Роман с натурщиком

10

Когда судейский пристав объявил о том, что можно садиться, Сирил на мгновение охватила паника: ей показалось, что и неведомый корреспондент тоже бросил ее. Похолодев, она ощупывала пальцами щель между сиденьем и спинкой, пока не нашла-таки сложенный в квадрат листок. Сегодня он оказался засунутым особенно глубоко, и если бы Сирил так упорно и отчаянно не искала это послание, то скорее всего просто не обнаружила бы его.

Трясущимися от волнения пальцами она разгладила листок и прочла. Один раз. Другой. Лоб ее прорезала складка. Сирил ничего не понимала:

Красиво, поэтично. И загадочно. Удивительно непохоже на полные юмора и оптимизма предыдущие послания.

В это время Дэниэл Стерн представил первого свидетеля, Юрия Гринберга, научного руководителя своего подзащитного, и Сирил сочла необходимым проявить внимание к процессу.

Доктор Гринберг подтвердил, что Джеймс Говард — самый блестящий из соискателей, с которыми ему когда-либо приходилось работать.

— Когда вы впервые познакомились с теоретическими выкладками Джеймса Говарда? — спросил у него Дэниэл Стерн.

— Полгода назад, если не раньше. Еще до того, как он стал соискателем. С того же времени я внимательно следил за результатами каждого из его экспериментов, которые он, кстати, тщательно документировал.

— Так значит, у вас, доктор Гринберг, нет никаких сомнений в том, что гипотеза мистера Говарда и его экспериментальные данные — результат его собственных усилий?

— Абсолютно!

В ходе перекрестного допроса мистер Бар-сон поинтересовался у Юрия Гринберга, когда именно тот ознакомился с докторской диссертацией мистера Говарда.

— Двадцать третьего апреля, за две недели до представления ее на кафедре, как и положено, — сказал доктор Гринберг, ободряюще улыбнувшись своему подопечному.

Мистер Барсон тут же торжественно сообщил суду, что журнал «Кристаллография сегодня» со статьей доктора Кернса «Очистка и производство кремниевых кристаллов в условиях полного вакуума» вышел в свет двадцатого апреля: он лишний раз напомнил о том, что работа была опубликована до окончания Джеймсом Говардом своей диссертации.

Судья Каррера предложила Дэниэлу Стерну представить следующего свидетеля, но адвокат попросил о небольшом перерыве.

— Наш свидетель немного задержался в пути из Нью-Йорка, — пояснил он.

Бросив взгляд на Говарда, Сирил подумала, что дела у него идут неважно: все еще оставалось широкое поле для различных допущений, и позиции истца не выглядели бесспорными. Вздохнув, она украдкой бросила взгляд на дальнее кресло, но Шон, повернувшись к Мэтту Тернеру, о чем-то разговаривал с ним.

Дела идут неважно и у Сирил Адамс, подумала она, иронично скривив губы. Проведя на ногах самое золотое для нее время, она под утро забылась и потом проснулась как от удара молнии, ошеломленная мыслью, что совершила ужаснейшую ошибку, с ходу и бесповоротно отвергнув предложение Шона.

Даже учитывая то, что он добился от нее обещания стать его женой нечестным путем, будучи знакомым с ней меньше недели, она не должна была поступать так жестоко!

Сегодня утром Сирил сделала самой себе признание: ее чувства к Шону Стивенсу гораздо сильнее, чем ей казалось. Этой ночью она просто поддалась панике и повела себя наихудшим образом. Но и Шон тоже был неправ: он должен был дать ей время самой разобраться в своих чувствах!

Сирил приехала в суд задолго до начала заседания, рассчитывая встретить Шона на автостоянке или в фойе. Она надеялась, что Шон, остыв, пойдет ей навстречу, и у нее появится хоть какой-нибудь шанс. Шанс вырасти и повзрослеть.

Но ничего из ее планов не вышло: он появился секунда в секунду перед запуском всех в зал суда, проигнорировал ее виноватую улыбку, а потом столь же упорно не замечал ее взглядов.

Перерыв казался бесконечным. В ожидании момента, когда заседание возобновится, Сирил раз десять подряд перечитала записку. Что-то — скорее даже в структуре послания, чем в содержании — заставляло ее заподозрить скрытый между строчек смысл.

Прибыл задержавшийся свидетель, и заседание возобновилось. Высокий мужчина с обветренным лицом, назвавшийся при принесении присяги Тэйлором Вудсом, оказалось, был главным редактором журнала «Современная кристаллография». Вудс показал, что в свое время получил от Джеймса Говарда рукопись под названием «Производство кремниевых кристаллов в условиях вакуума».

— Когда вы впервые увидели эту статью? — спросил Стерн.

— Третьего января, — ответил Вудс.

— И что вы с ней сделали?

— То, что обычно делаю с работами студентов и соискателей: отослал экземпляр статьи на рецензию специалисту в этой же области доктору Су Эн Аю из университета Джеллиса, расположенного у вас. Я получил от доктора Ая подтверждение в получении рукописи, и на этом все кончилось. В силу перегрузки, а в журнале у нас постоянная нехватка сотрудников, я не проконтролировал дальнейшую судьбу рукописи. А потом, где-то в начале мая, в журнале «Кристаллография сегодня» я прочел реферат статьи доктора Кернса.

— И что вы сделали по прочтении этого материала?

— Вернул мистеру Говарду его статью, поскольку она имела слишком много общего с работой доктора Кернса. Такое нередко случается в области науки: специалисты, не зная друг о друге, подчас приходят к одним и тем же результатам. А затем я забыл о статье — до вчерашнего дня.

— А что произошло вчера, мистер Вудс?

— Я намеревался послать еще один материал на рецензию доктору Аю, но поскольку не получил отзыва на предыдущий материал, решил предварительно позвонить ему. К моему великому удивлению и огорчению выяснилось, что доктор Ай скончался еще в конце декабря. И меня отослали к его коллеге, доктору Кернсу.

Изумленный возглас Сирил смешался с единодушным ропотом зала.

— И каковы были ваши действия, мистер Вудс? — спросил Стерн, как бы облекая в слова всеобщее напряжение зала.

— Я немедленно отыскал в компьютере запись, подтверждающую получение доктором Аем материала: она была датирована первыми числами февраля. Тогда я по электронной почте заказал всю статью Кернса, опубликованную в родственном журнале. Она оказалась ничем иным, как слегка переработанной рукописью мистера Говарда. Я немедленно позвонил мистеру Говарду, он сообщил мне о судебном процессе и попросил связаться с адвокатом Стерном, что я и сделал.

Мистер Барсон поднялся и обратился к судье:

— Ваша честь, я отказываюсь видеть хоть какой-то смысл в этих показаниях. Статьи в журналах не публикуются через день после их получения редакцией. Совершенно очевидно, что доктор Кернс должен был представить ее задолго до того, как она вышла в свет. Рассказ мистера Вудса занимателен, но не более того: в нем не содержится никаких прямых указаний на то, что мой подзащитный имел доступ к материалу мистера Говарда.

— Простите! — немедленно вмешался Дэниэл Стерн. — После вчерашнего разговора с мистером Вудсом я отправился в университет Джеллиса и получил на факультете от секретарши заверенное письменное свидетельство в том, что доктор Кернс просил ее ввести рукопись мистера Говарда — ту самую, что была послана на имя доктора Ая — в служебный компьютер. Далее, в справке отмечается, что статья была введена в файл в слегка переработанном виде, под новым названием и за подписью доктора Кернса. В качестве получателя назван журнал «Кристаллография сегодня».

Судья внимательно прочитала справку, затем подозвала к себе адвокатов. Отключив микрофон, она о чем-то переговорила с ними, и те отправились к своим подопечным. Наконец представители истца и ответчика снова подошли к креслу судьи, и после короткого обмена мнениями судья Каррера включила микрофон и объявила, обращаясь к присяжным:

— Леди и джентльмены! Дело Говарда против Кернса улажено путем переговоров между двумя сторонами.

Волна плохо скрытого раздражения пробежала по двум рядам кресел. Сирил не сомневалась, что все, как и она, подумали: «Вы что, хотите сказать, что мы зря убили на эти заседания свое драгоценное время?»

Словно прочитав их мысли, судья Каррера продолжила:

— Мистер Говард решил отозвать свой иск при выполнении доктором Кернсом ряда условий, на что ответчик выразил согласие. Доктор Кернс, встаньте, пожалуйста, чтобы выслушать постановление суда.

Доктор Кернс, с лица которого исчезла неизменная улыбка, медленно поднялся на ноги.

— Позвольте зачитать вам следующее предварительное заключение суда, — провозгласила судья Каррера. — Доктор Кернс, вы должны написать письменное извинение по поводу содеянного мистеру Говарду. Вы должны — также в письменной форме — информировать о некорректном использовании материалов диссертации мистера Говарда университет, где он собирается защищаться, а также научного руководителя мистера Говарда, всех членов ученого совета и ректора университета. В дополнение к этому вы, доктор Кернс, должны опубликовать на отдельной полосе в журнале «Кристаллография сегодня» извещение о том, что использовали работу мистера Говарда без согласия на то автора. Вы обязаны оплатить судебные издержки и расходы на оплату гонораров адвокатам. Кроме того, вы должны выплатить истцу в качестве возмещения за нанесенный ему моральный ущерб сумму, о которой мистер Стерн поставил в известность мистера Барсона. Все эти условия должны быть выполнены в кратчайшие сроки, в противном случае вам придется помимо означенной суммы дополнительно выплатить сто тысяч долларов за оскорбление суда.

Пожилой плагиатор дико озирался, словно ища места, куда можно было бы забиться или спрятаться, но встретив честный, открытый, сияющий взгляд Джеймса Говарда, разом обмяк.

— Я все понял, ваша честь, — сипло сказал он, — и немедленно выполню все, что мне предписано.

— А вы согласны с решением суда, мистер Говард?

— Более чем! — ликующе объявил соискатель, и его радостный возглас словно разрядил гнетущую атмосферу, воцарившуюся было в зале. Сперва пара рук, затем и все собравшиеся бурно зааплодировали столь явному торжеству справедливости. Так продолжалось с минуту, после чего судья постучала молотком по столу, призывая к порядку.

— В таком случае присяжные свободны. Благодарю всех за то, что вы не пожалели времени на исполнение своего гражданского долга. — Заключительным ударом молотка по столу в деле Говарда против Кернса была поставлена точка.

«В деле Адамс против Стивенса, скорее всего, тоже», — мрачно подумала Сирил, пробираясь к дверям. И все же она решила, пусть в последний раз, поговорить с Шоном, а для этого подождала его у выхода на средних ступеньках мраморной лестницы.

— Шон, — тихо окликнула он, увидев его в толпе в трех шагах от себя.

— Шон!.. Я должна поговорить с тобой! — взвизгнула она, увидев его удаляющуюся спину. — Эх, незадача!

Она наклонила голову, чтобы никто из проходящих не заметил слез гнева и отчаяния в ее глазах.

— Сирил! Сирил!

Она вскинула голову. Влажные звезды ее сапфировых глаз мгновенно высохли, стоило ей увидеть Мэтта Тернера, стоявшего там, где несколько секунд назад она видела пробирающегося к выходу Шона.

Просто так взять и отшить Мэтта, которому сама же давала пусть и лицемерные, но авансы, Сирил не смогла и, украдкой вытерев глаза, вместе с ним спустилась по лестнице.

— Привет, Мэтт, чем могу помочь?

— Сирил, надеюсь, вы не исчезнете, не оставив мне вашего телефона! — заговорил школьный учитель. — Я пытался отыскать его по справочнику в эти выходные, но поскольку я даже не знаю, где вы живете, у меня ничего не вышло.

— Телефон? — переспросила Сирил, безуспешно выискивая Шона среди снующих по аллее прохожих.

— Да, мне бы хотелось пригласить вас прогуляться, — пояснил Мэтт. — Кстати, как насчет завтрашнего вечера? Или одного из дней на неделе?

Обнаружив, что он поймал ее за руку, Сирил невольно отпрянула, вырываясь.

— Мэтт, у меня нет времени для разговоров! — сказала она, озираясь. Ей не терпелось уйти, и то, что Мэтт мог быть автором любовных посланий, уже не имело значения. Кто бы ни был неизвестный корреспондент, какое ей дело до труса, не имеющего смелости выразить свои чувства вслух! И даже до того факта, что он облекает их в двусмысленные хокку…

Ну конечно, как же она сразу не сообразила, что имеет дело с подражанием древне-японским трехстишиям хокку!

Но и это открытие не имело никакого значения после того, как из ее жизни ушел, а точнее — сбежал Шон Стивенс.

— Что ж, если вы так торопитесь, просто ответьте мне «да» или «нет». Я предложил встретиться завтра вечером.

— Нет, вторник мне не подходит! — решительно качнула она головой.

— Тогда, может быть, четверг? — не отлипал Мэтт.

— О Господи, смогу ли я когда-нибудь отсюда уйти?! — взмолилась Сирил, воздев глаза к полуденному небу. — Поймите, я должна сперва посмотреть свой календарь! Позвоните в четверг утром.

Она уже извлекла из портмоне визитную карточку и сунула ее в руки Мэтту, как вдруг осознала, что благоразумнее было бы самой взять телефон у него.

При виде просиявшего лица Мэтта она еще больше пожалела о содеянном.

— Блеск! — воскликнул он. — Я обязательно позвоню вам, Сирил, обязательно, слышите?

— Ладно-ладно, — торопливо пробормотала она, снова вглядываясь в толпу. И вдруг глаза ее округлились: в каких-нибудь десяти шагах, за огромным зеленым кустом саговника стоял, спрятавшись, Шон и неотрывно смотрел на нее и Мэтта.

— Стой! — закричала она, в ту же секунду забыв про Мэтта. Она ринулась вперед, натыкаясь на прохожих, которых стало вдруг слишком много. Когда, кое-как выпутавшись из них, она подбежала к кусту, Шона там уже не было.