Развод в 45. Я тебя не прощаю (СИ)

Глава 13

Неловкость. Она преследует меня рядом с Громом вот уже который день. Начиная с помолвки сына и заканчивая сегодняшним утром. Аж взгляд лишний раз страшно на него поднять. Особенно, после того, что произошло совсем недавно…

Чёрт меня дёрнул устроить этот дурацкий забег!

Подумаешь, бельё потрогал. Я тоже его трусы трогала не раз и даже стирала, бывало. За почти сорок лет дружбы чего только не случалось между нами. Но в последнее время даже самое невинное касание приводит в смятение. Так глупо, и… глупо. Но ничего с собой поделать не могу. В мозгах несмываемым клеймом жжёт воспоминание о том, как он на меня смотрел. С какой жадностью серый взор скользил по моим изгибам.

Клянусь, на меня Григорий так никогда не смотрел, даже в юности, как Гром в то мгновение! Так остро и горячо, по-мужски, с желанием. Сердце до сих пор заходится бешеным ритмом, стоит только подумать об этом.

Может мне всё привиделось? И не было в его взгляде ничего такого. Вообще уже не помнит о случившемся, судя по его общению. Это я, идиотка, зачем-то прокручиваю в голове весь этот бред.

– Ты сегодня какая-то прям тихая, – замечает и сын, спустя полчаса нашей поездки в сторону моей новой фермы.

Он выбрал сегодня отдохнуть от руля и поехать с нами. На нём тёмно-синий спортивный костюм с двумя белыми полосками по бокам, и я в который раз отмечаю, как ему идёт этот цвет, красиво оттеняет его голубые глаза, делая их темнее и привлекательнее.

– Вы двое, что, поругались? – щурится подозрительно, переводя взгляд с меня на Грома и обратно.

– Да нет, просто у твоей матери сегодня с самого утра дурное настроение. Наверное, похмелье мучает, – сдаёт меня тут же со всей наглостью Гром.

Смотрю на него в неприкрытом возмущении.

– Что? – удивляется он. – Не мучает?

– Может быть, в таком случае, её действительно мучает, но что-нибудь другое? – ехидничает Тимур.

– Например, что? – оглядываюсь уже в его сторону.

– Ну… – мелкий нахал делает вид, что задумывается. – Мне-то откуда знать? Остаётся только догадываться, – улыбается коварно и тут же добавляет не менее коварно: – Особенно, после той ночной фотки.

Что я там думала про неловкость? Вот когда и впрямь становится не по себе. В первую очередь потому, что я до сих пор смазано помню вчерашний вечер. И совсем не помню то, на что намекает сын.

Что за фотография?!

Смотрю на Грома, но тот делает вид, что занят движением нашего транспорта и помогать мне вспоминать событие явно не намерен. Только улыбается в очередной раз. Засранец! Зато у Тимура ни с чем подобным проблем нет. Минуты не проходит, а он суёт мне под нос свой телефон. И вот там…

Воспоминания обрушиваются на меня настоящей приливной волной в жуткий шторм. Где я жаловалась Грому на сына, после чего он предложил мне его банально провести, чтобы заставить ответно помириться с Диной.

Вчера это казалось забавно. Сегодня – не особо. Хотя бы потому, что на фотке, выставленной на всеобщее обозрение в популярную соцсеть я не просто целую Грома, а в уголок его губ. Ещё и с подписью!

«Самый лучший день, самый потрясающий мужчина и немного нескромная я!»

Убейте меня кто-нибудь!

Больше никогда не буду пить!

Никогда!

Хочется со стоном накрыться руками с головой и сползти под кресло, только бы больше не видеть с каким ехидством смотрят на меня теперь эти двое. Краска приливает к лицу в тот же миг, и с трудом получается сохранять тотальное спокойствие.

Боже, за что-о?!

Тем более, Тимур, похоже, реально нарисовал в своей голове всё самое неприличное с участием меня и своего крёстного. И язык не поворачивается как-то оправдаться. Дурь же, ну? Чтоб мать за личную жизнь перед ребёнком оправдывалась. К тому же, настолько взрослым. И вообще, он сам себе придумал всё это, я здесь не причём.

Вот да!

Молчу. Пожимаю плечами и с самым равнодушным видом возвращаю сыну мобильный. Тот его забирает, не переставая счастливо улыбаться. Что напрягает ещё больше.

– А говорила, что ничего не может быть, и вы просто друзья, – вставляет следом этот балбес.

Желание забиться под кресло, спрятавшись таким образом от заинтересованного взгляда Грома, становится выше.

– А ещё я говорила, чтобы ты язык прикусил и навестил Дину, поговорил с ней. Ты это сделал? – огрызаюсь невольно, отворачиваясь от них обоих.

Но всё равно успеваю заметить, как сын беззвучно смеётся и показывает большой палец Грому, и тот тоже посмеивается в ответ.

– Бесите! – не выдерживаю всё-таки. – Оба!

– Эй, я-то здесь причём? – возмущается тут же Гром.

– А ты не потакай ему!

– Да что я опять сделал-то?

– Вот именно, ничего!

Гром принимается хохотать, вызывая во мне желание снова отлупить его штанами. Но под рукой только сумочка. Её в ход и пускаю.

– Ай! Не бей меня, женщина! Я за рулём! В домике!

Какой уж тут бить, когда и самой теперь смеяться хочется.

– Дурак! – выношу вердикт, качая головой. – Вы оба! – добавляю для сына.

Мужчины смеются, но не спорят. И меня саму тоже резко отпускает. Ну, не получается в обществе этих двоих нормально злиться или переживать о чём-то. Пока они рядом, кажется, что и мир светлее: трава зеленее, солнце ярче, небо ближе. И все проблемы решаемы. И вообще не важны. Гром источает непоколебимое спокойствие, уверенность, надёжность и защиту. Тимур – лёгкость, веселье, позитив и надежду. А вместе они подобны непотопляемому круизному лайнеру, призывающему забыть о всех проблемах и отправиться в новое красивое приключение. И я, на всякий случай, для профилактики, ещё раз погрозив им сумочкой, расслабляюсь. Будь, что будет! Не хочу больше ни о чём переживать.

Правда, о том я думаю ровно до момента, как попадаю на ферму.

– Это что ещё такое?! – в изумлении осматриваю кучу разношёрстного народа.

И далеко не бригаду наёмных работников. Их вообще до сих пор нет, как поняла.

– Ты скажи. Чья ферма? – отзывается хмуро Гром.

А я знаю? Знала бы, не спрашивала.

– Ладно, идём узнаем, что здесь происходит, – предлагаю не менее хмуро.

Отстёгиваю ремень и первая выбираюсь наружу.

Те, кого здесь в принципе не должно было оказаться ни при каких обстоятельствах в ближайшее время, быстро замечают моё появление и тут же спешат подойти, поделиться своими эмоциями.

– Лидия Егоровна, Лидия Егоровна, вы почему не сказали, что уже нашли место? Почему не позвали на помощь? И что будете делать дальше? Чем мы можем помочь?

Вопросы градом сыпятся на меня со всех сторон от бывших сотрудников, а я в растерянности осматриваю каждого из них, выискивая глазами свою помощницу. Понятно же, что не сами они узнали и нашли меня здесь. И раз уж я не подсказывала ничего такого, то остаётся только Татьяна.

– Мы уже всё осмотрели. Здесь так здорово. Из хлева можно сделать отличную крытую оранжерею. Дом если обустроить, вполне подойдёт под административное здание. А ещё…

– А ну цыц! – прерываю их громким голосом. – Вы чего разгалделись на всю округу? Где Татьяна?

– Она в доме вместе с девчонками, прибирают там.

– С ума сошли? – выпадаю в осадок. – Он же старый! А если крыша рухнет?

– Да не рухнет, – машут рукой мужики. – Мы уже его осмотрели. Дому, конечно, необходим капитальный ремонт, но в целом он ещё добротный, при должном уходе прослужит ещё не один десяток лет.

У меня голова кругом идёт, не знаю, за какую мысль хвататься. В итоге спрашиваю то, о чём изначально думаю.

– Что вы все здесь делаете?

– Как это что? – ловлю на себе кучу недоуменных взглядов. – Помогаем, конечно. У нас сегодня и следующие два дня выходные, так что говорите, что надо делать. Поможем, чем сможем.

Я настолько в шоке, что не сразу нахожусь со словами.

– Мы удобрения прихватили, кстати. Татьяна помогла правильно их списать, чтобы ваш муж ничего не просёк, – продолжают они делиться со мной своими подвигами.

– Бывший муж, – поправляю в растерянности.

Вообще всё больше поплакать тянет. От счастья.

– Ребят, спасибо вам всем, конечно, но я же говорила, мне нечем вам пока платить.

– Да ерунда! Что вы такое говорите? Что мы, не люди что ли? Вы многим из нас в своё время помогли. С улицы взяли, без опыта. Учёбу оплатили. Теперь мы поможем вам, – снова сыплется со всех сторон.

Не от всех. Другие, так понимаю, приезжают просто посмотреть, что у меня к чему. Чтобы понимать, стоит ли риск потерянных денег. Ведь, если Григорий узнает о том, что они не просто со мной общаются, но и тайно помогают, тот выгонит их с соответствующей пометкой, удержав зарплату. Но ведь пришли, значит в будущем совсем не против вступить в мои ряды. И сейчас именно я должна их убедить остаться со мной.

– Так, ладно, – хлопаю в ладоши. – Я вас поняла. И не представляете, как благодарна. И раз хотите помочь, давайте. Нужно убрать территорию. Вчера мы с Таней только часть вспаханного поля прибрали, остальное оставили на потом. Сегодня нужно постараться обработать остальные участки территории. Грабель и лопат на всех не хватит, так что придётся погорбатиться вручную. Если кто-то не готов, я не держу, вы вольны уйти. Те же, кто готов помогать, за мной.

Дальнейшие полчаса я организовываю свой маленький отряд. Оказывается, многие не просто приехали, а вместе со своим инвентарём. Точнее, Татьяна позаботилась о том, чтобы они его взяли, когда собирала здесь всех. И я в очередной раз порадовалась, что когда-то выбрала именно её в качестве своей помощницы, несмотря на молодой возраст. Умница она у меня!

К ней я и иду, как только все разбредаются по немаленькой территории. А с ними и Гром с Андреем. Для них инструменты находятся в кузове моего пикапа. Он стоит по-прежнему за домом, под деревом, чтобы взошедшее солнце не сильно грело его. И глядя на него, я в очередной раз чувствую небывалую благодарность к Грому. Ведь учёл такую мелочь, позаботился. Хороший мой! Самый лучший.

Он о чём-то весело переговаривается с Тимуром, идя на доставшийся им участок, и выглядит до того довольным, что я только диву даюсь, откуда в нём столько энтузиазма берётся. Григорий терпеть не мог копаться в земле, да ещё с граблями или лопатой наперевес. Не любил всю эту грязь. Гром же легко орудует инструментом по сухой земле, не замечая пыли и разводов от травы, что остаются на его дорогущих штанах. Конечно, он, как и Тимур, оделся в спортивное, но без расчёта на то, что ему придётся что-то такое делать. Мы ведь собирались пообщаться с мастерами по поводу строительных работ, а в итоге…

Хорошо выходит всё в итоге, как по мне. Женская половина нашей компании, прибирающая дом, особенно рада происходящему, следя в окно за полуголыми мужиками. На улице жарко и многие поспешили избавиться от верха, оставшись с голым торсом.

– Я и не знала, что у нашего Федьки такие бицепсы. Ты смотри! В костюме на пропускном пункте задохлик задохликом смотрится. А тут… – тянет тихонько одна из работниц, пока остальные согласно ей поддакивают, не менее пристально разглядывая выбранный объект для обсуждений.

– Работы мало? Ещё добавить? – перебиваю их рассуждению строгим тоном.

Весь десяток девиц тут же громко ахает и резко оборачивается в мою сторону. Смотрят при этом на меня до того испуганно, будто я им и впрямь сейчас не только работы добавлю, но и премии лишу.

– Напугали, Лидия Егоровна! – укоряет Таня, первая пришедшая в себя. – Разве ж можно так подкрадываться?

– Простите, не удержалась, – хмыкаю, разводя руками. – Вы были так увлечены мужскими телами, грех было не воспользоваться моментом.

– Да ну вас! – ругаются на меня уже всей толпой, чем веселят только больше.

– Львович, кстати, тоже неплохо сохранился для своих сорока лет, – произношу как бы между прочим.

Девы тут же прилипают обратно к окну.

– А что, и правда! – постановляет Анна-цветовод.

– Даже животика нет, – соглашается с ней Маша.

И понеслось…

Эти семеро болтушек тут же принимаются выносить подробную характеристику каждому из наших уличных работяг. Даже про мытьё окон и полов забывают.

– Ой, Лидия Егоровна, а какой у вас сын красивый, – выдыхает Яна – самая молодая из нас всех, тоже цветовод.

И без того румяные от работы щёчки краснеют ещё больше, когда сын, заметив всеобщее внимание, подмигивает в ответ.

– У сына есть невеста. Беременная, – обламываю девушку, и та расстроенно вздыхает.

– Жаль, – не скрывает своей печали, на что я улыбаюсь и качаю головой.

В первую очередь из-за того, что только сейчас вспоминаю об этой самой невесте. Интересно, Тимур виделся с ней? Поговорил? Или опять отложил, не решившись?

Всё-таки мужики странные. Когда не особо надо, такие уверенные в себе, активные, а когда реально стоит показаться себя, прячут голову в песок.

Самой что ли ей позвонить, узнать, как она себя чувствует?

Как думаю, так и забываю. Женские ахи-вздохи переходят на последнего участника – моего Грома. То есть не моего, конечно же, но он же мой друг и приехал со мной, так что… мой, да.

– Какие плечи, руки, вы видите, девочки? – восхищённо выдыхает Маша.

– Ага. Явно спортсмен, – соглашается Татьяна.

– Бородка только лишняя. Лучше бы он её сбрил. Вообще не понимаю, что за мода такая пошла у мужиков на растительность, – вносит свою лепту Яна.

– А по-моему, ему очень идёт. На деда Мороза похож, – вставляет Аня.

– Это да. Не хватает накидки и посоха, – соглашается опять Маша.

– И мешка с подарками, – поддакивает опять Яна.

– Да такой мужчина и сам за подарок сойдёт, – смеётся Таня.

Другие девушки поддерживают её согласными вздохами.

– Хоро-ош…

– Лидия Егоровна, а вы теперь с ним, да? Поэтому с Григорием Станиславовичем разводитесь? – полуоборачивается ко мне Аня.

А вместе с ней и все остальные теперь смотрят на меня с ожиданием.

Боже, за что?!

Почему все вокруг вдруг стали видеть нас с Громом вместе?! Когда и близко нет ничего подобного. А утренняя случайность – просто случайность. Будь иначе, Гром бы уже признался в своих желаниях. За ним не заржавеет. А он молчит. Так что…

– Нет. Между нами ничего нет. Мы с ним просто друзья. Со школьной скамьи.

Девчонки скептически смотрят на меня, синхронно переводят взгляды на Грома, проходясь по нему в новой оценке, после чего Таня недоумённо выдаёт:

– Как вообще с таким мужчиной можно быть просто друзьями?

– Как обычно? – улыбаюсь.

– То есть между вами реально ничего нет? – уточняет моя помощница.

– И никогда не было, – развожу руками.

– Вообще? – всё ещё не верит она мне.

– Вообще.

– Вы не обижайтесь, Лидия Егоровна, – смущается Татьяна, – просто я до этого мгновения честно думала, что ваш муж потому и бесится так, что вы его на друга променяли.

Вздыхаю.

– Нет. Я никого ни на кого не меняла.

Скорее уж меня…

Но об этом молчу.

Впрочем, девушки не дуры, сами быстро делают все верные выводы.

– Значит он, – хмурится Аня.

– Вот козёл! – добавляет Маша.

– Да чтоб он разорился! – вставляет Таня.

Я хмыкаю.

– Вообще-то вы работаете на него. Если он разорится, придётся искать новое место работы.

– Так мы уже нашли, – весело машут тряпками девушки, заставляя и меня смеяться.

Они бы наверняка продолжили и дальше хохотать, но тут снаружи раздаётся звук мотора подъехавшего авто, а следом и голос.

– Сюда вызывали мастеров по электричеству и водопроводу?

И я спешно выбегаю из дома.

– Сюда-сюда, – заверяю на ходу.

Бригада мастеров из трёх человек подходит ко мне ближе. А с ними и мои рабочие отвлекаются от прошлого занятия, окружая нас. В том числе и Гром с сыном.

– У нас записан первичный осмотр, – не тушуется от такого пристального внимания, так понимаю, глава бригады.

– Да. Хочу для начала понять, насколько всё плохо, и с чего лучше начать, – киваю я им.

Мужчины взглядами обводят округу, дольше всего задерживаясь на доме.

– Судя по состоянию здания, здесь нужно менять всё и уже давно. Но давайте посмотрим, потом уже обсуждать будем, с чего лучше начать.

Я согласно киваю и отхожу с их пути, чтобы они могли пройти к террасе. На плечи ложатся ладони, и я почему-то замираю в напряжении. Это ведь Гром, всё как обычно. Он всегда так делает, когда замечает мою неуверенность и волнение. Молча подходит и приобнимает меня. Чёрт, да это и объятиями даже назвать нельзя. Просто обычная дружеская поддержка, чтоб я помнила, что не одна, рядом со мной есть он. Но всё равно тушуюсь. И кошусь на сына, который с улыбкой тоже смотрит на эти недообъятия. Собственно, только поэтому и не отхожу. Выгибаю бровь, глядя на Тимура.

– Что-то не так? – уточняю вслух как можно более равнодушно.

– Всё так, – тут же реагирует он.

– Тогда может уже вернёшься к своему занятию? Вы все, – перевожу внимание на остальных работников.

И те по давней привычке спешно разбегаются в стороны, явно позабыв, что они тут в качестве добровольных помощников на бесплатной основе. Я и сама не особо помню об этом, если уж на то пошло. Всё во мне натягивается и вибрирует от присутствия Грома за спиной.

Что ж так сложно всё стало вдруг? Ещё вчера хорошо было, а сегодня что не столкновение, так и тянет сбежать от него.

– Меня даже не думай прогонять, всё равно не уйду. Тоже хочу послушать, что они скажут, – произносит он следом.

А я, между прочим, и не думала.

– Будто, если даже прогоню, это что-то изменит, – ворчу.

Но и то скорее на себя. Ведь опять, идиотка такая, вспоминаю утреннее происшествие. Но теперь к нему прилагается ещё и ночной поцелуй. И слова девчонок в доме незадолго до этого.

Гром ведь реально красивый и видный мужчина. В свои сорок пять выглядит так, как многие и в двадцать не выглядят, чего тонкая хлопковая футболка на данный момент совершенно не скрывает. Нет, Гром не качок, вовсе это не так, но и не имеет поплывших боков и худых рук. Он идеален, как по мне. Даже слишком…

– И я тоже очень счастлив, что я у тебя есть, – с сарказмом произносит друг, крепче сжимая мои плечи.

Вздыхаю, испытывая вину за свой срыв. В конце концов, он не виноват, что я в последнее время чувствую себя рядом с ним жутко неуверенно.

– Прости, – спешу сгладить момент. – И спасибо. Правда.

Оборачиваюсь к нему и ловлю непринуждённую улыбку.

– Ещё раз, и я с тебя плату начну брать за каждое твоё «прости». Причём поцелуями, – отзывается он.

Привычно цепляет выбившую прядь моих волос у виска. А я опять напрягаюсь и замираю, как идиотка, люто желая отстраниться, но не смея. Не хочу его обидеть.

Господи, да я бы ещё вчера легко и непринуждённо обняла его без задней мысли, посмеявшись над выставленным условием, и вообще отшутилась. И уж точно не смущалась бы, как подросток при общении с понравившимся парнем.

Так глупо…

Хорошо, в этот момент слышится зов одного из бригадиров, и я могу безнаказанно отвернуться от него и уйти.

А пока иду к дому, всё ругаю себя мысленно.

Что со мной творится? С каких пор меня волнует, как Гром на меня смотрит, что говорит и как касается? Я же ещё три дня назад вообще ни о чём таком не задумывалась. Так откуда это всё берётся теперь во мне? И как мне перестать об этом думать?

Это всё сын! И девчонки! И их нелепые предположения. Они на меня так влияют. Не начни они нас с Громом сводить, у меня бы и мыслей таких не возникало. Да и обида на Гришу наверняка влияет. Всё же его предательство сильно меня подкосило, пусть я вида и не подаю. Против воли ищу в себе изъяны и хочу почувствовать себя вновь красивой и нужной. А Гром с лихвой делится ими, и я чисто по-женски с обиды ведусь на его внимание и доброту. Но это не значит, что между нами что-то возможно. Уж лучше найти себе кого-нибудь другого, на стороне, не разрушая дружбу с Громом.

Да, точно! Именно так и поступлю!

Завтра определюсь с квартирой, перееду от Грома, а потом… потом начну заново устраивать свою личную жизнь, раз уж мне так этого не хватает. Да и когда я в последний раз была на свидании? Настоящем. Уже и не вспомню. Кажется, что и не была толком никогда. Разве что ночные прогулки под луной в школьные годы можно посчитать за них. Дальше как-то некогда было. Всё время поглощала работа, затем ребёнок, а после и вовсе не вспоминала об этом, расширяя бизнес.

Боже, я же реально гробила себя в отношениях с Гришей. Почему не понимала, не замечала? Прав бывший муж. Кроме работы и не видела ничего. В оправдание скажу, что Григорий и сам не стремился что-то менять. Никуда не приглашал. А может, его в самом деле всё устраивало. Раз уж он не один год, по его словам, мне изменял. Возможно, что и не только последние десять лет. А я, выходит, в самом деле идиотка тупая. Наивная и доверчивая дура. Но ничего. Теперь всё точно будет иначе. Теперь я буду жить исключительно для себя, как и должна была делать раньше. Пора вспомнить, что я женщина. И женщина красивая, не побоюсь этого слова. И скоро я всем это докажу!

Но сперва всё же дело…