С тобой по краю

Глава 27

Павла

Ночь спала плохо. Почти не сомкнула глаз. Волнение одолевало, мысли хороводом в голове. Уже успокоиться бы и жить спокойно. Хотя сейчас мне не так просто привыкнуть и осмыслить происходящее вокруг. Моя жизнь снова переворачивается на сто восемьдесят, с новыми обстоятельствами и из них вытекающими последствиями. Что ждет меня впереди, я не знаю и не могу даже предположить.

Слова Натана так и крутятся в голове. Замуж выйти… это было предложение или так, к слову?

Пялюсь в этот гребаный потолок и думаю-думаю-думаю. Голова раскалывается от этого. Хочется уснуть и проспать полдня, отдохнуть, наконец. Но…

В кроватке заворочалась Арина. Поворачиваюсь тихонько на бок и наблюдаю за дочкой. Она открывает глазки. Сладко зевает и трет кулачками глаза. Потом крутит головой. Находит меня и, улыбнувшись, садится в кроватке, а затем, придерживаясь за перила, встает на ножки. Теперь она стоит и смотрит на меня.

– Мам, – говорит нежным голосочком. – Мама.

Улыбаюсь, на глазах наворачиваются слезы. Она должна быть счастливой. Я обязана постараться ради нее. А ребенок будет счастлив только у счастливой матери. Поэтому мне придется еще больше постараться. Но я очень рада, просто безумно, что у нее есть отец. Натан будет хорошим отцом, я уверена. Надеюсь, что и бабушка с дедушкой обрадуются внучке. Иначе и быть не может.

Я поднимаюсь с постели, беру на руки Арину.

– Ну? Проснулась? Как спала? Надеюсь, получше, чем твоя непутевая мамка? – целую в пухленькие щечки, а девчонка смеется.

В дверь стучат. Заглядывает Натан.

– Привет, – улыбается. – Услышал смех, захотелось посмотреть, что тут у вас.

– Заходи, – приглашаю. И он с готовностью входит, бодро переставляя костыли.

Аришка цепляется взглядом за него и замирает. Потом на губешках расплывается улыбка. А глаза блестят от радости. За эти пару мгновений в моей голове происходит что-то невероятное. Я вижу, как она реагирует на отца, и у меня дух захватывает. Это ведь любовь. Самая настоящая любовь!

Мое сердце наполняется жгучим теплом, и оно растекается по венам. В груди щемит от нежности.

– Па, – тянет к нему руки. А я уже и не нужна. Все ее внимание это он.

– Привет, принцесса, – улыбается в ответ Натан. – Папка у тебя чуток не в форме. Но обещаю, через месяц будем вместе бегать, – подходит к нам, садится на край постели.

Арина тянет к нему руку и он ее берет к себе, сажая на колено. Она встает на ножки и обнимает его за шею. Наши с ним взгляды пересекаются. Его изумленные глаза, робкая улыбка. Он так же в шоке, как и я.

– Моя девочка, – поглаживает ее рукой по спинке.

– Дя, – поддакивает крошка.

– Нам нужно переодеться и поесть, – говорю я, сама же начинаю суетиться.

От взгляда Грозовского мне не по себе. Внутри скручивается пружина, низ живота наливается тяжестью… от одного его запаха голова кругом. За эти два года отсутствия близости я стала озабоченной какой-то. И это проявляется, когда он рядом.

Пока Натан сюсюкается с дочкой, я навожу порядок в комнате. Даже успеваю принять душ и привести себя в порядок.

Потом я забираю Арину. Кормлю. А Натан заказывает доставку на дом. На мои протесты, что смогла бы приготовить что-нибудь домашнее, ответ был отрицательным. И это меня задело.

– Но почему? – удивляюсь.

– Еще успеешь, – улыбается. – Не хочу, чтобы ты устала. Да и я не особый помощник, как бы ни хотел, Паш. Обещаю, что как только я буду на ногах, и слова тебе не скажу, – тут же исправляется.

От его заботы на душе тепло.

– Спасибо, – благодарю, сама еще не понимая, за что.

К обеду должны приехать родители Натана. У нас все готово. Стол накрыт. Аришка в своем любимом платьице. Я в домашнем костюме.

Когда в дверь раздается звонок, он идет сам открывать. И первое, что я слышу, это вздохи Марии Алексеевны. Отец же его что-то тихо говорит, сетуя на гипс.

– Да, главное, жив, – заключает Натан. Он не любит, когда его жалеют.

– Если гипс это не сюрприз, то что тогда сюрприз? – спрашивает Мария Алексеевна.

– Вы проходите, сейчас сами все увидите, – говорит Натан, отступая.

– Он нас решил добить, видимо, – доносится голос Максима Яковлевича.

Мы с Ариной стоим в гостиной. Вернее, я держу ее на руках. У самой сердце ухает в пятки, когда родители Натана показываются из прихожей.

– Вот, – говорит Натан. – Знакомьтесь.

Повисает тишина. Гости разглядывают меня и дочь. Потом немой взгляд на своего сына.

– Моя жена, вы с ней знакомы. И дочь. Ваша внучка, Арина Натановна. Прошу любить, – говорит Натан, представляя Арину.

Первой оживает Мария Алексеевна.

– Ой, – хватается за сердце. – Максим, дожили мы с тобой до внуков. Ты посмотри, – делает пару робких шагов в нашу с Ариной сторону.

Я приветливо улыбаюсь и сама иду навстречу. Женщина смелеет и подходит к нам.

– Здравствуй, Паш, рада, что вы снова вместе, – ласково касается моего плеча. – А кто это у нас тут? Какая красавица. Пойдешь к бабушке?

Арина, нахмурившись, с подозрением разглядывает чужую тетю.

– Натан, ну кто же так делает? Мы же без гостинцев. А как же к ребенку без подарков-то? – причитает.

– Главное, что вы приехали, – отвечает он.

– Ну, – снова протягивает руки к Арине и та разрешает себя взять. – Боже мой, как же сладко пахнет наша конфетка. Максим, а ну, иди сюда. Что ты там застыл? Трусишь? – смеется над своим мужем.

Натан подходит ко мне и приобнимает, мы вместе наблюдаем за знакомством близких нам людей.

Отец Натана посмотрел на меня и кивнул. Подходит к своей жене и его взгляд теплеет. Он улыбается ребенку. Аришка хватает его за руку, требуя внимания, и перебирается к нему на руки.

– Вот так, – улыбается Мария Алексеевна. – Признала родственника, да? – смеется.

Аришка же лыбится и что-то говорит на своем. Слов пока еще мало говорит, а вот потрещать на своем детском это завсегда пожалуйста.

Я выдыхаю спокойнее. Знакомство состоялось.

– Все хорошо, – шепчет на ухо Натан. – Они ее полюбят, – заверяет меня.

Это слышит Мария.

– Мы уже любим эту крошку, так что даже не думай там ничего, – подходит ближе к нам. – То, что случилось между вами, это ваше. Я была категорически против, – стреляет в Натана злым взглядом, – развода. Но мы же сами с усами, да, Грозовский-младший? Сын своего отца, – качает головой.

– Да хватит уже, сам локти кусаю, – морщится Натан.

– Маш, прекращай, – доносится голос отца Натана. – Сами разберутся. А пока разбираются, мы с тобой с внучкой будем проводить время. Тем более я на пенсии. Могу позволить себе такую роскошь, как возню с внуками. Слышали? С внуками!

Натан посмеивается. Я же краснею до кончиков ушей.

– Не дави на детей, – фыркает Мария Алексеевна.

– Надавишь на них, как же, – хмыкает Максим Яковлевич.

Натан

Я счастлив. Рядом самые близкие и любимые люди. А еще больше рад тому, что рядом именно она. С дочкой. Я все еще не верю, что это происходит наяву.

Сижу, наблюдаю будто со стороны. За столом отец с Марией. Рядом Павла и Аришка в своем стульчике. Требовательно хлопает ладошкой по столешнице, просит яблоко.

– Дай, – кажется, это любимое слово у принцессы.

А я сижу и улыбаюсь как дурак. Мои. Со мной.

После нашего вчерашнего разговора боялся, что Паша отдалится, замкнется. Но утром, услышав смех за их дверью, не смог отказать себе в удовольствии заглянуть и посмотреть, как проходит утро у моих девочек. И она впустила. А то, что сделала Ариша, уму непостижимо. Я растекся у ног этой маленькой девочки, признавшей меня отцом. Приняла меня, моя кровиночка. Когда наши взгляды с Пашей встретились, кажется, она была не в меньшем шоке, чем я. Аришка обвила своими ручками меня за шею и так сладко запыхтела носиком. В груди растекается тепло, щемящая нежность. Люблю малышку. Только подумать, моя дочь. И я определенно хочу еще.

Ребенок принял. Теперь бы и маму ее приручить. Понимаю головой, что в этот раз будет сложнее. Что мне нужно выложиться на все двести процентов. И я это сделаю. Завоевать ее моя цель. Никому не отдам. Совершил ошибку, чуть не испортил жизнь ей, дочери… про себя я молчу.

Здесь, рядом со мной, Паша держится особняком. Да, всего сутки прошли с их переезда, но я чувствую это. Там, в больнице, она позволяла себя целовать. Да и сама тянулась ко мне, показывая, как нуждается во мне. Но там была нейтральная территория. Да и чувствую, что ситуация с аварией подтолкнула нас друг к другу ускоренно. Она снова притормозила. А ведь замечаю, как изредка на меня смотрит. Чувствую, но не стараюсь поймать ее взгляд. Чтобы не смущать. Смотри на меня, Паша. Я только счастлив буду. А еще мне безумно хочется ее поцеловать. Но не тороплюсь. Сам себя буквально бью по рукам. Не сейчас. Пусть привыкает к моему постоянному присутствию. Буду действовать ненавязчиво.

К вечеру, когда гости ушли и мы остались одни, Паша снова засуетилась.

– Нам бы погулять, – говорит она, поймав мой взгляд. – Тогда Ариша лучше засыпает. Сегодня, тем более, на эмоциях, – уточняет.

– Хорошо. Давай собираться, – соглашаюсь я и уже хочу идти в комнату, чтобы одеться, как она спрашивает.

– Ты тоже пойдешь? – в голосе сквозит удивление.

– А нельзя? – оборачиваюсь.

– Ну ты… – запинается и взглядом скользит по загипсованной ноге. – Сможешь?

– По дому могу, так почему бы и на улице не попробовать? – усмехаюсь. – Или ты против?

– Нет-нет, – поспешно отвечает и ее щеки краснеют. Каждый раз удивляюсь, когда вижу ее смущение. – Нет, конечно. Тебе помочь?

– Справлюсь.

Она кивает и торопится в комнату, где буянит дочь, требуя к себе внимания.

Павла

Так потянулись день за днем. Каждое утро с возгласами “Папа” и детским смехом. Кажется, и мама теперь не очень-то и нужна. Но это не обижает нисколько. Я уже не представляю жизни без этого. Стоит Аришку поставить на ножки, как она меня тянет за руку в комнату к Натану. Она уже поняла, где спит ее отец. И где найти, если в комнате его нет.

– Папа, – вбегает в комнату раньше меня, отпустив мою руку.

Дочь с каждым днем все смелее и увереннее держится на ногах. А теперь и поддержка моя, видимо, больше не нужна. Она быстро-быстро перебирает ножками по мягкому ковру и останавливается у его кровати.

Я все еще никак не привыкну, что он рядом. Близко. И входить в его спальню не люблю. Хоть и приходится из-за дочери. Здесь воздух пропитан его запахом. Этакий концентрат Грозовского. Он молниеносно проникает в легкие и разносится с кровью по венам. Я потом долго ощущаю его.

Вот и сейчас Ариша стоит у его кровати. Натан все еще спит. Или делает вид.

Я прислоняюсь плечом к шкафу, наблюдая, как дочь пытается забраться на кровать к отцу. Это умилительная сцена. Пыхтит, кряхтит, но не сдается. Вся в Грозовскую породу. Ни дать, ни взять.

– Па-па, – требует внимания Арина. – Па-па-а, – тянет она.

Девчонка стоит на коленочках и хлопает отца по плечу. А потом и вовсе наклоняется и целует его в щеку.

– М-м-м, – тянет мужчина, а у меня мураши табуном по коже. Ежусь. – Привет, принцесса, – здоровается с дочерью, которая плюхается рядом, вытягиваясь.

Он ее тут же накрывает одеялом, прижимая к себе. Целует в щечки, носик. А она хохочет.

– Сейчас съем мою сладенькую конфетку, – пугает дочь, а та еще пуще заливается.

Я невольно улыбаюсь. Ну невозможно на них смотреть без слез на глазах и придурковатой улыбки на лице. Хочу оставить их, разворачиваюсь и делаю шаг, чтобы выйти из комнаты. Дальше как-нибудь сами разберутся, без меня.

– А давай маму позовем, а? – вдруг спрашивает он дочь и я резко торможу.

– Да, – с готовностью отвечает та.

– Мама, а ну, давай к нам, – смеется Натан.

– Мама, – вторит ему Арина.

Замираю на пару секунд. Делать нечего. Уйду – дочь устроит скандал. Поэтому разворачиваюсь, отметая попытки скрыться от глаз этих двоих. И подхожу к кровати, присаживаясь на край.

– Давай к нам, под одеяло, – смотрит на меня Натан.

Глаза горят. Улыбка до ушей. И дочь такая же рядом. Две пары ярко-синих глаз смотрят на меня. Ну кто бы мог подумать, что они будут так похожи?!

– Мам, – хлопает Ариша по матрасу.

Я ложусь рядом с ней. Девчонка радостно растягивается между нами и что-то щебечет. А я смотрю на Натана. Его взгляд тут же пересекается с моим и мы замираем. Вот так, лежа рядом с дочерью. И пялимся друг на друга. Этот взгляд пробирает до самых потаенных местечек души. Уютно, тепло, комфортно. И бежать никуда нет желания.