Самая темная мука

Глава 22

Катарина положила голову на плечо Бадена и погладила пальцами мышцы груди, мысленно прокручивая последние несколько часов. Сначала он прочитал сообщение от Торина и выругался.

"Уильям в ярости. Джилли лучше... но, ой, она вышла замуж за чувака по имени Пьюкинн/Пьюк/Ходячий Мертвец. И она, вероятно, стала бессмертной, так что ярость Уилли будет длиться ВЕЧНО".

Баден рассказал Катарине о связи, сделавшую человеческую девушку бессмертной, и привел в пример Эшлин и Мэддокса. Затем он нежно, нежно любил Катарину. После прижал к себе, и они шептали глупые секреты в темноте.

Она рассказала ему, как в пять лет отец убедил ее, что она волшебным образом может изменять сигнал в светофорах. Он сказал, что, если она пошлет воздушный поцелуй, то красный сменится зеленым. В этот день она посылала воздушные поцелуи всем светофорам, пока ехала.

Баден рассказал ей, как несколько веков назад позволил Парису сломать его руку кувалдой, потому что Парис клялся и божился, что женщины просто обожают целовать травмы и этим залечивают раны. Только от поцелуя ему не стало лучше. Поэтому он сломал Парису обе руки.

- Ты его не убил? - спросила Катарина. - Баден, я так тобой горжусь!

- Своей сдержанностью я заработал себе прозвище. Джентльмен Олимпа.

Она засмеялась, и он начал ее щекотать. Катарина молила его остановиться, хотя надеялась, что Баден будет продолжать. Он столько всего упустил за свою жизнь. Детские игры, невинные забавы... связь.

Они занялись любовью снова, и он уснул с улыбкой... шепча одно слово. Брак.

Он намеревался сделать ее бессмертной через брачные узы? А она согласна?

Нет, нет. Конечно, нет. Они вместе временно. Это не изменилось... так ведь?

Теперь Катарина его изучала. Без забот о мире и требований зверя, тянущих его в разных направлениях, его черты лица казались практически мальчишескими. И она помогла ему этого достичь.

- Ты прекратила, - сказал он более глубоким и резким голосом, чем обычно. Баден повернул голову, встречаясь с Катариной взглядом, и она ахнула. Его зрачки скрыли радужку, поглотили медь, которую она считала такой красивой. В черном виднелись красные всполохи. Кровавые звезды. - Начни снова.

- Прекратила что? - спросила она недоуменно.

Он сжал ее запястье слишком сильно, будто не знал о собственной силе, и повел ее руку вверх и вниз по своей груди.

- Делай это. - Баден отпустил ее. - Не останавливайся вновь.

Баден обычно не такой грубый с ней, и потом Катарину осенило. Эти глаза. Она говорила непосредственно со зверем, так ведь? Хотя это их не первая беседа.

"Действуй осторожно". Зверю необходимо приручать гораздо дольше, чем Бадена. Он был диким и непредсказуемым.

- Тебе нравятся поглаживания?

"Коротко и нежно. Всегда заканчивай на позитивной ноте".

- Нет.

Она чуть не засмеялась. Чуть. В его выражении лица не было ни намека на игривость.

- Тогда почему ты сказал мне продолжать?

- Мне нравятся твои поглаживания. Ты слабая. Никакой угрозы.

Черт! Еще один скептик. Что нужно, чтобы доказать этим людям... и существам... что она обладает силой, только другого рода, не такой как у них?　

- Что еще тебе нравится?

- Кровь. Смерть. Месть. Никогда не предавай меня, женщина.

- Как будто я посмею, - бросила Катарина сухо.

Он посмотрел на нее.

- Ты надо мной насмехаешься?

- Я тебя дразню. Это другое. Первое жестокое, другое милое. Милое делает меня счастливой.

Зверь медленно расслаблялся.

- Думаю, мне нравится, когда ты счастлива.

- Я рада. А мне нравится, когда ты счастлив.

- Только потому, что боишься меня. - Он сказал эти слова так, словно они были неоспоримым фактом. - Как минимум, ты умна. Временами.

- Я тебя не боюсь, - ответила она, обведя пальцем один его сосок, затем другой. - Да и зачем? Мы же друзья.

Он нахмурился в замешательстве.　

- У меня нет друзей. Они - помеха.

- Друзья - благословение. Они прикрывают спину и...

- Я никому не доверяю прикрывать свою спину.　

Он выплюнул эти слова, пропитанные гневом.

Катарина все равно продолжила, словно он ничего и не говорил. Кто не рискует, тот не пьет шампанское.　

- Они помогут, когда тебе понадобится ласка.

Теперь он поджал губы, не желая упрекнуть ее, чтобы она не остановилась.

- Они заставляют тебя улыбаться, когда грустно, - добавила она, - наполняют радостью, когда тебя охватывает печаль. Несут свет в твою тьму.

- Я могу видеть во тьме, - пробурчал он.

Гнев испарился, хотя бы опасность миновала. Катарина вздохнула с облегчением.

- Твой брат не прикрывал тебе спину и не был для тебя благословлением. Он сделал тебе больно.

- Да. Определенно так. Но я никогда не говорила, что он мой друг.

Мгновение прошло в тишине, пока зверь обдумывал ее заявление. Затем он заговорил.

- Он не причинит тебе боль снова. Теперь он заперт, не имея возможности купить наркотики или даже контактировать с другим человеком.

Разрушение так же подбирался к ее сердцу.

- Правда?

- Мы в этом убедились. Ради тебя.

"Ради меня".

- Спасибо. - Ох, она знала, что Доминику придется постараться, чтобы оставаться чистым после освобождения, но это... это было подарком. - Хорошо, большой парень. Мы будем делать упражнение на доверие.

Это ее подарок Бадену и Разрушению.

Хмурый взгляд быстро вернулся.

- Я не доверяю...

- Никому. Знаю. Но мы все равно будем делать упражнение.

- Женщина, ты не сможешь меня заставить...

Она накрыла пальчиком его рот, заставив замолчать. Его глаза расширились, словно он не мог поверить в ее смелость.

- Твой комментарий не оценен. Замолчи.

Зверь ущипнул ее палец.

- Ты храбрая. И глупая.

Не такая храбрая... и глупая... как нужно, чтобы победить это существо.

- Перевернись.

- Нет. - Он оскалился. - Если ты попытаешься причинить вред, мне придется тебя убить.

Не угроза, а обещание. ВБУ? Довольна высока.

- Перевернись, - все равно повторила она, слегка толкнув его. - Я поглажу твою спину.

Его мышцы напряглись.

- Ты сильнее, чем раньше. - Он схватил ее запястье и поднес к носу. Когда вдохнул, ярость вернулась в его зрачки, а дымчатые, темные усики появились на радужке. - На тебе слабый запах адских гончих, эта раса вымерла несколько веков назад. Как это возможно?

Адские гончие? У нее? Невозможно. Если только...

У нее появилась идея, от которой перехватывало дыхание.

- Я мало знаю о мире бессмертных, но люблю собак. Расскажи мне об этих адских гончих.

Его неприязнь к ним заинтересовала.

- Некоторые защищали Преисподнею, пока другие охотились и ловили духов, которым удалось сбежать. Они общаются телепатически... что знает одна, знают все... и могли перемещаться между мирами.

У ее идеи выросли ветки и вырастили ужас на кончиках, словно зреющие плоды.　

- Они людей кусали... заражали? - В ее рту пересохло. - Как, скажем, вервольфы.

- В некотором смысле. Но очень мало выживших после укуса. Как только адская гончая вкусит чье-то крови, ей нужно питаться от этого конкретного человека, исключив все остальное.

Какое облегчение! Ее собаки не были адскими гончими. Если бы они ее укусили, то растерзали.

- Откуда ты это знаешь?

- Мужчина, который запер меня, контролировал стаю. Они... играли с моими конечностями.

Ее желудок скрутило. У нее сердце болело за мальчика, которым он был.

- Мне так жаль.　

Слов не достаточно. Никаких слов не достаточно.

Его хватка усилилась настолько, что вызвала у него болезненный крик.

Он ослабил захват и сказал:

- В детстве бессмертные не могут регенерировать. Но я больше чем бессмертный. И никогда не забуду того, что они мне сделали. Если адским гончим удалось выжить, их нужно истребить.

Несмотря на остаточный ужас о его прошлом, в ней вспыхнули защитные инстинкты. Уничтожить целую расу за преступления нескольких особей? Нет!

— Тебе нужна помощь? —

"Нет, нет. - Мысленно произнесла она и взмолилась, чтобы животные услышали. Они сидели в ванной, но точно могли прогрызть себе путь к свободе. - Я в порядке. Оставайтесь на месте".

Если она ошиблась, если раса изменилась: научилась контролировать свою жажду крови, и щенки действительно были адскими гончими... если Разрушение обрушит на них свой гнев...

Тогда последует строгое наказание.

- Баден никогда не упоминал о запахе адских гончих, - сказала она.

- Его чувства не настолько развиты.

Сохранить нейтральное выражение лица оказалось непросто, но Катарина смогла.

- Хорошо. Как ты сказал, адские гончие вымерли. Прошли века. Твой нос мог просто сыграть с тобой злую шутку. Или, возможно, адские гончие когда-то жили здесь. Место старое. Теперь. Прекрати спорить и перевернись.

Наконец, он подчинился, и она понимала, что причиной служит не внезапно появившееся доверие. Вероятно, зверь решил ее испытать. Этот тест она пройдет на пять с плюсом, золотую звезду или, какую там систему оценки он использовал.

Он провела кончиками пальцев вдоль его позвоночника, по мышцам между плечами и скользнула вниз, вниз к округлой заднице, продолжая пока он не расслабился на матрасе. Вскоре зверь начал мурлыкать.

- Ты такой твердый и мягкий одновременно, - сказала Катарина.

- Тебе это нравится.

Утверждение, а не вопрос.

- Да. - Она усилила нажим, массируя его мускулы. Его мурлыканье вскоре превратилось в... храп? Он уснул? Серьезно? Уголки ее губ дернулись от улыбки. Очевидно, что красавица только что завоевала и пометила двух чудовищ.

Когда утренний солнечный свет ворвался в спальню, Баден дернулся от утомления. Он был немного взвинчен. Разрушение оставался спокойным, почти довольным... затем он поднимется с песней как принцесса Диснея?

"Я счастлив".

Знаю. И мне это мешает.

Баден закрепил оружие на руках, талии и лодыжках, изучая Катарину, которая ела "спасибо за помощь" завтрак, принесенный Фокс. Оладьи и яйца. На ее предплечьях появились темные пятна. И это определенно не грязь. Скорее всего, синяки. В нем вспыхнул гнев... Он прикасался к ней слишком грубо. В следующий раз ему придется быть более осторожным.

Ее черты лица были мягкими, ясными, кожа все еще красной после утреннего секса.

Телефон в его кармане завибрировал, и Баден посмотрел на экран. Сообщение от Торина.

"Уильям хочет отомстить сатиру и просит нашей помощи в этом".

Уильяму придется позвонить лично, если хочет помощи Бадена. Это убьет двух зайцев одним выстрелом.

- Где собаки? - спросил он Катарину.

Она наклонила голову в сторону, словно прислушивалась к топоту их лап.

- Играют на заднем дворе. А что?

Баден нахмурился.

- Ты можешь слышать их отсюда?　

Окна были закрыты, а двор находился с другой стороны дворца.

Хотя ее щеки окрасил румянец, Катарина отмахнулась от этого, как от чего-то несущественного.

- Я - мама-медведица, а они мои детеныши. - Она ему улыбнулась, но нежность не коснулась ее глаз. - Тебе и Разрушению лучше их не обижать.

Зачем она такое сказала?

- Я бы никогда. Почему ты считаешь иначе?

Катарина облизнула губы, явно нервничая.

- Разрушение упоминал о своей ненависти к адским гончим, и я надеюсь, что ненависть не распространяется на всех собак.

- Зверь говорит с тобой? - В нем вспыхнул гнев. - Без меня?

- Иногда, - ответила она, пожав плечами.

Баден ненавидел саму мысль, что зверь общается с ней без его участия.

- Он ненавидит адских гончих по веской причине. Его мать продала его Мастеру Темных Удовольствий. Бывший король Преисподней держал юных... секс-рабов. - Прошлой ночью ужасные воспоминания вторглись в его сны. - Разрушение сбежал, и адские гончие бросились в погоню... притащили его обратно в ад.

Катарина побледнела.

- Мне ненавистны те ужасы, которые он пережил. Это так. Но не все стаи... были... посланниками зла, я уверена.

Катарина собачница до мозга костей.

- Наши щенки никогда не пострадают от его руки.

В ее глазах вспыхнула надежда.

- Обещаешь?

Ее недостаток доверия ранил его, но он не обратил на это внимания. С начала он сказал этой женщине бояться его. И заслужил это.

- Да.

- Спасибо. - Сменив тему, она осмотрела его и присвистнула. - Сексуально. Ты собираешься на очередную миссию?

- Да.

- Ну. Если ты воздержишься от убийств сегодня, я сделаю очень порочные вещи с тобой... своим ртом.

И он, и Разрушение зарычали от желания такого обжигающего, что его пламя никогда не погаснет.

- Я хочу этого. И не буду убивать. Сегодня. Я иду увидеться с Александром.

Ее глаза расширились.

- Ты собираешься оставить его в живых?

- Да. Но он должен разорвать свою связь с тобой. После этого я его запру. Он никогда не выберется на свободу, умрет в клетке.

Катарина поставила свою тарелку на тумбочку и послала ему воздушный поцелуй.

- Ты, Баден, великолепный мужчина. Ой! На радостях я забыла тебе сказать, что это мать Алека дала ему монету.

Его мать? Кем она была и как получила монету?

Разрушение дал ответ, наполняя его голову темными воспоминаниями о ярости, крови и смерти.

Баден увидел гарем. В первые дни своего царствования Гадес держал гарем с красивыми женщинами, бессмертными и обычными людьми. Со всеми, о ком можно только мечтать.

"Я беру все, что хочу. Никто меня не остановит".

Блондинка... одна из фавориток, по крайней мере, на некоторое время... была ангелом, которая влюбилась в него, отказалась от жизни на небе, чтобы жить с ним. Ее крылья срезала ее сестра, оставив толстые, неровные шрамы на спине. Ему нравились шрамы, а она любила, с каким благоговением Гадес их гладит.

Но она не жила в гареме и обижалась каждый раз, когда приходилось делить его с другими, и, в конце концов, сорвалась, хладнокровно убив его других женщин. В свою очередь Гадес чуть не убил ее, проявил редкую милость и сослал ее на землю.

Вскоре он узнал, что надежно охраняемая монета пропала. Гадес разу понял, кто ее взял. Единственный способ отомстить.

Он пошел за женщиной. Никто отмеченный не мог от него укрыться. Никогда.

В этот день она посмеялась над ним.

"Хочешь монету? Как плохо. Ты никогда ее не найдешь. Особенно, если убьешь меня. В момент моей смерти, она попадет к Люциферу".

Тогда он ушел, оставив одного из своих шпионов наблюдать за ней постоянно. Спустя многие годы она вышла замуж за человека и родила ему сына... Александра... и, судя по всему, именно любящий сын вырвал ее внутренности. Но, будучи наполовину бессмертным, а не полностью, Александру не хватило бы сил, чтобы ее одолеть. Значит, она позволила себя убить.

Позже в тот же день Александр схватил шпиона Гадеса и сказал ему передать сообщение: "Монета у меня. Я не планирую использовать ее... пока. Но я, как и моя мать, принял меры, чтобы монета попала к Люциферу после моей смерти".

"Ты должен был рассказать мне раньше", - огрызнулся Баден на Разрушение.

Делиться секретами внове для меня, как и для тебя.

В настоящем Катарина встала на колени и обняла его за шею.

- Куда ты ушел, милый?

Ему нравилось, когда она так его звала. Даже Разрушение одобрил. Прозвище ничего не говорило об их силе, но все о мягкости их женщины.

- Я был прав. Александр не человек, - сказал Баден. - Его мать была падшим ангелом.

- Как ты это узнал?

- Все здесь благодаря Гадесу. - Он постучал по виску. - Иногда приходиться копать. Иногда зверь сам делится информацией.

Она прижалась своей великолепной грудью к его, и Баден огорчился, что рубашка мешает контакту кожа к коже, которого он теперь жаждал больше всего на свете.

- Вновь я удивляюсь, как пропустила в муже...

Он прижал палец к ее губам.

- Тебе запрещено говорить это слово.

Катарина медленно ему улыбнулась.

- Потому что ты ревнуешь?

Сильнее, чем мог представить.

- Ну, по сути, у тебя тоже есть муж, - заметила она. - Ты связан с Гадесом.

Бадена передернуло, и она рассмеялась.

"Такая красивая... такая яркая".　

- Катарина, - сказал он и обхватил ее шею сзади. Его грудь сжалась. - Скажи, что я тебе нужен.

Ее веселье испарилось, и она облизнула губы.

- Ни за что. Я не собираюсь лгать.

- Скажи, - настаивал Баден.

- Никогда! Я дрессировала собак, который заставили бы тебя обоссаться от страха. Я стала их лидером, они полагались на мою защиту. Я возглавила бизнес, развив его от средне успешного до международного феномена, и как ты уже знаешь, демонстрация милосердия требует большей силы, чем мщение. Один борется с этим желанием, другой ему потворствует.

Баден тысячу раз назвал себя дураком за то, что заставил ее занять оборонительную позицию. Он расслабился... на время... но все еще нуждался в ее одобрении, также как и в наручах: оба были необходимы для его выживания.

- Александр у Пандоры. Я сдержу свое желание причинить ей боль. Даже буду нежным. Это сделает тебя счастливой?

- Да.- Катарина успокоилась, пока играла с кончиками своих волос. - Но будь осторожен. Она хитрая сучка.

- Ты начинаешь говорить так, будто я тебе нравлюсь.

Она сжала свои красивые губы, прежде чем сказать.

- Я... возможно.

Ответ в стиле Катарины. Упрямый, и одновременно загадочный.

- Я вернусь к тебе. Ничто в этом мире или любом другом не сможет меня остановить.　

Он подарил ей решительный и быстрый поцелуй, затем еще один, и ее язык ворвался в его рот. Если он не переместится сейчас же, то не уйдет вообще, его член уже упирался в нее.

Баден поцеловал ее на прощанье... чудо, что он вообще смог от нее оторваться... и появился в... фильме ужасов.

Крики эхом отражались от стен, забрызганных кровью. Черная слизь реками стекала на бетонный пол, повсюду лежали органы. Запах серы витал в воздухе, обжигая ноздри. Его легкие сокращались в попытке выдохнуть разлагающиеся частицы.

Здесь были демоны.

У этих миньонов были длинные, волосатые конечности... у кого-то с клыками, а у кого-то с множеством рогов... их различные части валялись по всей комнате. Должно быть, Пандора боролась несколько часов.

В куче мусора виднелась человеческая рука, цепь по-прежнему была обмотана вокруг бицепса.

Либо Александр свободен, либо мертв.

Баден взял в руки полуавтомат, у которого из ручек торчали лезвия, и бросился по извилистому коридору, ориентируясь на крики. Лампочки были выключены, вокруг царила тьма, и все еже он без проблем разбирал каждую деталь, когда Разрушение сильно сосредотачивался.

Люцифер снова пытается, - зарычал зверь.

"И у него снова не получится".

Существо размером с ребенка с восемью ногами упало с потолка. Оно ждало добычу. Его рот раскрылся достаточно широко, чтобы проглотить арбуз... или голову Бадена. Зубы твари были мелкими, но острыми и жужжащими, как электрические пилы.

Два быстрых выстрела, один в глаз и один в рот. Куски зубов разлетелись во все стороны, как шрапнель. Когда Баден пробегал мимо существа, то срубил его голову одним из лезвий, заканчивая борьбу.

В спальне четыре покрытые мехом существа тащили окровавленную Пандору к дальней стене, кончики их ног были острее кинжалов. Которыми они проткнули ее плечи, туловище и ноги. Даже засунули их под змеиные наручи, не давая металлу прикоснуться коже.

Ее прикрепили к стене. Раз она была воином, то продолжала бороться единственным оставшимся в ее арсенале оружием... зубами. Пандора кусала обидчиков, оторвав ухо, затем кончик подбородка. Вкус крови подпитывал ее ярость. И она боролась сильней.

В нем вспыхнула ярость. Баден не любил Пандору, но никому больше не позволено причинять ей вред.

Ее глаза загорелись красным. Мелкие существа выбрались из меха более крупных, гогоча от радости. Посчитали его легкой добычей?

Они еще поймут.

Когда Баден шагнул вглубь комнаты, он скрестил руки в локтях и медленно развел их в стороны. Его пальцы лежали на спусковых крючках, пока тело не приняло форму букву Т, обеспечивая стабильный обхват для выстрелов. Существа просто поглощали пули и бросались на него.

Он перевернул оружие так, что сжал стволы. Удар, удар, удар. Лезвия срезали несколько ног и еще больше кончиков с кинжалами.

Появилась острая боль между плечами, затем еще.

Баден пригнулся, вновь развернув оружие и начав еще один круг обстрела. Существа с визгом отлетали назад.

Разрушение боролся за контроль, когти выросли из кончиков пальцев Бадена. Метки на его руках начали гореть, словно их облили кислотой. Тени начали подниматься.

"Все угрозы должны быть уничтожены!"

- Сзади! - выкрикнула Пандора.

Он повернулся... и получил удар кинжалом по щеке. Затем его сильно толкнули, отбросив к стене через всю комнату. Баден был более дезориентированный, чем должен быть. Одурманенным. В ушах стоял звон.

Окружающий мир казался размытым. Он уловил запах ванили. Дом?

Нет, он не переместился случайно. Остался в комнате с Пандорой, а запах Катарины шел от его кожи.

Когти отравлены, - сказал ему Разрушение. - Я выжгу яд.

Спустя мгновение появились ощущения, словно Баден проглотил раскаленное железо. Когда он неуклюже встал на ноги с восстановленными силами, под его наручи засунули по кинжалу. Метки остыли, тени истончились. Головокружение вернулось. Внезапно восемь отчетливых голосов обрушились на его разум с желаниями такими больными и извращенными, что Баден засомневался, что когда-либо сможет очиститься от их скверны.

Такое зло... не может быть подарком, даже если оно спасало его в течение короткого времени. Даже если казалось, что защищает его. Посланники говорили правду. Зло заражает. Зло разрушает. Разрушение мог его сдерживать, но, как показала практика, даже у Разрушения есть свои пределы.

Зверь затих.

Наручам нужно контактировать с его кожей, чтобы работать? До Катарины Баден бы удивился причине. После прошлой ночи он понял силу простых прикосновений. Понял силу созданной связи. Абсолютное ощущение соединения.

Он отрубил причиняющие боль ноги и выдрал кинжалы из-под наручей... Разрушение взревел, другие голоса ослабли... но другое существо набросилось на него... и еще одно... и еще. Они нападали со всех сторон. Как только он убивал одного, двое занимали его место, их целью было засунуть еще больше кинжалов под наручи.

Когда Разрушение затих, другие голоса вновь наполнили его голову отвратительными желаниями. Он боролся так яростно, что пена начала капать с уголков его рта. Но все это время продолжал рубить конечности, которые его держали.

Наконец! Свобода! Он повернулся к Пандоре.

Если один воин может убить десяток этих существ, то два воина положат сотню.

Несмотря на очевидную боль, она боролась со своими похитителями. Черная кровь текла из ее глаз, носа и ушей, словно голова не выдерживала огромное количество мыслей.

- Сзади, - повторила она слабым голосом.

Баден пригнулся и развернулся, стреляя из пистолетов.

Щелк, щелк, щелк.

Обоймы опустели. Отлично. Он рубил по ближайшим к нему существам, пока от них не остались только кусочки и частички, используя их, как стену, чтобы заблокировать других нападающих. Подпрыгнув, он вынул пустые обоймы и заменил их новыми. Опустившись, Баден начал выстреливать в тварей вокруг Пандоры.

Они отстали от нее, когда их тела отделились от конечностей, но острые кончики остались под ее наручами. Она пыталась их убрать, но вскоре ее колени ослабли, и Пандора упала.

Даже корчась на полу, она сражалась с ними, наконец, убрав последний. Пандора закричала от облегчения, и тени вытекли из ее рук.

С шипением они наскочили на существ... которые теперь пятились. Но не полностью отступили. Еще больше тварей пробралось в комнату, заполнив потолок, стены, пол, создав море зла.

Боевой клич раздался посреди толпы. Существа и тени бросились в бой и схватились.

Баден вытащил острый наконечники из-под своих наручей. Когда последний выскользнул, его тени вступили в сражение, Разрушение теперь пыхтел и сердился.

Баден встретился взглядом с Пандорой, когда протянул руку в ее направлении. Она колебалась всего секунду, прежде чем принять ее.

Он поднял ее на ноги и спросил:

- Александр?

- Его забрали.

Баден попытался переместиться к нему, но потерпел неудачу. Слишком ослаб? Он собрался с силами и попытался еще раз... и вновь не удалось. Возможно, Александра убили?

Надежда умирала последней.

- Монета?

- Нет, - ответила Пандора, словно протаскивая слова через смертельную полосу препятствий. - Я не смогла.

Крик разрезал воздух. Конечность шлепнулась на пол, и брызнула черная жижа. Тени были ненасытными, Баден мог чувствовать острый голод, когда они пировали на демонах, словно дикари. Они погружали в существ свои призрачные зубы, чтобы рвать их духов. Потому что тени и сами были духами. Подобное к подобному. Но что случалось, когда в теле сталкивались два духа: существа начинали терять куски костей, плоти и кожи.

Тени пожирали их изнутри.

Сидеть и смотреть было не в натуре Бадена. Он разрезал и пускал черную, словно кровь, субстанцию... в ней были красные пятна?.. и нырнул в сердце сражения, кромсая, кромсая и кромсая. Пандора заняла позицию у него за спиной, не давая никому подкрасться сзади.

"Они... работали вместе?"

Когда все твари сдохли, тени вернулись к нему и Пандоре, втянувшись обратно в свои места.

Она сгорбилась. Пытаясь отдышаться, Пандора сказала:

- Я могла... вырвать победу без тебя.

- Да. Конечно. Ты могла бы вырвать вторую смерть.

Она поджала губы.

- Нам нужно вернуть человека.

- Нам?

- Ошибочка, - выпалила она. - Я имела в виду себя. Я сама верну Алека.

- Ты не станешь. Он был твоим на одну ночь, - сказал Баден. - Теперь он мой.

- Ублюдок! У тебя он сидел больше чем одну ночь, а получил ты от него меньше. Думаю... - Она выдохнула, закрыла глаза, чтобы скрыть внезапно появившееся отвращение. - Думаю, нам нужно работать вместе.

Он ей не доверял. Даже без Недоверия, смущающего его мысли, он бы никогда ей не поверил. Не полностью. Но... она права.

- Сейчас не стоит идти за ним. Никто не знает, в какие сражения нам придется вступить.

- Ну и что? Он ослаблен.

- Мы ослаблены. Скорее всего, те, кто забрал его, полны сил. - Правда была правдой, неважно как сильно он ее ненавидел. - Я не предоставлю ему еще дну возможность уйти. Или даже уползти. В следующий раз он проиграет.

Все.

Пандора размышляла секунду, а затем неохотно кивнула.　

- Мы можем использовать жен, чтобы его выманить...

- Нет! - проревел он. Если она достаточно умна, что услышала угрозу. - Ты даже взгляд не бросишь на нее и ее собак. И ты не станешь использовать этот титул по отношению к ней.

- Титул? Ты имеешь в виду жена?

"Она моя!"

- Поклянись или наше соглашение аннулируется.

Пандора приподняла бровь.

- У нас соглашение?

- Ты все еще жива, не так ли?

Она фыркнула.

- Ладно. Как скажешь. Я клянусь в этом. - Пандора выпрямилась и вытерла дрожащей рукой лицо. - Никогда не думала, что ты кому-нибудь доверишься, тем более человеку.

Он мог сказать то же самое. Люди слабы и легко умирают. И теперь, учитывая длинный список врагов у Бадена, он может сделать Катарину мишенью. Если он женится на ней... свяжет с ней свою жизнь, как Пьюк связал свою жизнь с Джилли... она станет бессмертной, но также и рабыней Гадеса?

Баден не мог так рисковать. Должен быть другой путь.

Одна задача за раз. Во-первых, нужно исцелиться, чтобы стать сильным и защитить ее.

- Ты научилась пользоваться мобильным телефоном?

- Я сражаюсь лучше тебя? - бросила она сухо.

- Я принимаю это - за нет.

- Это - да!

Он выпалил свой номер и встал на дрожащие ноги.

- Если Люцифер устроит еще одну засаду, дай знать.

- Планируешь спасти положение? - усмехнулась Пандора.

- Ты серьезно? Да.

Она повернулась, ударив его в живот, но не вложила в удар злость, и Баден просто потерял дыхание на мгновение.

- Ублюдок.

- Сучка.

- Слабак.

- Неудачница.

Они молча сверлили друг друга взглядами, и он мог поклясться, что уголки ее губ дрогнули, словно Пандора пыталась сдержать улыбку.

- Я напишу, если на меня нападут, - сказала он. - Или когда полностью исцелюсь, смотря, что наступит раньше.

- До следующего раза...- сказал Баден и без проблем переместился.