Рождественский поцелуй

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

В субботу утром, за пять дней до Рождества, Картер лежал в кровати и смотрел в потолок. Весь вчерашний день он беседовал со свидетелями, борясь с тошнотворным ощущением в желудке. Но он знал точно, что болит у него вовсе не желудок, а сердце.

Он должен немедленно покинуть этот номер.

Пусть в «Сент-Реджисе» нет свободных мест, но в Нью-Йорке полно других отелей. Он не сомневался в том, что даже в эти предрождественские дни можно найти номер в приличном отеле, если бы не снежная буря. По телевизору сказали, что закрыты три аэропорта, а это значит, что все отели могут быть полностью заняты. И все равно он должен покинуть этот номер — поспит на скамейке на Центральном вокзале.

Но чтобы покинуть номер, он должен собрать свои вещи. Картер с тоской оглядел разгром, царивший в его спальне. Кроме того, он заберет с собой елку, а Мэллори он оставит венок омелы в память о первом поцелуе в ее великолепно спланированном представлении.

В старом черном жакете и брюках Мэллори сидела на кровати, скрестив ноги, и пыталась привести в порядок свою косметику. Она то раскладывала розовую помаду по тону, то группировала ее по цвету тюбиков. Вот бы Картер посмеялся, увидев ее за подобным занятием.

Судя по тому, что он не собирается покидать номер, съехать придется ей. Мэллори увидела себя замерзающей в снегу на парковой скамеечке, и ее глаза наполнились слезами.

Прежде всего, надо решить, как она повезет елочку. Прикидывая, с чего начать сборы, Мэллори наткнулась взглядом на книгу Эллен Трент. Припомнив Мэйбл с ее точными комментариями, вспомнив ту полноту жизни, которую она испытывала все последние дни, нарушая один за другим все материнские постулаты, Мэллори взяла двумя пальцами книгу и бросила ее в корзину для бумаг.

Не то чтобы она почувствовала себя хорошо после предпринятого демарша, но все-таки несравненно лучше. С другой стороны, зачем ей теперь что-то менять в своей жизни, если в ней больше никогда не будет Картера?

И что теперь делать с рубашкой в белую и голубую полоску, которую она импульсивно купила Картеру еще в первый день? Может быть, Мейкону она подойдет? Интересно, что он все-таки делает в Пенсильвании? Со вздохом она бросила рубашку в раскрытый чемодан.

Самое ужасное, что Картер был прав. Она действительно тщательно спланировала его соблазнение.

Единственное, чего он не знал, так это причины, побудившей ее к этому. Не знал того, что она любит его.

Предварительно выглянув в гостиную и убедившись, что Картера в ней нет, Мэллори поспешно покинула номер и направилась в ресторан, чтобы позавтракать. В ожидании заказанного кофе, она безучастно смотрела в окно. Отметив, что буря значительно ослабела, Мэллори решительно достала из сумочки свой мобильный и набрала номер Мэйбл.

— Я понимаю, что особого смысла в нашей встрече нет, — сказала она Ричарду, — но мне бы хотелось решить до отъезда все финансовые вопросы. Могу я прийти в обычное по уикендам время — в четыре?

— Прошу прощения, — ответил Ричард, — но она решила, что вы больше не придете, и продлила встречу с президентом, чтобы научить его управлению своими эмоциями и общению с людьми. Вас устроит в шесть?

— Да, конечно. — Теперь у нее времени хоть отбавляй. Итак, решено. Сначала она пройдется по магазинам, а в шесть — в последний раз встретится с Мэйбл.

Список вещей, которые она запланировала купить, был в ее карманном компьютере-органайзере.

Она решила дописать в него «коробку для елочных украшений», как вдруг увидела, что последними в списке стоят «презервативы».

Мэллори так энергично стирала эту запись, что пластмассовая палочка, которой обычно пишут на экране, сломалась, и одна ее половинка улетела на соседний столик прямо в чью-то тарелку с овсяной кашей.

Картер слышал звук работающего пылесоса и ускорил процесс одевания. Выглянув в гостиную и не увидев Мэллори, он почувствовал себя более уверенно.

— Я уже ухожу, — сказал он горничной, как раз выкатывающей пылесос из спальни Мэллори.

Сразу за дверью номера он наткнулся на корзину для бумаг, выставленную туда горничной. Кошмар, у Мэллори даже мусор аккуратный. В корзине на самом верху лежала какая-то книга. Наклонившись, Картер прочел имя автора. Эллен Трент. Какая-то родственница Мэллори?

Картер вытащил книгу из корзины. Дожил — уже ворует мусор. Развернув книгу, он прочел дарственную надпись: «Дорогая дочь…» Значит, Эллен Трент — мать Мэллори?

Прихватив книгу с собой, Картер вышел на заснеженную улицу и стал искать один из тех книжных магазинов, в которых есть специальные кафе, где за чашечкой кофе можно посидеть и почитать.

— Ричард?

— Да, мистер Уайт. Или теперь мне следует называть вас мистер Комптон?

— Называй как хочешь. Я просто хотел подтвердить свой приход в три часа, как было договорено.

— Ох, как неловко получилось! — воскликнул Ричард. — Мэйбл решила, что вы слишком рассержены на нее и больше не придете, поэтому продлила встречу с президентом…

— Президентом?

— Да не нашим! Но в любом случае она не сможет принять вас в три. Вот если в шесть?..

— Отлично. Я буду в шесть. И приготовьте мой счет, пожалуйста.

В книжное кафе он пришел к открытию и просидел там не один час. Он периодически заказывал кофе и сэндвич или булочку и едва не окосел от чтения по диагонали, поскольку, закончив найденную книгу, купил еще две книги Эллен Трент.

Сказать, что он был потрясен, — ничего не сказать. Почему-то больше всего его потрясла рекомендация проверять перед отъездом срок хранения на всех продуктах и лекарствах. Такое могло прийти в голову только психически больному человеку.

Его охватило чувство глубокой жалости к Мэллори, воспитанной больной матерью, которая попыталась сделать из нее автомат, а не живую и теплую женщину.

И все-таки Мэллори была живой и теплой. То, какой она была с ним, — триумфальное попрание всех принципов, с детства вдалбливаемых ей матерью. Они ели в постели, мусорили в комнате, она не смывала на ночь макияж, не расчесывала волосы сто раз и не стирала свое белье каждый вечер. Он просто не давал ей на это времени.

Интересно, ее решение соблазнить его — просто бунт против многолетнего «промывания мозгов», а он просто оказался под рукой, или она испытывает к нему какие-то чувства?

Именно это он хотел обсудить с Мэйбл.

До шести еще оставалось немного времени, и Картер решил прогуляться. Дойдя до универмага «Блумингдейлз», он вспомнил платье, которое он видел в тот раз, когда они ходили покупать носки, и ускорил шаг.

К шести часам вечера темнота на улице стала бы почти непроглядной, если бы не свет фонарей и ярких рождественских витрин.

Мэллори уже протянула руку к новому молотку у двери Мэйбл, когда услышала шаги и увидела приближающегося Картера. Заметив ее, он резко развернулся и стал быстро удаляться по тротуару на восток, Мэллори же бросилась бежать на запад. Добежав до угла, она попала в цепкие объятия Мэйбл, а оглянувшись, увидела, как Ричард конвоирует Картера к входной двери.

— Вы, двое, — повелительно произнесла Мэйбл, сейчас сядете и поговорите, хотите вы этого или нет. Кевин! — позвала она. — Блокируй дверь и не давай им уйти!

Мэллори позволила препроводить себя в офис Мэйбл, сзади вели упиравшегося Картера. У нового, предельно простого и консервативного стола стояли два стула, на которые их и усадили. Мэйбл уселась напротив, Ричард и Кевин встали по бокам, как телохранители: руки за спиной, ритмичный перекат с носка на пятку, взгляд поверх голов.

Это было бы смешно, если бы не так драматично.

— Что вы здесь делаете, Кевин? — первым нарушил молчание Картер.

— Я здесь, потому что чувствую себя виноватым, поскольку это я невольно заварил всю эту кашу. — Он бросил печальный взгляд на Мэллори. — Вместо традиционного «Хо-хо-хо!» я дал ей визитку Мэйбл.

— Во всем виновата я и мой неуемный характер, перебила его Мэйбл. — Это я заставила Мэллори купить все те сексуальные штучки, надеясь, что они помогут ей вытащить наружу ту женщину, которая спрятана глубоко внутри нее. Я послала ей елку, надеясь согреть немного…

— Так это вы послали нашу елочку? — одновременно воскликнули Мэллори и Картер. Они посмотрели друг на друга и быстро отвели глаза.

— Я ничего не делал, только варил кофе, что и собираюсь сделать снова, — подал голос Ричард. Каждому, как он любит.

— Честно говоря, все началось с Билла, — решительно начала Мэллори. — Это он отправил меня в эту командировку, но он ни в чем не виноват. Во всем виновата только я! — Она набрала в легкие воздуха. — Я решила заставить Картера увидеть во мне женщину, а не только адвоката…

— Все началось с меня, — резко перебил ее Картер. — Это я попросил Билла отправить в командировку именно тебя.

Отдаленный шум кофемолки не мог заглушить задушенный шепот Мэллори:

— Но почему меня?

В его синих глазах, когда она посмотрела на него, была боль.

— Потому что я доверял тебе, это первое. А второе… я хотел показать тебе, как вырос в профессиональном плане, что стал хорошим адвокатом, мужчиной, достойным твоего уважения.

— Но я всегда тебя уважала, — потрясение прошептала Мэллори. — Еще тогда, в Юридической школе, я уважала тебя за то, что ты не сдался. Ты всегда был умным и талантливым, но никто не ждал от тебя хороших отметок, не воспринимал всерьез. Мне захотелось помочь тебе…

— Так, с этим разобрались, — вмешалась Мэйбл. — Теперь давайте послушаем, почему вдруг Мэллори захотелось, чтобы ты увидел в ней женщину. Итак?

Мэллори поняла, что настал момент истины.

— Я всегда этого хотела. Еще тогда, в Школе.

— Ты чертовски здорово это скрывала, — проворчал Картер.

— Я знаю. — Мэллори очень старалась, чтобы голос не подвел ее. — Я боялась, что ты отвергнешь меня. Тебя добивались все девчонки, разве ты выбрал бы меня? — Она бросила на него быстрый взгляд. — Все, что я сделала здесь, в Нью-Йорке, — я перестала скрывать это.

— А почему, Картер, — неумолимо продолжала допрос Мэйбл, — для тебя столь важно мнение Мэллори?

— Ее мнение обо мне всегда было моим больным местом. Мне все время казалось, что она считает меня тупым плейбоем, который бы никогда не окончил Школу без ее помощи, — пробормотал Картер, потупив взгляд.

— Ну же, продолжай. Не заставляй меня щипцами вытягивать из тебя слова. Почему это стало твоим больным местом?

— Потому что… Потому… — В его взгляде появилось отчаяние. — Потому что она… мне очень нравилась.

— Правда? — выдохнула Мэллори с облегчением.

Краем глаза она увидел, как Кевин тихонько вышел из комнаты, но все ее внимание было приковано к Картеру.

— Правда, — с отчаянным вызовом ответил он, глядя ей в глаза.

— Если бы я знала… — простонала Мэллори. — Мне казалось, я единственная девчонка в Школе, к кому ты «не подкатывался». Даже когда мы провели ночь в твоей квартире…

— Пардон, — жеманно прервала их Мэйбл.

— Как же я хотел поцеловать тебя тогда, — сказал Картер, не обратив внимания на слова Мэйбл. В уголках его губ зародилась улыбка. — Но я был уверен, что ты совершенно этого не хочешь, поэтому решил прикинуться «хорошим парнем».

Мэллори встала. Картер тоже поднялся со своего стула.

— Если бы ты тогда поцеловал меня. Картер, я бы занялась с тобой любовью прямо на столе в окружении кодексов и законодательств.

— Правда? — Теперь Картер выглядел ошеломленным.

Мэллори вздохнула.

— Ну, может быть, я бы предварительно собрала учебники в стопочку на краю стола.

Они долго и пристально смотрели в глаза друг другу, не замечая, что уже давно в комнате одни.

— Я бы пережил это. — Он стремительно шагнул к ней, обнял и крепко прижал к себе. — Я, может быть, даже переживу, если перед занятиями любовью ты станешь проверять срок годности моих презервативов. — Мэллори в его объятиях вздрогнула. — Мэллори, давай начнем сначала, с этого момента, когда мы сделали такие важные признания?

Вместо ответа она потянулась к его губам, и они слились в глубоком, нежном поцелуе.

— Предлагаю решить дело миром, — заявил Картер Фиби, когда в понедельник утром они встретились в ее офисе.

— Я настаиваю на передаче его в суд.

— Фиби, я проанализировала множество аналогичных судебных тяжб. Поверь мне, суд невыгоден для обеих сторон, — сказала Мэллори. — Даже если формально истцы выиграют, они все равно не будут удовлетворены.

— Мирное урегулирование в интересах и твоих клиентов, и твоих собственных, Фиби, — добавил Картер. — Таково и мнение судьи после прочтения расшифрованных стенограмм бесед со свидетелями. Ты же сама была там и все слышала.

Фиби упрямо поджала губы.

— Вы не понимаете, я должна довести дело до суда и выиграть. Я должна доказать… — Ее взгляд был направлен на портрет отца.

— Тебе ничего не нужно ему доказывать, — тихо сказала Мэллори.

— Ты ничего не знаешь о моем отце и о том, что я должна и чего не должна!

— Знаю. Ты когда-нибудь слышала об Эллен Трент?

— Все слышали об Эллен Трент… Она — твоя мать?

— Да.

— Если бы ты согласилась на мировую в то время, как она требует, чтобы ты передала дело в суд…

— Она бы от меня отреклась.

— И тебе было бы безразлично?

— Нет. Но я бы все равно поступила так, как считаю правильным. — Мэллори за спиной скрестила пальцы.

— На самом деле, — сказал Картер, — ты вовсе не должна работать вместе с отцом.

Фиби заметно побледнела, но с остатками бравады произнесла:

— Я работаю с ним не потому, что должна, а потому… потому…

— …потому что он убедил тебя в том, что ты больше нигде не найдешь работу.

— Не правда! — Ее лицо скривилось, как будто она собиралась заплакать.

— Фиби, он обманывает тебя. Ты очень хороший адвокат. Посмотри только, через что ты заставила нас пройти. — Картер тепло улыбнулся. — Я буду рад написать тебе рекомендательное письмо для моей фирмы…

Мэллори весьма ощутимо ткнула его в бок.

— Думаю, тебя с удовольствием возьмут в ее филиал в Сан-Франциско. Я знаю, что им требуется парочка опытных и энергичных адвокатов.

Мэллори задержала дыхание — решалась судьба «Дела Зеленых».

— Итак, каково ваше предложение? — наконец произнесла Фиби.

Картер протянул ей несколько скрепленных листков бумаги.

— Это резюме. Полностью документ будет готов в течение дня. Как видишь, мы предлагаем удвоенную сумму компенсации за ущерб: половину получаешь ты, половину — твои клиенты.

Фиби кивнула.

— Кроме того, как ты заметила, некоторые из твоих клиентов лелеют мечту прорваться в модельный или шоу-бизнес. «Сеншуэс» обязуется записать для них демонстрационную кассету с привлечением профессиональных режиссеров и операторов, чтобы агент Кевина или миссис Росс могли использовать ее в интересах Кевина и маленькой…

— Дезире, — подсказала Мэллори.

Картер запнулся.

— Неужели она на самом деле назвала так своего ребенка? Господи, благослови малышку.

Фиби дочитала документ до конца.

— Я покажу это своим клиентам и узнаю их мнение. — Она перевела взгляд с Картера на Мэллори и обратно. — По-моему, по возвращении домой вы собираетесь отпраздновать не только Рождество?

— Не отметить ли нам наше собственное Рождество? — спросил Картер, когда уставшие, но довольные они брели по направлению к своему отелю.

— У меня нет сил для большого торжества, но бокал шампанского у елочки был бы очень кстати. Это наша последняя ночь в Нью-Йорке, — заметила она с искренней горечью. — Завтра будем уже дома, в Чикаго. Первым делом надо будет просмотреть почту…

— Первым делом мы отправимся ко мне домой, где и проведем ночь, — решительно поправил ее Картер.

— Ладно. Тогда я с чистой совестью буду считать, что я еще не вернулась.

— В день Рождества мы навестим моих родителей.

— А в сочельник — моих. Только постарайся ничего не разбрасывать, не ходить в обуви по дому, а после душа протирать кафель в ванной.

— Обещаю вести себя образцово. Как ты думаешь, твоя мать будет польщена, если я скажу, что читал ее книги?

— Только если ты не скажешь, что ты о них думаешь.

— Никогда! Как я могу? Есть ли шанс увидеть неуловимого Мейкона?

В тот вечер они много говорили — рассказывали о своем детстве, о родителях и друзьях.

— Мейкон наконец ответил на мое письмо. Представляешь, в Пенсильвании он встретил женщину, которая ни разу не сидела за компьютером, — со смехом рассказывала Мэллори.

— Разве такие еще бывают?

— Картер, мы забыли про шампанское! Я переоденусь, а ты пока все приготовь.

Мэллори вернулась в розовом пеньюаре с подарочным пакетом в руках и увидела, что Картер сидит на диване, держа точно такой же пакет на коленях.

— Когда ты купил мне подарок?

— В субботу.

— Ты не мог сделать это в субботу. Прямо от Мэйбл мы вместе вернулись сюда…

— Я купил его до визита к Мэйбл. — Картер встал и привлек ее к себе.

— А я — в первый день, в «Блумингдейлзе», — довольная своим преимуществом сказала Мэллори.

— Открываем? — с нетерпением спросил Картер.

— Господи, ты как ребенок!

— Да, потому что хочу проверить свое подозрение. — Он развязал пакет и вытащил рубашку. Женщина, ты разоришь меня, если будешь покупать такие дорогие рубашки, — сварливо проворчал он и рассмеялся.

Мэллори не ответила, потому что в этот момент извлекала из пакета платье цвета шампанского.

— Картер, оно великолепно!

— Как и ты. — Он снова привлек ее к себе. — Ты была великолепна даже в тех бесформенных свитерах до колен, в которых ходила в Школе.

— Не выдумывай…

— Но я же не сказал «сексуальна»… — (Мэллори ткнула его кулачком в живот.) — Ой! Я хотел сказать…

— Что я тебе все равно нравилась?

— Что я уже тогда любил тебя.

Его поцелуй был неопровержимым тому подтверждением.

— Послушай, мы должны позвонить Мэйбл и сообщить ей, чем все закончилось. И лучше сделать это сейчас, потому что если ты меня еще раз так поцелуешь…

— Ты звони, а я разолью шампанское.

Мэллори набрала знакомый номер.

После третьего гудка включился автоответчик и голосом Ричарда сообщил:

«Вы позвонили в офис „Вечеринки и кутежи“. Мисс Эвинг можно застать в офисе…»

— Она занялась организацией вечеринок, — пробормотала ошарашенная Мэллори, опуская трубку на рычаг.

— О нет! — жалобно простонал Картер. — Представляешь, что это будет за свадьба, если ею займется Мэйбл?

— Мы перед ней в долгу — ведь это мы загубили ее карьеру имиджмейкера.

Они рассмеялись, а Мэллори подумала о том, как сильно она любит этого мужчину. И вдруг ее словно током ударило — он произнес «люблю» и «свадьба»!

— Ни о чем не волнуйся, дорогой! Мои организационные способности ты знаешь — они вне конкуренции, но мы поговорим об этом завтра.