Шакалы поют в полдень

Глава десятая

В которой наши герои, наконец, сделают шаг навстречу друг другу и самим себе, а миссис Вайс окажется в наручниках.

Уля прижалась плечом к стене, с беспечной улыбкой наблюдая, как Кроу отпирает входную дверь. Ну что за мужчина. Морщинки меж ангельских бровей, и губы сурово поджаты от напряжения, а ямочки на щеках все равно заметны. Должно быть, во всем виноваты городские фонари, дождь и темнота. Шакалке почудилось, что она пьяна.

Ди отворил дверь и завел гостью внутрь. Мягкий желтоватый свет озарил узкую прихожую. Ульяна сощурилась, а, когда глаза привыкли к свету, осмотрелась. Уютное было место, хоть и крошечное. Теплого оттенка краска на стенах, вместо полноценного гардероба комод и крючки на стене, под ногами жесткий ковер. Половину пространства съедала лестница на второй этаж.

– Мэм, – Дэниел осторожно прикоснулся к ее пальцам, обращая на себя внимание. И не было в этом «мэм» привычных игривых ноток, только искреннее беспокойство.

– Да? – очнулась Уля, взглянув в циановую бездну глаз.

– Тебе надо поесть. – Будто опасаясь, что она вновь задумается, Ди решительно взял ее за руку и потянул за собой к дальней двери, что вела на кухню. Непарадные помещения в городке всегда выходят на маленький задний двор, а тот, в свою очередь, на улицу Шипов.

– Тебе тоже. – Ульяну веселило поведение Ди, но в то же время глубоко внутри, в самой сути женского начала, прорастало сладкое зерно удовольствия. И шальная крамольная мысль занимала разум, а что если… Что если она на краткий миг сделает вид, что ей нужна забота? Что если она расслабится и сама поверит в это?

– Значит, нам надо поесть, – заулыбался в ответ Кроу.

Последняя реплика Ульяны Павловны помогла ему преодолеть безотчетное волнение за ее здоровье. Он знал, что ведет себя навязчиво и, должно быть, несколько грубо, проявляя настойчивость там, где женщина должна делать выбор. Но он действовал исходя из неясной природы соображений, больше осязаемых, как инстинкты. Во всяком случае, Дэниел именно так описал бы свои мотивы и сумбурные эмоции.

Кухня тоже имела скромные размеры, примерно в половину той, что сгорела у холма, и тоже выглядела уютно. Уле подумалось, что ее собственная не шла ни в какое сравнение, там было много лишнего, в том числе и места, а у Ди ничего. Тепло, светло, чисто, капли дождя барабанят по стеклам за короткими льняными шторами и полотенца для рук красные в белую клетку – так по-деревенски.

Дэниел усадил гостью на стул, скинул форменную куртку и принялся за готовку. Хлопала дверца холодильника, то и дело шипела струя воды из-под крана, шкварчало масло на сковороде и возмущенно шипело и дымилось, когда поверх него клали куски мяса. И каждую секунду Ди спиной ощущал пристальный взгляд Ульяны. Как в последние дни зимы солнце согревало ледяную землю, так эта женщина грела душу. Он не просто запрещал себе думать о том, что она здесь и сейчас в его доме, на его кухне, в ярде от него, он мыслей таких не допускал. Сосредоточился на одном: ей нужен отдых и еда, а на рассвете он отправится искать виновника пожара, и купит хотя бы самое необходимое…если, конечно, Ульяна позволит. Наш шериф истинный джентльмен.

Шакалку леди не назову, потому что мысли у нее в голове были – грешник покраснеет. Знал бы Ди, о чем раздумывает бесстыдница, пока он за нее переживает и благородство проявляет! Локоть на стол поставила, подбородок на кулак оперла и следит за движениями мышц под выцветшей футболкой. Прищуренными глазами сверкает на россыпь светлых волос на затылке. Водит хищным носом по воздуху на запах жареного мяса. Кошмар, а не женщина. Впрочем, ведь именно в таких влюбляются опытные мужчины.

Особенно сильно Ульяну занимал ремень с кобурой, который Ди то ли забыл снять, то ли перестраховался. Тяжесть оружия оттягивала пояс джинсов справа вниз, что добавляло общей картине сексуальной небрежности и остроты. Бесстыдница даже шею вытянула и со стула привстала бесшумно, стараясь заглянуть за пояс. А вдруг что-то большее увидит, полоску обнаженной кожи, например? Не вдруг. Разочарованная, Уля села обратно и сосредоточилась на руках Дэниела.

– Руслана просила позвонить утром? – Кроу нарезал хлеб, помыл помидоры и выложил первый стейк на тарелку.

Уля улыбнулась.

– Да. – Дочери она весточку о пожаре послала из больницы сразу, как сама узнала, и, конечно, Ди был в курсе.

– Селектор у меня в кабинете наверху.

– Хорошо.

– Рядом с гостевой спальней, – как бы между прочим добавил он.

Шакалка заулыбалась шире…и немножечко плотояднее. Немножечко. Совсем чуть-чуть… Боже, кого я обманываю?

– Хорошо, – протянула она таким тоном, что у Дэниела мурашки по спине пробежали, а сердце гулко ухнуло и ускорило бег.

Он развернулся и, избегая смотреть в глаза опасной женщине, начал накрывать на стол. Дождь, будто почуяв сумятицу в душе шерифа, забарабанил по стеклам яростнее. И ветер, старый пьяница, вновь забушевал, засвистел в вытяжке, загремел водосточными трубами.

– У тебя Люси ведет запись после активации сигнала тревоги? Я бы посмотрел.

Уля кивнула. Закусив нижнюю губу, она уставилась на свой стейк так же, как только что смотрела на собеседника.

– Дашь пароль?

– Лана и Младший. С больших букв и без пробелов.

Кроу усмехнулся. От него не ускользнуло, как его леди честно дождалась, пока он свою тарелку на стол поставит и сядет, и только после приступила к еде, хотя выглядела дьявольски голодной.

– Вы что-нибудь еще нашли? – спустя пару минут продолжила разговор она. – Помимо отсутствия трупов.

Дэниел молча отложил вилку, достал из кармана этернитон и протянул его Уле на раскрытой ладони. Она нахмурилась. Красноречиво так нахмурилась, что шериф сразу понял, с оружием виютечан дело имела. А может, и с самими представителями Звездного народа. Кто знает, куда жизнь заносила ее в прошлом, о чем нет записей в личном деле?

– Ни один виутэ не потеряет этернитон, даже изгой. Не представляю, кто эту чушь сочиняет, что их уши, якобы, теряя связь с племенем и родом, перестают воспринимать экстремально высокие частоты? Это физически невозможно.

Дэниел положил камень на стол и пожал плечами.

– Теории заговора живучи во все времена. Как сплетни.

Уля засмеялась.

– Ладно, – продолжил Дэниел. – Это не пара шальных виутэ. Тогда кто мне мог подарить очередную рекламную вывеску и сплав по реке?

– Да кто угодно. – Шакалка принялась дальше жевать свой стейк.

В самом деле же, кто угодно! Чего тут обсуждать? Ди и не собирался. Он к прямолинейности Вебер всегда относился с восхищением. Хорошо, когда женщина открыто говорит, чего хочет.

– Кэтрин и пацан что-нибудь интересное вспомнили?

– Уолша док накачал снотворным. А Кэтрин утром слышала, как старик по селектору заказал убить меня, тебя и мэра. – Ульяна бросила взгляд исподлобья на Ди. Удивится или нет? Нет. Даже бровью не повел.

– Значит, Питера и Кэтрин исключаем отовсюду? – после паузы спросила она.

Кроу тихо угукнул. Наш герой старательно делал вид, что поглощен едой.

– Кто такая Глория?

С этим мужчиной все пять лет так: задай правильный вопрос и получишь исчерпывающий правдивый ответ. Иначе не работает. Законник по долгу службы никогда ничего никому не рассказывает, и только Ульяне удалось найти к его профессиональной и природной скрытности подход.

– Глория Пхонг, троюродная сестра Питера Ван-Ю по материнской линии, долго работала на Евангелии, избавляла семью Ван от ненужных людей, сейчас сотрудничает со следствием.

– А селектор в поместье прослушивают, – пробормотала Ульяна. – Понятно, что ничего непонятно. Убийства без трупов, похищение без похищенных, ограбление без пропаж, склады без контрабанды, и только махалай уберег тебе свидетеля и оружие.

Ди заулыбался.

– Интересная интерпретация.

– Стараюсь. – Шакалка доела, сложила в тарелку приборы и откинулась на спинку стула. – А еще мои гости, которых Роджерс не довез, в космопорту так и не объявились. Может, ждут грузовую линию? Когда у горнодобывающей следующий поезд на планету?

– Или мертвы.

Ульяна состроила выражение «какой скучный сэр». Сама она, конечно же, так не думала. Сэр, весь целиком, от мысков сапог до кончиков ушей был чрезвычайно далек от понятия скуки. Глаза цвета морских волн, пронизанных солнечным светом, сногсшибательная улыбка, возмутительная привычка обтягивать широкие плечи и рельефный торс одинаковыми форменными футболками, а еще его пальцы. Ульяну всегда завораживали эти ладони с длинными аристократичными пальцами. Что бы Ди ни делал, она неосознанно соскальзывала взглядом к его рукам. Вот и сейчас она неотрывно наблюдала, как он поднял со стола этернитон и убрал его обратно в карман, а потом встал и поправил ремень. Так по-мужски кое-как подтянул его со стороны кобуры, но – Создатель Всемогущий! – какую женщину от этой небрежности не бросало в жар?

Дэниел чувствовал себя неопытным мальчишкой на подмостках. Стараясь игнорировать собственное внезапное смущение и пристальное внимание зеленых глаз, он собрал посуду и загрузил ее в мойку. Разве он не знал, что это за женщина, и как она обращается с мужчинами? Разве он не ждал ее пять лет?

– Пойдем навер… – голос Ди скатился в легкую хрипотцу, и он сбился, пришлось откашляться. – Наверх.

Зеленые глаза вмиг почернели, уголки чувственных губ шакалки приподнялись в едва заметной улыбке.

«Дьявол!» – подумал Кроу. Вслух поспешно уточнил:

– Гостевая спальня.

– Спальня, – величественно кивнула Ульяна, протянув руку Дэниелу. А выражение лица не изменилось.

Он облизнул пересохшие губы и чересчур осторожно обхватил миниатюрные женские пальцы. Ладонь Ули была заметно меньше его собственной. Ди вдруг с отчаянным азартом подумал, а что она сделает, если он откажет? Нет, у него все внутри пылало от предвкушения, и вены плавились, но что если? Ульяна встала со стула, и теперь их тела разделял какой-то жалкий десяток дюймов. Дэниел утонул в сладких зеленых глубинах и в опьяняющем аромате лемонграсса.

– Мужчины всегда отвечали тебе «да»? – Он это прошептал беззвучно, до конца не осознавая, что произносит мысли вслух.

– Какие мужчины? – столь же тихо ответила Уля, опустив затуманенный страстью взор на его губы.

«Я не помню других. Я вижу лишь тебя», – вот что означал этот вопрос. Дэниел задохнулся. Не в силах пошевелиться, он наблюдал, как она привстала на цыпочки, томительно медленно потянулась и коснулась его губ в едва ощутимом поцелуе. Ди прикрыл глаза. Его светлые брови приподнялись, отразив всю беспомощность и ранимость, что скрывались в глубинах души.

Как быстро сдаются грешницам архангелы?

С тихим вздохом Дэниел прильнул к прекраснейшей из женщин, отпустил ее ладонь и порывисто обнял, и конечно губы приоткрыл в надежде, что она углубит поцелуй. Уля подавила желание прижать этого бесподобного архангела к стене, расстегнуть его ремень и штаны и заставить кончить у нее на глазах. Нет, что-то подобное она сделает немного позже. Никогда не позволяй закрасться в голову мужчины сомнением относительно серьезности твоего отношения к нему. Если он для тебя что-то значит, само собой. Все так же неторопливо и плавно она подняла руки: одну положила Дэниелу на грудь, там, где гулко билось сердце, вторую – ему на затылок, зарывшись пальцами в прохладные светлые пряди волос. Языком скользнула в его рот раз, другой, третий – простые размеренные движения.

Ди сжал в объятиях тонкий стан. Он отчаянно игнорировал потребность забраться пальцами за пояс джинсов Ульяны, вытащить подол рубашки, прикоснуться к обнаженной коже спины…

– Шериф! Сэр! – заскрежетала истошно со стула рация голосом Чипа Расселла. – Ой! Эль-два шерифу! Сэр!

Кроу выпустил Ульяну из рук и кинулся к куртке. Выдернул из петлицы рацию:

– Да, пацан? Без кодов. Что?

– Сэр, вам надо сюда. В приемную! У нас ЧП! Срочно! Я вызвал дока!

Ди схватил куртку и выскочил из кухни так быстро, словно за ним по пятам вся армия виютечан неслась. Ульяна не отставала.

На улице бушевала непогода. Ливень косой стеной обрушивался на Сан-Исидро, смывал потоками пыль и грязь с городских крыш, шумной горной рекой струился по дорожному покрытию к решеткам редких ливневок. Настолько редких, что весной и осенью их катастрофически не хватало, и вода во время дождей, в лучшем случае, на дороге доходила до щиколоток. Две пары сапог, поднимая ворох брызг и утопая в мутном потоке, тяжело прошлепали по полимеру, гулко застучали по деревянным ступеням и настилу.

– Док! – Ди едва не сбил в дверях врача. Тот выходил из здания Департамента.

– Шериф, – Илиас Сцевола любезно посторонился, пропуская Кроу внутрь. – В следующий раз просите медсестру. У меня есть больные серьезнее.

– Да, конечно, – на автомате кивнул Дэниел.

С какой бы целью не вызвал Чип дока, как обычно, переборщил – добрый знак.

– Зэр, – прогундосил из глубин приемной Мерсин. – Бзе б-борядке.

Позади Кроу Ульяна тихо поприветствовала Сцеволу и закрыла за ним дверь.

Приемная погрузилась в тишину, только дождь снаружи барабанил по крыше веранды, да антикварные механические часы на стене равномерно щелкали. На шерифа и Ульяну смотрели три пары глаз.

– Это что? – кивнул Ди на распростертое на полу бездвижное насквозь промокшее тело.

– Сэ-эр… – застонал было Чип, но его прервала мадам Вайс.

– Это ваш убийца и поджигатель! Он сам сознался.

Эрика сидела у стены на лавке и всем своим видом выражала благородный протест. Подбородок горделиво вздернут, спина прямая, плечи расправлены. От ее правого запястья к подлокотнику тянулась тонкая цепь наручников. Из-за переизбытка эмоций мадам вскинула руку, и кольца звонко лязгнули о железо. У Ди на этой лавке как правило тихие алкаши отсыпались. На этой и на второй, что у противоположной стены, но чтоб леди – это впервые.

– Сэр, она его опоила! – взвыл Чип. Он стоял на коленях над телом «убийцы- поджигателя» и безуспешно пытался затолкать под его голову подушку. В такой позе второго помощника и застал начальник. Расселл только глаза расстроенные поднял на Дэниела.

Мерсин сидел на своем рабочем месте. От переносицы до верхней губы секретаря тянулась белая объемная повязка, а все вокруг нее – один сплошной большой кровоподтек.

– Я убал, – коротко прокомментировал вопрос на лице начальника парень. – Збодгнулзя.

– Это обо что ты так упал? – удивилась позади Дэниела Уля.

Мохан смутился. Подобного конфуза с ним не случалось еще ни разу в жизни.

Пропитанный спиртом, как тампон из дешевой аптечки, и персиковым маслом, как туалетный столик мадемуазель, «убийца-поджигатель» всхрапнул и попытался перевернуться на бок.

– Да не упал он, – зашипел Чип, подпихнув-таки подушку. – Она его по лицу сковородой огрела.

Мадам Вайс аж с лавки вскочила, если б не наручники, к шерифу б подбежала, а так только воинственно лязгнула.

– Я нечаянно! Он сзади в темноте подкрался. А этого я не опаивала, он сам напился.

– Мохан не подкрался, сэр. Он неладное заподозрил, маячок петлял по улице.

– Зэр, я наздаи-аю, ждо убал, – повторил обиженно Мерсин.

Кроу следил за перепалкой с возрастающим чувством нереальности происходящего. Водевиль! Он с расстройства поднял руку и зачесал назад пятерней мокрые волосы. На плечо тут же легла теплая ладонь Ульяны, и смириться с последствиями собственного глупого решения стало намного проще.

– Док всех осмотрел? – вопросы решил задавать по порядку.

Чип кивнул.

– Да, сэр.

Для верности Дэниел передал куртку с рацией Уле, присел у изголовья мертвецки пьяного мужика и прощупал на шее пульс.

– Сэр, у него документы в подкладке зашиты были. – Чип вытащил из кармана пластиковую карту и протянул шерифу. – Детектив Ян Журек, сорок лет, Евангелия, сто двадцать пятый район, Голубое озеро, улица Весенних Цветов, дом четыре.

И кто только становится детективом, проживая на Голубом озере? Прописаться там не так-то просто. Имей ты банковский счет, под завязку набитый деньгами, и дважды благородное происхождение, в свой маленький идеальный мирок элита Евангелии тебя все равно не пустит. Ты должен быть непогрешим, как слеза младенца, совершенен, как солнечный диск на рассвете, тебя одобрят общим голосованием.

Уля с интересом понаблюдала, как Кроу невозмутимо кивнул, взял пластик и, не глядя, убрал его в задний карман.

– Мэм, он что-то говорил?

– Да, – мадам Вайс звякнула. – Я знаю, вы мне запретили, но он показался безоби…

– Мэм, пожалуйста, ближе к делу, – пресек попытки оправдаться Дэниел.

И возможно, Эрика бы обиделась, заслышав такую грубость, но шериф умело подобрал тембр голоса, и мадам не просто не заметила подвоха, она почувствовала себя виноватой. Угрызения совести набросились на несчастный женский разум.

– Ох, – прошептала в свойственной оглушительной манере Эрика, потом решила, что говорит недостаточно громко, и заголосила вслух. – После второго стакана сказал, что ему велено сжечь, убить и расчленить… Да-да, прямо так и сказал! Расчленить миссис Вебер. Сжечь! А за Кэтрин Ван-Ю следить.

– После второго стакана чего? – удивилась Ульяна.

– Виски.

Все присутствующие дружно взглянули на детектива.

– И сколько он выпил? – задала следующий логичный вопрос Вебер.

– Четыре.

– Бутылки?

– Стакана.

Чип хрюкнул. Кажется, успокаиваться начал парень.

– Ну, не бросать же мне его в баре, – мадам Вайс снова звякнула. – Я сюда повела.

Шериф стер капли воды, стекающие с волос на шею, прошептал едва слышно усталое «ф» и продолжил допрос:

– Сковороду где взяли, мэм?

– Я убал! – У каждого мужчины в этом мире есть слабость. Слабостью молодого невозмутимого и молчаливого Мохана Мерсина оказалась гордость. И сковорода.

– Женя дала. Для самозащиты.

– Наверх унес, – Чип ткнул пальцем в потолок. – На всякий случай. Такая старая, тяжелая, с толстым дном и длинной деревянной ручкой.

– Ясно, – Дэниел поднялся. – Мерсин, сними с мадам Вайс наручники, проводи до дома. Мэм, – он повернулся к Эрике. – Прошу вас постараться пока больше никуда не впутываться. Чип, этого на лавку, пристегнуть, и вызови мисс Ханну. Пусть промоет ему кровь, он мне трезвый нужен. Миссис Вебер, за мной.

«Миссис Вебер», – флегматично повторила про себя Уля, перехватила поудобнее куртку с рацией – у Ди с его широкими ладонями и длинными пальцами держать все это одной рукой получалось лучше – и пошла следом за командиром к лестнице.

– Я отправил мадам следить за детективом, – тихо пояснил Дэниел, пока они поднимались на второй этаж.

– Рассчитывал занять их друг другом?

– Рассчитывал, что, как минимум, не покалечатся. Оба.

– Эрика не пострадала, принц с озера тоже почти цел.

Выспрашивать биографию золотого мальчика, способного убиться о четыре стакана виски, Ульяна не стала. Какие там секреты?

Дэниел прошел через кабинет помощников в отдельное помещение с камерами заключения. Старик Ван-Ю сверкнул злобным взглядом сквозь ряды металлических стекол, пронизанных маленькими овальными отверстиями. Тонкие потрескавшиеся от бесконечного загара губы растянулись в издевательской улыбке:

– Развлекаешься, сукин сын?

– Развлекаюсь, – кивнул Ди и оперся плечом о дверь камеры. Нетрудно догадаться, какие звуки и реплики долетали до второго этажа последние полчаса, потому Дэниел и поднялся. Я ведь говорила, что наш шериф умеет извлечь пользу из всего? – Хочешь срок себе урезать с тридцати пяти до тридцати?

Улыбка сошла с лица Питера. В адрес Кроу полетели отборные ругательства, общий смысл которых сводился к: «Что ты такое говоришь?» В процессе старик с кровати вскочил и пару раз по стеклу мыском ботинка ударил. Дэниел выслушал весь монолог с завидным равнодушием.

– Что ты убийство троих человек заказал, включая двух действующих представителей власти, прокурор не докажет, зато наем с целью причинения физического вреда здоровью – легко. Так как? Предложение действует ближайшие пять, четыре, три…

Старик выругался.

– Две…

– Чего хочешь?! – зарычал Ван-Ю, скорее для того, чтобы время потянуть, нежели, чтобы выяснить условия сделки. Смотрел он на Дэниела исподлобья. В черных расширенных зрачках пылала ярость.

– Все, что знаешь о партнере брата, если ты, конечно, хоть что-то знаешь.

Ван-Ю вдруг выпрямился, задрал подбородок и насмешливо оскалился. Чего-то подобного Ди ожидал, он улыбнулся в ответ и продолжил:

– А ты рассчитывал поговорить про поджег?

Оскал съехал, превратив лицо старика Питера в восковую маску отвращения.

– Твоего пастуха вычислить несложно, – продолжил Кроу невозмутимо. От него не ускользнуло, как дернулись обвисшие щеки Ван-Ю, как искра страха промелькнула в глубине злых глаз. – Так что?

Старик выругался, снова пнул стекло, еще раз выругался и торжественно поклялся, что он слова не скажет без адвоката и что семья – превыше всего.

Дэниел кивнул, развернулся и направился обратно к лестнице. Ульяна молчаливой тенью следовала за ним. На первом этаже Мохана с мадам Вайс уже не было, а Расселл заканчивал грузить озерного принца на лавку.

– Чип, – Дэниел обошел стол секретаря и провел ладонью над сенсорной панелью. Экран компьютера мгновенно засиял. – Ты собрал информацию о двух пастухах Ван-Ю, что я просил?

Расселл бросил пристраивать руку Журека на груди хозяина – она упорно спадала сначала на край лавки, потом на пол – и подбежал к шерифу.

– Да, сэр!

– Покажи.

Чип склонился над панелью, зашел в черновики своих записей для отчета и открыл нужные.

– Вот.

– Спасибо. – Дэниел сел на стул Мохана и внимательно пробежал глазами текст. – Мерсин вернется, ляг поспи пару часов.

– Да, сэр. – Чип устало вздохнул. – Сэр, а… Что… А зачем…

Парень мялся, задавать вопросы ему явно было неудобно, и вовсе не потому, что начальник мог отреагировать негативно, а потому что Расселл имел завышенные требования к самому себе. Пацана родители редко хвалили, вот он и пытался вечно соответствовать мифическому идеалу.

– Ульяна Павловна мне подсказала вчера, что «D&D» у нас носят пастушки – не жалко, крепко и волосы прятать удобно. – Кажется, будто шериф людей себе в команду не набирал, а усыновлял. Все сплошь отличные ребята, но нуждающиеся в признании и заботе. Чипа с Мерсином здесь нашел. Тоидзе с собой привез. – Брак Ван-Ю условный, бордель мы с вами разогнали. Бизнес ведет Кэтрин и делает это успешно, деньги у старика водятся. Понял?

Чип выдал длинное возмущенное «а», потом сморщился и добавил что-то вроде «ых». Такой звук, когда содержимое желудка внезапно к горлу подкатило.

– Как думаешь, кто из них? – Дэниел развернул экран к парню.

– Так эта, – не раздумывая, безошибочно ткнул пальцем Расселл. – Управляющий сказал, у нее головы пропадали дважды, а старик не дал уволить. И приводы на планете есть.

– Приводы – не показатель, – прокомментировал Ди. – Остальное, молодец.

Второй помощник просиял и с чистой совестью взялся вызывать медсестру.

– А мы с миссис Вебер займемся реконструкцией, – пробормотал себе под нос Кроу и встал со стула.

Уля сощурилась, глядя на русый мокрый затылок и широкие мускулистые плечи. С этим «миссис Вебер» определенно надо было что-то решать.