Секреты Вероники

Глава 11

Шато-ле-Грев утопал в лунном свете. Из окна своей спальни Вероника смотрела вдаль на море. Только что начался прилив, и волны, пенясь, наступали на берег, торопливо разглаживая несколько миль песка. Вдалеке сверкали огни города. Справа темнели Высокие скалы. Там не было никаких огней. Наверное, все тамошние фермеры, а их немного в горах, уже давно спят. Только Веронике не спится. Невозможно, невозможно. Немыслимо. Она мерила шагами комнату, не в силах успокоиться. Из Англии пришла хорошая весть.

Утром Вероника сидела в небольшой комнате, где обычно завтракала, и просматривала альбомы с образцами обоев и красок.

— Спасибо, Андреа, — сказала она, освобождая на столе место для подноса.

Андреа Лудек, наливая кофе в чашку, пыталась рассмотреть, какие именно обои заинтересовали ее хозяйку.

— Жан-Поль специально для вас принес из деревни свежие круассаны. — Незаметно вытянув голову, она разглядела, что обои как будто предназначены для детской. — Я знаю, вы любите такие.

— Великолепно. — Вероника взяла один и окунула в кофе. — Вы меня балуете.

— Еще что-нибудь?

Андреа уже не сомневалась. Обои действительно для детской. Голубые, с мишками, кроликами и другими зверюшками.

— Нет. Спасибо. Я сама принесу поднос. А потом буду весь день заниматься этим.

— Опять ремонт?

— Да. Надо будет переклеить обои в маленькой комнате рядом с моей спальней.

Вероника слабо улыбнулась, и Андреа заметила, как у нее сузились зрачки. Заглянув ей в глаза, Андреа подумала, что проникла в мозг Вероники, но не обнаружила там ни одной мысли, потому что все они были где-то далеко. Ей пришло в голову сказать Веронике, что она слышала, как та ходила ночью, но потом решила этого не делать. Однако она не смогла удержаться от другого вопроса:

— Обои для детской?

— Да. Она мне скоро понадобится. Не буду же я вечно одна.

— Она только что развелась, — сказала Андреа мужу, когда он пришел перекусить в двенадцать часов. — Другого мужчины не видно. Зачем ей детская?

— Не наше дело, — спокойно ответил Поль.

— Очень странно. И она какая-то странная. Видел бы ты ее. Нет, это ненормально.

Поль со злостью бросил ложку в тарелку.

— Держи свои мысли при себе, Андреа. Я хочу тут работать. А если мадам Вероника услышит тебя, мы тотчас вылетим отсюда.

— Не беспокойся. Я никому ничего не скажу.

— Никому. Даже своей любимой Марии-Терезе.

— Даже ей. Но все-таки признай, это странно.

Поль молча доел суп.

В Оффертоне жизнь протекала в приятном однообразии. Луизе не потребовалось много времени, чтобы установить дружеские отношения с Лиззи Кэри и ее мужем Диком. В этом ей помогло знакомство Лиззи с Бетти. Несмотря на разницу в воспитании и образе жизни, женщины мгновенно нашли общий язык и с удовольствием проводили время вместе.

И Лиззи и Дик полюбили детей Гордона и Евгении. Правда, Луиза старалась приглашать их, когда Майкла не было дома. Они меняли облик старого дома, который уже не казался Луизе таким холодным и отчужденным, как прежде. Руперт, ко всеобщему удивлению, очень привязался к Дику и проявил большой интерес к садоводству.

— В первый раз его что-то всерьез заинтересовало, — радовался Гордон.

А Руперт с гордостью демонстрировал всем выращенную им красную редиску.

— Это потому, что он видит результат, — сказал Дик.

— Вы не представляете. Совсем крошечные зернышки — и вот, всего за четыре недели! — хвастался Руперт.

О Майкле не говорили никогда. Кэри были почтительны, однако Луиза чувствовала, что они считают его высокомерным, по крайней мере по отношению к ним. О Веронике тоже не говорили. Они не хотели, Луиза не решалась.

Майкл часто оставался в Лондоне. Луиза два раза в неделю ездила к себе в контору, но вечером возвращалась в Оффертон. Все остальное время она держала связь с Тиной по телефону, который установила в одной из комнат, преобразованной ею в рабочий кабинет. Когда же Майкл приезжал, он, как правило, был нежным и внимательным. Но непредсказуемым. И Луиза все сильнее чувствовала беспокойство и разочарование. Иногда ей казалось, что она любит его, иногда она ненавидела его всеми силами своей души. Если не считать изменений в его настроении, Луиза за три месяца замужней жизни не узнала его лучше.

Майкл никогда не говорил о своем детстве. Луиза даже еще раз перечитала его книгу, но нашла лишь, что он рос после войны в Баттерси — и это все.

Бетти, тоже прочитав его книгу, спросила:

— Может быть, на него повлияло его детство? Может быть, он считает, что родился не там, где должен был родиться? Почему ты его не спросишь?

— Не могу, — ответила Луиза.

— Почему? Ты же его жена.

Бетти не понимала дочь, а Луиза ничего не могла ей объяснить. Она не могла сказать матери, что между ними стоит непроницаемая стена. О Веронике, естественно, никогда не говорили, и Луиза обратила внимание, что в доме нет ни одной ее фотографии и ни одной хотя бы случайно забытой вещицы, принадлежавшей ей.

Луиза теперь завтракала вместе с четой Кэри, когда Майкла не было дома. Однажды, перебирая салат, она заметила улитку на стекле и отнесла ее в безопасное место, так как Дик безжалостно их уничтожал и Луиза всегда грустила, видя их безжизненные тела. Вернувшись, Луиза обратила внимание на серебристый след, оставленный улиткой. Улитка оставила след, подумала Луиза, а от Вероники ничего не осталось, даже запаха ее духов.

— Мадам пользовалась особыми духами, которые специально для нее делали в Грассе. — В дверях стояла Лиззи Кэри. Пышногрудая и узкобедрая, она любила красные блузки и обтягивающие юбки, за что Бетти прозвала ее Миссис Скворчиха. — Когда я убираю в комнатах, которые они прежде занимали, то все еще чувствую запах.

— Разве мы живем не там же?

— На другой стороне, дорогая, — сказала Лиззи. — Ваши комнаты лучше. Больше солнца.

— Вам она нравилась? — расхрабрилась Луиза, так как Лиззи первая заговорила о Веронике.

Миссис Кэри взяла у нее салат и принялась резать лук.

— Она мне не нравилась, — ответила миссис Кэри, — но я почти не знала ее.

Луиза вздохнула с облегчением. Наконец хоть кто-то заговорил о Веронике.

— Лиззи, знаете, мы с Майклом никогда о ней не говорим, словно ее никогда не было. Он так хочет. Но я…

Лиззи не сводила с нее ласкового взгляда.

— Нелегко быть второй женой. У меня, правда, этого опыта нет. Мы с Диком женаты уже сорок лет. Наверное, вы должны ревновать.

— О нет, я не ревную. Правда. — Увы, неправда, подумала Луиза, едва последнее слово сорвалось с ее губ. Я ревную, потому что Майкл женился на мне только из-за ребенка, а Веронику он любил. — Но я совсем ничего о ней не знаю. Здесь нет ни одной фотографии. Никто не рассказывает о ней. А мне кажется, она до сих пор тут. Может быть, если бы я получше ее узнала, мне бы удалось избавиться от моих демонов.

— Демонов? Их много?

— Два. Ревность и сомнение. — Луиза помолчала. — Вы правы. Я ревную. Я знаю, вы, наверное, мне не поверите, миссис Кэри, но перед тем, как выйти замуж и забеременеть, я была очень разумной женщиной. Всегда знала, чего хочу и куда иду. А теперь я ничего не знаю.

Однако она тотчас вспомнила, что хотела ребенка любой ценой и получила его. Теперь приходится расплачиваться.

— Первая миссис Барух, — медленно заговорила миссис Кэри, — очень красивая женщина. По правде говоря, она удивительно на вас похожа. Высокая, стройная, белокожая, темноглазая, черноволосая. Только у вас короткая стрижка, а у нее длинные волосы, почти до пояса. Иногда она их распускала, иногда делала пучок. Но она очень скрытная. Отчужденная. Не такая, как вы. В этом она похожа на мистера Баруха. Вокруг нее всегда была стена. Оживала она только в присутствии мистера Баруха. Они обожали друг друга. — Миссис Кэри, покраснев как рак, замолчала. — Прошу прощения. Это бестактность с моей стороны. Луиза покачала головой.

— Я знаю. Роберт Лакруа говорил мне. Он еще говорил, что удивился, когда они развелись.

— Сказать вам по правде, дорогая, я тоже удивилась. Но никогда не знаешь, что с людьми происходит на самом деле.

— Да, — сказала Луиза. — Знаете, Лиззи, по статистике вторые браки имеют мало шансов на успех.

— Вас это беспокоит, дорогая?

— Нет. Мне нужно родить здорового ребенка, и тогда ничего не будет меня беспокоить. Я должна наконец иметь ребенка.

— Это я понимаю. У нас с Диком нет детей, но не потому, что мы не хотели.

— Пожалуй, мне надо поработать, — сказала Луиза, неожиданно поняв, как ей надо ценить свое счастье. — Спасибо, что поговорили со мной. Теперь мне спокойнее. Теперь она не такая тайна для меня, как прежде.

Неправда, мысленно возразила она себе. Она стала еще загадочнее. Почему Майкл развелся с ней? И если она обожала его, почему так легко отпустила?