Семь солнечных дней

34

– Дорожное путешествие! Ура! – Жиль отсалютовал Маркусу.

Вместе с ним у стойки стояла Полетт, бойкая парижанка под пятьдесят, приехавшая в одиночестве, – главная соперница Салли в борьбе за внимание Жиля на теннисном корте.

– Спасибо, что согласились взять нас с собой в древний город, – обратилась Полетт к Салли. – Ваш муж – очень обаятельный мужчина.

– Спасибо.

В тот момент Салли пришло на ум множество эпитетов, которыми можно было бы охарактеризовать мужа, и слова «обаятельный» среди них не было.

– Кто первым сядет за руль? – спросил Жиль. – Может, я, Маркус? Я тут уже третий год, не забыл?

– Да, но все это время ты ни разу не водил машину.

– Не водил, но привык ездить по нужной стороне – по правой.

– Это для тебя она нужная, – весело произнес Маркус. – За руль сяду я, – объявил он. – Сменишь меня на полпути, если захочешь. Салли, хочешь быть штурманом?

– Нет уж, – сказала Салли. – Помнишь озеро Гарда?

Воспоминание вызвало у Маркуса озорную улыбку. Салли имела в виду тот случай, когда они переругались из-за того, что она пару раз спутала право и лево. Ну ладно. Не пару раз, а все время. Конечно, с виду Маркус очень мягкий (и не только с виду, как в последнее время замечала Салли), но за рулем он становился неандертальцем на все сто десять процентов, матерился на чем свет стоит и поворачивал под бешеным углом.

– Штурман садится рядом с водителем. – Маркус пытался умаслить ее.

– Я хочу быть штурманом, – быстро проговорила Полетт. – В Турции я не в первый раз. И кажется, даже смогу вспомнить дорогу в Эфес без карты.

– Отлично, – ответил Маркус. – Тогда поехали.

– «Эфес – одна из самых впечатляющих археологических достопримечательностей на планете, – зачитала Полетт из путеводителя. – Древний город был основан ионийцами в одиннадцатом веке до нашей эры и вскоре стал процветающим торговым портом и священным центром почитателей культа Артемиды, богини луны, покровительницы охоты и невинных дев».

Когда речь зашла о невинных девах, Салли невольно покосилась на Жиля. Они сидели рядом на заднем сиденье машины, мало похожей на просторный кадиллак, на котором обычно совершают дорожные путешествия киногерои. Их везла двухдверная японская малолитражка с откидным люком. Заднее сиденье было таким узким, что, даже впечатавшись в стенку, Салли могла лишь на дюйм отодвинуть свое бедро от бедра теннисного инструктора. Ситуация усложнилась, когда Маркус откинул водительское сиденье, чтобы устроиться поудобнее. Чтобы разместить спинку сиденья Маркуса, Жилю пришлось широко расставить ноги, и его бедро еще сильнее прижалось к ноге Салли.

– «Ионийские поселенцы построили огромный храм в честь богини, – продолжала Полетт. – Храм стал одним из Семи чудес античного света. В наше время в городе можно увидеть и другие памятники архитектуры – например, амфитеатр, вмещающий более двадцати пяти тысяч зрителей». Может, бросить Жиля на растерзание львам в этом амфитеатре? – пошутила Полетт. – Он очень непослушный мальчик. – Она с любовью оглянулась на героя своих одиноких старческих грез, потом, слегка нахмурившись, перевела взгляд на соприкасающиеся бедра. Салли тихонько просунула между ними сумочку – пусть знает, что в эти игры она не играет.

– Здорово, правда? – проговорил Жиль. – Я так рад, что у меня сегодня выходной.

– Да, – кивнул Маркус. – Приятно поехать куда-нибудь в компании. Но ты все равно должен нас развлекать, Жиль, сам знаешь. Мы хотим знать все пикантные подробности жизни отельного аниматора. Неужели все на самом деле так плохо, как говорят?

– «Плохо» в хорошем смысле или в плохом? – отшутился Жиль. – Так ведь говорят англичане?

– Он обожает свою работу! – вмешалась Полетт. – А почему бы и нет? Такой молодой парень, в такой прекрасной стране, окруженный красивыми женщинами. Он наслаждается жизнью. Не пропуская ни одной, – добавила она, многозначительно посмотрев на Салли.

– Будет вам, Полетт, – запротестовал Жиль. – На самом деле все не так.

– Мне рассказывали иначе. Пьер, инструктор по танцам, говорил, что тебя называют «Королем Разбитых Сердец» – так много несчастных туристок ты соблазнил, а добившись своего, жестоко бросил.

– Классная кличка, – заметил Маркус.

– Это неправда, – настаивал Жиль. – Полетт, Пьер наболтал вам такого, чтобы показаться менее опасным. Это одна из его уловок, чтобы добраться до ваших трусиков. Он и есть настоящий Король Разбитых Сердец «Эгейского клуба».

– Ага, как же. Катишь бочку на бедолагу Пьера, – сказала Полетт. – Выставляешь его хамом и пройдохой. Он предупреждал, что у тебя такая тактика. Хотя, наверное, она срабатывает, – добавила Полетт. – Я слышала, ты перестал делать зарубки на изголовье кровати после того, как оно отвалилось!

Полетт так надрывно загоготала, что Салли стали видны все ее пломбы.

– Пьер – жалкий врун, – уверил Жиль Салли. – Это он не пропускает ни одной юбки. Я же почти никогда не крутил с туристками. Меня не интересуют свидания на одну ночь. Я не альфонс.

– Мне все равно, Жиль, – тихо проговорила Салли. – Можешь спать с кем угодно и сколько угодно. Ты же не женат.

– Но я не…

– Маркус, нам долго еще? – прервала его Салли.

– Не больше трех часов. Если только по дороге не наткнемся на стадо коз.

– Ах ты проказник! – Полетим, все еще подшучивая над Жилем, обернулась и потрепала его по колену.

– Все мои проказы в прошлом, – возразил Жиль.

– Зачем оставлять их в прошлом, когда можно осчастливить стольких женщин?

– Право, Жиль. Лови момент! – присоединился Маркус. – Когда-нибудь одна из них украдет твое сердце, и тебе захочется начать новую жизнь. – Маркус обернулся и по-дружески похлопал по колену Салли. Но вместо этого ухватился за чье-то более крупное и волосатое.

– Обо мне всякое говорят, но я не голубой, – рассмеялся Жиль.

– Я бы этого не вынесла! – воскликнула Полетт.

Салли как можно сильнее вжалась в заднее сиденье и прислонилась щекой к прохладному стеклу. Ей предстоит провести целый день в Эфесе в обществе мужа, новой звезды тенниса и Полетт, отчаявшейся экс-дивы. С ее стороны край дороги резко обрывался и переходил в глубокий ров. Возможно, если повезет, Маркус не заметит следующего поворота и избавит их всех от страданий?

Им все-таки удалось нагнать автобус «Эгейского клуба». Они увидели его на придорожной стоянке через полчаса после начала путешествия. Водитель стоял у левого переднего колеса и почесывал затылок. Видимо, прокололась шина.

– Может, остановимся и поможем? – предложила Полетт. – Жиль, ты, наверное, обязан оказывать помощь в экстренных ситуациях.

– Наверное, – ответил Жиль. – Но мы так весело проводим время. Хочу и дальше прогуливать работу с вами, Полетт.

Полетт залилась краской, как девчонка. У нее хорошо получалось.

– Похоже, ты правильно сделала, что опоздала, – сказал Маркус жене.

Видимо, в то утро на пути из Бодрума шина прокололась не только у экспресса «Эгейского клуба». В Эфесе было на удивление пустынно. Всего лишь пара автобусов на стоянке и одна машина. Минуту или две Салли в одиночестве стояла на ведущей в центр города бесконечной белой мраморной дороге с желобками от колесниц.

Ей казалось, будто она попала в царство теней, вот-вот почувствует порыв ветра и увидит призрак, проносящийся мимо на лошади. Впереди, словно выбеленные солнцем останки скелета, поблескивал внушительный фасад дома – должно быть, когда-то это было жилище знатного человека. Бродячая собака посмотрела ей в глаза и исчезла в дверном проеме, который ранее, возможно, предназначался для принцев.

Иллюзия путешествия в прошлое вскоре рассеялась.

Полетт завизжала:

– Бордель все еще на месте. Жиль! И даже не надо платить!

И Салли вновь окружили. Маркус педантично планировал круговой маршрут, позволяющий увидеть все достопримечательности и не возвращаться назад. Полетт то и дело спрашивала, нашел ли он бордель. Жиль продолжал отстаивать свое целомудрие.

– Там, где мы сейчас стоим, – с видом знатока проговорил Маркус, – раньше был порт. В течение веков гавань наполнялась илом, и теперь Эфес находится в двух милях от моря.

Салли кивнула.

– Думаю, надо начать отсюда. По левую сторону будет библиотека Цельса, дальше – театр. На обратном пути осмотрим городские бани и бордель.

Салли поняла, что это выше ее сил. Маркус изображает из себя гида. Полетт действует ей на нервы. И Жиль… Жиль ведет себя как обычно.

– Мне надо в туалет, – выпалила она. – Я вас догоню.

– Ты же вроде не хотела, – заметил Маркус. Пока остальные ходили в туалет, Салли упивалась минутами одиночества на мощеной дороге.

– Значит, захотела, – ответила она. – Я же не школьница. Не ждите меня. Я знаю, куда вы идете.

Полетт пожала плечами.

– Пойдемте, – сказала она, взяв Жиля под руку. – С ней все будет в порядке.

Маркус шел впереди. Салли попятилась обратно ко входу в город. И лишь раз обернулась через плечо. Жиль тоже обернулся и посмотрел на нее.

В туалете Салли пробыла меньше минуты, брызнув водой в лицо. На самом деле она хотела, чтобы Маркус и его маленькая экскурсионная группа ушли так далеко, что их было бы вовсе не догнать. Или еще лучше: оправдать мнение Маркуса о ее способностях ориентироваться по карте и свернуть не в ту сторону при первой же возможности.

Снова оказавшись на солнце, она разглядела вдали своих счастливых спутников: они прогуливались и останавливались, чтобы рассмотреть нечто примечательное. Салли замерла в тени поникшего деревца и ждала, пока они не свернут за угол.

Теперь она сможет погулять по Эфесу так, как ей этого хочется. Без комментариев Маркуса в стиле диктора Би-би-си и прямых цитат из путеводителя. Без идиотского и безуспешного кокетства трещотки Полетт. Без многозначительных взглядов Жиля.

Еще до прибытия в Эфес у Салли возникло ощущение, будто она вернулась в прошлое. Проведя три часа на заднем сиденье рядом с Жилем, она словно снова оказалась в 1986 году. Ей было пятнадцать, и она поехала в Лондон со своим бой-френдом Ником и его родителями. Им пришлось сесть на заднее сиденье вместе с младшим братиком Ника. Он занял место у окна. И Салли пришлось приютиться на подлокотнике. Всю дорогу она украдкой держала Ника за руку, прикрываясь анораком, разложенным на коленях. И каждый раз, когда машина натыкалась на кочку, их кидало ближе друг к другу. Волнение от этого внезапного прикосновения было неописуемым.

Но Салли не собиралась провести еще три часа обратного пути в Бодрум, заливаясь краской. Попросит, чтобы Жиль сел рядом с водителем, а по возвращении в отель отменит оставшиеся уроки тенниса. Размышляя об этом, Салли следовала за бездомной собакой по узкой улочке, что когда-то вела в гавань. В таких переулках проститутки предлагали свои услуги заходящим в порт морякам. Салли представила себе пивные берлоги, битком набитые людьми, вызвавшими бы гнев у целомудренной Артемиды.

Переступив через порог, она оказалась на открытой площадке, которая когда-то была чьим-то домом. Салли присела на низкий поребрик, закрыла глаза и запрокинула голову. Солнце ласкало ее лицо, как самый нежный любовник. Вдали от людей тишину нарушало лишь беспрерывное пение невидимых цикад. Вдали от Маркуса и вечно смущающего ее Жиля Салли впервые за весь отпуск смогла расслабиться. Она откинулась на стену. Ей хотелось, чтобы эта минута длилась вечно. Тишина. И одиночество.

Должно быть, Салли заснула. И очнулась, лишь когда по лицу пробежала тень. Затрепетав ресницами, она увидела чье-то лицо. Это был Жиль. Салли не знала, сон это или явь.

– У тебя нос покраснел, – произнес Жиль. И нежно коснулся ее носа. – Нужно помазать солнцезащитным кремом.

Салли резко села. Выпрямилась. Прежде чем задремать, она расстегнула три верхних пуговицы на блузке. Глядя на нежно-розовый треугольник, отмеченный солнцем на груди, можно было предположить, как долго она спала.

– Где остальные?

– Гуляют где-то, – ответил он. – Ты не догнала нас, и Маркус забеспокоился. Мы решили тебя искать. Они с Полетт пошли туда. – Жиль кивнул в сторону стоянки. И посмотрел на часы. – Мы договорились встретиться у машины через двадцать минут. Ты заблудилась? – спросил он.

– Вроде того, – пробормотала Салли. – Нарочно заблудилась, – смущенно добавила она.

Жиль улыбнулся. Салли избегала встречаться с ним взглядом и теребила ремешок сандалии.

– Маркус, наверное, кипятится.

– Что?

– Сердится на меня, – объяснила Салли.

– Мне кажется, ты чаще на него сердишься, – заметил Жиль.

– О чем ты?

– Я заметил, – сказал Жиль. – Я такие вещи сразу понимаю. На работе всякого насмотришься. Салли, когда ты рядом с ним, ты будто витаешь в облаках. Мне кажется, вы отдаляетесь друг от друга.

– У всех пар бывают трудные времена, – ответила она, желая пресечь этот разговор с самого начала.

– Можешь поговорить со мной, если хочешь, – сказал Жиль.

– О да, конечно. – Салли застегнула блузку до самого горла. – Нет, спасибо.

– Я серьезно.

– Я тоже, – ответила Салли.

– Отпуск – одна из самых стрессовых ситуаций в жизни человека, – проговорил Жиль. Это он вычитал у Акселя в книгах по психологии за ту неделю, когда собирался переспать с клиническим психологом из Ля-Рошели. К несчастью, она оказалась слишком умна для него. (Хотя Ксавье заявил, что она лесбиянка.) – Маркус признался, что приготовил для тебя сюрприз, устроив эту поездку. Он изо всех сил старается сделать тебя счастливой. Ты должна быть довольна.

– Знаю. – Дремоту Салли сменило раздражение. С чего это Жиль вдруг возомнил себя семейным психологом?

– Тяжело видеть таких милых людей столь несчастными.

– Мы же договорились, – сказала Салли. – Пойдем найдем Маркуса и Полетт.

– Салли, – проговорил Жиль, – я знаю, ты считаешь меня всего лишь тупым аниматором, но я умею хранить секреты. Все, что ты мне расскажешь, я унесу в могилу. Но возможно, это поможет тебе высказать свои чувства вслух. Я знаю, что такое любовь, – заверил он.

– Неужели?

Она не собиралась клевать на проявление заботы и прямиком кидаться к нему в объятия. Салли не сомневалась, что когда Жиль спрашивал женщин, разочарованы ли те в мужьях, девять из десяти отвечали «да». И у Жиля находилось идеальное решение. Впрочем, девять из десяти мужей, кому выпадает шанс переспать с женщиной, чьи внешние данные намного превышают коэффициент интеллекта и индивидуальность, прибегнут к уловке «моя жена меня не понимает». Жиль ничего не знает о любви. Вероятно, о страсти ему известно, но о любви – точно нет. Ведь люди, которым выпало любить по-настоящему, всегда немного меланхоличны. Так думала Салли.

– Давай вернемся на стоянку, – повторила она. – Пойдем, пока Маркус не отправил отряд на наши поиски.

Маркус и Полетт стояли, прислонившись к машине. Полетт курила сигарету. Когда она затягивалась, ее и без того заостренное лицо становилось почти крысиным. Наверное, думает, что Салли с Жилем предавались всяким безобразиям под гранатовыми деревьями. Увидев своего героя, появившегося из руин древнего города на безопасном расстоянии трех футов от Салли, Полетт улыбнулась, обнажив желтые зубы. Между двумя передними зубами застрял кусочек табака.

– Ах ты бесстыдница! – укорила она Салли. – Бросила своего милого мужа! Он был таким хорошим гидом. – Полетт кокетливо стиснула плечо Маркуса, но было очевидно, что Салли не о чем беспокоиться. Смотрела Полетт только на Жиля. – Ты должна загладить свою вину и всю дорогу ехать с ним на заднем сиденье.

– Ты не против сесть за руль, Жиль? – спросил Маркус.

Тот был только рад отвезти их обратно в отель.

– Тогда я опять за штурмана! – обрадовалась Полетт. – Я как раз предложила Маркусу по пути в Бодрум заехать в «Афродизиаки» и выпить немножко. Вот твоя богиня, Жиль. Афродита. Куда заманчивее, чем старая зануда Артемида.

– Извини, – прошептала Салли Маркусу, когда они устроились на заднем сиденье. – Я заблудилась.

– Я так и думал, – с грустной улыбкой кивнул Маркус.