Сердце подскажет

Глава 12

Это какое-то сумасшествие! Моё тело дрожит от потрясения, от осознания, что я только что сделала… выбор. Орголиус смотрит на меня своим ангельски-божественным лицом, своими вот этими странно сверкающими, но такими притягательными изумрудными глазами. Они как колдовское зелье поглощают меня без остатка, растворяя внутренние протесты здравого смысла.

Дрожит всё не только от сопротивления магии его взгляда, но и от движения оживившегося кристалла. Внутри всё ёкает от накатившего волной чувства прелести, которая доступна только мне. Я не могу перестать смотреть на него, и чем дольше смотрю, тем больше погружаюсь в омут, из которого нет пути назад. Я чувствую, как его образ заполняет каждую клетку моего тела, как в кровь проникает жгучая смесь неизведанного и заставляет меня продолжать делать то, что я бы никогда в жизни не сделала.

Так не должно быть. Я не могу…

— Аделина, — бархатным рокотом прозвучал его голос и тысячи возбуждённых мурашек пробежали по моему телу.

— Г-м-м? — всё, что я смогла выдавить.

— Ты готова принять мой дар? — обойдя меня и став сзади, он осторожно убрал прядь моих распущенных волос за ухо. От него веяло таинственным хвойно-дымным с переливом в пряно-перечный с тёплыми нотками шалфея, пленяющим ароматом. Впервые ощущаю его запах так отчётливо. Он дурманит, что я, вдыхая его, невольно закрываю глаза от наслаждения.

Даже не глядя в его прекрасное лицо, я стою как под гипнозом.

— Какой дар? — прошептала я, ощутив лёгкое касание к шее.

— Самое дорогое, что у меня есть благодаря тебе, — тихо ответил он, — моё сердце.

— Что?! — очнулась я. Ничего предложение!

Резко развернувшись к нему, оказалась лицом к лицу, и дыхание спёрло. Он так смотрел на меня… это ожидание было таким искренним, глубоким и чистым, что я едва не задохнулась. Такая чистая и прекрасная внешность сбивала меня с толку.

— Я не хочу, чтобы смерть настигла меня до того, как я познаю вещи, которых был лишён все эти эоны лет. Я готов отдать тебе своё сердце в обмен на опыт. Я хочу познать радость и любовь, светоч. Ты единственная кто способен мне это дать. Моё сердце уже в твоих руках, но, как только ты дашь своё окончательное согласие, я отдам тебе его навсегда, — сказал он, так правильно и завораживающе шевеля губами, что я не сразу поняла, о чём идёт речь. Это какой-то сюр.

— И что мне делать с твоим сердцем? — не отрывая взгляда от его лица, пространно спросила я.

— Беречь, пока не исполнится моя воля. А потом ты вольна поступать с ним так, как тебе подскажет Она, — он указал вверх, и я, подняв голову, увидела, как в глубине космического простора засверкала яркая звезда. Она словно давала одобрение, и другие мириады звёзд ей вторили в этом.

— А кристаллы?

— Мне плевать на них, — шепнул он, практически в мои губы.

— Мне нужно подумать, — ощущая, как под ногами уезжает твердь, пошатнулась я, и он подхватил меня за талию, оказавшись совсем в тесном контакте.

— Потрогай, — он взял мою руку, и приложил к своей груди, — чувствуешь? Оно бьётся рядом с тобой. Только с тобой. Понимаешь?

Некуда спрятаться, и никуда не убежать от его близости, что обжигает разум. Сердце его действительно билось, ускоряя ход под моей ладонью, как бы в подтверждение намерений.

Что же это? Что же я наделала? Он так смотрит на меня. Так смотрят только… на любимых.

Весь этот космос вокруг нас, сверкает призрачными огнями. Мы одни. Момент… и его губы вновь касаются моих. Так нежно, так сладко, так запретно и жгуче, что я не могу от них отказаться. Я в плену своих бесконтрольных желаний. Моё тело кричит — да! Губы жадно впитывают эликсир забвения, что дарует его поцелуй.

Я не должна этого делать, но продолжаю отзываться. Но, всё же откуда-то берутся силы отпрянуть, и чувствуется, что душа протестует разуму. Она желает продолжения, но я держусь, быстро подбирая слова в уме, кусая целованные губы. Орголиус внимательно смотрит на меня, не выпуская из рук, а мне бы отойти от него хоть на шаг, чтобы выйти из омута. Иначе пропаду, ой чувствую, пропаду.

— Можешь сейчас ничего не говорить, — тихо сказал он, ласково погладив меня по щеке тыльной стороной руки, — я вижу ответ в твоих глазах.

Его губы изогнулись в мягкой улыбке.

— И, что они говорят? — хрипло, прошептала я.

— Всё, чего я так долго ждал. А сейчас, позволь, — он вновь держал передо мной повязку для глаз в руках.

Мне было сложно ему что-то ответить, и я просто кивнула в знак согласия и прикрыла глаза в ожидании. Внешнее спокойствие совершенно не соответствовало внутреннему состоянию. Я потрясена до глубины души свершившимся фактом, который я никак не могу сама себе объяснить.

Желание только одно — как можно скорее остаться наедине с собой. Иначе я не знаю, как далеко всё это может зайти.

Орголиус повязал ленту на глаза, крепко обнял меня, и я услышала шум ткани его плаща, будто им взмахнули. На пару мгновений твердь исчезла из-под моих ног.

— Подумай над моим предложением, — раздался его бархатный голос над ухом, а затем чувственный поцелуй в шею, и снова звук развевающегося плаща.

Моё сердце громко колотилось в тишине коридора ведущего в спальню. Осторожно сняв повязку, оглянулась по сторонам, и только после этого выдохнув, опершись об холодную стену и заплакала. Не знаю, но слёзы полились из меня градом. Горячий водопад эмоций мокрыми дорожками спускался со щёк на шею, спускаясь ниже, но это меньшее, что меня сейчас волновало.

Что же это? — спрашивала я себя, пытаясь найти объяснение происходящему, а на губах ещё не остыл поцелуй.

Я не могу его любить. Нет. Так не может быть!

Но кристалл в груди стал горячим, и я схватилась за сердце, будто хотела его заглушить, но он упёрто вибрировал и грел изнутри.

— Прекрати, — прошептала я, кусая солёные от слёз губы.

Немного успокоившись, выдохнула, поправила волосы и пошла в спальню. Но и там, на спокойствие рассчитывать не пришлось. Меня встретил визг кота с ошарашенными глазищами.

— Ты где пропала-а-а, мя-у-у-у?! Я чуть с ума не сошёл! Тебя не было три дня!

— Что? Как три дня? — непонимающе глядя на кота, напоролась на его очередной визг.

— Слёзы??? Ты плакала? Что произошло, говори немедленно!

— Да что ты прицепился?! — не выдержала я давления и быстрым шагом подкашивающихся ног направилась в ванную.

— Лина? — услышала я за спиной встревоженный голос, но уже не собиралась оглядываться. Слишком много потрясений и непонятое. Мне бы самой разобраться во всём, не то чтобы объясняться сейчас.

Разве я могу рассказать ему правду? Что скажет Гелиодор, когда узнает, что я целовалась с Орголиусом? Что спасла его…

Мне хотелось провалиться сквозь землю.

— Лина? Девочка моя дорогая, скажи мне, что-нибудь, — донёсся умоляющий голос кота из-за двери.

— Всё нормально. Дай мне время побыть одной, — откликнулась я, желая не наводить ещё больше вопросов в его пытливом уме.

Кот промолчал, и я выдохнула.

Хотелось спрятаться куда-нибудь от этого всего, и мой взгляд упал на стену справа, обнаружив ещё одну дверь. Как я её раньше не замечала? Что за комната-трансформер? Как ни глянешь, что-то да изменится.

Взявшись за ручку, отворила дверь и обнаружила то, что мне сейчас в идеале нужно. Это была светлая королевская душевая с хрустальными стеклами, расписанными великолепными золотыми узорами. Вместо сферы тут обнаружился хрустальный цветок с множеством лепестков, в центре которого бурлила водная стихия.

Глянув по сторонам, обнаружила полку в стене с банными принадлежностями: полотенца, халат, флакончики.

То, что нужно. Мысленно представив себя под потоком воды, не стала терять времени и, сбросив одежду на пол, произнесла: вода, смой с меня это наваждение.

И встав в душевую, подставила лицо кристально чистому потоку. Очищение и охлаждение не только тела, но и разума, позволило ощутить себя немного лучше. Я долго стояла под струями чудесной воды, и вышла, когда почувствовала облегчение.

Только какой-то грустный вздох вырвался из груди, сообщая, что это временное состояние и перспективы на будущее не просчитать. Неизвестность, как космос поглотила меня. Всё это как сон.

Обернувшись в тёплый белоснежный халат, вышла из ванной в спальню. Мне это было сделать непросто. Долго моя рука лежала на ручке, решаясь на зрительный контакт с пытливыми глазами кота. Он же всё поймёт, рано или поздно.

— Ох, дорогая моя, милая, — запричитал кот, беспокойно расхаживая по клетке.

— Тебя хоть кормили?

— Ах, какая разница! Расскажи мне скорее, что да как? Я места себе не находил, милая. Прости, что не даю тебе времени, но и ты меня пойми!

— Может, поужинаем сначала? — спросила я, присев в кресло, хотя есть мне совсем не хотелось.

— Хорошо, как пожелаешь, — в голосе кота звучала обида.

Я взяла сферу Сезара и потрясла её. Практически сразу в комнате материализовался прислужник. Его глаза были не менее взволнованны, чем у кота.

— Госпожа!

— Не спрашивай, прошу, — выставила ладонь вперёд я, пресекая попытки задать мне любые вопросы. — Накорми нас.

— Будет сделано, — растеряно глядя на меня, ответил прислужник и растворился в воздухе.

— Мы, кстати, вдвоём гадали, куда вы пропали, — фыркнул кот, сверкнув глазами полными отчаянья.

— Не обижайся, но я сама ещё не поняла, что произошло, — потирая переносицу, прошептала я, думая, сказать или нет.

— Главное, что ты цела. Он тебя не обижал?

— Нет. Всё намного страшнее, — на автомате ответила я, и кот подпрыгнул в клетке как бешенный.

— Да я ему глаза выцарапаю! Как он посмел?!

— Ч-ш-ш, Гелиодор, милый, успокойся, — спохватилась я, понимая, что ляпнула глупость.

— Не хочу я успокаиваться! Ни за что! Думает, раз запер меня, то я не могу тебя защитить?!

— Он не причинил мне вреда, нет. Причина в том, что…

— В чём?! — весь дрожа от возмущения, вопрошал кот.

— Он хочет отдать мне своё сердце, — прошептала я, и в комнате раздался грохот.

Сезар выронил поднос из рук на этой фразе.

— Простите, простите, простите… — тараторил он, рухнув на колени, и быстро собирая с пола посуду.

— Сезар, успокойся, всё в порядке, — я начала ему помогать, и увидела, как сильно дрожат его руки.

— Я сейчас всё заменю, — быстро сказал он, и испарился.

— Я не ослышался? — кот с изумлённым видом сидел и смотрел на меня из клетки.

— Нет, — вернувшись в кресло, ответила я.

— С чего такая щедрость? — прищурился он.

— Потому что огонь сказал мне, что нужно выбирать, а потом он начал гореть, и его подняло в воздух, и я… я остановила это, и мне сказали… что мы связаны, а потом… — я прикусила губу, не решаясь сказать что мы целовались.

— Огонь? Сказал? Что за огонь такой? Где вы были? — глаза кота были полны ужаса.

— Я не знаю. В космосе, — пожала плечами я, чувствуя, как меня начинает потряхивать.

— Что?! — усы кота вздыбились, а глаза округлились.

— То. Я откуда знаю. Этот огонь говорил со мной. Он требовал. Поставил меня перед выбором.

— И ты выбрала… — кот смотрел уже не на меня, а сквозь меня.

— Получается, что да. Но я не поняла, как так вышло. Оно само всё, — подтянув ноги к подбородку, закрыла лицо руками, сидя в кресле.

— Это самый серьёзный выбор в мире, дорогая. Что было дальше?

— Мы… то есть он…

Глаза кота были такое огромные от внимания, что вот-вот и лопнут от нетерпения.

— Ваш ужин, госпожа, — раздался спасительный голос прислужника.

— Так что? — настаивал кот.

— Всё не просто, — отмахнулась я, ожидая, когда Сезар закончит раскладывать угощения.

— Ещё будут пожелания, госпожа? — спросил Сезар, странно глядя на меня.

— Нет. Отдыхай, — стараясь не вжиматься, отпустила его, и он растворился в воздухе.

— Ну, и? — настаивал кот.

— К-х-м, к-х-к-х, в общем, он, поцеловал меня, — протараторила я, сжав пальцы рук в ладони так, что они хрустнули.

— Он что? — шерсть кота встала дыбом.

— Вот видишь, я сама не понимаю, как так вышло, — чувствуя, что сейчас кресло подо мной запылает, еле ответила я.

— Без согласия он не мог этого сделать, — прозвучало как приговор.

— Что ты хочешь сказать? — уже не выдержала я.

— Что ты влюбилась в тёмного! — визжал кот.

— А вот ничего подобного! Это всё бред. Я же люблю Октября, да! — нервно тыкая вилкой в еду на тарелке, пыталась унять дрожь в руках.

— Сколько тебя не было по твоим ощущениям? — вдруг спросил кот.

— Два часа, — подала плечами я, — плюс минус.

— Вы целовались минимум целые сутки. Это поцелуй вечности, так скрепляются союзы на перекрестках миров, дорогая. Ты отдала ему свою душу…

— Что? В смысле? Что ты такое говоришь? — руки мои тряслись, потому что его слова звучали как приговор.

— Я надеюсь, что ошибся, но чую, всё так.

— Да вот она, моя душа! На месте! — хлопнув себя по груди рукой, возразила я, будто и вправду она находится именно там.

Кот смотрел на меня своими яркими глазищами с таким потерянным видом, что невозможно было дальше продолжать разговор.

— Зря я тебе рассказала… — прошептала я, покачав головой.

— Ты, правда, чувствуешь свою душу? — спросил кот с такой надеждой, что удивление уже было у меня.

— А как же! Я жива! Моё сердце бьётся, я плачу, я страдаю, мне плохо, я не знаю, что делать дальше! Гелиодор… как же ты можешь так думать обо мне? Не будь у меня души, разве я сидела бы здесь с тобой? Трясло бы меня так? — показав ему свои дрожащие руки, вопрошала я, уже не сдерживая слёз.

— Бедная наша девочка, — сказал кот, жалобно прижав уши. — Выпали на твою долю испытания, что не под силу никому. Любить Орголиуса равно смерти. Феникс погиб за любовь, и ты туда же. Тот огонь… это… — кот запнулся.

— Что это? Скажи же, ну! — в нетерпении я подскочила к клетке на коленях.

— Нет на свете той силы, что смогла бы разрушить клятву, данную и скрепленную ним. Он источник жизни. Он смерть. Он правда. Он истина. От него ничего не скрыть. Ты сделала выбор.

От его слов у меня онемело тело. Холодные мурашки прошлись неспешным строем, сообщая, что отныне не будет иначе.

— Я не понимаю, как это получилось.

— А я надеюсь, что ошибаюсь в своих суждениях, дорогая. Один только вопрос к тебе: что ты чувствуешь к Орголиусу? Только правду, — кот пристально посмотрел мне в глаза.

— Я… — собираясь сказать, понимала, каков будет ответ, и глаза наполнились слезами.

— Так я и думал. Невозможное возможно, и пророчества сдуло как листья на ветру. Он предложил тебе своё сердце, и это была проверка. Ведь теперь его можно убить. Но, разве может любящая душа уничтожить дарованное сердце?

— Но, как же? А если бы я взяла и уничтожила бы?

— Нет, не уничтожила бы. Ты и так уже остановила всепоглощающий Огонь, Великого духа, когда он пришёл вершить суд. Ты, дала ему клятву.

— Ты не был там, чтобы так уверенно говорить, — обиделась я, ведь кот слишком жестоко топтался по осколкам внутренней надежды.

— Хорошо, тогда ответь мне ещё на один вопрос и честно. Ты действительно любишь Октября?

— Конечно, — уверенно кивнула я, и ощутила, как быстро эта уверенность меня покидает.

Кот пристально наблюдал за мной как судья.

— Я… не помню его лица, — всхлипнув, закрыла лицо ладонями.

— Не плач, дорогая. Это не случайность. Если так вышло, значит так и должно быть. Я сам не до конца понимаю, что происходит, но я всё равно на твоей стороне. Просто продолжай слушать своё сердце. Ум тут не помощник, увы. Ты как Прометей, светоч. Зажигаешь огонь в сердцах. Подумать только, сам Дух Огня явился! Это событие из ряда вон, дорогая. Думать буду я, а ты, поспи. Утро вечера мудренее.