Скорпион

Глава 14

Залак

Во что я ввязалась?

Тайные общества? День полной безнаказанности? Это явно выходит за рамки моей зарплаты. Ещё не поздно отказаться. Чёрт, я даже помогла поймать того парня, который стал бы моей заменой, если бы я сдалась.

Но вместо этого я смотрю на своё отражение в зеркале. Сегодня я превзошла саму себя. Дежавю пугает.

Когда я вернулась в свою комнату, на кровати меня ждал новый наряд. На этот раз — красный лехенга с замысловатой золотой вышивкой и кремовый топ-бикини. К нему подобрали филигранное ожерелье, серьги и браслеты. Мои тату снова на виду, но на этот раз у меня полная свобода движений, а под юбкой — шорты.

После почти восьми месяцев работы здесь Матис наконец понял, что я предпочитаю функциональность моде — хотя бегать или карабкаться в этом наряде будет сложно.

С тяжёлым вздохом я накидываю пальто и спускаюсь вниз, где Матис разговаривает с Сергеем у гольф-кара.

Меня бесит, что они оба знают мою слабость, и теперь мы разъезжаем, как дети. Я безуспешно пыталась побороть это весь последний месяц. Вместо этого я научилась точно определять свои триггеры, так что лимузины и спорткары по-прежнему в списке — очень дорогой способ справляться со страхом.

Матис окидывает меня таким горящим взглядом, будто я и так голая. Он самый потрясающий мужчина, которого я когда-либо встречала — внутри и снаружи. Рядом с ним я чувствую себя… замеченной. Так, как не могу описать. Он остался, несмотря на все мои тёмные стороны, и я поняла, что не хочу это терять. Куда бы он ни пошёл — я последую. В этом нет сомнений.

Я вижу теперь: я нужна ему так же, как он мне.

В его глазах вспыхивает возбуждение.

— Готова, Lieverd?

Я нервно фыркаю.

— А ты?

— Абсолютно, блять, нет.

Отлично.

Я криво улыбаюсь, пока Сергей садится за руль.

— Похоже, ты подхватил простуду, — говорю я, давая ему жалкий повод отказаться от вечера. — Не хотелось бы, чтобы ты заразил своих приятелей.

— Если бы грипп мог убить некоторых из них… — бормочет Матис, затем приковывает меня взглядом, без слов напоминая, что выбор всё ещё за мной.

Я сглатываю.

— Я понимаю последствия и хочу пойти.

Ложь. Я не уверена, что полностью осознаю, на что подписалась. Но знаю, что это значит — посвятить себя такой жизни.

Он протягивает руку, и я без колебаний беру её. Этот простой жест заставляет его улыбаться до ушей, будто мы не идём в ад, а он просто ребёнок, держащий за руку свою симпатию. Он помогает мне сесть в карт, как настоящий джентльмен, затем Сергей заводит моторчик, и мы мчимся по территории к ангару.

— Есть шанс, что Голдчайлд знает о сегодняшнем вечере. Он может увидеть в этом возможность атаковать наши фабрики. Удвойте патрули и поставьте всех на дежурство. Оставь людей, которые должны были лететь с нами, охранять поместье — включая тебя, Сергей, — говорит Матис.

Простите?

Мы с начальником безопасности резко поворачиваемся к нему.

— Это оставит тебя без защиты, — возражаю я.

Сергей хрипло соглашается.

— Ты будешь со мной, — отвечает Матис.

— Как гостья. — Я указываю на свой наряд. — Я не одета для драки, и ты сам сказал, что оружие запрещено.

Его взгляд падает на рюкзак со снайперской винтовкой, который я взяла с собой.

— На месте будет охрана, а Сергей мне нужен здесь, если что-то пойдёт не так. Голдчайлд не настолько туп, чтобы атаковать мероприятие.

Я скриплю зубами, и, кажется, русский делает то же самое.

— Мы можем выделить двоих для полёта с вами, — говорит он.

— Двоих, или ты не сядешь в вертолёт целым, — угрожаю я. Никто из нас не видел периметр и не знает уровень безопасности там. Слишком много рисков и неизвестных переменных.

— Не пугай меня такими перспективами. — Он усмехается. — Когда ты так говоришь, у меня нет выбора, кроме как согласиться.

Сергей хватает телефон и отдаёт приказы тому, кто на другом конце провода. Я вздрагиваю, когда рука Матиса ложится мне на колено. Его единственное объяснение — подмигивание. Тепло разливается по моему изголодавшемуся по ласке телу, но я смотрю вперёд — у нас есть зрители. Он становится смелее с прикосновениями, и это сводит меня с ума, потому что я просто хочу, чтобы он обнял меня и засыпал лаской, но не могу заставить себя попросить.

В ангаре Матис занимает место пилота, а настоящий пилот садится рядом в качестве второго. Обсуждение мер безопасности не заканчивается, даже когда мы уже в вертолёте. Двое мужчин, которых отправили с нами, достаточно опытны, чтобы вносить полезные предложения, но в основном молчат, пока мы с Матисом говорим о Голдчайлде.

Голдчайлд становится беспокойным, а значит — более жестоким. Сегодня утром он устранил одного из наших «стиральщиков». Мы думали, его план — убрать босса и поглотить операцию Матиса, но теперь ясно: он хочет сжечь всю организацию дотла.

Все ставки сняты, и теперь у нас карт-бланш на людей Голдчайлда — или, как называет их Матис, «мишени для тренировки».

Полёт занимает меньше часа, и к его концу он выглядит так, будто готов развернуться и рискнуть гневом общества. Это не вселяет уверенности. Деревья клонятся от ветра, листья дрожат, когда мы снижаемся, и я вздрагиваю при посадке.

К неудовольствию Матиса, я выхожу сама и расстёгиваю пальто — странно тёплая ночь уже покрыла спину испариной. Лунный свет отражается от вертолёта. Когда лопасти замедляются, сквозь деревья пробивается музыка, смех и… плач. Я всматриваюсь в лес, прислушиваюсь к птицам или насекомым, но слышу только далёкие стоны.

Оглядываюсь на Матиса, чтобы понять, не показалось ли мне. Но он не удивлён этим зловещим звуком. Даже двое мужчин и пилот остаются невозмутимыми.

Отлично. Возможно, сегодня мы все умрём.

Дрожь пробегает по спине, но я подавляю её. Слишком поздно отступать.

— Не хочу пугать, — начинает Матис, успешно пугая, — но тебе нужно надеть это.

Он поднимает что-то похожее на чёрный галстук, и я отступаю. Мои сомнения насчёт этого вечера удваиваются. Я не хочу отказываться, но и идти вслепую тоже.

— Зачем?

По его лицу пробегает тень.

— Что бы ты ни видела во время службы… настоящие монстры — дома. Надень повязку. Пожалуйста.

Только из-за боли в его глазах я не протестую. Глубоко вздохнув, киваю. Он не расслабляется, но тут же завязывает повязку, погружая меня в полную темноту.

Холод прилипает к моей липкой коже, пока я пытаюсь сориентироваться. Я доверяю Матису во всём, что не касается его личной безопасности. На что только не пойдёшь ради этого мужчины.

— Ждите у дома, — приказывает он охранникам, затем кладёт руку мне на поясницу, переплетает пальцы и ведёт меня через лес.

Лёгкие сжимаются от потери зрения, одновременно душат и обостряют меня. Все остальные чувства усиливаются с ростом адреналина. Звуки вечеринки становятся ближе, холодный воздух обжигает ноздри, заставляя замечать то, что иначе пропустила бы. Даже доверие к Матису не делает мои шаги увереннее — идти в этот хаос с полной самоуверенностью было бы идиотизмом.

Когда мы приближаемся, до меня доносится новый звук.

Я замираю.

— Почему люди стонут, Матис?

Его горячее дыхание касается моих волос, и я вздрагиваю.

— Удовольствие и боль идут рука об руку.

Я резко поворачиваю голову к нему, хотя ничего не вижу.

— Что это значит? — И главное: это касается меня?

— Мы не будем участвовать в этих развлечениях.

Я напрягаюсь.

— Нам нужно участвовать в чём-то?

— Да.

Я срываю его руки с себя и стаскиваю повязку. Если я буду участвовать в этом дерьме, он должен был предупредить заранее.

— Хватит загадок. Говори прямо сейчас, Матис, или, клянусь богом…

Он переминается.

— У тебя два варианта: присоединиться или быть принесённой в жертву.

— Что?

— Ты можешь либо выполнить задание, которое я дам, чтобы доказать, что достойна быть с нами, либо умрёшь.

Что за больная хрень? Разве я не доказала этим людям свою ценность, охраняя Матиса? Разве я убила недостаточно людей ради них?

— Зачем ты привёл меня сюда, Матис?

— Потому что хочу, чтобы ты была в моей жизни, и таковы правила. Ты должна доказать, что принадлежишь мне, иначе тебя сочтут слабым звеном.

Я закрываю лицо ладонью и считаю до десяти.

— Как?

Он глубоко вдыхает.

— Ты уже делала это раньше. Ты справишься.

Снова туманные ответы. Я взвешиваю варианты. Матис не стал бы держать меня в живых и проводить со мной столько времени, если бы ожидал, что меня принесут в жертву. Он поступит правильно. Каким бы ни был этот «правильный» поступок. И я готова на всё ради наших отношений, чтобы доказать ему свою преданность без лишних слов.

Каждое утро я принимаю возможность смерти, вставая и подставляясь под пули. Единственное отличие сегодня — моя судьба в его руках больше, чем в моих.

Не решаясь, я снова завязываю повязку. Я рискну всем ради него. Это не изменилось. Если это нужно доказать — пусть будет так. Он терпеливо ждал, пока я встану на ноги, и теперь я знаю, каким хочу видеть своё будущее.

Воздух между нами напряжённее, чем раньше, и лёгкий металлический привкус крови касается горла.

Вдали раздаётся мужской смех, затем ещё один душераздирающий вопль, заставляющий нервы содрогаться. Чем ближе мы к дому, тем отчётливее звуки.

Мы резко останавливаемся. Слышу, как один из наших передаёт что-то Матису. Раздаётся щелчок замка, скрип, лёгкий стон. Меня снова тянет снять повязку, но что-то подсказывает: лучше не знать. Блаженное неведение сейчас — мечта.

Матис ведёт меня вверх по склону. Земля сменяется с мокрой травы на бетон, звуки становятся кристально ясными. То, что я приняла за стоны одного-двух людей, оказалось целой толпой. Пронзительный крик разрывает ночную тишину, и я едва сдерживаюсь, чтобы не отпрянуть.

Матис подталкивает меня вперёд, и я понимаю намёк: не показывай слабость.

Он помогает мне подняться по ступеням, и мы останавливаемся перед охранником у входа — я вижу только кончики его ботинок под повязкой.

«Двое у входа», отмечаю про себя.

Что-то пищит, охрана пропускает нас. Звуки бьют одновременно, и требуется усилие, чтобы не сжаться. Здесь пахнет кровью и сексом. Запах застревает в горле, волна тошноты накатывает на меня. Кажется, армия не подготовила меня к тому, что будет дальше.

Матис подталкивает меня дальше. Я вижу только пол под ногами — дерево, ковёр, винтажный половик. Мысленно считаю шаги и повороты. Он ведёт меня вниз по лестнице в подвал, где рёв толпы отражается от стен. Люди кричат, свистят, освистывают. Знакомое ощущение бежит по коже, поднимая волосы на затылке. Это звучит как…

Матис развязывает повязку на последней ступени, и передо мной открывается хаос. Мои губы размыкаются. Это не подвал — это бункер. Высокие потолки, бетонные стены, неподвижные лампы, несмотря на безумие вокруг.

Это бойцовская яма.

Я поворачиваюсь к Матису, но на меня смотрит оленьий череп — точнее, эдельхерт. Его рога позолочены, а кость отливает золотом. У каждого здесь маска — чёрная или белая. Только у Матиса есть золото.

В толпе больше чёрных масок, но все разные. Мимо проходит мужчина с драконьей головой, другой — в противогазе, третий — в балаклаве. Есть и женщины, но их мало.

Я замечаю человек восемь с открытыми лицами. Наверное, они такие же гости, как я.

Чёрт возьми, сколько людей притащили сюда что-то доказывать?

Толпа ревёт громче, и моё внимание приковывает помост посреди зала. Один мужчина держит другого в захвате, затем раздаётся щелчок, и тело обмякает.

Крики и вопли. Жажда крови витает в воздухе, выворачивая желудок. Слишком давно я не была в таких местах.

Рука Матиса твёрдо лежит на моей пояснице. Шаги за спиной заставляют меня обернуться, готовая встать перед ним, но я замираю, когда перед нами появляется другой мужчина в золотой маске.

Он кивает Матису, тот отвечает тем же. Безмолвное понимание, которое я не могу расшифровать. Затем мужчина слишком долго смотрит на меня и уходит наверх, будто ничего не произошло.

— Хочешь узнать своё задание?

Я резко поднимаю голову. Его жуткая маска скрывает эмоции.

Из центра зала раздаётся боевой клич.

Он хочет, чтобы я сражалась.

Я сглатываю.

— Когда?

Он проводит пальцем по моей щеке.

Матис укрепил мою силу за эти месяцы — физически и морально. Даже перед лицом смерти в ринге я сделаю это ради него. Потеряю всё.

Моё согласие — не только для него или общества. Это шанс доказать себе, как далеко я ушла от той, кто дралась ради кайфа и денег. Теперь есть нечто большее, и я намерена быть частью этого.

— Как только будешь готова, — отвечает он.

— Веди.

Хотя мне хочется схватиться за него и искать утешение в его прикосновениях, я позволяю ему вести нас через толпу к другой двери, ведущей вниз. Он открывает раздевалку, и я осторожно вхожу. Она похожа на другие подпольные клубы, но чище.

На скамье в центре — сумка со всем необходимым: капой, бинтами, даже одеждой. Я поднимаю спортивный лифчик одним пальцем.

Простой, чёрный, моего размера.

Я сверлю взглядом Матиса и его маску. Он продумал каждый шаг и рассчитывал на моё согласие. Что было бы, приведи он того парня Голдчайлда? Он стоял бы здесь или был одним из криков наверху?

Мне не нравится, что он не сказал всего заранее, но я понимаю почему. Я бы не спала, думая о предстоящем, и вернулась в прошлое, где жаждала драки ради адреналина. Если бы был выбор, я бы попросила поступить так же.

Он сокращает расстояние между нами, касается моей щеки.

— Ты можешь подготовиться здесь. Тебя не побеспокоят. Мне нужно кое-что организовать, за тобой придут, когда будет время.

Его голос хриплый, в нём нет сомнений. Он не держится за меня, будто это последний раз. Скорее, его нежность — послание.

— Я верю в тебя, Lieverd.

Я киваю, но хватаю его за запястья, будто не хочу отпускать. Мы стоим так, будто прошли часы, а я смотрю на его скрытое маской лицо. Когда он уходит, тишина становится оглушительной.

Собрав волю в кулак, я начинаю готовиться. Бинтую руки, разминаюсь.

Мысли пытаются утащить меня в прошлое, но я остаюсь в настоящем. Та была другая жизнь. Теперь у меня есть опора и тот, кто заботится обо мне. Но, чёрт, как же волнительно.

Через полчаса в дверь стучат.

— Они готовы.

Сердце бешено колотится. Прилив адреналина опьяняет. Звон в ушах, мышцы напряжены. Тревога притупляется под нарастающим возбуждением.

— Минуту, — кричу я.

Осторожно достаю из сумочки свои жетоны и подвеску Гаи. Золотая монета холодна на губах, и на секунду мне кажется, будто она всё ещё дома, ждёт меня. Бросив взгляд на жетоны, я убираю их в сумку и прячу в шкафчик.

Ловлю своё отражение и почти не узнаю. Раньше, глядя в грязные зеркала подпольных клубов, я ненавидела то, что видела. Но сейчас в груди поднимается что-то вроде гордости. На мне мышцы, кожа сияет, в глазах — свет.

Вставляю капу, распахиваю дверь. Мужчина в чёрной маске ждёт у стены. Гул толпы усиливает мой настрой, когда мы выходим в зал.

Сегодня я убью человека.

Может, даже улыбнусь.

Сломаю кости, пролью кровь. Но живым выйду только один.

Моя мать хотела сына, но получила нечто худшее.

Меня.

Дверь открывается, рёв толпы бьёт в уши, поднимая меня на три метра вверх. Маттис выходит на помост и поднимает руку. Вмиг воцаряется тишина.

Я стою у входа, изучая толпу. Напротив — мужчина, которого я заметила раньше. Один из гостей. Он выше шести футов, жилистый. Наши взгляды сталкиваются, мы оцениваем друг друга.

— Ещё двое наших гостей войдут сегодня в ринг. Один выживет, — гремит голос Матиса. — Добыча станет охотником, и единственный дар — их жизнь. В «Исходе» выживают сильнейшие, и выживание — наш главный инстинкт. — Я представляю его ухмылку под маской. — Но разве не День Расплаты? Разве мы не хотим зрелищ?

Толпа ревёт.

— В знак признательности за уровень гостей, победитель получит четыреста тысяч долларов.

Мурашки бегут по коже, я сверлю взглядом босса. Сколько ещё он от меня скрывает? Разве выжить — недостаточная награда?

И что, чёрт возьми, мне делать с четырьмя сотнями? Я живущая в доме охрана, чей транспорт — собранный мной мотоцикл. Ладно, половину — Эми, половину — семье Ти-Джея. Им нужнее.

Матис указывает на моего противника.

— Справа — Джастин Макмиллан. — Толпа реагирует вяло. — Он годами пытался присоединиться к нам. Сегодня он докажет, достоин ли «Исхода».

Жалкие аплодисменты, должно быть, вдохновляют Джастина — он самодовольно смотрит на меня, выпячивает грудь и подходит к Матису. Ох, да ладно. Сколько таких наглецов уже бросали мне вызов только из-за роста и того, что у меня есть вагина.

Этот красавчик не видел войны. Сомневаюсь, что убивал. Но он достаточно ловок, чтобы быть угрозой. Осталось выяснить, оправдана ли его самоуверенность.

Матис снова поднимает руку, заглушая редкие крики поддержки новичка.

— Слева — моя гостья. — Пауза для эффекта, все смотрят на меня. — Смертельный Скорпион.

Ни криков, ни свиста. Мёртвая тишина. Такое бывало — мало кто ожидал увидеть женщину в ринге. Тем более против мужчины.

Я иду вперёд, не сводя глаз с Джастина. Люди расступаются. Их маски безлики, шёпот скользит по мне.

Самоуверенность сходит с его лица, плечи напрягаются, когда он рассматривает меня. Наконец Джастин видит меня настоящую.

Угрозу.