С тобой по краю

Глава 26

Павла

Следующие дни как один в один с предыдущим. Работа, Аришка – днем, а вечером оставляю ребенка с отцом и, заказав такси, еду к Натану. С ним мы проводим пару часов. А затем я возвращаюсь. Кормлю и укладываю дочь спать, а сама полночи провожу за перепиской в мессенджере с ее отцом.

Мы не говорим на мегаважные темы. Я рассказываю, как прошел день. О достижениях дочери. Все. Кажется, будто каждый из нас боится поторопиться. Мы осторожно ступаем вперед, делая шаги навстречу, проверяя прочность опоры под стопой.

В один из дней, когда я приехала снова навестить Грозовского, заметила девушку, выходящую из отделения. Она быстро подошла к лифту, нажала на кнопку и замерла в ожидании. Но двери быстро открылись и она шагнула внутрь. Когда я дошла, лифт уже двинулся вниз.

Почему-то она показалась мне смутно знакомой. Но я быстро откинула эти мысли в сторону, дернула дверь на себя и вошла в отделение.

Натан как всегда в кресле, которое ему специально принесли. Ему так удобнее работать.

Впервые вижу его в очках. Такой серьезный, что отвлекать страшно. Так залюбовалась, что из головы вылетели все мысли.

– Привет, – осторожно стукнула в дверь, чтобы показать свое присутствие. Он не слышал, как я вошла. Заработался.

– Привет, – поднимает голову, оторвавшись от монитора ноутбука, и, заметив меня, быстрым движением срывает очки с переносицы.

– Эй, – подхожу к нему. – Верни на место, – улыбаюсь.

– Что? Ты о чем? – улыбается.

– Очки. Ты серьезно? Стесняешься? – сажусь на подлокотник.

Натан меня ту же приобнимает и целует.

– Да нет, – неуверенно пожимает плечами и кидает взгляд на стол, куда отложил очки.

– Ты в них прям секси, – смеюсь, но тут же ловлю его взгляд и мне становится жарко. – Ладно, – поднимаюсь с подлокотника и сажусь на стул. – Как дела?

– Работаю, – закрывает ноут, отставляя его на стол. – Дела стоят.

– Да ну, – хмыкаю. – Ты Артема, небось, запряг по полной. Никакой жизни молодому мужчине не даешь.

– А это его работа, – говорит, нахмурившись, – работать. Не волнуйся за него, – звучит как-то необычно. С новыми нотками в голосе.

Это что? Ревность?

– Завтра обещают выписать, – меняет тему и впивается взглядом.

А я боялась этого разговора.

– Здорово, – натягиваю улыбку.

– Паш, – смотрит, гипнотизирует. – Возвращайся. Ты обещала подумать, – напоминает.

А я думала. Все это время и думала.

– Я думала, честно, – вздыхаю. – Но я… – о, как же сложно признаться.

– Что? – хмурит брови.

– Я не знаю.

– Иди сюда, – зовет.

Делаю робкий шаг, еще один.

– Так, – останавливаюсь в полушаге, совершенно поздно понимая, что делаю ошибку.

Натан хватает меня за руку и ловко усаживает к себе на здоровую ногу. Я и ахнуть не успеваю.

– Теперь слушаю. Внимательно.

Он не распускает руки. Он не пытается поцеловать. Просто его близость заставляет мое сердце плясать, а дыхание становиться рваным. Меня волнует мой бывший муж, этот невыносимый мужчина.

– Я боюсь, – выпаливаю. – Я боюсь менять жизнь. Боюсь снова сделать ошибку. Я не одна. На мне огромная ответственность за человека.

– Я хочу делить эту ответственность пополам, – отвечает. – Обещаю, что ничего не будет против твоей воли. Правда, от меня ближайший месяц будет мало помощи, – кивает на загипсованную ногу. – Но как только снимут гипс… Бояться тебе нечего.

– Ты только скажи, – начинаю я. Меня мучает вопрос. И я хочу его озвучить и получить на него ответ. – У тебя до меня были посетители?

Ловлю его взгляд.

– До моего прихода, – уточняю.

– Да, – кивает. – Была девушка. Дочь Воеводиных, Милена. Ты должна ее помнить с их мероприятия.

Киваю.

– А зачем она приходила? – поджимаю губы. Внутри все опаляет злостью и страхом.

– Она сейчас работает у Владимира. Пересекаемся по работе.

– И она приехала к тебе в больницу для работы? – я понимаю, как глупо звучат мои слова. Но я не могу с собой ничего поделать.

Его рука ползет по моей спине, разгоняя мурашки.

– Для меня важны только ты с Аришкой, – его голос звучит тихо, но так четко, что дух перехватывает.

Я молчу. Секунду… две.

– Хорошо. Хорошо, – встаю с его ноги, отступаю к окну. – Мы переедем.

Вечером я укладываю Аришку спать и прошу отца присмотреть за дочерью.

– Я к Жанке, хорошо? – спрашиваю. – Уж очень хочется поговорить.

– Иди, – махнул рукой.

Через двадцать минут я уже сидела на кухне у подруги и грела замерзшие пальцы о горячую кружку.

– Значит, согласилась, – говорит Жанна, выслушав меня. – Не, – хмыкает. – Может, и правильно.

Вскидываю на нее глаза.

– Нет, не может, а точно правильно, – исправляется. – Ребенку нужен отец. А отец с деньгами это прям бонус, – улыбается.

– Да ну разве в этом дело? – отмахиваюсь от нее.

– Да и это тоже. Найди сейчас нормального и с возможностями, – говорит серьезно. – Так-то мужика не найти, а тут еще и родной. Не кисни ты так, все хорошо, – улыбается и касается моей руки. – А он еще красавчик, – заговорщически подмигивает мне.

– Жан, я боюсь.

– А не бояться не получается в нашей жизни. Тем более, когда на руках ребенок. Все правильно сделала. Попробуешь. Глядишь, и у вас все срастется.

– Я об этом даже не думаю, – качаю головой.

– Ага, как же. Так я тебе и поверила. Любишь ты его еще. Вон с какими глазами рассказывала про него, – хочу возразить. – Не надо, – останавливает меня. – Врать можешь себе сколько угодно. А мне не надо. Любишь. Вижу. И он тебя. Я его тоже видела. Завидую тебе, Пашка. По-хорошему завидую. Така любоф, – смеется.

Натан

Время, когда Паша приезжала меня навещать, пролетало чересчур быстро. Отпускать ее не было сил. Но я держался. Сдержался и тогда, когда Артем повез ее домой.

Меня выписали, ко времени приехал Гаранин.

– Наконец, ты будешь рядом. Сюда мотаться накладно, – хмыкает он, наблюдая, как я перебираю костылями. Приноровился уже.

– Шустро, – кивает на меня.

В лифте опираюсь спиной о стену кабины. Надо будет приводить себя в форму, как только снимут эту хрень с ноги. Весит полтонны, не меньше.

Артем подгоняет машину к самому крыльцу больницы, помогает забраться в машину. И тут я, наконец, расслабляюсь. Да уж, марафонец явно во мне тихонько умирает с этой гребаной травмой.

Гаранин обходит машину, закинул на заднее костыли, ныряет в салон.

– Итак, – заговаривает Арт. – Твоя машина в хлам.

– Похер на нее, если честно.

– Отправил ее на запчасти. Со страховкой там юрист наш разбирается.

Киваю.

– В офисе все как по маслу. По Воеводину вопросов нет, – отчитывается.

– А ко мне приходила Милена. И у нее вопросы были, – хмыкаю, наблюдая, как у Гаранина челюсть отвисает.

– Да ладно? – мажет по мне взглядом и снова смотрит на дорогу. – Чего ей надо было?

– Да черт знает. Так и не понял, – отмахиваюсь.

Больше всего меня беспокоит только когда приедет Паша с дочкой. Все. Остальное за занавесом, за стеной, на другой планете.

– Когда Паша приезжает? – вдруг спрашивает.

– Ее отец должен к вечеру с дочкой привезти.

– Что думаешь?

Кидаю на него взгляд. Замечаю, как вцепился пальцами в руль.

– А ты интересуешься как сотрудник или друг? – спрашиваю.

– А тут сам решай, – хмыкает.

– Хочу вернуть ее. Не только к себе в дом, – отвечаю предельно четко и честно.

– А она? Согласится? – снова вопрос от Гаранина. – Два года возвращать не думал, а тут…

– Я сделаю все, чтобы она согласилась.

– Женишься?

– Обязательно. К чему такой допрос, Артем? – не выдерживаю.

– Да к тому, Натан Максимович, что если ты и в этот раз просрёшь ее доверие, я этим воспользуюсь. И мне будет плевать на твое мнение, – выдает на эмоциях. – Плевать на нашу дружбу.

– Охренеть!

Хмыкает. Но на меня не смотрит.

– Ты… – не могу подобрать слов. – Паша… что, блять, происходит, объяснишь?

– Нравится она мне. Что тут объяснять? – выдыхает тяжело, словно это признание давило на него тяжким грузом. – Больше чем просто нравится.

– Давно? – вцепляюсь в дверную ручку. Ревность накатывает волнами.

– До того, как вы на море умотали. Думал, не все так серьезно у вас. Но… когда понял, что девчонка в тебя втрескалась… в общем, она не знает и узнать не должна.

– Зачем ты это мне сказал?

– А чтобы ты булки не расслаблял! – прорычал. – Только из-за тебя не полез ее искать, из-за тебя наступил себе на горло и только со стороны наблюдаю. Из-за тебя, друг, и из-за нее, – резко повернул ко мне голову, стрельнув взглядом.

– Я понял тебя, Артем, понял, – откидываю голову на подголовник и зависаю в мыслях.

Моя Паша ему нравится. Да еще столько лет держал свои эмоции под замком. Вот так новость.

– Я не замечал ничего, – говорю, нарушая монотонный шум работающего двигателя. – Ничего. Ты хороший актер.

Артем ничего не говорит. Молчим до самого дома. Потом он помогает мне выйти из машины, подает мои дополнительные две ноги. А сам берет мою сумку и блокирует машину.

Попадаем в квартиру. Я опираюсь о стену и усмехаюсь.

– Чего? – разувается Арт, скидывает пальто, проходит в коридор.

– Да не верится. Во все происходящее. У меня дочь есть, представляешь? А я дебил редкостный, – с помощью костыля снимаю ботинок и иду в кухню. Что-либо комментировать не вижу смысла.

– Родители приедут? – спрашивает Арт.

– Ага. Мария Алексеевна там с ума сходит, как узнала. Я же отзвонился. Сказал, что жив, здоров. Отца давление шарахнуло. Весело, короче, – опускаюсь на стул.

– Ты сказал про Арину? Пашу? – включает чайник, влезает в холодильник. Потом достает телефон. – Жрать так нормально и не стал, – качает головой, не отрывая взгляда от экрана телефона. – Сейчас все выкину вместе с трупом мыши и сделаю заказ.

– Делай, – соглашаюсь. Есть действительно хочется. – Про девчонок еще не говорил. Даже не знаю как.

– Да как? – стреляет в меня взглядом. – Как о разводе заявил, так и о прибавлении. Не маленький уже.

Не маленький, а дел наворотил – расхлебывать и расхлебывать.

В кармане издает звук телефон. Сообщение от Паши.

– Будут примерно через пару часов, – читаю ее сообщение. – Везут кроватку. И вещи.

– Я помогу, – тут же откликается.

– Спасибо, – встречаемся с ним взглядами. На что он лишь кивает.

Артем спускается вниз, встречать Павлу с дочкой. Я же, как идиот, не знаю, куда себя деть. Спуститься бы вниз, да только мешать буду. В общем, чувствую себя бестолковым и беспомощным.

Когда дверь в квартиру открывается и на пороге появляется Павла с дочкой на руках, я столбенею. Девушка тоже застывает на пороге. Лишь Аришка крутится у нее на руках.

– Привет, – здороваюсь. – Ну, – опираюсь плечом о стену. Протягиваю руки. – Давай мне малышку. А сама раздевайся. Я сейчас не сильно джентльмен, к сожалению, – улыбаюсь.

– Привет, – наконец, оживает. Направляется ко мне и передает девочку. – Не шуми, – обращается к малышке. – Мама сейчас тебя покормит, – говорит ей. – Она проспала всю дорогу, – поднимает взгляд на меня. – Теперь требует грудь, – смущенно улыбается.

Аришка смирно сидит у меня на руках. Играет с волосами и что-то болтает на своем. Я же наблюдаю, как Павла раздевается и остается в джинсах и свитере. Волосы собирает в косу.

– Куда мы можем пройти? – спрашивает меня и забирает дочь на руки. Но та явно недовольна.

– В вашу комнату, – подхватил костыли и заковылял в нужном направлении. – Вот. Проходи. Тут же кроватку поставят. Давай обсудим, что еще купить нужно?

– Пока ничего, – отвечает и садится в кресло.

Я замираю. И Паша тоже. А вот Арина, кажется, поняла, что ее сейчас буду кормить, затеребила свитер, требуя грудь. Еще и недовольно сопит. Улыбнуло.

– Ладно, – понимаю, что лишний. – Пойду мужиков встречать. Сейчас только это и могу.

Отец Паши встречает с улыбкой. Пожимаем руки, хлопает по плечу.

– Главное, что живой и не сильно поломанный. Остальное все будет, – кивнул и прошел в квартиру, ставя на пол чемодан и сумку. Следом Артем с разобранной кроваткой.

– Там еще пара сумок, я быстро, – рванул обратно.

Отзвонился своим, попросил перенести визит хотя бы на завтра. Сослался на усталость. Согласились. И это хорошо. Потому что, наблюдая за Павлой, я понимаю, что их визит ее подкосит морально. Вечером переговорим. Да и вообще, уже хочется всех за порог нашего дома и уединиться. Поговорить. Мне важно знать, что она думает, чего хочет и какие у нее планы. Не жалеет ли о переезде…

После кормления Паша вышла из комнаты. Передала мне дочь и сама принялась разбирать привезенные вещи, свои и Аришкины. Руководила установкой кроватки в комнате.

Мы с дочерью в гостиной. На ковре. Малышка играет, я принимаю участие и наблюдаю за происходящим в доме. Отец Паши что-то готовит на кухне. По квартире понеслись аппетитные запахи. Артем заказал доставку такую, что в холодильник половина не влезла. Перестарался парень. Но Валерий Иванович обещал это дело исправить и уединился там.

Артем с Пашей о чем-то переговариваются. Девушка смеется. А мою голову все не покидают слова Гаранина. Не знаю, смог бы я так, как он. Дружить. Мне сейчас придется держать себя в руках, чтобы не давить на нее. Но это все пустяки. Главное, что она рядом, вместе с Ариной.

Павла

Натан предлагает папе остаться на ночь, чтобы не ехать так поздно обратно. Но он отказался, ссылаясь на то, что ему завтра на смену с утра. Артем уехал чуть раньше отца. Обняла его перед уходом. Сама. Не знаю, но этот человек дорог мне. С него началась моя новая жизнь. И да, в ней были неурядицы, но главный результат, что у меня есть дочь. Любимая. От любимого мужчины.

Я поймала в этот момент взгляд Натана. В нем читается ревность, жгучая. От этого ощущения внизу живота разлилось тепло. Он ревнует. Даже к Артему, который мне как старший брат.

И вот, когда за отцом закрывается дверь и мы остаемся в квартире втроем, мне становится не по себе. Чтобы отсрочить наше уединение, я чувствую, что он хочет поговорить, решаю искупать Арину.

– Наберу ванну, – говорю Натану, когда тот делает мне навстречу шаг. – Побудь с ней пока, пожалуйста.

Мужчина кивает и, подхватив костыли, вернулся в гостиную.

Пока набирается ванна, я готовлю кроватку в спальне. А затем раздеваю Аришку, разговариваю с ней. А Натан чуть в стороне, за нами наблюдает. Потом ставлю в ванной табуретку, чтобы Натан не стоял в дверях, пока я купаю дочь. И, наконец, подхватив ее на руки, несу купаться. Грозовский за нами.

– Пуф, – хлопает ладошками по воде.

Смеемся. Натан не отрывает глаз от дочери. Представляю, как ему хочется повозиться с ней в полной мере. Но пока травма не дает такой возможности. Поэтому сидит и старается не упустить ни один момент.

Брызги летят в разные стороны. Даже Натан уже мокрый, про себя так вообще молчу.

– Тише, – прошу дочь. Она хохочет, складывает губки трубочкой и выдувает воздух.

– Да пусть, – усмехается Грозовский и переводит взгляд на мою грудь.

Я опускаю взгляд. Вся мокрая. И грудь… напряженные соски виднеются через тонкий лифчик. Снова поднимаю взгляд на мужчину, но он уже не разглядывает меня. Вот же! Оставшееся время, проведенное с дочерью в ванной, я стараюсь не поворачиваться к Натану, чтобы он так на меня не смотрел.

Потом укутываю малышку в полотенце и несу в нашу с ней спальню. Кормлю и укладываю в кроватку уже уснувшую Аришу. Сама же еще пару минут сижу в комнате. Почему-то боюсь выходить. Да, мы разговаривали уже о нас, о жизни. Но это было на моей территории. А сейчас эмоции поутихли, я у него дома. И совершенно не понимаю, что делать дальше.

Переодеваюсь и выхожу из комнаты. В квартире тишина. Только слышны звуки, доносящиеся из кухни. Направляюсь туда, нервно поправляя волосы.

– Я думал, что ты уснула вместе с дочерью. День сегодня выдался непростой для вас, – говорит мужчина, стоя ко мне спиной у плиты. – Я что-то проголодался, – оборачивается, улыбнувшись. – Будешь со мной?

– Буду, – соглашаюсь и сажусь за стол. Но тут же вскакиваю, чтобы ему помочь.

Натан разогрел ужин. Разложил по тарелкам, я расставила все на стол.

Садимся. Я уставляюсь в тарелку. А он смотрит на меня. Я чувствую его взгляд.

– Не надо меня бояться или стесняться, – заговаривает и мне приходится посмотреть на него.

– Я не тебя боюсь, – отвечаю. – А то, что будет дальше. Знаешь ли, до твоего появления у меня все было по плану, – хмыкаю.

Кивает.

– Все так. Но и здесь ты можешь делать все то, что тебе нужно, как хочется, – пожимает плечами.

– Я продолжу шить на заказ, – выдаю смело.

– А учиться? Ты не хочешь вернуться? Ты хотела…

– Я много чего хотела, но, увы, – натягиваю улыбку. – Я бы, наверное, и жить отдельно хотела бы, – выпаливаю и замечаю, как у Натана взлетели вверх брови.

– Вот как, – хмыкает, отворачивается.

Черт! Я понимаю, что меня несет. Несет так, что я не могу врубить тормоза. Снова эта обида на него. Но я, кажется, уже перешагнула через нее. И вот снова.

– Нет, – выдаю, откладывая эту чертову вилку, которую сжимаю в пальцах. – Нет, не хотела бы. Это эмоции. Старые. Сейчас не те совсем. Я просто хотела сделать тебе больно за то, что было с нами в прошлом. Но у меня еще есть вопросы, Натан. И я хочу знать на них ответы.

– Задавай, – с готовностью ждет.

А я замираю от такой его реакции. Значит, ему действительно скрывать нечего?

– Если бы мы не столкнулись на дороге, ты меня так и не искал бы? – кажется, это самый важный вопрос.

Он молчит. Сверлит меня своими океанами. А я вся извожусь от нетерпения. Что он сейчас мне скажет?

– Я тебе уже говорил, что я мудак редкостный, – звучит серьезно. И ни намека на улыбку. – Я решил все за нас двоих. За тебя. Что попросту тебе не нужен. Не такой, как я. Со своими тараканами, со своими проблемами. Со своими годами. Ты молодая, красивая. Нашла бы парня под стать… – морщится, пряча взгляд. – Не знаю, честно.

Мое сердце останавливается. Обида, боль. Цунами!

– Но я люблю тебя, – снова взгляд бездонных глаз на меня. – Люблю. А увидев тебя, все мои решения смело под ноль, начисто. Хочу быть с тобой, воспитывать дочь. Хочу жизни, нормальной, человеческой. С любимой женщиной. Семью хочу. Может, это все должно было случиться, чтобы понять это наконец, – поджимает губы. – Я хочу быть тебе опорой. Поддержкой. Всем для тебя хочу быть.

Смотрю на него во все глаза. Плакать хочется.

– Давай попробуем? Не с начала, нет. А с учетом всего произошедшего.

Молчу, повернувшись боком. Мозг закипает, а сердце сходит с ума. Я хочу, да! Очень хочу. Но нужно ли ему об этом знать?

– Я больше не выдержу таких разговоров, – говорю тихо. – Каждый раз сердце на разрыв. Я не знаю, получится ли у нас что-то стоящее. Мне хочется тебе верить. Хочется. Ради Арины я готова.

– Только ради нее? – прищуривается.

– Что ты от меня хочешь услышать? – вспыхиваю. – Что?

Молчит.

– Что я люблю тебя? Что с радостью приму твое предложение? Может, еще и женишься? Еще раз, а? – вскакиваю со стула.

– Предложу. Выходи за меня, – смотрит на меня, не моргает. – И да, скажи, что любишь меня.

– Да у тебя все просто. Черт, – всхлипываю и в тоже время мне хочется улыбаться от такой его наглости. – Господи, веду себя как истеричная малолетка.

– Все нормально, Паш, – поднимается на ноги. Делает пару шагов ко мне, обнимает одной рукой, притянув к себе.

И я не сопротивляюсь, ощущая, как он поглаживает меня по спине. Утыкаюсь носом в его шею и вдыхаю родной запах.

– Давай больше не будем выяснять эти чертовы отношения, – прошу его. – Я каждый раз боюсь, что выяснится что-то такое, от чего я вконец разочаруюсь в жизни. Пожалуйста.

– Хорошо, – соглашается. – Только давай сразу, если есть вопросы, задаешь. И еще, все, что хочешь, пожалуйста. В доме поменять, учиться пойти, няню нанять, абсолютно все, слышишь? Я с тобой и никуда не денусь, – говорит так, что у меня мурашки по коже. А под ладонью быстро-быстро бьется его сердце.

Стояла бы так целую вечность.

– Давай есть? – поднимаю голову, упираясь в его взгляд своим. – Что-то я проголодалась, – натягиваю виноватую улыбку.

А за ужином он меня предупреждает, что завтра приедут его родители. Что меня совсем не радует.

– Я еще ничего не говорил им об Арине. У отца давление скакнуло от новости об аварии, побоялся за него. Да и они рванули бы к тебе, не на машине, так на скорой бы, – усмехается. – Это мечта их, обзавестись внуками, – качает головой.

– Я не готова, – признаюсь.

– Тебе нечего бояться. Тем более вы знакомы, – говорит спокойно, нанизывая на вилку помидор.

– Мне казалось, что на свадьбе твой отец не был доволен твоим выбором.

– Тебе казалось, – ухмыляется, скользнув по мне взглядом. Наглец.

– Я смотрю, у тебя нога не сильно болит, да? – прищуриваюсь.

Он сразу же понимает мою угрозу.

– Только прошу, без насилия, – смеется этот невыносимый мужчина.

На душе тепло. И будто бы немного легче стало. Остается только пережить нашествие родственников. А там видно будет.