Сердце странника. Жизнь продолжается

Глава 10

Элис сдержала обещание, и весь вечер ее лицо светилось радостью. Она посмеивалась даже над его не особо удачными шутками. Когда они вышли из пиццерии, улицы были пустынны, хотя вечер только еще начинался.

— Куда подевались все люди? — удивился Клинт.

— Дома, наверное. Поливают цветы или сидят на веранде и рассматривают звезды. Такие чудесные летние вечера располагают к безделью.

Клинт посмотрел в небо. Ярко светила луна. Правда, волшебный вечер. Он невольно обнял рукой плечи Элис, и она прижалась к нему.

— Ханна уже несколько дней не была такой счастливой. И для меня сегодняшний вечер просто чудо. — Ее сияющие глаза смотрели на него. — Спасибо.

— Мне это было в радость, — и он ничуть не преувеличивал.

Она тихо вздохнула и еще теснее прижалась к нему. Как приятно! И вполне естественно было поцеловать ее волосы.

Ханна вдруг остановилась.

— Вон там мистер Кэхил.

Элис окаменела.

— О нет! — пробормотала она. — Меньше всего мне хочется его видеть.

Клинт внутренне чертыхнулся.

— Привет, мистер Кэхил! — во весь голос закричала Ханна. — Смотрите! Я сломала ногу!

— Слышал, слышал, Ханна. Но, как я вижу, ты отлично справляешься, — ответил он, перейдя через улицу.

Проклятье! Клинт крепче обнял плечи Элис.

— С тобой все в порядке?

— Нет. Но это не важно. Я должна поздороваться.

Клинт с любопытством рассматривал мужчину. Стало быть, это тот парень, который управляет банком. Он ему сразу не понравился

Элис попыталась изобразить улыбку.

— Знакомьтесь. Клинт Стронг, Винсент Кэхил.

Клинт подавил отвращение и протянул руку:

— Очень приятно.

— Вы недавно в городе?

— Клинт работает у Милли на стройке, — пояснила Элис.

— Ах, да. В ресторане ремонт, не так ли? Дело дрянь, то, что произошло прошлой ночью. Но мне нужно поторапливаться, меня ждут на собрании совета общины. Очень приятно было с вами познакомиться, мистер Стронг. — Он изобразил поклон и повернулся к Элис. — Мы, кажется, встречаемся через пару дней.

— Да.

Она держалась очень прямо, высоко подняв голову, как будто предстоящая встреча была рутинной. Только легкое подрагивание уголков рта выдавало ее истинные чувства.

Когда Кэхил удалился на приличное расстояние, Элис выдохнула. Она глядела ему вслед, застыв на месте, словно приросла к земле.

— Пойдем, Элис, — у Клинта было паршиво на душе. В машине он посадил Ханну на заднее сиденье, пристегнул.

Элис стояла возле машины понурившись, и, казалось, ее мысли витали очень далеко.

— Эй, ты хорошо себя чувствуешь? — Он нежно приподнял ее подбородок.

Она помотала головой и прошептала:

— Нет. Я боюсь, Клинт.

На душе у него сделалось еще хуже. Он обнял ее плечи и заглянул в глаза.

— Ты ведь обещала на сегодня забыть все проблемы. Вечер еще не кончился. — Он притянул ее к себе и слегка боднул ее в лоб. — Ну-ка, покажи мне твою колдовскую улыбку!

— Я постараюсь. — Робкая улыбка тронула ее губы.

— Мне этого достаточно. — Он поцеловал кончик ее носа. Сегодня вечером он сделает все, чтобы она забыла свои заботы.

Средняя ступенька лестницы скрипнула, сообщая Клинту, что Элис спускается вниз, уложив Ханну. Сидя за кухонным столом, он видел, как она идет через столовую. Несмотря ни на что, она держалась прямо, а ее движения были гибкими и грациозными.

Он восхищался ею. На обратном пути они купили красного вина. Сейчас он открыл бутылку и наполнил два бокала.

Элис вошла на кухню, уселась за стол и пригубила из своего бокала.

— Слава Богу, уснула! Она так устала, что наверняка проспит часов десять.

— Счастливое дитя! — сказал Клинт и сделал большой глоток. Он не мог вспомнить, когда высыпался в последний раз. Наверное, с тех пор прошла целая вечность.

Элис вздохнула.

— Раньше я сразу засыпала, стоило головой коснуться подушки. Но сегодня…

— Эй! — Клинт поднял свой бокал. — Я думал, мы договорились, что сегодня все проблемы оставим за дверью.

Она слабо улыбнулась.

— Я же стараюсь, Клинт. Но я не могу сделать вид, будто их нет совсем. Ты не знаешь, что это такое — терять свой дом. Когда я была маленькой, нам с мамой иногда приходилось выбирать между горячим обедом и ночлегом. На то и другое не хватало денег. Ты не можешь себе представить… — В ее глазах застыли страх и отчаяние.

Клинт был потрясен, он и предположить не мог, что у нее было такое тяжелое детство.

— Наверное, это ужасно, — ему захотелось повернуть время вспять и стереть все невзгоды из ее жизни.

— Да, и от этого страшного опыта я любой ценой хотела бы уберечь Ханну. Но не знаю, как.

Он смотрел на нее, и у него щемило сердце, ведь он слишком хорошо знал, каково ей.

— Я понимаю тебя.

Элис переплела руки на груди.

— Ты хочешь сказать, тебе грустно видеть, что происходит со мной и Ханной. Я ценю это. Но ты — сам себе хозяин, едешь, куда захочешь. Если бы у тебя была семья и собственный дом, а потом ты этот дом потерял бы, — вот тогда ты бы смог меня понять.

— По-твоему, я не знаю, что это такое — потерять навсегда самое главное и любимое в жизни. Когда есть семья и дом, а потом вдруг раз — и нет ничего. Ничего! — Его прерывавшийся голос звенел отчаянием и болью. — И вернуть невозможно. — Он провел пятерней по волосам. — Не думай, что мне не понять!

Элис смотрела вопросительно.

— Ты потерял любимого человека? Я не знала.

Ей хотелось знать больше. Клинт боялся ее вопросов и в то же время его так и тянуло рассказать ей все, до конца.

— Я должен тебе объяснить. — Он кашлянул. — У меня тоже была маленькая дочка. — Грудь вдруг стеснило так, что стало трудно дышать.

Повисла мертвая тишина.

— Была? Где она теперь? С твоей бывшей женой?

Клинт больше не пытался скрыть свою боль.

— Я не разведен.

— Что же тогда?

Его зазнобило от ее пристального взгляда. Как же она станет ненавидеть и презирать его, когда узнает всю правду.

— Мои жена и дочь погибли. Я их убил.

У Элис перехватило дыхание. Клинт сидел с каменным лицом и смотрел на нее так, словно ожидал удара. Неужели он действительно убил свою жену и ребенка?

Такого она никак не могла представить. Да, Клинт бывал порой мрачным и раздражительным, но никогда он не причинил бы боль людям, которых любит.

Сердце Элис заныло. Потерять жену и ребенка — это больше, чем может вынести человек. Она сочувственно смотрела на него.

— Да, я их погубил. — Он уставился в свой пустой бокал.

Ей хотелось спросить, что же произошло на самом деле, но что-то останавливало ее.

— Был пожар, — сказал он и растопырил пальцы обезображенной руки.

— Ты обгорел, когда пытался спасти свою семью, — подбодрила она.

Его безнадежный взгляд подтвердил ее предположение.

— Мне ужасно жаль, — тихо произнесла она, едва сдерживая слезы.

— Прибереги свою жалость для того, кто ее заслуживает! — взорвался он.

Она обиженно прикусила губу.

Внезапно он встал и, тяжело дыша, отошел к окну.

— Ладно уж. Расскажу тебе всю эту проклятую историю. — И вдруг слова хлынули из него, будто он больше не мог сдерживаться. — Раньше… Раньше я работал в страховой компании, занимался теми, кто обманным путем рассчитывал получить страховку. Был некий Джеймс Херридон, весьма уважаемая персона, генеральный директор одной фирмы. Дела его фирмы пошли неважно, и он спалил ее здание, рассчитывая поправить положение за счет страховки. Он клялся, что невиновен. Но я хорошо знал свое дело и доказал факт поджога. И он оказался за решеткой.

Клинт глубоко вздохнул.

— Через пару лет его выпустили досрочно за хорошее поведение. Он быстро выяснил, где я живу. — Его пальцы впились в подоконник.

— Не нужно рассказывать дальше.

— Нужно. Ты должна знать, с кем имеешь дело. Айрин был тогда месяц от роду. Подгузников ей приходилось покупать кучу. — Уголки его губ дрогнули. — Ты сама знаешь. Я побежал в дежурную аптеку… — Он закрыл глаза. — И именно в тот самый момент эта сволочь подожгла мой дом. Когда я вернулся, все полыхало.

Его глаза были широко открыты. Элис понимала, что сейчас он заново переживает ту ночь.

— Я опоздал. Уже не мог их спасти. Линн и Айрин… — Голос не слушался его. — Они погибли в огне. — Он закрыл лицо руками, стараясь овладеть собой.

Элис всхлипнула.

— Пожар был рассчитан на меня. Умереть должен был я, не они. — Он сгорбился и уткнулся взглядом в пол. — Вот и выходит, что я их убил.

— Нет, — прошептала Элис. Как же ничтожны ее проблемы по сравнению с его судьбой.

Клинт передернул плечами.

— Не понимаю, как мне могло прийти в голову, что я сумею помочь тебе, когда я бессилен управиться с собственной жизнью. Я не обижусь, если ты возненавидишь меня. Черт возьми, я сам себя ненавижу! — Не глядя на нее, он направился к двери. — Я соберусь и уйду.

— Подожди! — Элис вскочила. — Посмотри на меня! — она обхватила ладонями его лицо и заставила встретиться с ней взглядом. — Ты что, не видишь, что я… я люблю тебя.

— Тогда ты спятила. Я того не стою.

— Нет, стоишь. — Она погладила его по щеке. — С того мгновения, как ты вошел в нашу жизнь, я поняла, что ты хороший человек, Клинт Стронг.

— Такой хороший, что угробил собственную семью. Умереть должен был я. — Его глаза совсем сузились.

— Это не твоя вина. Ты пытался их спасти! — прошептала она и обняла его. — А тот человек, который устроил пожар, он в тюрьме?

— О, еще бы! Он в тюрьме, я — в аду.

Он попытался освободиться из ее объятий, но Элис не отпускала его, пока он сам не обнял ее. Так они долго стояли, тесно прижавшись друг к другу. Она слышала биение его сердца, этого большого чуткого сердца, которое он пытался спрятать под внешней грубостью. Теперь она знала почему. Как же ей хотелось унять его муки. Она коснулась губами того места, где было его сердце. Ей показалось, что оно замерло. Она осторожно расстегнула его рубаху и еще раз поцеловала это место. Волоски на его груди щекотали ее щеку. Сердце Клинта тут же забилось быстрее.

— Эй! — Его голос был хрипловат. — Лучше нам этого не делать.

— Почему? Я хочу тебя.

— Элис. — Он приподнял ее подбородок и приник губами к ее рту, будто хотел потопить в страсти свою память.

Элис хотела помочь ему. Сила ее любви пугала ее саму. Они вместе опустились на пол. Едва дыша, она стянула с плеч его рубаху. Она гладила его горячую, загорелую кожу. От ее прикосновений он вздрагивал. Она целовала его соски; он затаил дыхание.

Он подхватил ее и поднял на кухонный стол. Быстро, словно сгорая от нетерпения, он раздвинул ногой ее бедра, склонился над ней и обхватил один из ее сосков губами.

Жаркая волна прошла по телу Элис. От желания закружилась голова. Со стоном она запустила руки в его волосы, прижимаясь к нему еще ближе. Дрожащими пальцами он потянул ленту, которой был завязан ее хвост и, закрыв глаза, зарылся лицом в ее длинных, волнистых волосах.

Элис тоже закрыла глаза. Его руки, ласково гладившие ее волосы и возбужденные груди, рассылали волны желания по ее телу.

— Ты прекрасна, — пробормотал Клинт. — Как ангел.

Уж ангелы — то никогда не сгорают от плотского желания.

— Но я чувствую себя совсем не по-ангельски.

— Ты ангел. Мой ангел. Нет, нет! — Он вдруг закрыл лицо руками.

— Клинт? — Она гладила его грудь. Любой ценой она хотела прогнать его демонов. — С тобой все хорошо?

— Черт побери! Нет! — Он стиснул ее запястья. — После той ночи я себе поклялся, что этого больше никогда не будет. Но ты сводишь меня с ума. Если ты хочешь, чтобы я остановился, скажи сейчас.

Она поцеловала его руки.

— Пожалуйста, не останавливайся!

— Элис, зачем? Ты же знаешь, кто я.

— Потому что мы очень хотим друг друга. Потому что мы нужны друг другу. Потому что сегодня ночью никто из нас не должен оставаться один.

— Я всегда один. И сейчас тоже.

Его слова — словно удар в лицо. Но она его любит, поэтому не покажет вида.

— Клинт, я тебя не отпущу. Позволь мне любить тебя. Я хочу, чтобы тебе стало лучше.

Он покачал головой.

— Ты заслуживаешь лучшего человека, чем я!

— Ш-ш-ш! — Она прижала палец к его губам.

Его глаза вспыхнули, и он поцеловал ее палец.

— Но не здесь. Тебе нужна большая мягкая кровать. — Он подхватил Элис на руки.

— О, Клинт! — прошептала она. — Я не могу больше ждать. Давай останемся в кухне.

— А Ханна?

— Она очень крепко спит. Она нас не услышит.

Он со стоном прижал ее к себе.

— Ты, правда, этого хочешь?

— Да, правда.

Клинт выключил люстру, теперь в кухню просачивался лишь слабый свет из коридора. Он поспешно убрал со стола бокалы и бутылку, быстро избавил Элис и самого себя от остатков одежды.

Он обнял ее и опустил на стол, жесткий и холодный. Но она этого почти не замечала, сгорая от желания. Она обвила ногами его талию, заставляя его проникнуть глубже.

Он повиновался со стоном. Потом медленно отпрянул, чтобы снова глубоко войти. Сильно и быстро. И снова помедлил, и снова, и снова…

— Да, Клинт. Да! — выдыхала она.

— Элис! — вскрикнул он, глубоко погрузившись в нее последний раз, и оба одновременно вознеслись к мощному оргазму.

Они еще долго держали друг друга в объятьях. Глаза Элис наполнились слезами. Она плакала, но чувствовала бесконечную радость.

Что будет, когда он уедет? Даже представить невозможно. Но сейчас не стоит об этом думать.

— Элис. Ты плачешь? — Он вытер пальцами ее слезы. — Я тебе сделал больно, мое солнышко?

Мое солнышко. Она улыбнулась сквозь слезы.

— Нет, ты сделал меня счастливой.

— Если так, то почему мы не идем наверх? В красивой удобной кровати я сделаю тебя еще счастливее.

Очнувшись на следующее утро, Клинт почувствовал себя совершенно разбитым. Он опять почти не сомкнул глаз. Элис спала, уютно пристроившись на сгибе его локтя.

Свежий цветочный запах ее медно — золотых волос смешивался с мускусным ароматом чувственной любви.

Жар волной прокатился по его плоти.

Что же с ним происходит? Он ведь ни с кем не хотел заводить близких отношений.

Элис пошевелилась во сне и еще теснее прижалась к нему мягкой круглой грудью, теплым животом, Он сдержал стон. Он не сможет насытиться ею никогда.

Этого не случилось бы, если бы он держал рот на замке. Но ведь нет же, приспичило поболтать с ней о своем прошлом. Никогда ни единой душе он не говорил об этом.

Он вспомнил, как тепло и сердечно она смотрела на него, как нежно касалась его. Я люблю тебя, сказала она.

Но он-то знает… Она его просто пожалела. Они оба хотели ненадолго позабыть свои проблемы. Это был секс, голый, чистый секс. Тебе лучше не забывать об этом!

Он высвободил руку и сел.

Веки Элис затрепетали.

— Доброе утро, — сонно промурчала она.

— Нам нужно поговорить.

Она нахмурилась.

— Если речь о прошлой ночи, то тебе не стоит упрекать себя. Ты мне ничего не обещал.

Ее слова должны были бы охладить его пыл, но напротив: его тело тут же отреагировало. Проклятье! Нужно скорее убираться подальше от нее. Он спустил ноги на пол и встал.

— Мне пора на работу.

— Но еще слишком рано. И потом, ты хотел со мной поговорить.

— Теперь расхотел.

Она потянулась к нему.

— Мне больно видеть, как ты страдаешь.

Так и есть — она его жалеет. Он способен вынести все, но не жалость.

— Я уже ушел.

— Не надо сбегать от меня, Клинт Стронг!

— Сбегать? — Он задохнулся от злости. — Ты сама не знаешь, что несешь!

— Я не знаю? — Ее щеки пошли красными пятнами. — Я доверяю тебе, Клинт. И этой ночью ты тоже доверился мне. Я хочу знать, что изменилось!

— Черт побери, Элис. Это не доверие. Это жалость. Я не нуждаюсь в ней.

— Прекрасно. Но это вовсе не повод, чтоб сбегать.

Он мрачно посмотрел на нее.

— Что это должно значить?

— Ты всегда спасаешься бегством, когда возникают проблемы. Это не выход, Клинт. Невозможно убежать от самого себя.

Ее слова били по живому.

— Это все? Я не знал, что ты еще и психолог.

— Преступник устроил пожар, Клинт. Не ты. Прекрати казнить себя.

Ее спокойствие только подогревало его ярость.

— Я засадил этого ублюдка в тюрьму! А когда он вышел на поруки, я палец о палец не ударил, чтобы защитить мою семью! Я был в аптеке. Хочешь знать, почему? Потому что утром я забыл купить подгузники!

— Прекрати, Клинт! Ты не Бог. Ты человек. Послушай меня внимательно. То, что произошло, не твоя вина. Ни в коей мере. Это правда.

— Ну прямо пастырь. — Он пренебрежительно дернул уголком губ. — Благодарю, что вы отпустили мои грехи, святой отец. Если позволите, я отправлюсь под душ, а потом — на работу. — Он с издевкой поклонился.

— Не позволю, пока не поешь. В конце концов, ты оплачиваешь комнату с завтраком.

Клинт сдался.

— Как хочешь… — И вышел из комнаты.