Шакалы поют в полдень

Глава девятая

События которой подведут Ульяну Павловну к переменам в личной жизни, а Ди Старшего к первым серьезным выводам в расследовании.

До места назначения шериф и первый помощник добрались, когда слепящий диск солнца клонился к материнской планете, оттеняя долину Красной реки прозрачным золотым сиянием. Через пару часов светило скроется за горизонтом планеты, воздух станет влажным, а с гор потянется липкий туман. Кроу рассчитывал управиться до сумерек.

Ховеры сбросили скорость и медленно остановились. Моргнула и исчезла синева защитных экранов. Всадники, как по команде, синхронно запрокинули головы, рассматривая матовые, зеленовато-черные отвесные стены, тянущиеся ввысь. Пять острых пиков, словно вилы, прокалывали небосвод, накручивали на острия туман, пока тот не становился таким плотным, что превращался в облака. Когда-то давно, когда эта планетная система бурлила и зарождалась, острый черный осколок этернитона пронзил будущий спутник Евангелии, застряв в нем навеки. Откуда прилетел этернитон, так и осталось загадкой. Лишь дикари верили, будто Черный Камень, Чан-Шункан-Вакпа, ниспослан матерью Вселенной стать осью цивилизации этих звезд. Они поклонялись ему, спутник был для них храмом, пока не пришли люди.

Тоидзе развернул карту, на которой Уолш отметил все известные ему пещеры и тайники.

– Нам туда, – он кивнул на реку.

От этернитона радиально расходились гигантские трещины, некоторые до мили глубиной. Красная река проложила свой путь через один из таких провалов. Бурлящими порогами она спускалась вниз, а после, повинуясь воле Черных скал, делала крутой поворот и бежала прочь от святилища по древнему разлому. Именно тут, в породе, поддающейся обработке, контрабандисты и устроили сеть складов. Отсюда начал свой печальный путь Натан Уолш. Красная пыль все еще хранила следы развернувшейся здесь трагедии.

Всадники подъехали к порогам и медленно спустились вниз по тропе. Подъемные двигатели недовольно урчали, стабилизируя высоту на краю крутого склона.

Тоидзе был хмур, как предгрозовое небо. Черные скалы давили грудь, вселяли в сердце боль утраты. Утраты чего, Давид и сам не знал, но избавиться от малоприятного ощущения никак не мог. Древние дикие инстинкты вынуждали его прислушиваться, заставляли человеческую часть мозга подчиниться воле коллективного разума виютечан. Его покойная мать часто повторяла: Чан-Шункан-Вакпа говорят, Чан-Шункан-Вакпа не лгут.

– Сэр, у меня плохое предчувствие, – рискнул озвучить опасения Давид, когда они добрались до небольшой боковой расщелины, служившей одним из трех входов в каскад переходящих одна в другую искусственных пещер.

– Засада? – В отличие от своего помощника, шериф полагался лишь на наблюдения и логические выводы.

Он видел свежие следы новеньких армейских сапог, пару израсходованных батарей от сверхлегкого «Stellar», обрывок камуфляжа песочного цвета, застрявший в породе, – это не следы засады, это следы боя и отступления.

– Нет, сэр. Тут что-то…другое.

– Скалы говорят? – догадался Ди.

– Да, сэр.

– Что именно?

– Что это трагедия, сэр. Земле больно.

Кроу пробормотал задумчивое «хм». Стоило им войти в расщелину, как на пути обнаружились первые серьезные следы крови. И нет, не те мелкие капли, что оставлял на пути своего следования Натан Уолш. Каменный пол бережно сохранил пролитые литры рубиновой жидкости, словно кто-то совсем недавно нарочно резал человека так, чтобы она стекала в углубления и выпаривалась там под влиянием дневных температур. Но, конечно, это лишь видимость. Физика и никакой мистики. Твердая порода не впитывает влагу, кроме тех мест, где на ее поверхности закрепились колонии губчаток. Эти маленькие полурастения-полуживотные с удовольствием растворяли и поглощали любую жидкую органику. А губчатками были покрыты все стены расщелины.

Чуть поодаль от алых луж валялся рассеченный пополам военный дрон. Точь-в-точь такой, какой изводил Кроу и Вебер в Розовом каньоне. Ди достал «Roth 17», снял его с предохранителя и перешагнул через кровь. На корпусе дрона отчетливо виднелись выжженные тонкие линии, похожие оставляет любимый шокер Ульяны Павловны. И пара заплаток от тонких отверстий – это уже на скорую руку заклеивали старания бесперебойного «Roth 17» нашего шерифа. Иногда то, что ты видишь – это именно то, что видишь. Вот если глубокой ночью выходишь из бара на улицу, и вдруг слышишь, как кто-то под крыльцом начинает возиться и хрюкать, так это старина Пак от жены опять в запой сбежал, и ничего иного.

Кроу медленно присел рядом с дроном и осмотрел срез. Ровный, ни зазубринки, ни следа от высоких или низких температур.

– Виютечан? – обеспокоено проговорил позади Тоидзе.

– Да-а, – тихо протянул Ди, – оружие, но не они сами.

Дикари не возвращаются к оскверненным святыням и не трогают тела убитых врагов. Люди для них крысы, отвратительные грызуны, бесконтрольно размножающиеся и заселяющие все вокруг. Они грязь под ступнями виютечан, и, прикоснувшись к ним, каждый виутэ народа Свободных Звезд становится таким же грязным. Прелестно, да? А кто сказал, что у крыс нет интеллекта, и они не способны сжить со свету высокомерных виутэ?

Ди поднялся и, осторожно ступая, пошел дальше.

– Посвети.

Тоидзе снял с пояса фонарь и включил его. Держа оружие наготове, шериф с помощником ступили в темноту. Луч скользил по полу и внутренним сводам пещеры, выхватывая неработающие беспроводные таблетки светильников, прикрепленные к стенам, полусгнившие железные ящики столетней давности и белесый влажный туман, основной источник питания губчаток. Давид сделал несколько шагов в сторону и направил фонарь на одну из таблеток. Прямо по центру светильника зияла дыра в форме тонкой линии длиной в три дюйма. Острие карвитного меча вошло в твердый сплав, как нож в масло. Тоидзе продемонстрировал находку шерифу. Тот молча кивнул, и они направились дальше.

Вторая пещера встретила законников кисловатым запахом крови, туманом и все теми же проткнутыми светильниками. И никаких тел. Только неплохо организованное место отдыха: стеллажи с консервами, горелки, стол, стулья, спальники, утепленные одеяла. Все новехонькое. Здесь на Уолша напал первый злоумышленник. Пацан притаился у входа в следующее помещение и, конечно, отвлекся на мысли о несчастных пленницах. Не рассчитывал найти что-то подобное, вот и пропустил удар рукояткой по затылку. Завязалась схватка не на жизнь, а на смерть, из которой Уолш вышел раненым победителем. Тоидзе обшарил все вокруг на предмет трупа, о котором говорил Натан. Тщетно.

Тогда наши герои продолжили исследовать бывшие склады контрабанды. Они нашли просторную клетку с двумя кроватями и ночным горшком, запертые оружейные сейфы, новенькую технику для связи на глубине, еще немного сгнивших железных ящиков из старого наследия, и никаких тел. Следы борьбы, лужи крови, отпечатки сапог, сломанное лезвие ножа, и ноль трупов, даже тех, о которых говорил Уолш. Когда стало очевидно, что пещеры пусты, а у оставшихся двух выходов не дежурят наемники, шериф доверил первому помощнику сканирование и сбор образцов, сам же внимательнее осмотрел берег реки и подножие Черных скал.

Ди не давала покоя дилемма: он все еще контролирует ситуацию или пора вызывать гвардию. И если вызывать, то на каком основании?

– Эль-два шерифу, – надрывно прошипела на груди Кроу старенькая рация, одна из тех, что он списал, но с утилизацией повременил, просто оставил в коробке в дальнем углу оружейной комнаты. Призрачное предчувствие, не иначе.

– Шериф для Эль-два. Десять-двадцать один. Прием.

– Эль-два шерифу. Десять-двадцать. Мэйн стрит, департамент. На первом этаже, сэр, чтоб старикан Ван-Ю меня не слушал.

Ди улыбнулся.

– Шериф для Эль-два. Докладывай.

– Эль-два шерифу. Музыкантов развернул. Подробную информацию о певице и ее менеджере не получил. Хотят общаться только через адвоката. В поместье Ван-Ю восемь наемниц. Зачитать список?

– Нет. Сколько пастушек?

– Две, – после непродолжительного молчания ответил Чип.

– Аккуратно выясни все о них. Расписание, где едят, что носят, с кем общаются, сколько получают, откуда родом.

– Понял! Сделаю.

– С космопортом что?

– Работает без людей. Его удаленно обслуживают. Связался с дежурным, он обещал выслать всю информацию за последние три дня.

– Запроси за неделю.

– Понял.

– Это все?

– Да, сэр. Десять-четыре.

– Десять-четыре. Отбой.

Дэниел вставил рацию обратно в петлицу и задумчиво поковырял мыском сапога зарывшийся в землю черный камешек. Затем присел, почистил его поверхность пальцами и не без усилия извлек из почвы. На подушечке остался тонкий кровоточащий порез. Ди поднес камень к глазам и рассмотрел внимательнее. Матовый, зеленоватый, аккуратной огранки, казалось, он поглощал свет, попадающий на его поверхность. Кроу поднялся и взглянул на махину Черных скал. Находку убрал в карман. Жаль, матери Давида уже нет в живых. Она единственная виютечан на его памяти, кто соглашался что-то рассказывать о своем народе. Становясь частью человеческого общества, они будто отрезали прошлое.

– Я закончил, сэр, – Тоидзе подошел со спины. – Следов борьбы хоть отбавляй. Есть те, которые подходят под описание Уолша, и есть свежие. Засечки в породе от меча нашел. И вот.

Перед лицом Дэниела с хрустом развернулся прозрачный пакет для вещдоков. На дне лежал отрубленный средний палец. Судя по суставу, мужской.

– Под ящики закатился в первой пещере.

На основание для вызова кавалерии не потянет. Если бы трупы были… Кроу нахмурился и взял из рук помощника пакет. Покрутил палец, рассматривая его внимательнее. Бугристый, желтоватый, неровно обрезанный ноготь чуть-чуть отрос и накопил грязь. На распухшей влажной подушечке красовались старая мозоль и тонкий шрам.

– Не шахтер, – прокомментировал свои наблюдения шериф, потом достал из кармана камешек и протянул Давиду. – Расскажи, что думаешь?

Помощник свистнул. Впечатлила парня находка.

– Сэр, это похоже на украшение. Ну, точнее, я бы уверенно сказал, что это часть украшения виутэ. Либо на рукояти оружия, либо цепочка на ноге. Чан-Шункан-Вакпа говорит, Чан-Шункан-Вакпа не лжет. Воин следует за голосом камня.

Кроу кивнул. Хорошо, когда два разума делают один и тот же вывод. Плохо, когда этот вывод словно навязанный. Как там выразилась невозможная женщина? Рекламная вывеска? Дэниел верил в свою наблюдательность и дотошность, но не настолько.

– Постой, послушай украшение. – Ди отдал палец Давиду и направился к реке.

В голову пришла простая логичная догадка. Вывезти тела из пещеры можно на обычной телеге или медицинской каталке и сбросить туда, где их через сутки уже не найдут. Бурный поток унесет, хищные рептилии и животные съедят все, включая кости, насекомые расправятся с одеждой. Ди прошелся по берегу, вглядываясь в валуны и прозрачные бурлящие воды Красной реки. Пожалуй, на каталке. Она маневреннее, и антигравитационный движок оснащен регулятором высоты. Ни следов тебе, ни тел, ни повода получить вооруженную гвардию законников с планеты. Кому-то очень не хотелось привлечь внимание властей Евангелии.

– Сэр, – окликнул шерифа помощник. – Я ничего не слышу. Думаю, камень слишком маленький для моей крови.

Ди надул щеки, как совсем недавно в кабинете, и шумно выдохнул. Конечно, он ничерта в воде не нашел. Кто бы сомневался!

– Ладно, загружай ховеры. Давай возвращаться.

– Может, по следам протекторов проедем?

– По тем, что не замели? – Дэниел раздраженно пнул прозрачный розовый камень и тот шумно скатился в реку. – Нет.

Кроу не любил, когда им манипулируют, ничуть не меньше, чем шакалка не любила холодный кофе. Отпечатки колес грузовиков приведут его куда угодно, но не к истине. И забегая вперед, скажу, что ни капли не ошибался. Ловить в пустыне ночью нашим законникам было нечего, а вот городок оставлять без присмотра, пожалуй, даже на пару часов не стоило. Чип с мыльным задом исполнял поручения, Мерсин наблюдал за маячком мадам Вайс и отвечал на вызовы горожан, Эрика пыталась либо влюбить, либо разговорить – как пойдет, цель важнее средств – объект слежки, Ульяна обеспечивала безопасность Китти и ее сына, а в это время… Впрочем, смотрите сами.

В тот момент, когда шериф с помощником только-только покинули склады у Черных скал, недалеко от Сан-Исидро, у подножия зеленого холма, притаилась невысокая фигура, закутанная в длинное старое пальто. На голове странного создания, решившего в такую жару хорошенько пропотеть, красовался потертый «Reid&Sons». На спутник опускались сумерки, но дневной зной все еще не отступил, так что окажись поблизости работник из поместья Ван-Ю, граница которого всего в полумиле от холма, счел бы незнакомца подозрительным. Из-под полей шляпы внимательно вглядывались в окна белого двухэтажного дома равнодушные глаза. Опаленные темные ресницы подрагивали от напряжения. Сеточка морщин собиралась у переносицы и убегала под черный пыльный платок, скрывающий лицо. Кто бы это ни был, он не собирался быть узнанным.

В окнах дома царила пустота, только в глубине резной веранды красная лампочка мигала над входной дверью, предупреждая всякого постороннего о системе охраны. Легкий ветерок играл цветущими ветвями кустов олеандра. Золотые искры последних закатных лучей и умиротворенный уют одинокого изысканного жилища – могла бы выйти достойная кисти картина, если бы не ведро, небрежно брошенное у крыльца, и не выгоревшая уродливая мятая тряпка, свисающая с перил. Кто ж так вещи оставляет?

Злоумышленник раздраженно передернул плечами, отгоняя назойливых насекомых. Черствое сердце не трогала красота природы, оно выжидало. В условленный час, когда последние солнечные лучи скрылись за планетой, и спутник погрузился в туманные сумерки, человек поднялся с земли. Под полами длинного пальто он все это время прятал полевой регистратор, самый простой, какими пользуются фермеры для отслеживания состояния колоса на участках, с той лишь разницей, что к днищу конкретно этого дрона был прикреплен не сканер с камерой, а неясного назначения монолитный блок без маркировок. На самом регистраторе отливало клеймо Ван-Ю.

С темнотой порывы ветра стали сильнее. Вдали над полями сверкнула первая молния. Тихо зажужжали винты, поднимая в воздух машинку, размером со старый добрый «Reid&Sons». Регистратор на секунду завис над полями этой шляпы, пока оператор разбирался с пультом управления, и резво понесся к дому. Сверкнула следующая молния, на этот раз ближе настолько, что глухие раскаты грома докатились до холма. Дрон, не сбавляя скорости, врезался в стену рядом с входной дверью. Звук удара смешался с шипением поврежденного баллона, окатывающего брызгами горючей кислоты веранду, крыльцо и окна. Вступая в контакт с крашеной древесиной, вещество воспламенялось. Неестественно синие языки огня волнами расползались по изящному строению.

Новая вспышка молнии на доли секунды осветила окружающее пространство. Ветер рвал еще живые цветы и листья олеандра, распалял занимающийся пожар, вихрем поднимал мусор с земли и швырял его в заросли хвойника. Тонкие ветки, сухие лепестки, красная пыль – все цеплялось за пушистые мягкие иглы. И за ткань шерстяного пальто распростертого под холмом мертвого тела. «Reid&Sons» слетел с головы злоумышленника, черные длинные волосы волей все того же ветра рассыпались по земле. Платок съехал, открывая взору аккуратный маленький нос и высокие женские скулы. У руки, судорожно сжимающей короткий нож, лежала мертвая самка чана. Из раны в жестком панцире насекомого сочилась желтая кровь. Два самых смертоносных существа во вселенной встретились лицом к лицу и проиграли друг другу в схватке. Один ядовитый плевок, один меткий удар.

Первые крупные капли дождя упали на землю. Громыхнули небеса, сверху вниз глядя на пламя, безжалостно поглощающее двухэтажный дом. Ветер уносил крошечные желтые искры к облакам. Противопожарная система тщетно заливала внутренние помещения пеной. Ливень внезапно стеной обрушившийся на пожар тоже ничем не смог помочь. Кислоту нельзя было просто так потушить. Она распространялась вместе с огнем и уничтожала все на своем пути до тех пор, пока не выгорала полностью. Глазок сигнализации мигал до последнего, оглушая ночную темноту металлическим воем и посылая в город сигнал «sos».

Первыми прибыли пожарные. Два легких, обвешенных старым добрым неоном универсала, зависли над землей в двадцати ярдах от открытого пламени. Бессменный капитан нашего маленького расчета, Франческа Торрес, выбралась из кабины и, надев на голову огнеупорный шлем, окинула оценивающим взглядом полыхающий дом. Команда из троих добровольцев терпеливо ждала приказа. После секундной заминки Торрес, наконец, прикинула тип горючих веществ, развернулась и принялась командовать. Время решало все. Тяжелые пары кислоты уже обволокли кусты олеандра, огонь грозил перекинуться на хвойник в десяти ярдах от дома. Если бы не направление ветра и ливень, катастрофа бы не заставила себя ждать.

Франческа лихо запрыгнула в гнездо на крыше своего расчета, пока Малыш Бенито перебирался за руль. Машины разлетелись, поднялись ввысь, и, срезав острые концы языков пламени, сбросили ионные сети. Пламя вспыхнуло ярче, окрасив окружающее пространство едким фиолетовым цветом, раздался звенящий гул. Зеленые искры вихрем поднялись в грохочущее небо. И внезапно все изменилось. Огонь обратился в огонь, самый обыкновенный, привычный, и загудел так утробно знакомо, как положено. И недовольно зашипел по краю пламени там, где вода с небес превосходила его по силе.

Торрес развернула расчеты. Днище универсалов ощетинилось рядами пожарных стволов. Ребята зашли на второй круг. Струи пены стеной обрушились на горящее здание, уничтожая огонь на корню. С надрывным треском рухнула крыша и выпустила из глубин дома выжившего демона. Сквозь пену, пожирая ее, к небу прорвались синие языки. На этот раз Торрес использовала ионную сеть лишь со своего расчета. Этого хватило с лихвой. Испустив фиолетовый дух, демон переродился, и был уничтожен.

В пятидесяти ярдах от дома за тушением пожара наблюдал Арун Кулкарни. Наш мэр, разве что старикану Ван-Ю казался молодым, нелепым и бестолковым, но вообще достойный человек. Дельный. Истинный политик. Умный, хитрый, хотя с виду не скажешь, вежливый до оскомины. Он умудрялся уважительно разговаривать с засидевшимися посетителями бара, а у мужиков там, после загула-то, не так чтоб членораздельная речь была, это я как специалист по алкашно-человеческому заявляю. Да и мышление после двух-трех бутылок виски у людей не слишком здравое. Короче говоря, Кулкарни трудностей не боится и высоко взлетит, зуб даю. Достойное оснащение наших добровольцев из пожарной команды – это первое, чем он занялся, прибыв в город. Так что нынешняя безоговорочная победа Торрес имела отношение и к нему. Франческа и ее ребята приземлились рядом с ховером мэра и тепло поприветствовали своего любимчика.

В неоновом свете сигнальных огней расчетов и вспышек молний к пепелищу начали понемногу стягиваться любопытные горожане, кому было не лень тащится к холмам в грозу. Хозяйка дома прибыла едва ли не последней. В сопровождении шерифа, само собой. Гори хоть весь Сан-Исидро, она бы не бросила вверенных ей людей, и терпеливо ждала, когда ее сменят на посту.

Настолько виноватым Кроу себя еще не чувствовал никогда. Он смотрел на точеный профиль Ульяны в свете белых искусственных огней и все пытался угадать, о чем именно она думает. А она не думала ни о чем, и ничего особенного не чувствовала. Казалось бы, кто-то спалил дом ее мечты, вместе со всеми сковородками, подушками, одеждой, мебелью, старым оружием, а ей все равно. В душе пусто, даже легко как-то. Олеандр только жалко.

Уля протяжно вздохнула и озвучила мысли вслух. У шерифа от сердца отлегло.

– Главное, не магазин, – добавила тихо шакалка. – За инструменты мои и антиквариат убью.

Ди поверил. Убьет.

– Прости меня, – проговорил он.

Ульяна повернулась и удивленно взглянула на мужчину, просьбы которого чтила сильнее собственных нужд. Потом вдруг заулыбалась. Если бы Дэниел Кроу реагировал иначе, она бы не доверяла ему так, как доверяла себе. 205900

– Ты предсказуем, – ей стало так весело, как не было весело давным-давно. И она просто засмеялась, потом захохотала, а, завидев озабоченное выражение лица Ди, залилась безудержным безумным смехом. Отчаянная, безмерная свобода поглотила ее сердце, наполнила душу. Иные истинно верующие не ощущают такой искрящейся благодати, ступая в дом божий. Груз прошлого свалился с женских плеч. Пылающие крылья вспыхнули за спиной – да-да, я нарочно провела аналогию с пожаром.

Дэниел, который потерю супруги пережил раньше и несколько иначе, ничего не понял, но догадался, что случилось что-то, действительно, хорошее, хотя меньше беспокоиться за Ульяну не стал.

– Ты в порядке?

– Да, – с трудом, сквозь смех выдавила она. И, секунду спустя, добавила протяжное «у-уф».

Дэниел сделал короткий жест Кулкарни – того обеспокоил вид мадам Вебер – мол, все в порядке, все под контролем. Мэр кивнул и продолжил беседовать с горожанами.

– Пойдем, – Ди очень бережно, немного неуклюже, страшась произвести неверное впечатление о своих намерениях, обхватил Ульяну Павловну за плечи и повел ее к грузовику.

Напрасно переживал, шакалка в его благородстве не сомневалась и в действиях не увидела ничего, кроме дружеской поддержки. Беззаботная и умиротворенная, она позволила усадить себя на пассажирское сиденье своего грузовика и отвезти в другой дом, тот, что располагался на Мэйн стрит, недалеко от департамента. Тоже двухэтажный, тоже белый, только каменный, как большинство строений в городе, с изящным кованым балконом и высокими двустворчатыми окнами. О, какой бы был дивный момент для Эрики Вайс, окажись она в тот поздний час на Мэйн стрит, но наша сплетница честно выполняла вверенное ей задание.