Снежное пламя

Глава 6

Последующие дни, пока за окнами бушевала пурга, а в занесенном сугробами доме пылали огни каминов, казались Кристине земным раем. Она не помнила, чтобы с кем-то еще, кроме Джастина, ей было так спокойно. Джастин любил нарушать ее покой, когда, неслышно подкравшись сзади, подхватывал на руки и куда-то нес… Эти мгновения уж никак нельзя было назвать умиротворенными: он возносил ее к вершинам блаженства, волновал и возбуждал, как ни один мужчина в ее прежней жизни. Но чудо свершалось и тогда, когда он просто обнимал ее. Какое-то волшебство притаилось в самой обволакивающей темноте, когда они сидели перед камином и следили за игрой огня, слушая в сладостном молчании, как трещат и стреляют горящие сухие дрова.

Ей хотелось, чтобы это волшебство длилось бесконечно. Пусть она пленница снежной бури, но она сама выбрала этот восхитительный плен. Они ухитрялись заниматься любовью даже во время игры в шахматы — правда, партии оставались иногда незаконченными, но какое это имело значение? Еще Кристина открывала в нем все новые и новые достоинства, чувство юмора, например: с ним было легко смеяться, шутить.

Они много времени проводили читая, благо, Джастин собрал обширную библиотеку. Кристина могла целые часы проводить в его рабочем кабинете, листая оригинальные рукописи его пьес. В дальнем конце дома имелась специально оборудованная комната со столиками для игры в бильярд и пинг-понг, и всегда в их распоряжении оставался бассейн.

Кристина обожала бассейн. Особенно ей нравилось тонуть в руках Джастина, когда вокруг шумит вода, поднимаются вверх, превращаясь у стеклянных перегородок в холодный туман, клубы горячего пара, но даже сквозь туман и пар виден окружающий их мир — заснеженный, белый, прекрасный.

И они одни…

Перебежав какой-нибудь десяток шагов от бассейна, оказываешься у огня, где можешь тут же согреться, бросив на пол стеганое одеяло, подушки, прихватив для полного удовольствия бутылку отличного вина.

Одним таким вечером, когда они лежали у огня, Джастин, зарывшись лицом в волосы Кристины, прошептал:

— Не хочу, чтобы снег прекращался. Пусть бы он падал всегда.

— Здорово было бы. Но все твои батареи и аккумуляторы однажды сядут, и мы как миленькие побежим из своего прекрасного заточения в поисках газовых баллонов, чтобы было на чем готовить и чем обогревать дом. Всему когда-то приходит конец, — благоразумно заметила Кристина.

— А и вправду, что мы будем делать, когда кончится эта идиллия, мисс Кеннеди? — спросил Джастин.

— Ну, я, например, считаю своим святым долгом объявиться у Роджера. Он на радостях устроит торжественный обед или ужин, и ты можешь посетить его вместе со мной.

— Премного благодарен. И что же, мне изо всех сил придется на этом ужине делать вид, будто между нами ничего не произошло? Будьте добры, передайте мне соль, кстати, как вас зовут, меня — Джастин Магнуссон. А вас Кристина? Боже, как приятно!

— Не смеши меня. Я никогда не приглашу на ужин мужчину, если он даже не знает моего имени, — пригрозила Кристина.

— Но что же подумает Роджер о твоем романтическом знакомстве?

— Он мне двоюродный брат, а не отец.

— И все же?

Кристина вздохнула, удивляясь, как это Джастин уловил нотку озабоченности в ее беспечно звучащем голосе.

— И все же, поскольку он считает себя моим старшим братом, мне придется с ним поговорить по душам, и я уверена, что он поймет меня.

— А если он схватится за дробовик? — с легкой насмешкой спросил Джастин, не спуская с Кристины полуприкрытых глаз.

— Дробовик? Подобная воинственность не в характере Роджера.

— Но Роджер мужчина и твой опекун. Он может потребовать, чтобы я оставил тебя в покое.

— Не думаю, чтобы все обстояло так драматично. У него, кажется, и ружья-то никакого нет.

— А если серьезно? Что ты будешь делать, когда уедешь отсюда? Куда отправишься?

— Я же сказала: к Роджеру…

— Я имею в виду, что ты вообще собираешься делать? Где будешь жить, чем заниматься? Я перед тобой весь как на ладони, ты знаешь обо мне все, а я о тебе до сих пор почти ничего не знаю, кроме того, что ты кузина Роджера. Где ты живешь сейчас?

— В Бостоне.

— Прямо в центре?

— В самом центре.

— И там же работаешь?

Кристина кивнула, чувствуя, что сердце у нее лихорадочно забилось. Сейчас у нее есть идеальная возможность во всем признаться и расставить все точки над «i».

— Ты никогда не задумывалась о том, чтобы уехать из города? — продолжал спрашивать Джастин.

Кристина кивнула, обвив его шею руками.

«Скажи ему все!» Но как можно сделать это, если тело охватывает знакомая дрожь желания, а Джастин интересуется ее соображениями о будущем, как робкий юнец у своей возлюбленной.

Ей не хотелось говорить с ним сейчас ни о чем серьезном, тем более о своей биографии.

— Тебе нравятся здешние места? — спросил Джастин.

— Очень! Я от них без ума.

И это единственная фраза, сказанная его.

Она прижалась губами к его губам, дразня и волнуя его кончиком языка. В камине обрушились прогоревшие дрова, и пламя на несколько мгновений запело в дымоходе. Джастин сам, охваченный пламенем, сбросил с нее халат, медленно, поцелуй за поцелуем опускаясь к шее, к ложбинке между грудями, ниже. У Кристины как всегда перехватило дыхание, голова закружилась.

И она так ничего ему и не сказала…

Ни в этот раз, ни позже. Не сказала даже тогда, когда они стояли в кухне: она ела прямо из открытой банки маслины, а он, крепко сжав ее в объятиях, нежно и страстно пробежался рукой по ее волосам со словами:

— Мне действительно кажется, что я люблю тебя, Кристина. Мне нравится быть с тобой, верить тебе. Я в жизни не встречал такой очаровательной и милой женщины. Все остальные, так или иначе, думают только о себе, а ты совсем не похожа на других.

Не верь мне так слепо, хотелось предупредить его, но она лишь прижалась лицом к груди Джастина, слова откровенности родились, но тут же и умерли, так и не слетев с губ.

— Я был уверен, что тебя нет на самом деле, — говорил Джастин, — а есть лишь бессовестная коллекционерка пикантных фактов, прокравшаяся в дом за репортажем, который бы прославил ее. И я боялся, что ты с такой легкостью отдалась мне только ради одной этой цели.

Кристина почувствовала, что вот-вот ее нервы не выдержат. Она должна все сказать! И скажет… как только появится удачный момент. У камина. После ужина.

Но потом они стали смотреть сводку погоды по переносному телевизору. А следом — еще один старый добрый фильм, и Кристина уснула у Джастина на плече, так ничего и не сказав.

Она проснулась, разбуженная горячими поцелуями, которые проникали во все уголки ее тела. Кристина сквозь полусон прошептала имя Джастина, и тот обнял ее, опускаясь все ниже и ниже к ее ногам. Его губы обжигали нежную кожу между бедрами, затем приникли к чувствительному месту, и она забывала все на свете, содрогаясь всем телом, жаждущим его…

Прошла, казалось, вечность, прежде чем Кристина снова почувствовала себя наяву. Когда Джастин отпустил ее, она, удовлетворенная проявлениями его страсти, ощутила такое утомление, что тут же снова уснула. Открыв поутру глаза, она увидела, что Джастин уж встал и одет. Хитро улыбаясь, он подошел к ней с курткой, сапогами и прочей одеждой в руках — Кристина уже успела забыть об их существовании — и обрадовал ее, заявив, что на дворе показалось что-то вроде солнца. Открыв входную дверь, Джастин обнаружил за ней сказочную зимнюю страну.

Снег падал в течение пяти дней. Медленно, дюйм за дюймом. И все же этих дней не хватило Кристине, чтобы набраться сил и побороть свое малодушие.

Выйдя на крыльцо, Кристина полной грудью вдохнула холодный морозный воздух. Он был такой свежий, хрустящий, чистый.

На плечи легла рука Джастина.

— Какая же красота, не правда ли?

И в самом деле, мир был прекрасен. Над белым, искрящимся покрывалом играло всеми оттенками голубого и синего широкое бездонное небо. Ни следа не осталось от подавляющей серости прошлых метельных дней. Все вокруг до самого горизонта — в снегах, дорога — в высоченных сугробах, живые изгороди, деревья, кусты — все в белых пушистых одеждах.

— Давай-ка посмотрим, сможем ли мы отыскать твою машину, — предложил Джастин.

Кристина, кивнув, шагнула с веранды и тут же со смехом по колено провалилась в снег.

Джастин успел подхватить ее в последний момент. Все еще смеясь, она успокаивала его:

— Это просто снег глубокий, так что не беспокойся.

— О, в глубоком снеге таится особая прелесть, и сейчас ты в этом сама убедишься, — пообещал Джастин.

Взяв ее за руку, он двинулся вперед, и, шагая за ним след в след, Кристина открыла, что в прогулке по глубокому снегу действительно есть своя прелесть.

Отпустив руку Джастина, она попробовала идти сама, но тут же потеряла равновесие и шлепнулась лицом в снег, запорошивший губы, нос, глаза, волосы. Джастин от души расхохотался.

— Ничего смешного! — рассердилась Кристина, безуспешно пытаясь встать на четвереньки, как в детстве.

— Как же ничего смешного! В жизни не видел такой комичной сосульки, пытающейся сражаться с сугробом.

В Кристине взыграл дух озорства. Она обнаружила в перчатке мокрый, влажный, плотный комок снега, отлично подходящий для роли снаряда. С трудом выпрямившись, она, не переводя дыхания, метнула его вперед. Снежный шар угодил прямо в лицо Джастина — бросок, отработанный еще в юности. Кристина струхнула — она сама не ожидала от себя такой точности.

— Ах, так! Ладно, — ответил Джастин, обтирая лицо от снега, и склонился к сияющей на солнце белизне. Испугавшись, нашкодившая Кристина бросилась наутек.

Первый снежок Джастина упал сзади, не долетев. Кристина на ходу нагнулась, почерпнула пригоршню снега, и, смяв его в комок, размахнувшись, метнула в цель. Джастин бежал по пятам, нависая над ней как скала. Нагнувшись, он увернулся от броска и самодовольно улыбнулся. Когда он снова припустился за ней, Кристина пронзительно закричала и что есть мочи побежала по снегу.

Второй снежок Джастина угодил ей в затылок. Кристина остановилась, чтобы сделать новый снежок, и снова размахнулась, метясь в соперника. Но Джастин находился уже в двух шагах от нее, и глаза его озорно сверкали в предвкушении битвы.

— Нет, Джастин, не надо! — взмолилась Кристина, пятясь назад.

Зачерпнув пригоршню снега, она, не спуская с него глаз, слепила комок, но в тот момент, когда уже собиралась бросить его, Джастин свалил ее в снег. Она весело смеялась, и вот уже они оба катались по белоснежному ковру. Через секунду Кристина сдалась, лежа на спине, а Джастин, стоя над ней на коленях, подкидывал в руке здоровенный снежный комок.

— Только попробуй! — предостерегла Кристина.

— Это что, вызов? — спросил он насмешливо.

Кристина усмехнулась и задрала вызывающе нос.

— Первый раз вижу, как с задранным носом можно лежать на лопатках. Пожалуй, этому милому личику не помешает маленький макияж.

— Хорошо, ты взял верх, только не надо никакого макияжа!

Джастин был неумолим: он взял щепотку снега, посыпал им лицо поверженной Кристины. Она резко дернулась, пытаясь вырваться из его цепких рук.

— Итак, ты признаешь, что потерпела поражение?

— Но я все это время была в плену у твоих рук! — кокетливо парировала Кристина.

— Отлично сказано. Вот это действительно полная и безоговорочная капитуляция, — ощутил довольный Джастин.

Но он рано счел себя победителем. В следующее же мгновение опомнившаяся Кристина ловко ударила по его руке, пытаясь выбить снежок.

Джастин оказался застигнутым врасплох. Но через секунду пригоршня снега обрушилась на ее лицо.

Кристина смахивала снег и звонко смеялась:

— Я замерзла! Хватит!

— Я тебя согрею!

И это обещание было тотчас же выполнено. Его губы прижались к ее рту, их пальцы в перчатках переплелись, и хотя оба они были мокрые, с ног до головы в снегу, и воздух оставался колючим и морозным, от его поцелуя Кристину бросило в жар… И тут же, откуда-то через снега, пугая и возвращая к реальности, неожиданно до них долетел мужской голос:

— Джастин! Джастин, это ты? Извини, если я тебе мешаю, но у меня пропала родственница!

А потом Кристина услышала хруст приближающихся сапог путника, спешащего к дому Джастина.

Джастин выпрямился и с сожалением посмотрел на Кристину.

Кончено. Время их прекрасного одиночества вдвоем истекло. И вестником финала оказался Роджер.

Но ничего страшного не произошло, подумала Кристина. Ведь они за прошедшее время успели влюбиться друг в друга, а это самое главное.

— Джастин!..

Джастин поднялся и поднял вверх Кристину.

— Ты потерял родственницу? — спросил он непринужденно. — Непростительная беспечность с твоей стороны, Роджер. Ну, да Бог с тобой, мне кажется, я нашел то, что ты потерял.

На Роджере Дориа были толстые джинсы и кожаная куртка. Ростом на несколько дюймов выше Кристины, с такими же серыми глазами и темными волосами. Он был строен и красив, обладал отменным чувством юмора. Из многочисленных двоюродных и троюродных братьев Кристины Роджер пользовался особенной ее симпатией.

Удивленными глазами поглядев на сестру, он перевел взгляд на Джастина. Потом нахмурился.

— Ты вся вывалялась в снегу, Кристина. И ты тоже, Джастин.

Если бы не расстроенный вид Роджера, Кристина непременно бы рассмеялась.

— Мы немного поиграли в снежки, так что не волнуйся, Роджер, сказала Кристина.

— Понятно.

Понятно было то, что он совсем не одобряет зрелища, представшего перед ним, но Кристина решила про себя, что ей давно уже не двадцать один год, и он ее кузен, а не отец.

— Как ты меня отыскал? — спросила она, прерывая тягостную паузу. — И как сюда добрался?

— На снегоходе, — ответил Роджер, показав рукой в дальний конец лужайки перед виллой Роджера. — Два подростка из дома, расположенного неподалеку, вчера рискнули выбраться на дорогу и увидели крышу твоего «чироки».

И он снова, вопросительно и требовательно, посмотрел на своего приятеля.

Джастин, однако, не собирался, кажется, что-либо объяснять. При всей его расположенности к Роджеру сейчас они не испытывали симпатии друг к другу.

Кристина дрожала от холода: она вымокла насквозь, валяясь в снегу. Оставаться на ветру и морозе она больше не собиралась.

— Мотор заглох по дороге к твоему дому, — сказала Кристина. — Джастин меня подобрал почти замерзающей и спас.

— Понятно, — опять повторил Роджер.

Джастин по-прежнему хранил молчание.

— Может быть, зайдем в дом? Я замерзла, — попросила Кристина.

Джастин ожил, не спуская, однако, настороженного взгляда с Роджера.

— Разумеется, — сказал он.

Но и в доме все чувствовали себя неловко. Роджер, по-видимому, хорошо зная расположение комнат, сразу прошел в гостиную, потирая озябшие руки, и первое, что увидел разбросанные у камина одеяло, подушки, пустую бутылку из-под вина и бокалы. А еще — брошенные на белый кирпичный пол внутреннего дворика — у самого входа в бассейн — два полотенца.

— Ты соблазнил мою маленькую кузину, Джастин! — вскричал, теряя самообладание, возмущенный всем увиденным Роджер.

— Он меня не соблазнял! — категорически заявила Кристина. — И я давно уже не твоя «маленькая кузина», а взрослая женщина, которая может распоряжаться своей судьбой как ей заблагорассудится!

— Она и в самом деле взрослая, но у меня не создалось впечатления, что я соблазнял ее. Все произошло потому, что нас обоих влекло друг к другу, и этому влечению мы не в силах были противиться, — откровенно сказал Джастин.

Но Роджер, несмотря на спокойный и честный ответ Джастина, пребывал в воинственном настроении.

— Кристина, тебе известно, кто он? — не давая ей и рта раскрыть, Роджер с побагровевшим лицом обернулся к Джастину. — Господи, извини, Джастин. Я вовсе ничего предосудительного не имел в виду. Я просто хотел, чтобы она, прежде чем отдаться тебе, узнала все о твоей прошлой жизни.

— Да, понимаю, — с готовностью ответил Джастин.

— Я знаю о нем все, — объявила Кристина.

— Ну, если так… — растерянно заметил Роджер и, присев на выступ камина, виновато взглянул на Джастина. — У тебя найдется пиво?

— Да, я предусмотрительно зарыл несколько банок в снег у дверей во внутренний дворик. Наверное, оно уже охладилось. Сейчас принесу.

— Я могу и сам… — примирительно начал Роджер, желая загладить свой далеко не тактичный поступок.

— Не надо, я сам, — возразил Джастин.

— Ты здесь застряла в метель? — спросил Роджер, едва за Джастином закрылась дверь.

— Да, мне посчастливилось оказаться в снежном плену именно здесь! — высокопарно начала Кристина, но тут же спохватилась и перешла на серьезный и спокойный тон: — Роджер, эта буря обрушилась так внезапно. Если бы я не выбралась из автомобиля, меня бы сейчас не было в живых.

— Понимаю, понимаю, но мы все так переволновались, — оправдывался Роджер. — Хорошо еще, что авария произошла недалеко от виллы Джастина. И что же — ты так основательно… обжилась в этом роскошном доме?

— Я и не подозревала, что он тут живет, а уж тем более, что вы знакомы, пока случайно не узнала: вы, оказывается, приятели.

— Да, приятели. И именно поэтому ты о нем ничего от меня не слышала, — сказал Роджер. — Ему хотелось остаться наедине с самим собой, и я заботился о том, чтобы никто не проведал, где его дом. И без того в округе беспрерывно снуют сонмы журналистов.

— Но если ты его приятель…

— В этом доме была убита его жена, пойми, Кристина!

— Но он-то ни в чем не виноват!

— Откуда такая уверенность? — удивился Роджер.

— Потому что теплые отношения, возникшие между нами, подразумевают доверие друг к другу.

Роджер, вспыхнув, недоверчиво поглядел на сестру, но тут же ей улыбнулся.

— Впредь буду выражаться осторожнее, Кристина. Но все же преступление произошло здесь, нельзя забывать, что Джастин известный драматург.

— А что, к драматургам следует как-то по-особенному относиться? — быстро спросила Кристина.

В конце внутреннего дворика она увидела возвращающегося с улицы Джастина.

— Нет. Но есть некоторые вещи… Во-первых, он был женат на красавице Майре Бреккенридж. Во-вторых, люди театра живут несколько иной жизнью, чем обычные смертные, — вспылил Роджер.

— В-третьих, он живет несколько иной жизнью, чем так называемые «люди театра»! — запальчиво ответила Кристина.

Все эти годы она оберегала родителей, не показывая им, как опустошена после первого неудачного брака, и обо всех невзгодах своей личной жизни обычно рассказывала Роджеру или Сью.

— Ответь, Роджер, друг он тебе или нет?

— Он отличный парень.

— Так что же тебя смущает, не пойму.

— Он мне друг, а ты ждешь нечто большего.

— Я прекрасно осознаю, что я делаю.

Роджер не успел ответить, потому что в комнату вошел Джастин с тремя банками пива в руках.

— Роджер! — Он перебросил одну банку, и Роджер ловко поймал ее. Джастин поглядел на Кристину. — Кристина?

— Холодно. Меня познабливает. И как только вы можете пить холодное пиво.

— В такой напряженный момент глотнуть холодного пива даже приятно, — возразил Джастин и сбросил на диван свою парку. Он был одет так же, как в то незапамятное мгновение, когда она впервые увидела его: клетчатая рубашка, только на этот раз синяя, джинсы в обтяжку и высокие зимние ботинки. Волосы у него все еще оставались мокрыми, а темно-синие глаза сливались с синевой его рубашки.

— Я заберу Кристину с собой и на снегоходе отвезу к себе, — обратился Роджер к Джастину. — Сью очень хочет ее видеть.

— Но еще день-другой, и дороги будут расчищены, — не сдавался Джастин. — Почему бы не подождать хотя бы еще чуть-чуть. Я помогу вытащить машину из сугроба, осмотрю, проверю мотор, все ли в порядке, и тогда…

— Но моя жена начнет еще больше беспокоиться, теперь и за меня!

— Успокоится, если узнает, что с Кристиной ничего плохого не произошло, и она в надежных руках.

— Подождите! — вмешалась Кристина. — Вы обо мне рассуждаете так, будто я вообще не существую на свете. А если я вам обоим скажу «нет»?

Мужчины недоуменно посмотрели на нее, их уязвила такая независимость Кристины, способной им обоим сказать «нет!» и поступить по-своему.

Но Кристина была настроена миролюбиво и быстро перешла к обязанностям гостеприимной хозяйки:

— Не волнуйтесь, все отлично. Я сейчас сделаю кофе, а для остроты добавлю слоновью порцию бренди.

— Послушать тебя, так слюнки текут, — сказал Джастин.

— Да, это будет получше пива, — поддакнул успокоившийся Роджер.

— Почему бы тебе не сварить кофе на всех? — предложил Джастин.

— Разумеется, — сказала Кристина и шутливо добавила: — Не хватает для полноты картины футбольного матча по телевизору.

Может быть, и в самом деле идет этот несносный футбол по телевизору? Ей было бы намного спокойнее, если бы они поменьше разговаривали друг с другом.

Устроившись на кухне, Кристина принялась за приготовление кофе, хотя сердце у нее замерло. Они были там одни: Роджер, знавший все превратности ее жизни, и влюбленный в нее Джастин, безоглядно вверившийся ей, почти незнакомой женщине.

Кристина поспешила обратно в гостиную, где ничего не изменилось: Роджер по-прежнему сидел на гранитном выступе камина, а Джастин все также стоял возле дивана. Оба с ожиданием посмотрели на нее.

— Кофе вот-вот будет готов, — так объяснила она свое неожиданное появление.

— Отлично! — весело сказал Роджер.

Кристина облегченно вздохнула. И тут она увидела, что кулаки у Джастина крепко сжаты, будто он собирается разнести вдребезги кирпичную стенку перед собой.

— Выпьем и поедем домой, — обратился Роджер к Кристине. — Сью с ума сойдет от беспокойства.

— Роджер, ты опять забываешь, что это решаю я, — твердо сказала Кристина. Она глядела на Роджера, потом взгляд ее со страхом обратился к Джастину.

— Справедливо, — ответил Роджер, — но все-таки…

Что означало это «но», он не стал разъяснять. В комнате воцарилась неестественная тишина. Один молчал, потому что вполне успокоился в атмосфере уюта и предвкушении горячего кофе с бренди. Другой же замер в напряжении, напоминая заряженный снаряд, готовый вот-вот взорваться.

Кристина в смятении пошла за кофе.

Джастин что-то узнал, и сейчас изо всех сил пытается сдержаться, чтобы не устраивать неприглядной сцены на глазах у Роджера, подумала она.

— Я тебе помогу, — раздался голос Джастина. Кристину сковал ужас. Сейчас больше всего на свете она боялась остаться с ним с глазу на глаз.

— Ты думаешь, я не справлюсь одна? — спросила она безмятежно.

— Не сомневаюсь, — ответил Джастин и поглядел на нее волком, как будто она в одночасье стала его злейшим врагом.

Он прошел впереди нее на кухню.

— Ты не доверяешь моим кулинарным способностям? — опять попыталась все превратить в шутку Кристина.

Голос Джастина прозвучал спокойно и тихо, но это было обманчивое спокойствие, как перед сильной бурей.

— А почему я вам вообще должен в чем-то доверять, мисс Кеннеди?

Кристина сделала вид, что ничего не понимает.

— Если ты хочешь, сам принеси себе кофе… Голос у нее осекся. Джастин неподвижно стоял перед ней, засунув сжатые в кулак руки в карманы. Повернувшись к Роджеру, он многозначительно улыбнулся, взял Кристину за локоть и зловеще приказал:

— Нет, мы принесем его вместе, малышка!

И рывком он грубо толкнул ее в кухню. Роджер, полный недоумения, наблюдал за происходящим.

Джастин закрыл дверь кухни и отпустил Кристину с такой брезгливостью, будто опасался заразиться. А когда он взглянул на нее, Кристине от страха захотелось спрятаться под стол.

— Вы все получили, что желали, мисс Кеннеди?

— Послушай, я не понимаю, что ты имеешь в виду?

— О, а я думаю, что прекрасно понимаете, — нарочито вежливо сказал он. «Луис Лэйн и прочие звезды журналистики ей в подметки не годятся!» Это я цитирую Роджера. Что скажете на это, мисс Сенсация, мадам Через-все-щели-пролезу?

— Подожди… Послушай меня, — взмолилась Кристина.

— Будешь утверждать, что не репортерша?! — Его глянцевито-черные брови взметнулись вверх.

— Я репортерша, но…

— О Боже, зато кто же я, если не обманутый простофиля? — сказал Джастин еле слышно. — Не я ли по своей непростительной наивности подумал, что не способна полюбившая женщина в своей хитроумной игре зайти так далеко, как это удалось тебе.

Кристина вспыхнула от гнева:

— Ты оскорбляешь меня, о чем впоследствии горько пожалеешь! — бросила она в ответ.

Джастин, казалось, даже и не услышал ее.

— И я, как глупая рыбешка, попался в твои коварные сети! Да, это будет «статья века» — уж в этом-то я теперь не сомневаюсь.

— Не собиралась я писать никакой статьи.

— Что же, наша встреча чистая случайность?

— Да.

— Но ты даже не удосужилась упомянуть о том, как зарабатываешь на жизнь, хотя у нас было столько времени!

— Если ты не способен поверить мне просто так…

— Милочка моя, после твоего обмана я не рискну попросить у тебя стакана воды, даже если буду умирать от жажды! Мало ли что там может оказаться.

Это был конец их отношений! Кристина догадывалась, каков может быть разгневанный Джастин, и именно поэтому всячески оттягивала признание. Но она собиралась в добрую минуту сказать ему всю правду, заключающуюся в двух словах: «Я — журналистка!».

Она же поверила ему даже после того, как он небрежно произнес при ней чудовищное слово «убийство». Может быть, это была утопия, но она надеялась на его доверие тоже.

— Извини, — сказала она бесстрастным тоном, собираясь уйти из кухни.

Джастин опять крепко схватил ее за локоть…

— Извинить? — спросил он угрожающе. — Славный старик Роджер случайно заехал, а потому тебе самое время исчезнуть. Кстати, ты все получила, за чем приезжала? Это оказалось именно то, что ты искала?

Кристине казалось, что она теряет сознание от такой вопиющей несправедливости. Джастин еще сильнее сжал ей руку.

— Пусти меня!

— Отпустить тебя? Я изо всех сил пытался, еще недавно это сделать.

— Хватит! — закричала она, раненная в самое сердце его циничным издевательством над ней. — Господи, после всего, что было между нами, подозревать меня в подлости!.. Ты мне говорил…

— Что я тебе говорил? — спросил он грубо.

— Ты говорил, что испытываешь ко мне нечто большее…

— Да, и ты, должно быть, гордилась своей легкой победой, У тебя немало достоинств, и ты умеешь ими ловко воспользоваться для своих низких целей. — Джастин закрыл глаза и скрипнул от стыда и гнева зубами, но через мгновение глаза его сверкнули, как две голубые молнии. — И Роджер еще спрашивал, не соблазнил ли я тебя?!

Кристина попыталась вырваться из его тисков, но он лишь привлек ее еще ближе к себе.

— Ты хорошенькая, — процедил он с трудом, — необыкновенно хорошенькая. И сцена, в которой ты почти на грани смерти, разыграна была на моем крыльце безупречно. И эти невинные, ничего не понимающие, широко открытые глаза могли растрогать даже каменного истукана. Репортеры. Господь им судья! Они, чтобы достигнуть желаемого, готовы пойти на все, и ты, бесспорно, завоевала среди них первый приз. Много ли нужно, чтобы, подчинив мужчину своим чарам, заставить его разоткровенничаться? Совсем немного — переспать с ним, и он повержен, он пойман в умело расставленные сети.

Одна рука у нее оставалась свободная, и Кристина воспользовалась этим, чтобы дать обидчику заслуженную пощечину.

Звон пощечины разнесся по тихой кухне. Кристина застыла, видя, как на щеке любимого ею человека образовался красный след.

Джастин дотронулся до лица, глаза у него сверкнули, он еще сильнее сжал руку Кристины, и тело его содрогнулось от бешенства. Кристина не сомневалась, что сейчас он ее ударит… Но совершенно неожиданно он отпустил ее.

— Что же вы не продолжаете, мисс Кеннеди? Кстати, не сочтите себя оскорбленной, если я не прочту то, что вы соизволите опубликовать.

— Повторяю, я вовсе не собираюсь писать о вас, мистер Магнуссон, — ответила она ледяным тоном. — Мне кажутся в высшей степени скучными статьи о слабонервных драматургах, страдающих ко всему прочему манией преследования.

Кристина, вся дрожа от обиды и негодования, бросилась из кухни, Разметавшиеся волосы застилали ей глаза, полные слез.

Но опять он ее поймал и заставил повернуться к себе лицом.

— Убирайся с моих глаз! — крикнула она, пытаясь силой оттолкнуть его, но все было безуспешно.

В следующую секунду ей уже пришлось спасаться от его разгоряченных губ, приникших к ее рту. Кристина чувствовала, что страсть овладевает ею, но она нашла в себе силы не поддаваться нахлынувшему чувству и снова попыталась увернуться от его губ и поцелуев.

Но Джастин намертво овладел ее губами. Страсть снова всколыхнула ее податливое тело, руки, которыми она пыталась оттолкнуть Джастина, ослабли. А он целовал и целовал ее, с нежностью гладя волосы. Потом его ладонь бережно дотронулась до ее щеки, и Джастин проговорил:

— Ты очень красивая. Неправдоподобно красивая. И даже зная о тебе всю горькую правду, так тяжело расставаться с тобой.

— И что же это за правда? — требовательно спросила она, пытаясь вырваться от него. — Я же уже говорила, что и не помышляла писать какую-либо статью о тебе и твоей жизни.

— А почему бы и нет? Ты честно заработала свой большой приз. Может быть, ты его и стоишь. Да простят мне Боги! — должен же кто-то однажды хорошенько заработать на этой криминальной истории!

Кристина, полная негодования, попыталась вновь дать ему пощечину.

На этот раз Джастин предупредил ее порыв.

— Достаточно одного раза, как мне кажется. Вы, мисс Кеннеди, вполне можете довольствоваться своей Пирровой победой. Вы уже успели навредить мне, не к этому ли вы стремились, не так ли?

Кристина безумными глазами смотрела на стальные пальцы, удерживающие ее запястье.

— Прочь руки, мистер Магнуссон, — повелительно сказала она.

Он разжал пальцы, отпуская ее. Кристина направилась к двери, но напоследок обернулась:

— Я не писала о тебе никакой статьи, Джастин. А о том, что я журналист, не говорила потому, что пыталась дождаться более благоприятного момента. Хочу, чтобы ты знал самую главную для меня правду: я не шутя влюбилась в тебя. Но вы, сэр, только что своими руками разрушили то прекрасное, что возникло между нами. А потому даже и не думайте о том, чтобы я вас когда-нибудь простила.

— Вот уж чего не собираюсь, так это просить прощения! — надменно заявил Джастин.

— Еще бы, вы отлично усвоили, что не получите прощения. Можете проползти пять миль на животе по снегу — все равно не прощу!

С этими словами она вышла из кухни. В коридоре она наткнулась на Роджера, решившего узнать, почему не несут кофе.

— Кристина, ты куда?

— Поехали к Сью, нужно успокоить ее.

В это мгновение на пороге кухни появился Джастин: губы у него побелели и дрожали, лицо пылало.

— Кристина!

— Не желаю с вами разговаривать! Не желаю больше видеть вас. И надеюсь, что никогда не увижу ни одной пьесы Джона Маунтджоя!

— Что не помешает вам написать об этом самом неблагодарном Джоне Маунтджое! Деньги не пахнут, не так ли, мадам?

— Ну, — сказал Роджер, становясь между ними, — как я понимаю, кофе не будет.

Хлопнув дверью, Кристина выбежала вон. Через несколько секунд за нею последовал Роджер.

Она бежала по глубокому снегу, падая, проваливаясь в сугробы, снова поднимаясь на ноги, пока не добралась до снегохода. Роджер, примчавшийся следом, начал стряхивать с нее снег, даже шутки ради снял снежинку с ее очаровательного носа.

— Кристина…

— Пожалуйста, Роджер, поедем немедля.

— Да, конечно, но Джастин…

— Не надо! Не надо даже произносить это имя! — взмолилась она.

— Кристина…

— Я хочу уехать!

— Хорошо. Согласен. Мы едем.

Кристина забралась на заднее сиденье снегохода, а Роджер завел мотор.

Она не плакала. Даже тогда, когда подступающая влага обжигала глаза, она не уронила ни одной слезы.

Но когда мотор снегохода задрожал, и он рванул вперед через белые равнины, слезы, крупные, как у обиженного ребенка, брызнули из ее глаз.

Ледяные слезы, проникающие до самого сердца. Это было странное ощущение: словно прикосновение к снежному пламени.