Разыскивается: не-мертвый или живой

Глава 23

– Есть какие-нибудь признаки Бринли? – спросил Финеас.

Диггер сидел на крыше конюшни, спрятавшись за башенкой, увенчанной большим флюгером. Завернувшись в темную попону, он оглядел окрестности. Его собака, Джейк, была в безопасности внутри с лошадьми.

– Не видел ни волоска, – усмехнулся Диггер. – Ты понял? У нее могла быть кожа или мех.

Финеас мысленно застонал.

– Я свяжусь с тобой позже. Спасибо, – он телепортировался к передней часть дома, где на дереве стоял Фил.

– Не видел ее, – пробормотал Фил.

Финеас вздохнул. Они следили за домом уже пять часов.

– Предполагалось, что она хотя бы выглянет в окно.

Там было на что посмотреть. Оборотни сновали взад-вперед, тащили туши, резали их и жарили. Некоторые из гостей решили остаться людьми сегодня вечером, чтобы они могли повеселиться в доме. Они пили пиво во внутреннем дворике, целовались в саду. Он заметил нескольких, занимавшихся любовью в лесу.

– Я проверю тебя позже, – сказал он Филу и телепортировался на свой пост в задней части дома. Он сел на ветку высоко на дереве и еще раз оглядел всех людей в поисках Бринли.

Золтан телепортировался на ранчо Карсона, чтобы доложить о том, что они услышали в конюшне. Тем временем Финеас, Фил и Диггер продолжали наблюдать. Ни Корки, ни Дмитрия. Они либо были внутри дома, либо телепортировались куда-то еще. Ретт уехал с группой своих приспешников на внедорожнике.

Никаких следов Бринли. Какого черта она там делает? Похоже, она не пользовалась своей спальней. Неужели отец запер ее в тюремной камере? Была ли она несчастна? Или у нее был Big Boy 1000 EXTREME, чтобы составить ей компанию?

Он фыркнул.

Вероятно, она никогда им не пользовалась. В конце концов, она оставила его, когда сбежала из дома. И почему он должен волноваться, если она им пользуется? Это было лучше, чем прыгать на любого из этих оборотней, которые расхаживали голыми, покрытыми кровью и грязью.

Он пошевелился на ветке. Солнце взойдет меньше чем через час. Ему придется уйти, чтобы уснуть мертвым сном. Его сотовый телефон завибрировал, не так сильно, как Big Boy 1000 EXTREME, и он проверил свое сообщение. Золтан вернулся и приземлился у конюшни.

Финеас телепортировался к Филу, взял его и материализовался у конюшни. Они все сидели вне поля зрения, на задней стороне крыши, рядом с Диггером.

– В каюте было тихо, – сказал им Золтан. – Там никаких действий. Ангус и его команда победили всех оборотней на ранчо Бледдина. У Робби там целая команда, охраняет его. Я сказал Ангусу, что мы видели здесь Корки и Дмитрия вместе с Бледдином.

– Чего хочет от нас Ангус? – спросил Финеас.

– Завтра ночью он пришлет нам еще людей, – сказал Золтан, – но он не хочет, чтобы мы нападали. Все закончится тем, что мы убьем членов стаи Каддока Джонса, а мы не хотим ослаблять его силы в случае, если Бледдин нападет на него и его семью.

Фил покачал головой.

– Это может перерасти в войну оборотней, стая против стаи. Мне нужно вытащить отсюда брата и сестер.

Как? – удивился Финеас. Его так и подмывало подойти к дому, позвонить в парадную дверь и сказать Каддоку Джонсу, что его и его семью собираются убить.

– Если мы увидим Корки или Дмитрия, мы должны схватить их и телепортировать прямо на ранчо Карсона. У Ангуса там есть серебряные цепи и наручники, – Золтан глубоко вздохнул. – И конечно, когда увидишь Бринли, можешь ее схватить.

– Если мы ее увидим, – проворчал Финеас.

– У нас осталось тридцать минут, – продолжал Золтан. – Потом мы отправимся на ранчо Карсона, чтобы уснуть.

Финеас застонал. Ему придется подождать еще одну ночь, чтобы спасти Бринли.

Следующим вечером Бринли заставила себя съесть немного того, что осталось от фуршета. Она не чувствовала вкуса, но ей нужно набраться сил. Она не спала всего два часа, но уже была измотана.

Сначала охранники проводили ее в спальню, чтобы она могла примерить свадебное платье. В конце концов, свадьба будет уже завтра. Она чуть не подавилась оленьим мясом, которое жевала, и выпила полстакана вина, чтобы успокоить нервы.

Волчица (и по совместительству швея) отметила несколько мест, которые она хотела подкорректировать, затем Бринли сопроводили в небольшой офис, который использовался ее свадебным организатором. Она даже не знала, что у нее есть свадебный организатор. Но в этом не было ничего удивительного. Ее отец был не из тех, кто заботился обыденными мелочами. Он приказывал другим сделать это.

Поскольку свадьба организовывалась так быстро, приглашения были просто розданы среди гостей, которые уже были тут. Сегодня была третья ночь полнолуния и, как правило, последняя ночь ежемесячной вечеринки, но гости останутся еще на одну ночь, чтобы засвидетельствовать свадьбу.

Она проглотила еще кусок оленьего мяса. На самом деле все это был фарс. Организатор свадьбы вела себя так, будто хотела, чтобы Бринли одобрила меню ужина и цветочные композиции, но все это должно было произойти, понравится ей или нет.

К большому разочарованию сестры, ей удалось совершить один маленький акт бунта. Она спустилась вниз поужинать в джинсах, клетчатой рубашке и ковбойских сапогах.

Она посмотрела в окно. Солнце садилось. Теперь охранники следили, чтобы она не подходила близко к окнам. Приказ отца, без сомнения, после того, как он поймал ее на подслушивании за Реттом.

Она оглядела столовую и насчитала трех охранников. От них никуда не деться. По крайней мере, сегодня ей не пришлось терпеть общество Ретта.

Она застонала. Лёгок на помине. Он вошел в комнату, одетый в смокинг, с белым шелковым шарфом на плечах и отвратительной ухмылкой на лице.

Он остановился перед ней.

– У меня для тебя сюрприз.

Ее глаза расширились.

– У тебя собачья чесотка?

Соседние гости захихикали, и его ухмылка исказилась от гнева.

Он схватил ее за руку.

– Пойдем со мной.

Когда он потащил ее из столовой, она оглянулась и увидела, что охранники следуют за ней. Будут ли они защищать ее, если на нее нападут, или будут стоять и аплодировать?

Ретт вытолкнул ее через заднюю дверь, и она, спотыкаясь, вышла в пустой внутренний дворик. Он снова схватил ее и притянул к себе.

– Ты будешь проявлять ко мне уважение на людях, – тихо прорычал он.

– Значит, я могу быть грубой наедине?

Его руки болезненно сжались на ее руках, и она вздрогнула. Завтра будут синяки. Какое счастье, что у ее свадебного платья длинные рукава.

– Ты не хочешь знать, что мы будем делать наедине, – прошипел он. Он сорвал с плеч белый шелковый шарф и развернул ее.

Она рванулась вперед, чтобы убежать, но трое охранников преградили ей путь. Внезапно шелковый шарф закрыл ей глаза. Она ахнула и почувствовала, как что-то дернуло ее за затылок. Шарф завязали на узел.

Она потянулась, чтобы стянуть шарф вниз, но ее руки были схвачены двумя крепкими кулаками.

– Пойдем со мной, – Ретт потянул ее вперед.

Ее сердце бешено заколотилось. Она слышала, как охранники следуют за ней, но сомневалась, что они помогут ей.

– Что ты делаешь? Если ты причинишь мне вред, мой отец убьет тебя.

Ретт усмехнулся.

– Причиню тебе вред? Я собираюсь жениться на тебе, идиотка. Сейчас две ступеньки вниз, – он взял ее за руки и повел на задний двор.

– Куда ты меня ведешь? – спросила она.

– Я же сказал. У меня для тебя сюрприз, – Ретт обнял ее за плечи и повел влево. – Мне и моим людям потребовалась целая ночь и целый день, чтобы совершить этот подвиг. Ты будешь очень впечатлена.

– Только если вам всем удалось кастрировать себя, – пробормотала она.

Он усмехнулся.

– Мне нравится, как ты сопротивляешься. Это сделает твое окончательное повиновение намного слаще.

Холодный воздух коснулся ее щек. Температура падала – верный признак того, что солнце село. Придет ли Финеас искать ее?

Она напрягла слух и услышала тихий стук шагов позади. Охранники все еще следовали за ним. Впереди она услышала голоса. Что-то насчет веревок? Что-то связать? Она с трудом сглотнула.

Воспоминания о последнем нападении промелькнули в ее голове, а сердце грохотало в ушах. Нет! Она отогнала воспоминания. Она не станет паниковать. Она будет храброй.

Ретт остановил ее и положил руки на горизонтальную деревянную балку. Это был загон для лошадей. Она впилась пальцами в дерево.

Ретт прошептал, приблизив губы к белому шелку, прикрывавшему ее ухо:

– Твоя сестра рассказала мне, чем ты восхищаешься больше всего на свете. Я дарю его тебе в знак моей преданности.

Он сорвал шарф с ее головы, и она ахнула.

Ее сердце дрогнуло, а на глаза тут же навернулись слезы.

Дикий белый жеребец был заперт в загоне. Он яростно копал землю. Его глаза закатились от страха и ярости. Три веревки были закинуты на его шею и привязаны к огороженному забору. Конь напрягался, чтобы двигаться, его шея уже покраснела от рубцов, когда веревки врезались в его белую шкуру.

– Ты делаешь ему больно, – прошептала она. Ты убиваешь его. Ты убиваешь меня. Она почти чувствовала, как веревки вокруг ее шеи сжимаются все туже и туже.

– Это единственный способ сдержать его, – сказал Ретт. – Проклятый конь устроил настоящий бой.

Она заметила засохшую кровь на боку лошади.

– Отпусти его.

Ретт усмехнулся.

– Ты что, шутишь? Ты знаешь, сколько у нас неприятностей... – он посмотрел на нее. – Ты плачешь?

Она вытерла слезы с лица и выпятила подбородок.

– Отпусти его.

Он прислонился к забору, изучая ее.

– Я отпущу его, если ты добровольно будешь моей невестой.

Ее сердце пропустило удар. Чувство обреченности поглотило ее. Подчинение, уклад мира ликанов.

Она смотрела на дикого белого жеребца, и слезы снова жгли ей глаза. Если она согласится, по крайней мере один из них будет свободен.