Снежное пламя

Глава 8

Увы! Джастин прошел мимо, даже не посмотрев на нее. Присев у задней части «чироки», он начал деловито прикреплять крюки от троса к бамперу. Потеряв Джастина из виду за высоким сугробом, Кристина почувствовала, что не владеет собой. Его равнодушие, пусть и напускное, было нестерпимо. Она бросилась к машине со словами, в которых звучала обида:

— Я не нуждаюсь в твоей помощи.

Джастин с недоумением взглянул на нее:

— А я тебе и не помогаю. Я помогаю Роджеру.

— Я не хочу, чтобы ты прикасался к моей машине!

— А я не хочу, чтобы твоя покалеченная машина уродовала пейзаж, которым я любуюсь из окон своего дома!

Приладив крюки, Джастин поднялся и увидел изящные дамские вещи на заднем сиденье автомобиля.

— Да здесь целый гардероб, — удивился он. Глаза их встретились. — Какие прелестные наряды. Вы что-то из этого великолепия собирались надеть?

— Как я понимаю, вы этого на мне никогда не увидите, — грозно пообещала Кристина.

— Ах, но есть же некоторые пикантные подробности, которые продолжают жить в памяти — посетовал Джастин и прежде, чем Кристина успела придумать ответную едкую реплику, вернулся к исследованию содержимого ее багажа. — А это еще что такое? Уж не компьютер ли? Боже, да он еще и с принтером. Оригинальный набор необходимой поклажи для визита к родне. Готовы ли наброски будущего репортерского шедевра или будете работать над публикацией в машине на обратном пути?

— Вы поразительно изобретательны в своих предположениях, да фантазия у вас, как у сказочника, — язвительно ответила Кристина. — Сразу становится понятным, почему вы такой удачливый драматург и такой незадачливый муж.

Джастин помрачнел, услышав такой жестокий ответ из уст Кристины.

— Мне не надо ждать появления вашей статьи, чтобы понять, что вы заслуженно снискали себе успех на ниве скандальной хроники.

— Я никогда не писала для желтой прессы, мистер Магнуссон. Мне неинтересно писать очерки о таких людях, как вы.

— Приятно слышать, — в том же язвительном тоне откликнулся он.

Джастин все еще не сводил с нее глаз, но тут его окликнул Роджер, и он повернулся в сторону «форда».

— Премиленький ассортимент, — заметил он приятелю, кинув прощальный взгляд на воздушное белье, разбросанное по заднему сиденью машины. — На вашем месте для следующей жертвы я обязательно бы использовал комбинацию в розово-лиловых тонах. Очень выигрышный цвет.

Никогда в жизни Кристина не ощущала такой бессильной злости. Быстро нагнувшись, она подхватила комок снега и с доступной ей силой швырнула вслед обидчику. И только когда комок с хрустом врезался Джастину в затылок, сердце ее сжалось: она вспомнила, что все это до боли напоминает их игры в день расставания. Но сейчас все было по-другому. Потому что это была уже не игра, а война. Джастин был возмущен такой дерзостью, он медленно обернулся, ища глазами Кристину. И хотя рядом был Роджер, рядом была машина, Кристина, перепуганная донельзя, бросилась бежать. В ту же секунду он помчался за ней. Кристина слышала его тяжелое дыхание, скрип снега за спиной. Ей пришло в голову, что безопаснее всего было бы свернуть в лес, но на это уже не оставалось времени. Джастин заставил ее бежать к дому. Он уже почти настиг Кристину, когда она каким-то чудом ухитрилась захлопнуть перед ним дверь. От сильного удара плечом хрупкая дверь чуть не слетела с петель. Кристина всей своей тяжестью навалилась на нее изнутри, не давая Джастину войти внутрь.

— Что означает это безобразие? — крикнул он в ярости.

— Это значит, я заперлась от тебя!

— В моем доме?

— А иначе ты бы меня…

Последние слова замерли на ее губах. «А иначе бы ты меня убил», — эти слова здесь прозвучали бы зловеще, и произнести их вслух она не имела морального права.

— Иначе бы ты поколотил меня, — отшутилась Кристина.

— Я бы с огромной радостью кое-что сделал бы с тобой, — мрачно пообещал Джастин. — Открой сейчас же дверь. Это мой дом.

— Обещай, что ты не будешь…

— Что я не буду?

— Бросаться в ответ снежками.

— Обещаю, что не буду бросаться снежками. Открой дверь.

Впрочем, он и не ждал, пока она сама ему откроет. Ударив плечом, он легко вышиб дверь и, сломав засов, ворвался внутрь. Секундой позже он уже тащил ее за шиворот в снежный сугроб.

— Ты же обещал не делать этого, — застонала бедная жертва.

— Ты меня больно ударила, — бушевал Джастин. — Ты чуть не лишила меня последних мозгов.

— Я не хотела…

— Значит, этот расчетливый бросок в самое темя означает досадную случайность?!

— Нет, я…

Кристина рванулась назад, но Джастин ловко поймал ее за полу, и в следующее мгновение она навзничь опрокинулась в снег, а Джастин, как Гулливер, возвышался над нею, широко расставив ноги…

— Ты же обещал!..

— Не бросаться снежками. Но вот этот маленький комочек снега сейчас упадет на твой миленький носик по чистой случайности!

— Но ты же заслужил это!

Он заслужил! А она — нет? Его лицо — перед ней, его руки — уже касаются ее одежды. Его колени держат ее в железных тисках, а его бедра опускаются к ней все ближе и ближе. И дыхание у нее — частое-частое, и сердце стучит как сумасшедшее. Она облизывает внезапно пересохшие губы и чувствует, как его жадный взгляд касается ее рта. И Кристине кажется, что он хочет поцеловать ее, и ей нестерпимо хочется этого поцелуя…

— Значит, я заслужил это? — повторил Джастин, но снежок в нее не бросил. Руки его крепко прижимают ее к земле, и он наклоняется к ней близко, близко, губы напротив губ, так что от его дыхания шевелится пушок на ее щеке. Теперь только одно желание владеет Кристиной — как можно ближе ощутить его тело, несмотря на мешающие этому несносные одежды…

То же самое желание одолевает и его — Кристина это чувствует, напряжение растет, и оба лихорадочно ищут, что же им сказать друг другу, но нужных слов они найти не могут…

— Что, мисс Кеннеди? Вам чего-нибудь еще недостает для вашего очерка? — насмешливо спросил Джастин.

— Мне обязательно следовало бы написать, до какой степени вы упрямы, недогадливы и глупы, мистер Магнуссон, — грубо ответила Кристина.

Господи, пусть эти слова прояснят его сознание, взмолилась она. Господи, но не позволь и мне забыть, в каких только пороках он меня ни обвинял!

— Что ж, компьютер в машине, можно браться и за благородное дело, — вызывающе бросил он ей в лицо все то же непереносимое оскорбление.

— Вы и без того избалованы вниманием прессы! — резко отозвалась Кристина. О Боже, его соблазнительные теплые губы так близко!..

— Но ведь вы, тщеславная женщина, во все сенсационное хотите внести и свою лепту, разве не так?

— Отпустите меня, пожалуйста.

— Но я же с вами беседую.

— Я уже говорила, что ни при каких обстоятельствах не желаю беседовать с вами вновь — даже если вы проползете пять миль по снегу на коленях. Или уже забыли?

— Мы с вами не в снежки сейчас играем, мисс Кеннеди.

— Тем более избавьте меня от тяжести вашего гигантского тела. Ну, будьте же снисходительны.

Джастин не шелохнулся, продолжая пристально смотреть на нее. Не отводя глаз, он поймал ее изящные трепетные пальцы. Кристина, сгорая от нетерпения, ждала его поцелуя. Она сама себе напоминала человека, изнемогающего от жажды…

— Что это с вами происходит! — нежданный возглас Роджера вмиг разрушил сладостные надежды влюбленных. — Джастин, не забывай, она моя кузина. Если вас вновь потянуло друг к другу, скажите только слово, и я тотчас исчезну. Но если ты решил принести ее в жертву Снежной королеве, мне придется вмешаться.

Джастин молча поднялся, увлекая за собой и Кристину.

Мужчины с ненавистью посмотрели друг на друга.

— Между прочим, — с вызовом произнес Роджер, — если это кому-нибудь интересно, я вытащил машину и привел ее в порядок, так что она стоит наготове.

— Мне интересно, — быстро сказала Кристина, взглянув еще раз на Джастина, и быстро пошла вниз по лужайке.

Добравшись до «чироки», она торопливо уселась на водительское место. Руки у нее дрожали. Кристина презирала себя за бесхарактерность. Секунду назад она была готова, все забыв, целоваться с этим неблагодарным грубияном и подозрительным субъектом!

Более того, она желала вновь безраздельно отдаться ему, а не просто целоваться. Он даже не попросил у нее прощения, хуже того — опять предъявил ей все те же несправедливые обвинения. Кристина повернула ключ зажигания, нажала на педаль газа и машина покатила к дому Роджера и Сью.

Следующее утро выдалось солнечным, по-весеннему голубым и морозным. Снова включилось электричество, и заработали телефоны. Жизнь вошла в нормальную колею.

Роджер уехал в Этол — проводить занятия в школе, а Сью отправилась на прием к врачу. Кристину это только обрадовало — никто не мог помешать ей пойти в местную библиотеку, где она намеревалась просмотреть газеты за последние пять лет.

В газетном зале ее встретила доброжелательная пожилая леди — библиотекарь. Кристина тщательно следила за собой, чтобы не проговориться об истинной цели своего посещения, но уже после ее уклончивых ответов смысл интереса Кристины к старым газетам определенных лет стал ясен служащим в зале.

Эту молодую даму, безусловно, интересует загадочная история с убийством, без тени сомнения решила пожилая леди. И неудивительно — ведь это единственное крупное событие, происшедшее здесь за последнее десятилетие, вполне естественно, что именно оно больше всего интересует приезжих и даже придало особый налет таинственности нашему городку. В этой темной истории замешаны такие знаменитые люди! Господин Магнуссон по-прежнему владеет здесь неподалеку собственным домом, но мы воздерживаемся от того, чтобы указывать дорогу туда чрезмерно любопытным людям.

— Видите ли, прославленный драматург, судя по всему, милый, доброжелательный человек, всегда запросто держался с обитателями наших мест, многим просто помогал жить. Его покойная жена… — продолжила библиотекарша, — она, конечно, была ему не пара. Даже если он и задушил ее, я не могу осуждать этого обаятельного и доверчивого человека. Возможно, он стал жертвой коварного обмана.

— Да, может быть и так, — неуверенно ответила Кристина.

— Вся театральная знать присутствовала на вечеринке в тот день, когда она погибла. Если быть совсем откровенной, то, мне кажется, что ее менеджер Арти был в нее влюблен. Она, без сомнения, была на редкость безнравственная особа. К несчастью, мистер Магнуссон в тот вечер проявил особое внимание к молоденькой привлекательной блондинке Роксане, не помню ее полного имени. Она, кстати, должна появиться в пьесе, когда ее возобновят на Бродвее. Вы слышали об этом?

— Нет, не слышала, — отозвалась Кристина.

— В пьесе будет занят тот же состав, что и прежде — разумеется, кроме покойной Майры Бреккенридж. Говорят, состоялась уже генеральная репетиция. В связи с возобновлением пьесы опять началась возня вокруг гибели Майры. Впрочем, эти маневры прессы едва ли повредят карьере мистера Магнуссона, даже наоборот, прибавят ему популярности.

— Не исключено, что вы правы, — любезно согласилась Кристина.

Поскольку словоохотливая леди догадалась о цели ее визита, Кристина без колебаний заказала нужный ей перечень газет. Обходительная библиотекарша быстро подобрала заказанные Кристиной микрофильмы, включила смотровой аппарат и вежливо удалилась, чтобы не мешать исследовательнице.

Вся библиотека, выстроенная в конце XVIII века и с тех пор ни разу не реконструировавшаяся, состояла из двух комнат; в главной, просторной зале, заполненной книгами, распоряжалась пожилая библиотекарь, в маленькой — читальном зале — уединилась Кристина. Почти домашняя обстановка действовала успокаивающе и располагала к работе. Кристина сидела за одним из старых удобных письменных столов, утомившись, можно было погреться у камина, возле которого стояли большие обтянутые кожей стулья.

Вскоре почтенная леди ушла совсем, сообщив Кристине, что отправляется на ланч.

— Я зайду в пансион Тилли полакомиться сэндвичами, дорогая. Могу вам принести их тоже, если вы проголодались.

— Нет, спасибо, а вот от чашечки чая я не отказалась бы, — ответила Кристина, открывая сумочку, чтобы расплатиться.

— Нет, нет, вы кузина Роджера, а он и Сью всегда были так внимательны ко мне. Позвольте угостить вас просто так, от чистого сердца.

Кристина поблагодарила ее, и она ушла. Жизнь в маленьких городишках — это особое явление. Пожилая дама даже и не подумала, что она оставляет библиотеку без всякого присмотра, доверяясь совершенно незнакомому человеку.

Кристина не теряла времени даром. Она уже отыскала нужные номера газет, и первое, что ей бросилось в глаза, — заголовки через всю первую страницу: «Снежное пламя». Она быстро пробежала глазами статью: та начиналась с подробного описания бездыханного тела Майры, найденного в снегу, затем следовал рассказ о самой вечеринке, о доме Джастина; много внимания уделялось успехам Джастина как драматурга.

Кристина отыскала номер с интервью, взятыми у гостей. Репортер особенно выделял Роксану Бэйнз, молоденькую инженю: в газете крупным планом красовалось ее смазливое личико. Была помещена также фотография Арти Фейна — уронившего в отчаянии голову на колени и плачущего навзрыд.

Вооружившись ручкой и листом бумаги, Кристина начала выписывать имена. Хотя Джастин и называл ей эти имена, она их тогда не запомнила, а теперь, и подавно, не смогла бы вспомнить ни одной фамилии.

Кристина подвела некоторый итог своим скромным изысканиям: герои «Снежного пламени» — Роксана, молодой красавец Джек Джоунс и талантливый актер старшего поколения — Гарри Джонстон. Еще кинокритик Джозеф Бэнкс… Он объяснил смерть Майры Бреккенридж весьма отвлеченно: «Ее уход оказался таким же драматическим, как и вся ее жизнь». Жена Бэнкса, Сара, на снимке держала мужа под руку, глаза — удивленно раскрыты, вся она — добрая, нежная, милая. И, наконец, менеджеры Майры и Джастина — Арти Фейн и Кристина Андерсон — высокая стройная блондинка.

А менеджер ли вообще эта Кристина Андерсон, подумала Кристина, но тут же решила, что это с ее стороны не более чем легкий приступ ревности. Пока что она не имела оснований в чем-либо подозревать свою тезку — одно время Кристина часто общалась с менеджерами, и среди них встречались яркие и умные молодые женщины.

Так на чем же ей сосредоточиться в своих поисках? В ее распоряжении целая команда подозреваемых: три оставшихся в живых актера, незадачливый кинокритик с женой, два менеджера. И горничная, Консуэла.

Поразмышляв, Кристина пришла к выводу, что участие Консуэлы в разыгравшейся драме маловероятно: она впервые обслуживала эту вечеринку, никогда прежде ни Майру, ни Джастина даже в лицо не видела. Горничная — единственная из присутствующих — не имела никаких оснований убивать Майру. Даже если бы кинозвезда оказалась недовольной качеством приготовленных ею кушаний или нерасторопностью Консуэлы, едва ли девушке, привыкшей обслуживать богатую, избалованную публику, пришло в голову сводить счеты с капризной хозяйкой таким чудовищным образом. Нет, пересоленный салат или подгоревшие булочки тут ни при чем.

На единственной фотографии с изображением Джастина он выглядел спокойным и мужественным. Отступать он явно не собирался. Его опытные адвокаты уже вылетели из Нью-Йорка.

Побарабанив в раздумчивости пальцами по столу, Кристина вернулась к личности Роксаны Бэйнз. Что-то пока еще неуловимое привлекло ее внимание к этой особе. Кристина вновь внимательно прочитала статью и поняла, что ее насторожило: Роксана была родом из Бостона.

Накануне возобновления постановки труппа, вероятнее всего, в полном сборе находится в Нью-Йорке, быстро сообразила Кристина, и все же вдруг… Она порылась в сумке в поисках телефонной карточки, а, найдя, начала было собирать вещи, но тут же остановилась. Ей доверили целую библиотеку, с книгами, компьютером и прочим дорогим оборудованием, а потому уйти было бы безответственно.

Оставив вещи, Кристина выбежала на улицу и поискала глазами телефонную будку: она находилась на противоположной стороне возле старинного здания XVIII века. Кристина быстро перебежала улицу. Набрав номер справочной службы Бостона, Кристина вдруг поняла, что ведет себя глупо: ведь она даже не знает, Роксана Бэйнз — имя или творческий псевдоним. Кристина собралась бросить трубку, но на другом конце провода уже отозвался оператор, и она попросила его отыскать домашний телефон Роксаны Бэйнз, почти без промедления ей продиктовали нужный номер.

Она набрала его, и к большому удивлению Кристины, автоответчик сообщил, что хозяйку дома можно найти по ее нью-йоркскому телефону, номер которого был тут же назван. Повезет ли ей на этот раз, подумала Кристина, набирая номер квартиры в Нью-Йорке.

Повезло! Ей ответил хрипловатый женский голос с придыханием, как у Мерилин Монро, женственный, вкрадчивый.

— Мисс Бэйнз?

— Да, я слушаю. Чем могу служить?

Кристина вздрогнула, поскольку не успела обдумать, стоит ли ей назвать себя репортером. Но тут же она решила отбросить всякие колебания и перешла в наступление.

— Мое имя Кристина Кеннеди, по профессии независимый репортер. Я заинтересовалась сообщением о возобновлении в театре «Снежного пламени», мисс Бэйнз. Меня несколько удивило, что прежний состав актеров рискнул собраться для новой постановки спектакля пять лет спустя после премьеры пьесы Джастина Магнуссона.

— Но это же наша обычная работа, а кроме того, мы надеемся на успех этой замечательной пьесы.

— Вы бы не нашли времени для встречи со мной? Меня просто поразило, что я смогла дозвониться до вас с такой легкостью. Я боялась, что в вашем лице…

— …Найдете высокомерную, недоступную для прессы, избалованную вниманием публики актрису, не так ли? Нет, вы имеете дело не с кинодивой, а с актрисой театра, тяжелым трудом зарабатывающей свой хлеб насущный. И я совсем не против того, чтобы поговорить о «Снежном пламени», и вообще готова беседовать с вами на любую тему, если, конечно, вы не собираетесь чем-либо скомпрометировать меня. Я надеюсь на доброжелательную статью обо мне.

— Написать о вас в превосходной степени мне будет совсем несложно: насколько я помню, ваша игра в прежней постановке была достойна всяческих похвал. Но мне бы хотелось более подробно узнать совсем о другом, не относящемся к театру…

— Убийстве? — прервала ее Роксана Бэйнз.

— Именно.

На проводе воцарилось глубокое молчание.

— Вы верите в виновность Джастина Магнуссона? — прямо спросила Кристина.

— Никто, наверное, этого не знает. Может быть, Майра захлебнулась собственной желчью, которая отравляла жизнь ей самой и ее близким.

— Она… плохо к вам относилась?

— А к кому она относилась хорошо? Впрочем, в то время она была на седьмом небе от счастья — постановка имела оглушительный успех, и газеты были переполнены восторженными отзывами о ее игре. Простите, но я тороплюсь, мисс Кеннеди, опаздываю на репетицию.

— Вы разрешите позвонить вам попозже?

— Я буду дома в Массачусетсе в выходные дни. Там можете рискнуть меня найти.

— Превосходно! — сказала Кристина и, попрощавшись, повесила трубку.

Она была возбуждена. Возможно, ей удалось ухватиться за необходимую тонкую ниточку, хотя она и не знала, куда эта нить ее выведет. Все еще улыбаясь от неожиданного успеха, Кристина вернулась в библиотеку.

Хозяйки еще не было, и вещи лежали там, где их оставила Кристина, которая ощущала себя чуть ли не Шерлоком Холмсом. Включив аппарат, она прочитала еще несколько статей на интересующую ее тему. Затем вновь стала изучать снимки. Вот — Роксана, вот — Джек Джоунс… Затем она долго рассматривала фотографию Майры Бреккенридж, лежащей в снегу: ослепительно красивая, она казалась просто уснувшей.

Все еще глядя на экран, Кристина вдруг увидела, что на нее и на стол упала тень. Большая, широкая тень.

При том, что она одна в этой маленькой библиотеке.

Совсем одна.

Охваченная ужасом, Кристина обернулась и застыла от неожиданности.

У камина, заслоняя собой пламя, стоял мужчина. Должно быть, он спрятался совсем недавно, сев спиной к огню, поэтому она его и не заметила за высокой спинкой стула.

Но теперь он поднялся во весь свой могучий рост.

Джастин!

Он подошел к ней, и Кристина ощутила, как по спине пробежал знакомый холодок. Джастин был в ярости и с великим трудом сдерживал себя. Сжав губы и играя желваками, он, не отрываясь, смотрел на нее.

А потом заговорил.

— Так ты сюда приехала не для того, чтобы писать статью? — спросил он так грозно, словно пистолет к груди приставил. — И вся эта история тебе совершенно неинтересна?

— Мне…

— Только не надо говорить, что тебе случайно попались пленки с номерами этих газет.

— Если ты сюда пришел, чтобы…

— Кому ты только что звонила на улице? — грубо оборвал он Кристину.

— Что? — притворилась она, что не расслышала вопроса, ломая голову над тем, как он узнал, где она.

— Кому ты звонила?

— Не твое дело! — Ответила Кристина, задрожав, как осиновый лист.

Не надо бояться, уговаривала она себя. Ты имеешь право делать все, что считаешь нужным.

Но он, не двигаясь, стоял позади, и осознание его близости по-прежнему волновало ее, так же, как бередило душу воспоминание о неистовых ласках Джастина.

Зная его вспыльчивый нрав, Кристина не могла овладеть собой и подавить страх.

Джастин потянулся к ней, и Кристина еле удержалась от желания, чтобы не позвать на помощь. Схватив за руку, он рывком поднял ее со стула.

— Скажешь ли ты, наконец, что тебе здесь нужно? — спросил он, теряя терпение.

— Ты не имеешь права…

— Я имею полное право знать обо всем, а потому спрашиваю, кому ты сейчас звонила?

— Как ты смеешь за мной шпионить?

— А как ты смеешь посягать на мою личную жизнь? Однажды я имел глупость поверить тебе. Этого достаточно. Теперь немедленно я хочу знать, что здесь происходит.

— Ничего, что хоть как-то могло повредить тебе.

— Пойдем, — сказал он вдруг и потащил ее с такой силой, что сопротивляться было бесполезно.

— Подожди, но куда?..

— Ко мне домой.

— Нет, подожди! Я не поеду к тебе домой. Ты даже не попытался извиниться…

— Извиниться! — возмутился Джастин, переводя взгляд на экран, где высвечивалась большая фотография лежащей на снегу Майры. Кристина покраснела.

— Ты ничего не понимаешь…

— Ты жестоко ошибаешься! Боюсь, что как раз все понимаю.

— Боже, ты упрям и недальновиден. Тебе невозможно ничего объяснить.

— Ты права! И стану еще упрямее, если этому не будет положен конец.

Увидев на спинке стула ее пальто, он взял его и сумочку и отдал все это Кристине.

— Но я не…

— Не поедешь со мной? Нет, поедешь как миленькая. Вам нужно раскрыть сокровенные тайны моей жизни, мисс Кеннеди? А мне необходимо знать, кому вы звонили! Чтобы совершить эту маленькую сделку, тебе придется поехать со мной. — Он помолчал, глядя на нее холодными, беспощадными синими глазами. — Нам обоим нужно окончательно разобраться, какие цели мы преследуем.