Семь солнечных дней

7

Оказавшись в ресторане в первый раз, Речел, Яслин и Кэрри Эн чувствовали себя как новенькие в школе – только узнать их можно было не по новой, с иголочки, школьной форме, а по нетронутым загаром лицам. Как только они ступили в ресторанную зону, все головы повернулись в их сторону. Кэрри Эн захотелось нырнуть под скатерть. Яслин, которая привыкла к взглядам незнакомцев, невозмутимо разглядывала их в ответ.

– Шесть часов, – прошипела она, не раскрывая рта. – Парень в красной майке. Он твой, Кэрри Эн. Ну и красавчик!

Кэрри Эн стало интересно, и она чуть-чуть повернула голову, чтобы рассмотреть цель. Вот она, красная футболка. Вот и лицо парня в красной футболке. Это был настоящий итальянский жеребец. То есть он был им лет сорок назад…

Речел и Яслин покатились со смеху.

– «Коричневый бумажный пакет», – проговорила Речел.

Это была строчка из идиотского пособия по психологии, входящего в «набор разведенного», который они с Яслин заботливо взяли в путешествие для подруги. Подарок, который Кэрри Эн не очень-то оценила. Открыв красиво завернутую коробочку и увидев ее содержимое, она вяло улыбнулась. Она-то надеялась обнаружить там потрясающую косметику. Или модное украшение. Но «набор разведенного» включал большую коробку бумажных салфеток, «счастливые» красные трусики и куклу вуду с иголками – Яслин предусмотрительно прилепила к ее лицу самодовольную фоторожу Грега.

Пособие по психологии – его выбирала Речел – называлось «Как забыть прежнего мужчину и найти нового». Автор книги – Маргарет Мэйдэй, и, судя по фотографии, у нее нового мужчины не было аж с 1978 года. Сама Кэрри Эн в жизни бы не купила это пособие и даже не собиралась его читать. К счастью, Речел пролистала опус и выписала для Кэрри Эн самые полезные советы. Например, «коричневый бумажный пакет» – это означало, что лучшие подарки мы часто получаем в невзрачной оберточной бумаге. Еще одна вариация на тему «Судят не по одежке» и «Дареному коню в зубы не смотрят». Или, как печально съязвила Кэрри Эн, «Недавно разведенным выбирать не приходится».

Кэрри Эн повезло: не успели Яслин и Речел заставить ее познакомиться со старым итальянским жеребцом из ресторана, как к нему подошла его старая кляча. Подружки прошлись вдоль ломящегося шведского стола, нагружая тарелки. Фруктовый и сырный столы напоминали натюрморты Караваджо. Кэрри Эн сразу же навалила себе жареной картошки.

– Похмелье, – оправдываясь, объяснила она. Яслин, как обычно, отвернулась от жареного соблазна и направилась к большой миске с водяным крессом.

– Ненавижу, – процедила она, наваливая зелень на тарелку.

– Тогда зачем ты его ешь? – спросила Речел. – Ты же в отпуске. Возьми жареной картошки. Оторвись.

– Я сильно поправилась в последнее время, – неопределенно произнесла Яслин.

Ага, как же, подумала Кэрри Эн, услышав слова подруги. Да если Яслин растолстеет на десять кило, то все равно будет вдвое меньше Кейт Мосс.

Нагрузив тарелки, они выбрали столик в тенистом уголке ресторанного дворика и продолжили изучать гостей. Воздух был наполнен приятной многоязычной болтовней. Французский, итальянский, испанский. Ни одного британца, жалующегося на погоду, еду, местных жителей.

Во внешности туристов тоже ощущалось континентальное влияние. Здесь отдыхали птицы высокого полета. Ухоженные, с красивыми фигурами независимо от возраста (а большинство гостей оказались чуть старше, чем ожидали девушки), элегантные. На обед в «Эгейском клубе» не принято было надевать футболки с эмблемами футбольных команд. Никаких броских и неумело сделанных татуировок. И ни одного парня в нормальных плавках…

– Фу, – одновременно выдохнули Кэрри Эн и Речел.

Мимо них продефилировал мужчина в обтягивающих плавках «Спидо» – в Британии уже давно такие никто не носит, и слава богу.

– У них как будто дресс-код, – сказала Речел.

– Знаешь, – с умным видом проговорила Яслин, – в некоторых районах Франции плавать в бассейне в плавках-шортах запрещено законом. Все носят «Спидо» по соображениям гигиены.

– Нет! – воскликнула Речел. – Это неправда. Я только что придумала новую диету, – добавила она, оттолкнув от себя тарелку. – Диету «Спидо». Если нужно влезть в бикини, попробуй проглотить огромный ланч, сидя напротив улыбающегося парня в плавках «Спидо»!

– Отвратительно! – сказала Кэрри Эн.

– Тебя вырвет.

– Но что, если ваш парень в плавках будет похож на него? – Яслин кивнула в сторону юного самца, прошагавшего по дворику, словно по красной ковровой дорожке на Каннском фестивале. – Француз или итальянец?

– Француз, – ответила Кэрри Эн. – Такой самоуверенный.

– Итальянец, – возразила Речел. – Он какой-то женоподобный.

– Французы тоже женоподобные, – запротестовала Кэрри Эн.

– Нет. Вспомни Жерара Депардье, – предложила Яслин в качестве примера.

– Как же Антуан де Кон? – парировала Кэрри Эн.

– Надо решить наш спор, – сказала Речел. – Подойди к нему и спроси что-нибудь по-французски.

– Не-е-е-е-ет! – завизжала Кэрри Эн. – Не могу.

– У нас девичник, – напомнила Яслин. – Мы должны играть на желания. Мое первое желание – ты должна подойти к Мистеру Совершенство и спросить его: «Парле-ву англе?» Это может стать началом прекрасных отношений!

– Сперва мне надо выпить, – настояла Кэрри Эн.

– Иди прямо сейчас, – сказала Речел. – Он сидит один. Соперниц нет.

И тут появились соперницы, словно Речел вызвала к жизни античное проклятье. Мистер Совершенство оторвался от обеденного подноса с видом человека, узревшего Господа. Кэрри Эн заморгала: ей показалось, будто от жары у нее задвоилось в глазах. К несчастью, нет. К Мистеру Совершенство подошла не одна, а целых две совершенно обворожительных юных девушки.

Даже Яслин вытаращила глаза. Ноги у них были, как у детеныша жирафа. Длинные прямые светлые волосы до талии, несмотря на солнце и морскую соль, сохранили неправдоподобную мягкость и сияние.

– Помните, в журналах всегда пишут, что в реальной жизни не существует женщин с пропорциями Барби? – простонала Речел. – Похоже, они ошибаются. Взгляните на эту парочку.

Мистер Совершенство предложил девушкам сесть за столик, но те лишь с сожалением покачали головой, захихикали над его неуклюжей шуткой и развернулись, чтобы уйти. И нанесли смертельный удар. Одна из девушек обняла другую за талию. А вторая наградила ее поцелуем в щеку.

– Они же не… – ахнула Кэрри Эн. – Не может быть. Все, конец моей фантазии о Женихе из Бодрума. Не могу поверить, мы выбрали тот же отель, что и шведские близнецы-лесбиянки…

Аксель Раданн не заметил нарочитого лесбийского объятия, приковавшего взоры всех остальных мужчин в ресторане. Он шел к шведскому столу, как обычно склонив голову, глядя прямо перед собой, с тарелкой неизменного водяного кресса и тертой свеклы, не желая привлекать к себе внимания. Он даже не поднял головы, наткнувшись на близняшек-блондинок, чтобы принять их извинения. Походы в ресторан в «Эгейском клубе» были для Акселя настоящей пыткой. В начале сезона Шери предупредила: аниматоры «Эгейского клуба» всегда на работе. И во время еды тоже.

– Каждый день садитесь с разными гостями, – проинструктировала она. – Проявляйте интерес. Узнайте их получше. Личные отношения – лучший способ предупредить жалобы до того, как они возникнут.

Шери с гордостью похвалилась новым сотрудникам, что под ее руководством «Эгейский клуб» в Бодруме не получил ни одной жалобы.

Жиль воспринял указания Шери как открытое разрешение оттачивать свои навыки соблазнителя – ежедневно, в течение двух часов. Аксель же во время обеда тоже оттачивал кое-какие навыки. Например, мастерство камуфляжа и уверток. По пути в ресторан он выяснял, где сидит его начальница Шери. Затем нарочно показывался ей на глаза, чтобы создать впечатление, что вот-вот собирается приступить к обязанностям общительного аниматора. Потом специально выбирал столик за колонной, вне поля зрения Шери. В ресторанном дворике были три столика, за которые гости садились редко. Они находились слишком близко к кухонной двери, в очень темном углу. Идеальное укрытие для тихони Акселя.

Сегодня он избегал общения еще более старательно, чем всегда. Потому что сегодня в ящик Акселя в комнате для персонала опустили письмо. Он так часто проверял личный почтовый ящик, что мог увидеть его содержимое от двери комнаты, даже не заходя внутрь. Когда он отчетливо разглядел в ящике край конверта, сердце подпрыгнуло вверх. В два прыжка перелетев комнату, он выхватил письмо, разорвал его и…

Увидел свой собственный почерк. Он растерянно разглядывал конверт. Незнакомым почерком на нем было написано: «По этому адресу не проживает». И той же красной ручкой нацарапано имя Натали.

Письмо, которое Аксель сочинял с таким усердием, снова попало к нему в карман. Сердечные заверения в любви, извинения и обещания измениться пролетели через континент и, вернувшись так скоро, ранили его в самое сердце.

Сидя за столиком в тени, Аксель развернул страницы, полные печали.

«Дорогая Натали, – говорилось в письме. – С тех пор как я приехал в Турцию два месяца назад, я написал уже семнадцать писем…»

Уже семнадцатое письмо осталось без ответа. И вернулось непрочтенным…