Шпионка против герцога

Глава 8

Мне не спалось. Как странно – до приезда на отбор невест я никогда не жаловалась на дурной сон. Ночь, полная тревожных мыслей, затянула меня в свои объятия, и я не могла избавиться от ощущения, что каждый миг, проведенный в этом доме, был подобен хрупкому стеклу – я боялась разбиться, даже от единственного шага вперед. Уже столько всего произошло в этих стенах, что я почти физически ощущала, как мои и без того небольшие шансы на победу ускользают сквозь пальцы, как речной песок.

Поговорить с герцогом мне не удалось – последние три дня он был очень занят и закрылся в своем кабинете. Эвиона с важным видом рассказывала, что до него не достучались даже стражники и дознаватель, пришедшие известить насчет показаний Мирьям. При этом она хитро поглядывала в мою сторону и всячески давала понять, будто я – ее сообщница.

Да, конечно…

Учитывая, что мы с Мирьям и парой слов не обменялись, это несомненно…

Так думала я, глядя в полный потолок с ехидной улыбкой, а на сердце лежала свинцовой тяжестью ужасная тоска.

Внезапно за окном раздался глухой треск. Я подскочила от неожиданности, но Лоиз продолжала спать, лишь перевернулась на другой бок и плотнее закуталась в медвежье одеяло. Насторожившись, я прислушалась. Может, просто шумит поднявшийся ветер? Но страх уже заполз в душу непрошеным гостем и глубоко пустил корни. В памяти всплывали образы последних событий: открытие отбора, арест претендентки, шумный пир и потеря маленькой Греты. Ах, да, еще и притязания графа Ганса, но пока они казались мне второстепенным обстоятельством.

В стенах этого замка плелись интриги и витали зловещие тайны, об этом тоже не стоило забывать.

Медленно выбравшись из кровати, я поежилась от холода, но все-таки обула меховые домашние туфли и приблизилась к зеркалу. Ночь выдалась удивительно ясной для поздней осени, половину спальни заливал лунный свет.

Глядя на стеклянную поверхность, я не узнавала себя.

Где та уверенная девушка, готовая бороться за свою свободу со всем миром?

В зеркале отражалась бледная светловолосая девушка с широко распахнутыми глазами. Она была опустошена и чувствовала себя совсем одинокой, несчастной, загнанной в угол. Холод окутывал мое тело, но дух останется несломленным. И только так я смогу справиться со всеми бедами…

Чтобы отвлечься от тяжких дум, я решила сходить на кухню и выпить стакан теплого молока с медом. Все, что угодно, лишь бы не ворочаться больше под одеялом в комнате, где каждая вещь кажется чужой.

Накинула поверх сорочки зимний халат, я покинула комнату. На мое счастье коридоры были также залиты лунным светом, и, спустившись по лестнице, замерла, слушая зловещую тишину. Проходя по коридорам, опасалась поначалу каждого скрипа и шороха, но потом осмелела.

Я добралась до кухни, где в воздухе витали сладкие ароматы выпечки. В углу, на столе возле большой печи, остались после ужина несколько блюд с остывшей пищей. Я налила еще теплого молока в чашку, добавила мед и размешала.

Лунный свет светил в окна, освещая кухню нежным серебром. Решившись, я подошла к окну, глядя в темноту. Ничего не видно, кроме черных силуэтов деревьев с торчащими в разные стороны голыми ветками. Неприглядно, зато я почувствовала себя в безопасности, несмотря на тревожное предчувствие.

Выпив успокаивающий напиток, я вышла из кухни и собиралась идти обратно в постель, но что-то пошло не так.

Я заблудилась.

Повернувшись, я попыталась вспомнить путь обратно, но коридоры, казалось, изменили свои очертания. Тени плясали по стенам, и я ощутила, как проникает в душу страх. А потом случилось и вовсе нечто из ряда вон выходящее…

- Эй, ты! Стоять!

Впору бы бежать, но я от неожиданности замерла, а в следующий момент кто-то крепко схватил меня за шиворот. Я оказалась во власти двух крепких стражников, вооруженных до зубов и глядевших на меня с подозрением.

- Что вы делаете, судари? – я попыталась вывернуться.

- Задерживаем подозрительную особу! – грубовато ответил один из них, и слегка тряхнул меня. – Что ты здесь делаешь в такой час?

- Возвращаюсь из кухни.

- И прямо в сторону герцогских покоев? Ты что, несла ему яд?

- Какой яд? – спросила я, стараясь сохранить спокойствие. – Я просто выпила стакан теплого молока на кухне, и заблудилась!

Стражники переглянулись, в их глазах отразилось сомнение, но усилили хватку. Удивительно, как простое желание уснуть может обернуться столь серьезными последствиями.

- Почему я, участница отбора, должна перед вами объясняться? У меня нет повода делать что-то преступное.

Вообще-то есть, но им об этом знать необязательно.

- Участница отбора, говоришь? – хмыкнул второй стражник, пристально глядя в мое лицо. – Что, если ты – сообщница этой Мирьям, и сейчас нам пыль в глаза пускаешь? Решила помочь подружке, а?

- Надо отвести ее в темницу, до завтра. Сейчас нельзя беспокоить герцога.

- Да о чем вы говорите?! – я искренне возмутилась.

Но меня уже не слушали – крепко подхватили под руки и потащили куда-то по узким, извилистым коридорам, а потом и вниз, по крутым лестницам, ведущим в подвальные помещения.

Меня привели в мрачное помещение с каменными стенами и темными углами, где еле-еле пробивался лунный свет из маленького оконца. Стражники затолкнули меня внутрь и захлопнули дверь с гремящим звуком, задвинули засов, с другой стороны. Я осталась одна, и с отчаянием взглянула на единственный факел, находившийся в пол-тальмы от меня.

Что же теперь делать?

Спохватится ли герцог?

Но, что волновало меня больше всего, получится ли встретиться с Мирьям и… использовать ее показания против Эвионы.

Хватит быть доброй и мягкой – сейчас мне это невыгодно.

Я вплотную подошла к двери и попыталась толкнуть её, но стражники позаботились о том, чтобы надежно запереть меня. Все, что я могла делать, это сидеть на холодном каменном полу и ожидать, когда меня освободят. Надежда тлела внутри, но мне нужно было придумать план, как выбраться отсюда, прежде чем Эвиона добьётся своего.

Ночь прошла на подстилке из гнилой соломы, в темноте и холоде. Я чувствовала себя униженной и ничего не могла с этим поделать, жалко съежившись в углу. С одной стороны, все довольно печально, с другой же стороны… Можно подготовиться к тому моменту, когда меня обвинят в шпионаже и поместят примерно в те же условия.

А пока у меня имелся шанс на свободу.

Я прислонилась к двери, прислушиваясь к шумам из-за стен. Время шло медленно, и каждая минута казалась вечностью. Свет фонаря на стене рисовал причудливые тени, и я старалась отвлечься от мысли о том, что там, снаружи, могут решаться судьбы не только мои, но и Мирьям. В голове росла новая идея: если я смогу привлечь внимание к своей ситуации, это может помочь.

Когда лунный свет сменился дневным – его стало немного больше, я нашла в себе силы встать и подойти к двери. Прижала одну ладонь к холодному камню стены – нет, магия здесь не поможет. Поэтому я начала стучать в дверь, издавая громкие звуки. Крики о помощи, восклицания о невиновности – я делала все, что приходило в голову. Надежда вдруг заново вспыхнула в груди, будто огонек в темноте. Если кто-то услышит меня, возможно, спасение близко.

Наконец, послышались шаги.

Я затаила дыхание, прислушиваясь к каждому звуку.

Шаги затихли и сменились глухими, короткими ругательствами. Кажется, кто-то грозно рычал на стражу, но я не могла разобрать голоса. Затем мой возможный спаситель остановился у двери, а затем послышался звук отодвигаемого тяжелого засова.

Дверь с тихим скрипом приоткрылась, и на пороге появился смутно знакомый силуэт. На его бледное лицо упал свет факела, горевшего в коридоре, и я узнала герцога Дальгора.

- Что случилось, сударыня Тиль? – спросил он тихим, но четким голосом.

Я заметила, что его глаза, наполненные беспокойством, заметались, но он тут же успокоился и окинул меня тяжелым взглядом.

- Простите, господин герцог, - придется быть вежливой и покорной. – Меня задержали за ночную прогулку по коридору!

- Разве Фрина не сказала, что нежелательно ходить по ночам в замке? – прохладно спросил он, но в льдистых глазах слабо заискрилось веселье.

- Я не могла уснуть и пошла в кухню, чтобы выпить молока с медом, - смущенно призналась я.

Прохладные длинные пальцы коснулись моего подбородка; подняв мою голову, Виктор Дальгор заглянул в мои глаза. На мгновение время остановилось, и в воздухе повисла напряженность. Его взгляд проникал глубже, чем любые слова, и в нем смешивались беспокойство и что-то еще – возможно, интерес. Я старалась не выдать своей тревоги.

- Нежелательные прогулки могут быть опасны для здоровья, - прошептал он, его голос стал мягче, но в нем слышалась угроза. – Особенно в замке, полном тайн. Вы не представляете, какие опасности могут подстерегать вас в темноте.

Я ожидала от него укоров, но вместо этого почувствовала некоторое сочувствие. Возможно, он действительно беспокоится о моей безопасности. Я решила рискнуть и задать важный вопрос.

- Герцог, вы знаете, где Мирьям? Она…

- Как уже было сказано, она призналась в ведовстве, - невозмутимо ответил герцог, но мой вопрос ему явно не понравился. – Мы ждем дознавателя из крепости Апимортен.

- То есть ее не отправят в саму крепость?

- Если ее вина не подтвердится, то нет. Девушку отпустят домой или предложат оставаться на отборе…

- Но вашей невестой ей уже не стать? – догадалась я по его тону.

- Именно.

Больше он ничего не сказал, только посторонился, молча позволяя мне выйти из камеры. А когда мы поднялись по лестницам, перед Виктором залебезили стражники.

- Господин герцог, нижайше просим нас простить! Мы не знали… Думали, что…

- Отставить! – приказал он хрипло и грубо, а потом, увидев, что я пошатнулась, предложил мне свою руку. – Пойдемте, Одет, я провожу вас до ваших покоев.

Когда его рука коснулась моей, в груди возникло странное чувство. В момент, когда мы вышли из холодного коридора, я почувствовала, как ко мне возвращается тепло. Взгляд герцога был сосредоточен, а его шаги уверены – он казался защитником, даже если совсем скоро мог стать причиной моей смертью.

Мы поднялись на несколько этажей, и я не могла не думать о Мирьям. Ее судьба висела на волоске, и, несмотря на облегчение, я чувствовала, как тревога сжимает мою грудь.

Свет нового дня был непривычно ярким после холодной темноты, и я на мгновение зажмурилась. Герцог, уверенно ведя меня за собой, будто инстинктивно заметил, как я колебалась, и обернулся. В его взгляде читалось нечто большее, чем просто беспокойство – почти нежность, способная растопить лед в сердце. Я старалась не предаваться иллюзиям, но надежда, как хрупкий цветок, постепенно пробивалась сквозь трещины моего страха.

Когда мы подошли к моим покоям, мое напряжение достигло своего пика. Я решила задать еще один вопрос.

- Герцог, я готова принять награду.

Я ждала его удивления, но он лишь хмыкнул.

- За спасение Греты?

- Да, - просто ответила я.

- Позвольте всего лишь одну просьбу.

- Да, разумеется, - Виктор взглянул на меня с прохладным интересом.

Я набрала в грудь побольше воздуха.

- Герцог, если я не стану вашей невестой в результате отбора, дозволено ли мне будет уехать отсюда живой?

Он задумался, я заметила, как на его лице отразилась тень сомнения.

- Это зависит от обстоятельств, - произнес он медленно, словно взвешивал каждое слово. – Но я могу поклясться, что сделаю все возможное.

Герцог прислал мне записку.

Произошло это вскоре после того, как я отправила с гонцом новое зашифрованное послание для дяди. Увидев лист, исписанный изящными, сдержанными фразами, на мгновение меня охватил страх: неужели гонца поймали, и теперь пришли за мной? Сомнения окутали сердце, словно тень. Я надеюсь, что эти тревожные мысли не отразились на моем побледневшем лице.

Вглядываясь в строки, я старалась унять волнение, наполнявшее мою душу. Как же порой хрупка грань между ясностью и мучительными предположениями!

Герцог Дальгор писал, что ждет меня у себя.

Первой моей мыслью было – подлог! Гадкая Эвиана пытается опорочить меня в чужих глазах, и, если я приду к герцогу без приглашения, это засчитают, как нарушение правил. Учитывая, что я уже попалась на ночных прогулках по замку, лучше не усугублять.

Вторая мысль – а что, если почерк действительно принадлежит ему?

Пока я никуда спешить не стала, убрала записку под подушку и никуда не пошла. Села у окна смотреть на падающий снег и ждала последствий своей непокорности. Верная Лоиз вышивала и напевала тихие, аранийские песни, а меня клонило в сон, как вдруг в дверь громко постучали.

- Откройте! Стража!

Я вздрогнула от мимолетного страха. Будучи в замешательстве, я взглянула на Лоиз, её невозмутимость внушала мне уверенность. Положив вышивку, она прижала к губам палец, показывая, что я должна молчать.

Но я отмахнулась.

Что-то подсказывало мне – хитрить не стоит, и визит этот – продолжение ночного происшествия. Если сейчас не подчиниться, меня заподозрят и дальше будет только хуже. Но все-таки что, если ловушка? Наконец, решившись, я пересекла комнату и резко открыла дверь, не обращая внимания на тихое оханье Лоиз.

Стражников было двое, и смотрели на меня они отчего-то с опаской.

- Прошу прощения, неанита. Герцог пожелал, чтобы вы явились к нему, - сообщил один из них, громко и настойчиво.

- Немедленно, - добавил второй, нарочито выделив это слово.

- Вы же получили записку, неанита?

- Да, судари, - я натянуто улыбнулась. – Просто не знала, куда нужно идти.

- Мы вас проводим.

Я кивнула, стараясь скрыть волнение, и шагнула вперед. Стражники двинулись за мной, их присутствие давило тяжелой завесой. По пути к покоям герцога я пыталась собраться с мыслями, но тщетно: они разлетались, как испуганные птички.

Когда мы поднялись на второй этаж и подошли к дверям, обитым латунью, я почувствовала, как тревога сменяется ледяным спокойствием. Один из стражников постучал, и через мгновение распахнулась дверь. Я увидела герцога Дальгора – уставшего и одетого в меховой плащ, словно он недавно вернулся из долгого пути.

- Заходите, неанита, - произнес он низким голосом.

И я вошла в его кабинет, растерянно улыбаясь.

Эта комната, окутанная мягким светом, была истинным олицетворением власти и роскоши. Стены, покрытые яркими гобеленами, изображающими охоту и крепостные осады, а под ногами стелилась мягкая ковровая дорожка, приглушавшая шаги.

В центре кабинета величественно стоял массивный стол черного дерева, его поверхность была усыпана свитками и перьевыми ручками. На стене находились полки с книгами, обтянутыми кожей и украшенные позолоченными обрезами. Стол окружали стулья с высокими спинками. Уютная атмосфера кабинета создавалась также благодаря камину, в котором танцевали языки пламени, а над ним висел портрет предка герцога – величественной фигуры в доспехах.

Герцог смотрел на меня с интересом, его синие глаза пронизывали насквозь, как будто он пытался увидеть мои самые сокровенные мысли. Я почувствовала, как сердце забилось быстрее, и старалась не выдать своего смущения.

- Вы, должно быть, задаетесь вопросом, почему я вас вызвал, - произнес он, указывая на кресло напротив. – Пожалуйста, садитесь.

Я осторожно присела, стараясь сохранить уверенность, хотя внутренний голос шептал, что каждое мое слово может стать началом смертельно опасной игры. Герцог наклонился вперед, опершись на стол, и его голос стал бархатным.

- Ответьте мне на один вопрос.

- Да, господин герцог, - я смело посмотрела в ледяные синие омуты.

- Что вы собирались сделать после того, как выпили молока на кухне?

- Вы про ту ночь?

- Именно, - он резко выпрямился, продолжая смотреть на меня в упор. – Отвечайте.

Вот же подозрительный злыдень! Не знаю, чего ему наплели стражники, но, если мой ответ ему не понравится, он может пересмотреть свое решение по поводу моей казни в случае проигрыша. Это я ощутила ясно и четко, придется побыть невинной овечкой.

- Я хотела пойти спать, - произнесла я тихо, но услышала внутренний голос, кричащий, что герцог мне не поверит и все станет только хуже. – Но по пути изменила планы! – припечатала, ухмыльнувшись.

Вот так. Иногда надо уметь нанести неожиданный удар.

- Любопытно, - обронил он. – И насколько же сильно?

- Хотела прийти к вам, - выпалила, приняв расслабленный вид и продолжая смотреть в его глаза. – В спальню.

- Смелое признание. Вы не боитесь его?

- Ничуть, - я приподняла уголки губ и подалась мужчине навстречу. – Ведь я влюблена в вас, господин герцог.

Вот так. Одна маленькая ложь становится частью огромной лжи. Но меня даже виноватой в этом не назвать: если бы он не надумал себе невесть чего, не пришлось бы шокировать его неожиданным признанием. Мужчины в принципе падки на лесть и добрые слова, в этом я убедилась, пока жила с дядей.

Герцог замер, его глаза стали еще более проницательными. Спокойствие, с которым я произнесла свое признание, привлекло его внимание. Он медленно наклонился, как будто подбирался к разгадке тайны, и его губы чуть приоткрылись, но слова сорвались с языка не сразу.

- Интересно, - повторил он, его голос стал чуть более спокойным, но в нем оставалась легкая настороженность. – И вы действительно верите в то, что эти чувства взаимны?

Я притворилась задумчивой, пряча надежду на избавление. В этот момент пришло понимание: эта игра гораздо более опасна, чем я думала. Мои слова могут стать как оружием, так и щитом. Я должна была быть осторожной.

- Я скромно надеюсь, что вам не чужды такие эмоции, - произнесла я. – Возможно, вы просто боитесь их признать. Известно, что воины не любят показывать свои слабости.

Герцог медленно усмехнулся, его белоснежные зубы сверкнули. Секунду спустя он откинулся в кресло, словно окончательно решив, как поступить дальше.