Сладкая горечь

15

– Полагаю, что это событие нужно отпраздновать, – сказала графиня де Шани. – Моя мигрень прошла, и я с удовольствием поужинаю с вами. Пришлите ко мне Елену и проследите, чтобы заморозили шампанское. Мы поужинаем, а потом вы, молодые люди, можете отправиться в Канны потанцевать. Я так счастлива. Честное слово, очень счастлива!

Рейни и Арман стояли у постели графини. Шторы были опущены, и в комнате веяло приятной прохладой. Андрина де Шани устроилась среди огромных прямоугольных подушек и казалась очень тоненькой и хрупкой в легком муслиновом пеньюаре. Лоб у нее был перевязан белым полотняным шарфом, но на глазах сверкали слезы радости. Для нее не было большего счастья, как полюбоваться на эту пару – любимую внучку и молодого архитектора, к которому она успела привязаться всей душой.

– Какая радость! – восклицала графиня. – Нужно послать телеграмму твоей маме, Рейни.

– Конечно, бабушка. Пусть тоже порадуется.

Арман подошел ближе.

– Для меня это огромная честь, мадам, – сказал он, обращаясь к графине. – Кажется, я этого не стою. Я не могу предложить Рейни ни денег, ни положения… Но я уверен, что добьюсь для нее всего!

– Тебе предстоят большие дела, Арман, – ответила графиня. – Ты прославишься как художник. А деньги… что деньги! О них нечего беспокоиться. У моей внучки есть все, что нужно. К тому же после моей смерти она унаследует замок Шани и все мое состояние.

– Мне бы не хотелось даже думать об этом, – деликатно заметил Арман.

– Я в этом и не сомневалась, – кивнула графиня.

– Арман – неисправимый романтик, – добавила Рейни.

– Как бы там ни было, но к свадьбе вы получите от меня в подарок двадцать миллионов франков, – сказала графиня.

– Я не собирался жениться на такой богатой девушке! – вырвалось у Армана. – Я намерен сам содержать свою жену.

– Я положу деньги в банк на ваше имя, и вы воспользуетесь ими, когда понадобится, – сказала графиня.

Арман поцеловал ей руку.

– Я искренне благодарю вас за то, что вы поверили в меня и позволили жениться на Рейни, – сказал он.

Когда Рейни и Арман вышли из спальни, молодой француз потянулся, чтобы поцеловать девушке руку, но та с жаром привлекла его к себе.

– Честное слово, я очень тебя люблю, – прошептала Рейни.

– Лишь бы ты была счастлива. Больше мне ничего не надо, – сказал Арман и, поцеловав ее, ушел.

Вздохнув, Рейни вернулась в бабушкину спальню и присела на кровать.

– Ну вот и все, милая бабушка… – сказала она.

– Он рассказывал мне, что у него есть изумительное кольцо с бриллиантом и сапфиром, которое принадлежало еще его бабушке, и он хранит его, чтобы преподнести своей будущей жене… Сегодня вечером ты наденешь это кольцо, Рейни, – мечтательно проговорила графиня. Помолчав немного, она спросила: – Но как все это случилось? Ты неожиданно в него влюбилась?

Рейни опустила ресницы. Выражение ее лица было непроницаемым.

– Мне всегда нравился Арман.

– Это не совсем то слово, когда речь идет о возлюбленном и суженом.

– Мне он действительно очень нравится, и я всецело принадлежу ему.

– Но безумной любви нет? – уточнила бабушка.

Рейни недовольно поморщилась.

– Не совсем так, как ты говоришь… Впрочем, со временем придет и любовь.

– Ты хочешь сказать, что тебе все еще небезразличен тот англичанин?

Рейни поджала губки, а потом выпалила:

– Давай не будем касаться этой темы, бабушка!

Графиня думала о перехваченных письмах, и на душе у нее было неспокойно. И все же она была весьма рада тому, как обернулось дело. Больше радости она не испытала бы даже в том случае, если бы ее внучка вышла замуж за самую титулованную персону Франции. Никто не будет любить Рейни так преданно, как Арман. Не говоря уж о том, что лучшего хозяина для замка Шани нельзя и вообразить… Что же касается Рейни, то, скорее всего, девушка решила выйти за Армана, чтобы наверняка порвать с Клиффордом и начать новую жизнь с человеком, к которому успела искренне привязаться. Со временем она его полюбит. В этом нет сомнений…

Графиня обняла внучку, чувствуя, что в душе у нее воцаряется мир.

– Благословляю тебя, милая. Мы проведем чудесный вечер… И твоя мама скоро приедет. Она тоже будет счастлива.

– Я позвоню ей из Канн, бабушка, – сказала Рейни, – и попрошу, чтобы она немедленно поместила в «Таймс» объявление о нашей с Арманом помолвке.

Графиня в задумчивости пожевала губами.

«Она хочет, чтоб об этом узнал англичанин, – подумала она. – Вот главная причина ее поспешного решения. Будем надеяться, что вреда от этого не будет – ни Рейни, ни Арману…»

Вошла служанка Елена и почтительно кивнула в ожидании распоряжений. В связи с происшедшим предстояла большая суета. Дремавший в полуденном зное дом должен быть поднят на ноги. Особенно бурная деятельность предполагалась на кухне. Нужно было разыскать Бертила, чтобы тот принес свежих овощей. Сегодня на столе будут лучшие персики и виноград, а повариха сочинит свое великолепное фирменное суфле. Как жаль, что отсутствует бедняжка Роза, подумала графиня. Она всегда в мыслях называла дочь бедняжкой – с тех пор, как та овдовела. Но теперь-то Роза сможет порадоваться: маленькая Рейни сделается мадам де Руж и займет достойное положение как здесь, в Шани, так и в самом Париже.

У себя в спальне Рейни настежь распахнула ставни и с наслаждением вдыхала знойный аромат герани и лаванды.

«Какое чудо наш Прованс!» – думала она. Здесь просто райский уголок. Как хорошо, что ее избранник – молодой человек, не лишенный поэзии. К тому же он обожает ее. Рейни не вернется в Лондон и наконец-то избавится от материнской тирании. Она будет жить здесь – жена известного архитектора и художника! Уже через несколько дней знакомые в Лондоне – и кузина Дженнифер, и Лилиан Фитцборн – прочтут в «Таймс» о помолвке… И Клиффорду не придется хвастаться, что он разбил ее сердце!

Внезапно Рейни закрыла ставни, бросилась на постель и зарылась лицом в прохладные подушки.

«Какие нехорошие мысли! – думала она. – Я не должна выходить за Армана назло Клиффорду. Мне нужно помнить, что я делаю это, чтобы Арман был счастлив, а о себе я вообще должна забыть. Пожалуй, раньше я была слишком эгоистична. Люди, которые только и думают, что о себе, никогда не бывают счастливы. Арман такой хороший и добрый! Я сделаю для него все, что он пожелает!…»

Она поднялась с кровати и, подойдя к старинному, отделанному кедром платяному шкафу, стала выбирать вечерний наряд. Поколебавшись, она выбрала пышное белое платье, в котором была на балу у Дженнифер, когда они с Арманом впервые увидели друг друга… Сегодня они отправятся в ресторан, будут танцевать. Рейни хотелось, чтобы Арман, глядя на нее, умирал от любви.

Рейни тщательно накрасилась, сделала маникюр. Елена принесла ей две розы, которые она приколола к поясу. Арману так нравится, когда она украшает себя розами!

Она решила, что в этот вечер будет чувствовать себя счастливой во что бы то ни стало. Арман наденет на ее палец кольцо, и они действительно будут обручены. От этих мыслей у нее слегка кружилась голова, но она продолжала одеваться, напевая французскую песенку, которую разучила несколько лет назад.

Когда постучала Елена, Рейни уже оделась. Служанка внесла в комнату вазу с огромным букетом алых роз и шутливо погрозила девушке пальцем.

– О, ля-ля! – усмехнулась она. – Посмотрите, какие цветы прислал вам монсеньор! Это любовь! Ля мур!

Счастливая, Рейни полюбовалась розами и поставила их на столик у окна. Ставни снова были распахнуты, и в комнату вошел лиловый летний вечер. Рейни достала из букета карточку и прочла:

Тебе, моя любимая!

Ты прекраснее всех роз в мире.

Арман

Рейни от души рассмеялась. Знать, что тебя так любят, было весьма приятно… В ее памяти всплыло воспоминание о цветах, которые ей однажды прислал Клиффорд, и о той сказочной радости, которую она испытала. Увы, все это был один обман!

Словно балерина, Рейни закружилась перед Еленой в своем пышном платье.

– Вы сегодня просто очаровательны, мадемуазель! – захлопала в ладоши служанка.

– Скажи бабушке, что я жду ее внизу, – сказала Рейни.

Она сняла с пояса розы и вместо них приколола те, что прислал Арман.

«Я буду сегодня счастлива! Обязательно буду!» – твердила она себе, сбегая по лестнице, застеленной бесценными коврами, в огромный холл. На стенах, отделанных дубовыми панелями, поблескивали золотые канделябры. Здесь не признавали искусственного освещения.

Рейни прошла в столовую, чтобы проверить, все ли готово. Стол был сервирован изумительным бабушкиным серебром, фарфором ручной росписи, венецианским хрусталем. Красные розы красовались в тонкой севрской вазе. В подсвечники были вставлены высокие восковые свечи. В торжественный момент их зажгут. Шампанское охлаждалось в серебряном ведерке.

Размышляя о предстоящем маленьком празднике, Рейни впервые пожалела, что нет ее матери. По правде говоря, она очень часто огорчала бедную мамочку, и теперь ей захотелось, чтобы и она разделила общую радость. Впрочем, Рейни догадывалась, что мать и на этот раз не испытает полного удовлетворения, не считая Армана слишком выгодной партией для своей дочери. Она всегда чем-нибудь недовольна.

В столовую вошла Елена.

– Мадемуазель, вас желает видеть какой-то джентльмен. Он только что приехал из Ниццы. Я говорила ему, что вы очень заняты, но он настаивал, что у него срочное дело и долго он вас не задержит…

– Кто это? – удивилась Рейни. – Знакомый графини?

– Нет, мадемуазель. Я его никогда раньше не видела. Он англичанин.

Рейни пожала плечами, не имея понятия, кто бы это мог быть. У бабушки было множество знакомых и в Париже и в Лондоне. Все они часто наведывались в Шани.

Ничего не подозревая, она прошла в гостиную и, едва переступив порог, чуть не упала в обморок. Перед ней стоял Клиффорд Калвер собственной персоной. Он стоял к ней спиной, повернувшись к окну и любуясь огнями городка. Потом он обернулся и, загасив в пепельнице сигарету, с улыбкой шагнул к ней.

– Привет, Рейни, – сказал Клиффорд. – Ты, кажется, удивлена моим появлением?