Снежное пламя

Глава 2

Кристина чувствовала себя тепло и уютно. Кровать, на которой она лежала, была очень удобной, измученному телу в ней было так мягко, что просто чудо! Гладкие и чистые простыни, свежо пахнущие весной, воздушное, теплое, согревающее одеяло. Она пребывала в глубочайшей ленивой истоме, в состоянии полного комфорта, и ей так хотелось еще понежиться!

Но приходилось вставать. Ладно, пора!

Кристина приоткрыла глаза — совсем чуть-чуть. Мир перед ней по-прежнему оставался погруженным в черноту. Чуть позже она поняла, что лежит на черных атласных простынях.

Которых у нее никогда не было.

Как, впрочем, и у Роджера и Сью.

Воспоминание о вчерашнем кошмаре обрушилось на нее, возвращая к перенесенному ужасу и страданиям.

Снежные осадки!

Снежная буря!

И тот мужчина! О Боже, еще и тот мужчина!

И вот она лежит, распластавшись на черных атласных простынях.

Где же она, Господи?!

Глаза ее расширились, пальцы впились в подушку. Перед самой кроватью пол застлан пушистым персидским ковром. Чуть дальше виден красивый камин с ярко пылающим в нем огнем. И вся комната — современной архитектуры, тщательно убранная, отделанная дорогим деревом в черных и кремовых теплых тонах.

Панический страх начал подступить к ней. Кристина не могла понять, куда же она попала. Взглянула на пальцы — они показались невероятно бледными и безжизненными на фоне черной атласной наволочки. Да, бледными и хрупкими, незащищенными.

Только сейчас она ощутила прикосновение шелка к своему телу. Он покрывал ее с ног до головы.

Она лежала совершенно голая. В чужой постели.

Нет, Господи, нет, не надо!..

Ведь это не просто чужая постель.

Это постель маньяка.

Кристина судорожно вздрогнула, ее зубы непроизвольно стиснулись. В следующее мгновение у нее перехватило дыхание, она хотела закричать, но не издала пи звука.

Кристина была не одна.

Мужчина находился в этой же комнате.

Он, тот самый маньяк…

Он наедине с ней, а она, совершенно обнаженная, лежала на черных простынях. И он наблюдал за ней с того самого момента, когда она открыла глаза.

— Все в порядке, мисс… — начал он.

Кристина наконец издала слабый звук и, натянув одеяло на подбородок, прижалась к самой спинке кровати.

— Да что с вами?.. — спросил он, пытаясь ее успокоить.

— Не надо! — отчаянно вскрикнула она, еще крепче прижимаясь к изголовью. Глаза у нее округлились от испуга. Как ни пыталась она связать мысли воедино, всем ее существом владело одно чувство — животный страх.

— О Боже! — нетерпеливо молвил незнакомец. — Не могли бы вы прекратить этот концерт. Не волнуйтесь, я достаточно далеко нахожусь от вас.

Кристина понемногу осознала, что он даже не двинулся с места и вообще не собирается причинить ей ничего плохого.

Судя по всему, незнакомец, ожидая, пока она проснется, читал, сидя на другом конце комнаты в удобном кожаном кресле, которое находилось футах вдесяти от огня. На нем были черные джинсы и мягкая фланелевая рубашка в клетку. Впервые Кристина видела его без его громоздкого зимнего облачения, весившего, наверное, не меньше тонны, как ей казалось.

И все же он несет в себе угрозу, решила она. Пусть он не сделал ни единого движения в ее сторону, но у него на редкость воинственная внешность. Есть в нем что-то дремучее… Как у волка-одиночки из глухих чащоб. Нет, у меня не в меру разыгралось воображение, подумала Кристина, пора хоть немного успокоиться.

Но так тяжело это сделать, когда лежишь голая между черных атласных простыней, а с тебя не сводит глаз таинственный незнакомец.

Тогда она попыталась взглянуть на него с аналитической точки зрения.

Он оказался совсем не таким неуклюжим великаном, как ей померещилось в самое первое время. Огромный, но сложен гораздо изящнее, чем она себе воображала. Плечи и грудь поражали своей шириной, атлетическим размахом, но при этом он был статным и стройным. И во всей его импозантной внешности ни намека на придуманную ею маниакальность или озлобление.

Черные волосы гладко зачесаны назад, черты лица резкие, но красивые — чувственный рот, полные губы, большие глаза, прямой нос. У него и в самом деле очень привлекательная внешность, с облегчением подумала Кристина. Самое утешительное — это когда он, глядя на нее, улыбнулся. Его улыбка не лишена обаяния.

— Вы действительно в полном порядке, — сказал незнакомец.

— Я в полном порядке? — удивилась Кристина.

— Да.

— Ни в каком я не в порядке! — возмутилась она. — Я сбита с толку! Я беспомощна! Я… я голая!

Незнакомец с притворным ужасом закрыл глаза, и Кристина поняла, что он над ней смеется. Когда через мгновение он открыл глаза, на лице его вновь появилась обаятельная улыбка.

— Если дело всего лишь… — начал он.

— Что все же здесь происходит? Потрудитесь объяснить! — заявила осмелевшая девушка.

Глаза незнакомца потемнели и сузились. Кристина опять вернулась к навязчивой мысли, что и среди привлекательных мужчин попадаются маньяки, и этот спасший ее человек может оказаться душевно не вполне здоровым.

Но нельзя забывать, что он давно мог бы убить ее или надругаться над нею, если бы захотел… А впрочем, Кристина ничего не знает, что с ней происходило, пока она была без сознания.

Уронив газету на пол, незнакомец чуть нагнулся, пристально вглядываясь в ее глаза.

— Что здесь происходит? — переспросил он. — Я бы хотел узнать об этом у вас. Это вы, напоминаю, пришли в мой дом, хотя вас об этом не просили.

— В эту комнату я не приходила!

— Ладно, я готов вам все объяснить, но, со своей стороны, также хотел бы кое-что узнать о вас, мисс.

— Что именно?

— Для начала ваше имя.

— А вы его не знаете? — вызывающе спросила она.

— Если бы знал, не спрашивал бы.

— Вы ведете себя так, будто что-то обо мне знаете! — укоризненно парировала Кристина.

На лице незнакомца заиграли желваки. Не отводя глаз от нее, он повторил:

— Мне неизвестно ваше имя. Назовите мне его.

Ничего страшного не произойдет, если я отвечу, решила Кристина после короткого раздумья. Просто нужно сохранять осторожность. Он начал вести себя, как интеллигентный и очень привлекательный человек. Несмотря на то, что Кристина призвала на помощь разум и спокойствие, закравшиеся подозрения не оставляли ее. Ведь она лежит голая на его простынях, а даже самые интеллигентные и сдержанные мужчины могут оказаться маньяками, тем более в таких обстоятельствах. Хотя он и ведет себя сейчас намного вежливее, но забывать о его прошлых выходках опасно. И он по-прежнему глядит на нее холодным и пронзительным взглядом, который сам по себе мог смертельно испугать ранимого человека со слабыми нервами и легко возбудимой фантазией.

За окном — непрекращающийся снегопад. А она, беззащитная, голая, в его доме. Поэтому незваная гостья поспешила ответить:

— Кристина. Кристина Кеннеди. — Он глядел на нее, несколько растерянный, мрачно ухмыляющийся. Она же продолжила: — И если вы и теперь мне не скажете, что здесь происходило…

— Вы все прекрасно знаете. Для убедительности вы попытались разыграть дорожную аварию…

— Ничего я не разыгрывала! — негодующе вскричала Кристина, и лицо у нее запылало. — И я вовсе не об этом хотела сказать. Я имела в виду…

Голос у нее оборвался, обнаженная рука нервно мяла одеяло.

О Господи, если бы можно было тотчас же убежать! Но это невозможно — за окном бушует пурга, которая и привела ее в этот негостеприимный дом.

— Итак, — сказал он негромко, заметив, как краска негодования залила ее лицо. — Давайте начнем с начала. Вас зовут Кристина.

— Да, Кристина! Но для вас мисс Кеннеди.

— А я думал, мы с вами уже подружились, — иронично заметил незнакомец, недоумевающе подняв брови.

Кристине захотелось кричать от возмущения. Она зло прищурила глаза, а мужчина, напротив, рассмеялся.

— Успокойтесь, мисс Кристина Кеннеди. Я не хотел вас оскорбить или задеть ваше самолюбие.

Успокойтесь! А какие у нее есть для этого основания? Она оказалась в нелепейшем положении для молодой женщины. Что она делает в постели незнакомого мужчины, как могла она очутиться в ней, да еще в чем мать родила?

Кристина пыталась связно рассказать, что же с ней произошло в пути.

— Тогда… — начала она и запнулась, от волнения не находя подходящих слов.

— Вы потеряли сознание, — подсказал он ей. — Я испугался, что вы обморозились, а, может быть, и скончались от переохлаждения. Я снял с вас мокрые вещи и затем окунул в горячую воду.

— Вы… что?!

— Только воздержитесь от этого неуместного негодования.

— Негодования! Я в бешенстве! Да вы права не имели…

— Это вы не имели права находиться здесь, — надменно возразил он. — Я пытался спасти вашу жизнь, вы были совершенно беспомощны. Смею вам заметить, вы далеко не пушинка, и нести вас на руках было не так-то уж и легко.

Это последнее замечание переполнило чашу терпения измученной и растерявшейся женщины.

Вот когда он задел ее чувство собственного достоинства!

— Ах, так! Я неуклюжий тяжелый бесформенный мешок, а не пушинка! И это все, что можете сказать после того, как…

— Я вовсе не хотел вас обидеть. Совсем напротив. Я собирался вам сказать, что вы удивительно красиво сложены. Впервые вижу такую совершенную фигуру!

— О-о! — стонала Кристина, — Вы по-прежнему не желаете осознать всю серьезность…

— Я-то осознаю, а вот вы нет. Вы могли умереть, мисс Кеннеди!

А ведь действительно могла. Кристина умолкла, потом еще выше натянула на себя одеяло.

— Долго ли я… спала? Незнакомец глянул на ручные часы.

— Ну, думаю, началась эта эпопея около полуночи, когда вы сломя голову побежали от меня и моей лопаты для расчистки снега. Сейчас четыре с лишним утра, так что несколько часов уже прошло.

Несколько часов. Лучше сказать — несколько дней. По крайней мере, так ей сейчас казалось.

Кристина привыкла всегда и везде оставаться хозяйкой положения, надеясь исключительно на себя. Но ей не приходилось сталкиваться с ситуацией подобной нынешней. Или с таким классическим типом супермена, каким был хозяин дома.

По его поведению кажется, что он не собирался посягать на ее честь. Более того, судя по всему, он действительно спас ей жизнь.

Но положение казалось совершенно безысходным, и Кристина это хорошо осознавала. А он — он даже пальцем не желал пошевелить, чтобы хоть как-нибудь помочь ей. Впрочем, следовало отдать должное его великодушию и гуманности — как-никак, он вынес ее, замерзающую, из снежного плена. И тем самым полностью искупил свою вину, когда без всякого сожаления выгнал ее, даже не удосужившись выслушать объяснение, почему она решилась побеспокоить его в собственном доме.

Господи! Что же в жизни этого человека произошло, что заставило его так грубо вести себя при первой встрече: угрожать, оскорблять, отказывать в естественной отзывчивости человеку, попавшему в беду.

Любопытство начало вытеснять из смятенной души страх, но Кристина все еще держалась настороже, кроме того, она не забывала, что лежала под одеялом совсем голая. Незнакомец же вел себя крайне любезно. Он вдруг добродушно рассмеялся, и Кристина подумала, что он умеет быть обходительным, когда захочет. Лицо его мгновенно просветлело, в глазах появился манящий блеск — нечто сексуально-азартное.

Н-да! На редкость сексуальный мужчина.

И от сознания этого Кристина ощутила себя еще более беспомощной, чем раньше.

— Четыре часа?.. В этой вот постели? С вами? — недоумевала она.

— Да.

— О Боже, нет!

— Со мной, но не в постели. То есть, я хотел сказать, в постели, но не со мной, — поправился он. — Извините за нескромность, но я действительно боролся за вашу жизнь, и не надо так на меня глядеть. Не скрою, что был момент, когда больше всего мне хотелось придушить вас. Но я привык к тому, чтобы мои женщины просыпались в добром здравии и светлом уме. Так что перестаньте тревожиться и оставьте пустые фантазии.

— Ничего я не фантазирую.

— А вы лгунья, — резко сказал он. — Говорите, что не боитесь, а сами лихорадочно представляете, что бы я мог вытворять с вами в этой постели.

— Прекратите издеваться надо мной! — закричала она, пытаясь заглушить страх. Шелковые простыни выскользнули из пальцев, и она торопливо поймала их и снова натянула на грудь, не сводя с него вопрошающего взгляда. — Я не лгунья, и я не понимаю, в чем вы меня подозреваете?

— Отлично, — примирительно сказал хозяин дома. — Вы не репортерша?

Кристину словно током ударило. Она и в самом деле репортерша. Но откуда он знает ее? И откуда эта уверенность, что он говорил с ней перед встречей, когда ничего подобного и в помине не было?

Чувство самосохранения подсказало ей, что признаваться в своей истинной профессии нельзя ни в коем случае. Чего доброго, он и в самом деле прямо голышом закопает ее в снег.

— Клянусь, не понимаю, о чем вы говорите. — Так, по крайней мере, она не лгала ему.

— И я не предупреждал, чтобы духу вашего здесь не было?

— По крайней мере, вашего разрешения я не спрашивала! — с достоинством ответила Кристина. — Я не нуждаюсь в чьем-либо разрешении, чтобы беспрепятственно ездить по общественным дорогам. Я всего лишь направлялась в гости к двоюродному брату. Это-то хотя бы вам понятно?

— Вполне, — сказал он и встал.

Кристина инстинктивно отодвинулась к спинке кровати — подальше от него. Он замер, и от его взгляда ей вдруг стало невероятно стыдно. У нее не было никаких оснований доверять ему, но она верила. Он сказал, что всего лишь отогрел ее, и она не сомневалась в этом. Кристина и сама не понимала, откуда такая убежденность — ведь доказательств того, что он маньяк, было достаточно. И все же интуиция подсказывала, что он не причинит ей зла. Щеки у нее опять зарделись.

— Извините! — сказала она тихо.

— Вы серьезно меня боитесь? — спросил незнакомец, на этот раз с любопытством и с настороженностью во взгляде.

— Нет. Я… я не боюсь. Хотя следовало бы.

И чуть не подпрыгнула на месте, когда он сел на кровать и близко, слишком близко наклонился к ней. Его глаза искрились как драгоценные камни. И улыбка сатира на лице!

— Почему следовало бы?

— Потому что я уже наслушалась от вас всяческих угроз, — запальчиво сказала она.

— Ах, да, совсем забыл. Это когда я угрожал вам заряженной лопатой для расчистки снега, так, да?

— Ну, я перед этим изрядно поплутала по снегам…

— Но ведь я же вам сказал, чтобы вы ехали прочь.

— Ах вы, глупец! Я и пыталась уехать подальше от вас! — Кристина почти перестала владеть собой. — Я не знаю, кто и зачем к вам собирался, но в любом случае замерзнуть в снегу — слишком большая плата за желание посетить вас!

— Даже для статьи, которая могла бы стать сенсацией недели? — спросил незнакомец подчеркнуто вежливо.

— Даже для исключительного интервью с самим Господом Богом! — заверила его Кристина злорадно.

Хорошо сказано, похвалила себя Кристина.

Незнакомец приподнял бровь, но лицо у него смягчилось, и он снова улыбнулся своей особенной улыбкой — чувственной, неотразимой. Кристина подумала, что и запах, который исходит от него, приятный. Не тяжелый и сладковатый аромат дорогого дезодоранта, а чистый запах свежевымытого тела, словно он только что вышел из-под душа. Так, судя по всему, оно и было — его волосы до сих пор оставались влажными и потому так аккуратно зачесывались назад.

— Что ж, тем хуже, — сказал он хриплым голосом, еле слышно. По ее обнаженной спине пробежала сладкая дрожь, по телу растеклось приятное тепло. — Судя по всему, какое-то время вам придется провести здесь, как бы вы ни сопротивлялись, — заметил хозяин дома.

Он выпрямился и, подойдя к палевым гардинам, отдернул их. За окном по-прежнему сплошной стеной валил снег. На темном, серо-седом небе белизна вереницей падающих пушистых хлопьев казалась сказочной феерией.

— Да, разумеется, придется задержаться, — повторил он сухо.

Задержаться! — Кристина задрожала, но, подняв на него взгляд, она поняла, что, вопреки всему случившемуся, не испытывает былого страха.

Кристина все больше поддавалась его очарованию. Но не забывала твердить себе об осторожности. Тем более что незнакомец хладнокровен, упрям и не верит ни единому ее слову.

— Могу я воспользоваться вашим телефоном? — спросила Кристина.

— Бога ради, — ответил он. — Боюсь только, что вам это не удастся. Телефон не работает с самого начала снежной бури.

— Какое невезение! — только и смогла сказать Кристина, и невольно поглядела на горящую переносную лампу.

— Я надеюсь, что электричество скоро включат, — сказал он.

Обойдя вокруг кровати, он поднял трубку телефона, стоявшего на ночном столике, и подал ей. Прижав трубку к уху, Кристина не услышала в ней ни звука, ни шороха — мертвая тишина и ничего больше. Поймав ее вопрошающий взгляд, незнакомец рассмеялся.

— Я не трогал телефона и вообще не делал ничего из того, о чем вы сейчас думаете, мисс Кеннеди. Более того, я горю деланием как можно скорее избавиться от вашего присутствия, и уж менее всего хотел бы держать вас в заточении.

— Я вовсе не называла вас лжецом, — кротко отозвалась Кристина. — Это вы изволили назвать меня лгуньей.

— Я не лжец, а хуже — просто возможный насильник, так? — спросил он.

— Вы просто непереносимый грубиян, — последовал ответ.

— Что ж, простите меня, мисс Кеннеди!

— Да я изо всех сил пытаюсь это сделать.

— Неужели? Тогда докажите это. Все-таки вы в моем доме.

— Пусть так. Но если уж вы обвиняете меня в том, что я имела наглость в пургу проезжать мимо вашего дома, так скажите, какой цели я добивалась, забыв о всякой осмотрительности?

— К сожалению, не могу сказать, что я полностью поверил в случайность вашего появления здесь, — сказал он все тем же наигранно любезным тоном.

— Мне кажется, у вас мания величия! — заметила Кристина.

— Что ж, по крайней мере, это лучше, чем внезапное сумасшествие'.

— Прекрасно! Этот диагноз также подходит вам, — парировала Кристина.

— Да, конечно. Особая разновидность сумасшествия, когда начинаешь стрелять по гостям из лопаты для расчистки снега.

Кристина покраснела и, не зная, что возразить, пожала плечами. Аргумент был неотразимый. Незнакомец решил сменить тему разговора.

— И что же, ваш двоюродный брат по-прежнему ждет вас? — спросил он неожиданно.

— Да, — сказала Кристина, — правда, мы с ним не договаривались о конкретном часе приезда, так что едва ли он в ближайшее время начнет бить во все колокола и просить национальную гвардию отправиться на мои поиски.

Зачем я иронизировала? — засомневалась Кристина. — Лучше было бы сказать, что Роджер с друзьями с минуты на минуту начнет прочесывать окрестные леса, разыскивая свою любимую сестрицу.

— Сомнительное удовольствие — искать вас в такую метель, — ответствовал Джастин.

Теперь он стоял сзади, за спинкой кровати, и Кристина обернулась, ощутив на затылке и спине его тяжелый, обжигающий взгляд. Он по-прежнему улыбался своей очаровательной улыбкой и сиял голубыми глазами.

— Червячка заморить не хотите? — спросил он вполне дружелюбно.

Кристина молчала.

— Проголодались, я говорю?

Кристина ощутила, что голодна как волк.

— О, неужели вы и в самом деле готовы накормить меня? — спросила она с удивлением. — И это после того, как вы отважились впустить меня в дом? Неужели ваше гостеприимство распространяется до таких невероятных пределов?

— Я уже отдал в ваше распоряжение и свою ванну и свою постель, — заметил незнакомец, и от его справедливого упрека Кристине стало стыдно.

— Подозрительность по-прежнему владеет вами, — с уверенностью продолжал Джастин. — Тем лучше, не правда ли? По крайней мере, никому из нас не придется раскаиваться за нечаянную утрату бдительности, правда?

Кристина наконец увидела, какое чувство собственного достоинства таится в этом человеке.

— Еще раз говорю, сэр, что не понимаю, на что вы все время намекаете. Но как бы там ни было, вы, по-видимому, спасли мне жизнь, и я вам чрезвычайно признательна. Не могу найти подходящих слов, чтобы выразить свою беспредельную благодарность. Грешна, но я люблю жизнь!

— Не верю ушам своим! Неужели я слышу слова благодарности, да еще от репортера! Вот это сюрприз!

— Репортеры тоже люди, — напомнила Кристина.

— По моим наблюдениям — нет. — Ответ прозвучал жестко и уверенно. Чувствовалось, что незнакомцу не до шуток и с прессой у него свои счеты.

— Вы говорите так, будто уже стали однажды жертвой газетной ошибки, искаженной информации… — начала было Кристина.

— Репортер — это репортер, мисс Кеннеди. Не знаю, кто откомандировал сюда вас…

— Никто никуда меня не командировал! — возмутилась Кристина.

— Ладно, мисс Кеннеди, поскольку вы все же оказались здесь, я бы хотел щегольнуть перед вами своим хлебосольством. Не скрою, я страшно проголодался. И каким бы грубияном, по мнению некоторых, я ни был, есть одному в присутствии дамы не в моих привычках, А поскольку электричество, как я надеюсь, вот-вот должны дать, я, пожалуй, спущусь вниз и что-нибудь приготовлю. Если пожелаете, разделите со мной мою скромную трапезу.

Незнакомец направился к двери, намереваясь оставить ее — живую, здоровую, пальцем не тронутую.

Натянув простыни на грудь, Кристина наклонилась вперед, восклицая:

— Погодите! Бога ради, где мои вещи? Я… не могу спуститься к вам в костюме Евы.

Он живо повернулся и оглядел ее. Это не был взгляд развратника или сластолюбца, но Кристина не могла отделаться от ощущения, что он видит ее без одежды до мельчайших подробностей.

— В стенном шкафу висят халаты. Выберите себе тот, который придется вам по душе. Ваши вещи еще не высохли. Я был слишком озабочен, а потому не положил их в сушилку. Впрочем, сейчас я исправлю свою ошибку.

Он снова собрался уйти, но, поколебавшись, указал ей на другую дверь.

— Ванная здесь, за гардеробной, а дальше второй выход в коридор. Под раковиной в шкафчике найдете неиспользованные зубные щетки, тюбики с пастой и все необходимое для туалета. Чувствуйте себя как дома.

— Спасибо, — сказала Кристина, недоумевая.

Казалось, перед ней стоял совершенно другой человек, не имевший ничего общего с тем одержимым монстром, который заявил ей, что она скорее замерзнет на пороге его дома, чем попадет внутрь.

— Благодарю вас, мистер… — Кристина осеклась. Только сейчас она поняла, что все это время разговаривала с ним, не зная имени.

— Извините, — смутилась она. — Я даже не поинтересовалась, как вас зовут.

— Действительно? — Незнакомец приподнял бровь, и в улыбке его проскользнула настороженность. — Меня зовут Джастин Магнуссон.

— Благодарю вас, мистер Магнуссон.

Он впился в нее взглядом, словно не мог поверить, что она не слышала это имя раньше. У него отлегло от сердца — имя Джастин Магнуссон ничего ей не говорило.

— Значит, Джастин. Прекрасное имя, — сказала она, ощущая себя канарейкой, вокруг которой ходит голодный кот. Нет, в зубы этому коту лучше не попадаться. — Благодарю вас, Джастин. — Кристина очаровательно улыбнулась.

— Мое имя вам ничего не говорит? — небрежно проронил он.

— Ничего. А должно?

— Оно известно в определенных кругах.

— Прошу прощения, должно быть, я не принадлежу к этим самым кругам. — Кристина снова улыбнулась. — Вы бы не хотели доверить заботу об ужине мне? Я неплохо готовлю.

— Вас это не затруднит?

— Не затруднило же вас… потратить время и силы, чтобы спасти меня от смерти.

— О, ни капли, — заверил он ее с прежней загадочной усмешкой. — Такое впечатление, что мы знакомы давным-давно!

С этими словами он покинул комнату, прикрыв за собой дверь.

Кристина, проводив его взглядом, медленно приподнялась и спустилась с постели. Затем торопливо перебежала через комнату к стенному шкафу и рывком распахнула его.

Шкаф оказался не больше и не меньше как целой комнатой с двумя рядами полок и проходом между ними. Нижний ряд занимала обувь, верхний — завернутые в целлофан свитера, между ними висела на плечиках разнообразная одежда. Приятно пахло кедром.

Глаза лихорадочно искали халат, пальцы машинально ощупывали твидовую ткань жакета. Отыскав на вешалке белый бархатный халат, Кристина мгновенно набросила его на плечи. Хозяину, вероятно, он был чуть ниже колен, ей же доставал до самых лодыжек. Поудобнее завернувшись в него, она туго завязала пояс.

Все произошедшее с ней Кристине казалось дурным сном. Ее зазнобило при одной мысли, что не поддающиеся разумному объяснению последние события могли повлиять на ее психику.

Джастин Магнуссон пугал ее. Он по-прежнему видел в ней хорошо замаскированную репортершу, которая любой ценой готова была раскрыть тщательно скрываемую им тайну.

Нелепость ее положения заключалась в том, что она и в самом деле была журналисткой. Не той, которую он ожидал, но все-таки…

Она вспомнила, каким тоном он заявил, что все без различия репортеры, в его понимании, не могут называться людьми. После такого далеко не лестного заявления признаться, что она тоже принадлежит к столь презираемому им журналистскому племени, с ее стороны было бы глупо и опасно.

Самодур ты, подумала Кристина, оставшись наедине с собой. Возможно, он просто не представляет, кто же такие профессиональные репортеры, корреспонденты на самом деле. Она, например, хорошая журналистка, по праву собой гордится, а еще больше дорожит тем, чего сумела добиться в своей области. Благодаря серии ее статей внимание целого сообщества влиятельных американцев было привлечено к удручающему положению пожилых людей в домах престарелых. В другой раз она полгорода подняла на ноги, когда потребовалось собрать пожертвования для сложной и дорогостоящей детской операции. Она делала благородную и полезную работу, и этот человек посмел, без всяких на то оснований, очернить не только ее, но и всех ее коллег, большинство из которых были честными тружениками, влюбленными в свое дело. Может быть, она все-таки знает его имя? Кристина закрыла глаза и попыталась хоть что-то вспомнить. Нет! Имя Джастина Магнуссона ничего ей не говорило. Она вздохнула и подумала, что впредь следует держаться с ним осмотрительнее и не поддаваться его мужскому обаянию. Кристина дотронулась до щек и обнаружила, что они пылают. Боже! Так значит, Джастин ее раздел до нитки и уложил в постель. Он сказал об этом якобы вскользь, но потом заметил, как красиво она сложена…

— Остановись! — громким шепотом прервала она поток мыслей, принявший нежелательный оборот.

Еще раз проверив, хорошо ли запахнут и завязан халат, Кристина поспешила к выходу, который, если верить хозяину, вел в ванную. Отворив дверь, Кристина замерла.

Перед ней была не просто ванная. Как и спальня, эта комната оказалась отделанной в черных и кремовых тонах. У дальней стены располагалась огромная, похожая на маленький бассейн ванна: краны медные, ступеньки выложены блестящим черным кафелем, мозаика на полу из белой плитки. В кабинке из дымчатого стекла и меди душ; комод, предназначавшийся для различного белья, был специально огорожен. В центре, прямо под световым люком — двойная раковина. В люке ничего кроме серой мглы. Но все ухищрения дизайнера затмевали впечатление от самой комнаты. Мистер Магнуссон явно был человеком с размахом и тонким вкусом, если смог позволить себе такое великолепие.

Потрясенная Кристина, немного опомнившись, нагнулась, пошарила в шкафчике под раковиной в поисках зубной щетки и пасты для зубов. Потом, разглядывая свое отражение в зеркале, она механически чистила зубы, но, в конце концов, рука ее замерла, а взгляд стал задумчивым…

Кто он, спросила она себя, охваченная естественным любопытством. Богатый и неотразимо обаятельный, горячий и вспыльчивый, как порох, но мгновение спустя — вкрадчивый и любезный, как герой-любовник в популярном фильме.

Кристина была убеждена, что он не сомневается в ее профессии. Он верит — она проникла в его дом с намерением раскрыть его тайну.

Что это, интересно, за детективная история, о которой он с ней даже говорить не смеет? Неплохо было бы узнать об этом, промелькнуло в сознании Кристины.

Нет, не стоит. Лучше не дразнить гусей, пока не уляжется метель, и она не сможет покинуть этот странный дом.

Разве она здесь для того, чтобы вытягивать из него ценную информацию? Она просто попала в беду, а хозяин дома, несмотря на всю свою подозрительность, спас ее от смерти. Разве это благодарность с ее стороны — вмешиваться в его жизнь и спрашивать о том, на что он решительно не желает отвечать?

Но разве узнать чуть больше о человеке, проявившем гостеприимство, — это грех? Кристина совсем запуталась в том, как же все-таки лучше себя вести.

С тяжелым вздохом Кристина вновь пошарила в ящичке под раковиной, отыскивая щетку для волос. Там ее не оказалось, зато она нашлась в спальне на полке из черного орехового дерева. Стоя возле камина, Кристина начала расчесывать волосы и почувствовала, как же ей здесь хорошо! Уютно в спальне этого незнакомого мужчины, уютно рядом с огнем, пылающим в камине. Ласкает комфорт в его ванной, потому что она поразительно красива — завораживает глаз изяществом линий, изысканностью отделки.

Кристина аккуратно положила щетку на полку и так торопливо отдернула руку, будто этот невинный предмет туалета мог вдруг ожить.

На самом же деле, Кристина боялась признаться, что она за столь короткое время помимо своей воли уже перешла на дружеские, почти интимные отношения с незнакомым мужчиной.

Кристина потуже затянула пояс халата и поспешила из спальни в гостиную. И вновь ее ждал сюрприз: она изумленно разглядывала роскошный камин, стол из черного орехового дерева, бесконечные ряды книжных полок, два глубоких кожаных кресла, пол, устланный великолепными коврами любимых хозяином кремовых расцветок. Утопая в кресле или расположившись прямо на ковре, можно было смотреть телевизор с огромным экраном или слушать прекрасную музыку. Кристина тотчас представила себе: двое обнявшихся людей, забравшись в одно кресло или растянувшись на ковре, под успокаивающий треск поленьев в камине наслаждаются музыкой или смотрят захватывающий фильм.

Она уже не скрывала, что просто влюблена в этот дом, из которого, к сожалению, ей необходимо уйти, и чем скорее, тем лучше.

Открыв дверь, Кристина оказалась в холле с винтовой лестницей, ведущей на первый этаж. Она увидела парадный вход, прихожую, выполненную в сумеречно-серых тонах. По лестнице Кристина спустилась к входу; пройдя еще несколько ступенек вниз, она оказалась в большой гостиной. И снова ей представилось нечто необыкновенное.

Через большие стеклянные окна открывался взору огромный бассейн, заполненный бирюзовой водой под стеклянным шатром. Она увидела и внутренний дворик с рядом уютных шезлонгов, большую раму для барбекю, в маленьком бассейне, похожем на большую ванную, ключом бил фонтан, чтобы затем блестящим каскадом стечь в кристально чистую воду главного водоема.

На фоне черноты и снежной круговерти, нависшей над прозрачным шатром, бассейн казался чем-то волшебным. Благодаря яркому освещению, темнота и снег за окнами обретали таинственное, неотразимое очарование.

— Нравится? Кристина обернулась.

Джастин Магнуссон стоял в дверном проходе на другом конце гостиной и с нескрываемым любопытством смотрел на гостью.

— У вас действительно прекрасный дом.

— Спасибо, — отозвался он сдержанно. — Если вы хотите пройти на кухню, то, пожалуйста, через эту дверь.

Кристина последовала за ним. Теперь можно было не сомневаться, что кухня окажется такой же сказкой, начиная от плиты и гриля со всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами и кончая замысловатыми полками для кухонной посуды.

За кухней располагалась застекленная зимняя веранда с кафельным полом и столиками на двоих у каждого из окон. С веранды открывался чудесный вид на окрестности, и если бы не снег, можно было бы разглядеть долины и леса.

— Восхитительно! — вырвалось у Кристины. — В такой глуши — все удобства, о которых только можно мечтать хозяйке!..

Она осеклась, ощутив пристальный взгляд хозяина.

— Прелестная кухня. Произведение искусства, — повторила она, не зная, что еще сказать. — И это все — для вас одного?

Джастин отвел глаза, не промолвив ни слова в ответ.

Кристина поняла, что не дождется ответа, с трудом оставаясь спокойной. Она хотела, чтобы он понял, что ее совершенно не интересует его таинственное прошлое. Она здесь не для того, чтобы собирать материал для какой-то там сенсационной статьи, и пусть он не ведет себя, как самовлюбленный Нарцисс.

Они долго глядели друг на друга, не опуская глаз. Затем он отвернулся и наигранно небрежно спросил:

— Какое вино желаете, мисс Кеннеди? Белое или красное?

— Мне все равно. А что мне приготовить вам на ужин? Каково ваше желание?

Гнев его, казалось, тут же иссяк. Или, подумала она, это очередной подвох с его стороны. Сверкнув улыбкой, Джастин Магнуссон широким жестом указал на холодильник.

— На ваш выбор и вкус. Здесь есть все необходимое.

Открыв холодильник, Кристина обнаружила все, о чем может мечтать самый отменный повар. Подняв голову, она увидела на стене полку со специями. Простор для творчества безграничный. Улыбнувшись, она посмотрела на хозяина.

— Мясо пикантное с овощным гарниром, — объявила она. — Для такого случая идеально подойдет красное бургундское.

— Мясо пикантное? — переспросил он с сомнением в голосе.

Кристина кивнула.

— Согласен, — произнес он еле слышно. — Если это будет хотя бы вполовину так вкусно, как на слух, то я вас не зря спасал.

— Это будет гораздо вкуснее, чем на слух, — с некоторым самодовольством пообещала Кристина.

Джастин Магнуссон потянулся за бутылкой вина к бару, вделанному в стенку сзади Кристины. И она вновь ощутила исходящий от него аромат; чистый, мужской, свежий — волнующий. Ты занята стряпней, напомнила себе Кристина. И не позволяй себе попадать под чары этого мужчины. Нельзя давать волю чувствам! Не забывай об опасности!

Он мне не интересен, твердила она себе, не очень-то веря в это. Он был так груб со мной в самом начале знакомства, да и теперь не спускает с меня внимательных глаз, словно продолжает подозревать: все-таки она не та, за кого себя выдает. Он по-прежнему уверен, что она — репортер. На самом деле — кто же она, если не репортер? — Мясо пикантное! — повторяла она, отыскивая в холодильнике необходимые продукты и складывая найденные трофеи на столик. Обернувшись назад, она увидела, что Джастин Магнуссон все еще стоит за ее спиной. Он успел разлить вино и подавал ей бокал.

Пальцы Кристины коснулись тонкой хрустальной ножки, задевая его руку. Джастин Магнуссон галантно улыбнулся, и Кристину овеяло силой, исходящей от него.

— Ваше здоровье, мисс Кеннеди, — сказал он, отпивая глоток, так что ей поневоле пришлось сделать то же самое.

Вино обожгло ее, она еле сдерживалась, чтобы не прикоснуться к Джастину. Он притягивал к себе, как магнит…

Словно ощутив то же самое, Джастин Магнуссон отпрянул от нее. Казалось, он сделал это через силу, преодолевая томившее его искушение; выражение его глаз напомнило Кристине, что еще совсем недавно она, беспомощная, обнаженная, была в его власти.

— Оставляю вас одну, мисс Кеннеди, дабы не мешать созданию волшебного, обещанного вами блюда. Но буду с нетерпением ждать окончания колдовства. Если вам что-то понадобится, зовите меня без стеснения.

Он повернулся и вышел, но оттуда, где он стоял, казалось, веяло особым зноем, чему почти невозможно было противиться.

И что-то дрожало внутри ее женского существа, в самой глубине, под сердцем.

«Кто вы?!» — захотелось ей закричать. И почему вы так панически боитесь репортеров?

Вопрос без ответа, понимала Кристина. Потому что на ответ нечего было и надеяться.

А снаружи снег падал и падал все такой же густой пеленой. И казалось, конца этому не будет. Волею судеб, иначе не подумаешь, она и этот странный Джастин Магнуссон оказались наедине в самом центре разыгравшегося снежного урагана. А впереди ее ждут многие часы, а может быть, и дни самых неожиданных открытий. Часы… Дни…

Кристину бросило в дрожь от этих мыслей. Но почему? Оттого, что она смертельно боится этих предстоящих часов и дней вместе с ним? Или наоборот, страстно желает, чтобы они наступили как можно скорее?