Рождественский поцелуй

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Чувствовать себя сексуальной!

Слова Мэйбл не шли из головы Мэллори, пока она спускалась на эскалаторе на первый этаж универмага «Бергдорфс». Произойдет это чудо или нет, а Картера надо подтолкнуть, и тут Мэллори вспомнила о венке из омелы. Перейдя на эскалатор, идущий вверх, Мэллори приехала на восьмой, «рождественский», этаж и сразу увидела его. Он был больше, зеленее и… дороже, чем тот, который она заприметила в «Блумингдейлзе», но Мэллори уже знала, что купит его.

Первое, что бросилось ей в глаза, когда она вошла в свой номер, была елочка. Это было маленькое живое деревце в терракотовом горшке, оно пахло хвоей и Рождеством. В доме ее матери елка никогда ничем не пахла. Ее ставили ровно за неделю до праздника и убирали первого января.

Мэллори решила, что это подарок от администрации отеля, когда заметила карточку: «От друга. Пусть твои рождественские пожелания сбудутся».

Должно быть, одна из подружек Картера расстаралась, уныло подумала она.

Интересно, как Мэйбл воспримет книгу Эллен Трент? Мэллори не сомневалась, что услышит не самые приятные комментарии.

Вздохнув, она прошла в ванную комнату и разложила у зеркала свою новую косметику, а потом вернулась в гостиную и извлекла из пакета венок омелы. Пододвинув стул, она уже примерилась повесить его над входом в свою спальню, но тут ей пришло в голову, что Картер очень удивится, если она вдруг станет ни с того, ни с сего заманивать его к себе. Логичнее будет повесить омелу над его дверью, а уж повод оказаться возле нее она придумает.

Вот когда пригодился ей дорожный набор инструментов! Спасибо, мама. Ты все-таки мудрая женщина!

С елочкой и омелой номер принял праздничный вид. Теперь осталось дождаться Картера.

— Процентные ставки понижаются, чистая прибыль…

— Угум — в который раз за вечер промычал Картер. Бри буквально усыпила его своими разговорами, и ни роскошный интерьер, ни великолепная еда не могли улучшить его настроения.

— Мы рассчитываем на несколько выгодных предложений от муниципалитета…

— Угум.

Господи, как ему могло прийти в голову, что он может связать свою жизнь с женщиной типа Афины или Бри?

— …позвоню твоему брокеру…

Отпусти меня, а? В отель, к Мэллори, подумал Картер, а вслух сказал:

— Прощу прощения, Бри, но мой рабочий день еще не окончен.

— Но ведь вы уже опросили свидетелей…

— Да, но в ходе опроса выяснилось несколько подробностей, требующих немедленной проверки, поэтому…

— Крем-брюле и эспрессо, — резко бросила Бри подошедшему официанту.

— То же самое, — поспешно заказал Картер, а Бри снова вернулась к своим инвестициям, ставкам процента и акциям.

Картер чуть не взвыл — днем ленч с Фиби, вечером Бри со своими разговорами. Впрочем, ужин с Бри помог ему избежать куда худшей участи — ужина у Фиби дома. Она буквально приперла его к стенке — сначала они закажут китайскую еду, выпьют вина, а потом… Можно было не сомневаться в том, что она запланировала на потом.

Два свидания, две женщины за один день — Картер рассчитывал, что сможет забыть о Мэллори и о ее раздражающих его секретах, но не тут-то было.

С этими мыслями он открыл дверь номера, и первое, что бросилось ему в глаза, — ресницы Мэллори.

— Привет, — выдавил он.

Она сидела за столом и работала на своем компьютере. Черные, невероятно густые и длинные ресницы поднялись. Мэллори моргнула раз, другой.

У Картера прихватило сердце.

— Привет, — ответила Мэллори. — По-моему, ни у одного из нас не получается с этими вечерними свиданиями.

— Да… Работа, напряжение, стресс… — Картер затих, глядя в огромные сине-зеленые глаза в обрамлении этих чертовых ресниц.

— Обрати внимание. — Мэллори нажала еще несколько клавиш. — Кто-то прислал тебе елку.

— Не представляю, кто бы это мог быть, — сказал Картер, прочитав карточку. — Может быть, елку прислали тебе?

— Может быть, — спокойно ответила Мэллори, продолжая невозмутимо печатать в то время, как Картер уже кипел, как паровой котел. — В любом случае у нас есть рождественская елка.

Это было совсем не то, что Картер надеялся услышать. «Что ты, конечно, не мне!» устроило бы его намного больше.

— Счастливого Рождества, — брякнул он, не придумав ничего лучше. — Не знаю, как ты, но себе я желаю выиграть «Дело Зеленых».

Мэллори снова не ответила. Не в силах оторвать взгляд от ее ресниц, он спросил:

— Чем занимаешься?

— Хочу кое-что выяснить по поводу фарфоровых коронок на зубы.

— Тебе не нужны фарфоровые зубы! — заволновался Картер.

— Да это не для меня, — стала терпеливо, как нерадивому ученику, объяснять Мэллори, моргая своими проклятыми ресницами. — Хочу выяснить, могла ли свидетельница отбелить свои коронки?

Он едва слышал, о чем говорит Мэллори, впитывая взглядом ее новый облик — чуть более яркий, но ставший каким-то драматичным.

Прекрасные волосы Мэллори переливались в свете ламп и были слегка растрепаны. Но у Мэллори Трент никогда не было и быть не может растрепанных волос! Картер заволновался. Вдруг кто-то был здесь в его отсутствие? Впрочем, нетронутая розовая помада на губах Мэллори слегка его успокоила.

— Фиби не говорила тебе о планах на завтра?

— Кстати, о Фиби. Она звонила тебе… — Мэллори даже говорила как-то по-другому. Ее губы двигались как бы немного замедленно и складывались так, будто каждое слово выходит наружу сквозь улыбку. — Мамаша Росс Макгрегор нашла наконец няню, поэтому завтра у нас будут две свидетельницы. Фиби была очень разочарована, не застав тебя.

— Только в твоем воображении, — быстро ответил Картер. Он так ни разу и не позвонил Фиби, и она не преминула указать ему на это упущение во время их совместно ленча.

Мэллори приблизилась еще на шаг.

— Нет. Твои усилия не пропали, и тебе удалось обаять нашу Паучиху.

Картер сглотнул и снова попятился. Так, шаг за шагом они приблизились к двери его спальни. Картер недоумевал. Что все это значит? Что за игру затеяла Мэллори?

Она взглянула прямо ему в глаза.

— Посмотри вверх. Мы прямо под омелой.

— Какой оме… — Губы Мэллори, прижавшиеся к его рту, оборвали его на полуслове.

Если это просто дружеский поцелуй, рождественская традиция, то откуда этот мощный всплеск желания? Этот жар во всем теле? Картер с энтузиазмом возвратил поцелуй, не рискнув тем не менее прикоснуться к ней. Вдруг он не правильно оценил ситуацию?

Но тут Мэллори громко вздохнула, и Картер расценил это как знак. В одну секунду температура его крови подскочила до точки кипения, и мысленно он уже видел ее и себя обнаженными и сплетенными в объятиях в постели. Смущенная поначалу, в его опытных руках Мэллори превращается в пламя, неистовое пламя, снова и снова сотрясается в оргазме…

Картер взял в ладони лицо Мэллори и поцеловал ее так, как давно мечтал, — глубоко, долго, страстно.

Но этого было уже мало — обвив ее за спину, он притянул ее к своему телу, и грудь Мэллори оказалась тесно прижатой к его груди. Он хотел уже было опустить руки ей на ягодицы и рывком притянуть к себе, чтобы дать почувствовать силу своего желания, но тут услышал голос: «Что ты, черт возьми, делаешь?» Это не был голос Мэллори, это был его собственный внутренний голос. Он стал убеждать Картера, что Мэллори вовсе не имела в виду ничего большего, чем просто традиционный дружеский поцелуй под омелой. Медленно и неохотно Картер выпустил Мэллори из своих объятий.

Ее лицо порозовело, губы были припухшими, голос, когда она заговорила, хриплым:

— Поцелуй так Фиби Энджел разочек, и победа нам обеспечена.

Руки Картера безвольно повисли вдоль тела.

Она его дразнит или действительно имеет в виду то, о чем ему даже думать неприятно? Пока она не заговорила, он был близок к тому, чтобы послать внутренний голос ко всем чертям, а вместе с ним и все свое благоразумие и клятву завоевать сначала ее уважение и доверие, а лишь потом ее тело. Но она озвучила его самое худшее опасение — его наняли не из-за его профессиональных качеств, а ради того, чтобы он соблазнил Фиби Энджел.

Картер отступил и посмотрел в глаза Мэллори.

— Ты на самом деле хочешь, чтобы именно так я справился с этим делом?

— Нет, — прошептала она со странным выражением на лице.

— Это хорошо, потому что я тоже не хочу. — Он сделал еще шаг в глубь своей спальни и закрыл дверь с тихим щелчком. Хлопнуть было бы слишком… по-мальчишески.

В своей спальне Мэллори никак не могла уснуть. Наконец, сдавшись, она встала с постели, надела свой практичный немнущийся халат, который внезапно возненавидела, и на цыпочках вышла в гостиную. Она помнила, что в маленькой кухне была коробка растворимого шоколада. Она сделает себе чашку, после чего предпримет еще одну попытку уснуть.

Но венок омелы над дверью спальни Картера притягивал ее как магнит. Мэллори подкралась и приложила ухо к двери — из-за нее доносилось тихое мерное посапывание. Она чуть сильнее прислонилась к двери и… с вскриком ввалилась в комнату.

Немедленно вспыхнул свет, и Картер рывком сел в кровати, сонно моргая.

— Мэллори? — спросил он, щурясь от яркого света.

— Д-да… — дрожащим голосом ответила она, поднимаясь с пола. — Ради бога, прости. Я не могла уснуть, встала, чтобы сделать себе горячий шоколад и…

Боже, он совсем голый под этой простыней, с ужасом вдруг поняла молодая женщина. И какой же беспорядок вокруг!

— Я споткнулась о скамеечку для ног. Ну, ту, которая стоит рядом с бежевым креслом, — на ходу сочиняла Мэллори. — Я испугалась, что разбудила тебя, поэтому подошла к двери, чтобы прислушаться и удостовериться, что ты не проснулся… Дверь открылась сама по себе, — все говорила и говорила Мэллори, — и я ввалилась внутрь. Мне так неловко, право. Извини, пожалуйста…

Пулей выскочив из его спальни, Мэллори бросилась в свою, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, переводя дух. Еще мгновение, и она либо забралась бы к нему в постель, либо принялась за уборку. Надо будет рассказать завтра Мэйбл об этой двойственности ее желаний.

Стоя под душем, Картер снова и снова возвращался мыслями к ночному происшествию. Мэллори была совсем рядом, стоило только протянуть руку, и он едва сдержался, чтобы не сделать этого и не затащить ее в свою постель. Даже к сонному, желание пришло к нему столь быстро, что он едва успел поправить простыню, чтобы не оконфузиться окончательно.

Когда одетый он вышел в гостиную, Мэллори уже ждала его. Она выглядела еще более взволнованной, чем вчера утром, когда не могла найти свою кредитку.

— Снова что-то потеряла?

— Нет. Да. Карточку одного знакомого парикмахера. Мне нужно подравнять волосы… — Мэллори лихорадочно тасовала визитки. — По правде говоря, я испытываю ужасную неловкость. Так глупо все получилось…

Картер решил быть джентльменом.

— О чем ты? — спросил он озадаченно.

— О ночном… Ты ничего не помнишь? Ты не помнишь, что случилось прошлой ночью?

— Прошлой ночью? Я вернулся, ты искала в компьютере сведения о фарфоровых коронках, потом мы поцеловались под омелой, и… все.

Мэллори покраснела.

— Похоже, на меня слишком подействовали рождественские настроения. А что было потом… ты не помнишь?

— Помню. Семь часов нынешнего утра.

Мэллори смотрела на него во все глаза.

— Но ты разговаривал со мной!

— Я все время с тобой разговариваю. Мэллори, что ты хочешь мне сказать?

— Ничего. — Ее улыбка была едва заметной, но очень его обрадовала. — Я готова спуститься вниз и позавтракать.

Картер осторожно посмотрел на ее ресницы. Сегодня они не были такими черными, но остались очень длинными и пушистыми. Где раньше были его глаза, если он не замечал этого?

Направляясь вслед за Мэллори к лифту, Картер категорически запрещал себе пялиться на ее обтянутые узкими брюками ягодицы, но… весьма безуспешно. У самого лифта ему вдруг пришла в голову одна мысль. Она принесла омелу, чтобы напомнить ему о празднике, значит, и он должен внести свой вклад.

— Я кое-что забыл. Ты спускайся, займи столик, а я сейчас подойду.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы среди разбросанных вещей отыскать коробку с несколькими шарами, которые он купил в первый день в «Блумингдейлзе», рассчитывая принести их на работу в качестве вклада в подготовку к корпоративной рождественской вечеринке. Достав стеклянный шар, разукрашенный золотистыми и серебристыми зигзагами, он повесил его на елочку, надеясь, что Мэллори оценит этот его жест.

По пути к лифту он заметил на полу белый прямоугольник. Подняв его, он прочел: «М. Эвинг, имиджмейкер»…

Наверняка шарлатан. А вдруг нет? Многие публичные люди тратят на имиджмейкеров огромные деньги и шагу без них ступить не могут. Впрочем, какая ему разница, шарлатан этот М. Эвинг или нет.

Он не собирается менять свой имидж, ему не нужна помощь…

Или нужна? Он сохранит карточку, а там будет видно.