Соблазн

Глава 2

Вопреки ожиданиям, мой сон оказался глубоким и крепким. Он принес отдых, на который я не смела надеяться в ближайшие дни, и, просыпаясь, я развернулась на спину, все еще кутаясь в одеяло.

Еще пара минут…

Я замерла, мгновенно приходя в себя.

На рассвете, засыпая, я не укрывалась никаким одеялом, а подушка…

Я рывком села на кровати, чувствуя, как дремота окончательно слетает, уступая место гневу.

Проснулась я там же, где уснула вчера, — в неприлично просторной для лесника постели Бруно. Вот только из одежды на мне была лишь мужская рубашка. Распущенные волосы падали на лицо и плечи темной волной.

Он посмел не просто войти в комнату, нарушив слово о том, что меня никто не потревожит, но еще и раздевать меня. Смотреть на меня и прикасаться, пока я спала так крепко, что даже не почувствовала…

За закрытым шторами небольшим окном было темно, а моё платье, чистое и свежее, висело на стуле.

Спешно одевшись, я не сразу затянула лиф дрожащими от злости пальцами, и разъяренной гарпией вылетела из комнаты, чтобы разыскать негодяя.

Вместо благодарности за спасение я чувствовала только возмущение и желание напомнить ему, кто есть кто.

— Что ты себе позволяешь, черт тебя побери⁈

Я остановилась, будто налетев на невидимую стену.

Босой Бруно сидел в кресле у разведённого камина и не подумал встать, услышав мой крик. Только поднял голову, разглядывая меня очень внимательно, даже придирчиво.

— Когда ещё в моей постели окажется настоящая герцогиня. Не мог же я не воспользоваться случаем.

Его капризно изогнутые губы сложились в подобие улыбки, за которую мне захотелось расцарапать ему лицо.

Кровь прилила к щекам, заставляя вместо этого замереть на месте.

— Ты?..

— Только смотрел! — он поднял руки в примирительном жесте, а взгляд опустился с моего лица ниже, к ногам, чтобы после скользнуть обратно.

Это было почти физически ощутимо, и под распущенными волосами мгновенно стало жарко.

— Должен признаться, получил огромное удовольствие.

Он говорил об этом, не стесняясь и не таясь, и горло сдавило от ненависти.

— Мерзавец…

— Вот она, герцогская благодарность! — Бруно рассмеялся и сполз в кресле ниже, чтобы ему было удобнее смотреть снизу вверх на меня, стоящую перед ним.

От этого движения развязанный ворот его рубашки разошёлся шире, почти непристойно.

Стараясь взять себя в руки и оценить обстановку, я окинула комнату взглядом. Неожиданно просторная, — этот дом вообще оказался больше, чем казался снаружи, — и уютная, украшенная пучками трав, висящими над камином, и полками, на которых стояли странные склянки и… Книги?

Не подумала бы, что этот мужлан умеет читать.

На полу под ногами лежала медвежья шкура, и именно она отчего-то смущала больше всего.

— Как всё это понимать?

Нужно просто держаться с достоинством.

В конце концов, я и правда пока что была герцогиней, а человек передо мной — неотесанным простолюдином, убеждённым, что, невзирая на обстоятельства, может вести себя как угодно просто потому, что находится в собственном доме.

— Вообще-то этот вопрос собирался задать я, — Бруно вскинул бровь, и сдержанного веселья в его голосе заметно прибавилось. — Насколько я успел заметить, у герцогини были серьёзные проблемы. Думал, ты проспишь всю ночь.

Пляшущее в камине пламя играло в его влажных волосах, создавая странный ореол, в котором он казался почти что настоящим демоном.

Отмахнувшись от этой мысли, я переступила с ноги на ногу, бросила взгляд в сторону окна.

— Уже вечер.

— Но и тебе пришлось несладко, — он пожал плечами, едва заметно, но выделив голосом это «ты».

Как будто ждал, что я взорвусь и намеренно провоцировал на это.

— Благодарю за помощь, Бруно, мне пора, — произнести это удалось с порадовавшим меня саму спокойствием.

В конце концов, я не обязана была ничего ему объяснять.

Если Удо до сих пор не был здесь, значит лесник меня не выдал, и надежда выбраться к утру на дорогу начинала оживать.

В ответ на мои слова Бруно только качнул головой, не слишком старательно изображая досаду:

— Боюсь, это будет не так просто. Позволю себе предположить. Прекрасная, но коварная герцогиня Мирабелла подгадала момент, когда её супруга не будет в замке несколько дней, и попыталась от него сбежать. Вот только герцог вернулся раньше, чем обещал, и начал преследовать жену в свойственной ему манере.

Он умолк ненадолго, отвлекаясь на собственные мысли, а когда снова посмотрел на меня, его взгляд стал тяжёлым и требовательным.

— То, что он отправил в погоню, способно в буквальном смысле стереть тебя в порошок, ты это понимаешь?

Теперь он был предельно серьёзен, а под этим взглядом сделалось так чудовищно неуютно, что я тряхнула головой, отбрасывая волосы с лица только для того, чтобы хоть что-то сделать.

— Ничего другого я и не ждала. Сообщишь ему?

Бруно посмотрел на огонь, и только после пожал плечами.

— У меня было время сделать это. Если бы я хотел.

Предчувствие чего-то нехорошего свернулось в тугой холодный узел в животе.

— Но ты не захотел.

— Ты же просила меня держать язык за зубами, — новая язвительная улыбка, очередной выверенный обжигающий взгляд.

Бруно вёл себя так, будто ждал от меня чего-то, и медленно выдыхая, я вынуждена была признать, что он прав. Только последний дурак не воспользовался бы такой возможностью.

— Хорошо. Сколько ты хочешь?

Он засмеялся искренне и весело, запрокинув голову, а я опешила, сама не зная от чего больше — от этого смеха или от того, каким приятным он оказался.

— Герцогиня, смилуйся, к чему мне деньги? — немного успокоившись, он развёл руками, указывая на обстановку. — Разве что купить ещё одну шкуру? Кстати, ты вполне можешь на нее встать, я этого медведя не убивал.

Поразительным образом эта новость меня порадовала, хотя и закончить эту мысль я себе не позволила.

Был вопрос поважнее.

— Тогда чего ты хочешь?

Нетерпение в моём голосе должно было подсказать ему, что я не намерена долго торговаться, но Бруно предпочёл не обратить на него внимания.

Вместо этого он почесал бровь, изображая задумчивость.

— Заклятье, посланное твои мужем, будет действовать три дня и три ночи. После всё прекратится. Он будет достаточно слаб, чтобы ты могла беспрепятственно убраться от него подальше.

Я снова посмотрела в сторону окна, а после перевела взгляд на Бруно.

— Значит, мне нужно подождать два дня?

В ответ он только пожал плечами, подтверждая мою правоту.

— И я могу сделать это здесь?

— Лучшего места тебе не найти. Я могу дать тебе защиту, кров, еду и гарантию того, что сохраню твою тайну.

Находясь в доме, я не слышала происходящего снаружи, но это ещё ничего не значило. Непостижимым для меня образом чары Удо действительно не коснулись ни Бруно, ни его дома, а значит сдержать свое слово он был способен. Вопрос только в цене.

— И что попросишь взамен? Никто ничего не делает просто так.

«Ты ничего не сделаешь для меня просто так» я решила напрямую не озвучивать.

Как бы сильно мне ни был неприятен этот человек, прямо сейчас моя жизнь зависела от его прихоти.

Бруно окинул меня очередным цепким и оценивающим взглядом.

— На эти два дня ты будешь моей.

Он произнес это так спокойно, что мне показалось, будто я ослышалась.

— Что значит «твоей»?

Смысл его слов я понимала прекрасно, но он не смел… Просто не мог посметь.

В конце концов, если отбросить все тонкости, на рассвете он вел себя как благородный и смелый человек, а это было… низко.

Бруно чуть склонил голову набок, улыбаясь рассеянно и до отвращения довольно.

— Не думал, что нужно объяснять подобное замужней даме. Я буду тебя трахать. Сначала медленно и нежно, чтобы ты ко мне привыкла. Потом так, чтобы ты сгорала от стыда, и на всю жизнь запомнила мое имя. Потом — так, как сама попросишь. Я буду смотреть на тебя там, где захочу. Трогать так, как посчитаю нужным. А ты будешь делать что велено сразу и без возражений, не портя удовольствие ни мне, ни себе. Я достаточно конкретизировал, герцогиня?

Он продолжал смотреть и любезно улыбаться, а у меня качнулся под ногами пол.

Я готова была поспорить, что с моими служанками он был обходительнее.

Впрочем, ни одна из них не была в моём положении и не зависела от него так сильно.

— Иди к чёрту!

Не вспомнив ни об обуви, ни о сумке с деньгами, я кинулась к двери, чувствуя себя так, как будто он уже сделал всё, что обещал.

Наплевать на Удо с его кровавой ворожбой, на лес, на готовое выпрыгнуть из груди сердце. Только бы убраться отсюда поскорее.

Одним молниеносным движением Бруно бросился следом и перехватил меня уже на крыльце — одной рукой сильно сжал предплечье, другой обхватил поперек живота.

Даже если бы он этого не сделал, я бы сама остановилась, объятая вернувшимся ужасом. Поляна, на которой стоял его дом, оставалась безмятежной, а вот лес по-прежнему бушевал. Деревья гнулись как в хорошую бурю, воздух и трава рябили под натиском пытающихся прорваться ко мне сил.

— Это в самом деле лучше, чем отдаться мне?

Он задал свой вопрос спокойно, чуть насмешливо и очень тихо, склонившись к самому уху.

Горячее дыхание обожгло кожу, вызвав волну мурашек по спине.

— Я не площадная девка, чтобы ублажать скотов.

Не в силах отвести взгляд от происходящего в лесу, я не пыталась ни освободиться из захвата, ни говорить громче.

Бруно едва слышно хмыкнул и прижал мои растрепавшиеся волосы подбородком.

— Возможно, я не такой уж и скот. Точно меньший, чем твой муж, которого ты ублажала больше года. Герцог Удо ведь быстро отучил тебя показывать характер.

Он надавил раскрытой ладонью на мой живот, прижимая к себе теснее, а потом я почувствовала легкий и ласковый поцелуй — почти невесомый. Там, где шея переходила в плечо.

Вернуться в лес было немыслимо, невыносимо, и Бруно не хуже меня это понимал, потому что, позволив мне насмотреться вдоволь, увлек обратно в дом и спокойно запер дверь на оба засова.

На всякий случай отойдя от него подальше, я лихорадочно решала, что делать.

— Что если я откажусь? Вышвырнешь меня ему на растерзание? Или возьмешь силой?

Он посмотрел так удивленно, как если бы я сделала нечто, не поддающееся его воображению, а потом пожал плечами и прошел к камину, чтобы пошевелить дрова.

— Конечно, нет. Мы просто проведем два смертельно тоскливых дня, сидя по разным углам и не разговаривая друг с другом. Но ты согласишься, госпожа Мирабелла.

Грудь обожгло новой волной возмущения, от которого захватывало дух, и… страха?

— С чего ты взял? Как тебе вообще пришло в голову предлагать мне?..

Он обернулся, и я осеклась под этим взглядом.

— Давай рассуждать, — пожав плечами, Бруно сел на шкуру, расположившись достаточно близко к огню, чтобы тот красиво подсветил его профиль. — Я не бандит с большой дороги, чтобы брать деньги у одинокой женщины. И не насильник, чтобы просто закинуть тебя на плечо и отнести обратно в постель. С другой стороны, ты, герцогиня, авантюристка. Ты умна и не любишь оставаться в долгу. И ты знаешь, что твоя безопасность мне кое-чего стоит.

Он был прав, черт его побери. Я хорошо понимала, как много сил нужно приложить, чтобы сдержать Удо. Уж точно я бы не предположила наличие таких возможностей в немногословном наглом леснике.

С какой стороны ни посмотри, он предлагал мне честную сделку, а отвергнув ее, я в самом деле ничего не теряла.

Бруно продолжал смотреть, ожидая моего ответа, а у меня в горле встал горячий и тяжелый ком.

Оставаться в долгу я в самом деле не любила — жизнь показывала, что необходимость расплатиться рано или поздно настигает все равно.

— У меня есть условие.

Это было наглостью, допустимой для меня, но откровенно забавной для него.

Бруно вскинул бровь, ожидая продолжения, но не двигаясь с места, и, сделав последний решительный вдох, я шагнула к нему.

— Ты будешь молчать. Делай, что хотел, но не смей при этом трепаться.

Он засмеялся тихо и абсолютно искренне, перехватил меня за руку и увлек на себя, вынуждая опуститься на шкуру.

— Это невыполнимо.

Неожиданно и ошеломляюще ласково он провел ладонью по моей щеке, отводя волосы с лица, прижал подушечкой большого пальца губы.

Впервые глядя так близко в его глаза, я заметила, что они потемнели от желания, приобрели оттенок грозового неба.

Рука Бруно легла мне на талию, не спеша и очень по-хозяйски скользнула по спине. Он будто осматривал свое новое приобретение, изучал не спеша и с удовольствием, и это оказалось мучительно неловко. Так, что задрожали колени, которыми я стояла на шкуре, и захотелось только одного — отвернуться, спрятаться, не чувствовать себя настолько в чьей-то власти.

Я слишком поздно начинала понимать на что согласилась.

— Не надо, — тихая, почти жалобная просьба сорвалась с губ сама собой, и в последней попытке спастись, я уперлась ладонью ему в грудь. — Бруно…

Он перехватил мое запястье и отвел руку в сторону так, что я почти упала на него, а потом поймал за подбородок, не оставляя шанса отвернуться.

— Вот видишь. Как меня зовут ты уже запомнила.