Созвездие верности

Глава 20

В дождливые дни у «Фолейс» было полно народу: расстроенные туристы старались занять себя просмотром книг и журналов; дети пили горячий шоколад или сосредоточенно листали новые комиксы, дружеские компании распивали чай, а подростки развлекались у музыкального автомата. В такое время ящиком с записками пользовались все кому не лень – одни оставляли послания, другие их тут же сразу и прочитывали. Клочки бумаги были похожи на ожившие граффити.

По прошествии многих лет записки как будто превращались в опавшие листья на лесной земле. Некоторые оседали на дно, остальные забирали адресаты, а какие-то просто исчезали. Самые старые разваливались прямо в руках – места сгиба изнашивались, а края застревали в щелях ящика.

Румер, Майкл и Куин сидели вокруг одного из разукрашенных инициалами деревянных столов. Потягивая чай, Румер наблюдала за тем, как они писали домашнее сочинение на тему второго акта «Ромео и Джульетты». Решив сделать небольшой перерыв, они принялись расшифровать старые инициалы, вырезанные на крышке стола.

– Это мои родители, – сказала Куин. – ЛА+МГ. И тетя Дана с ее старым приятелем: Д + Т.

– А вот мой отец, – сказал Майкл. – ЗМ – вряд ли тут есть еще кто-то с именем на «3». Но вместо ЭЛ рядом с ним РЛ…

Румер покраснела и помешала ложечкой сахар в чашке.

– Все было так давно.

– Значит, РЛ – это ты? – Румер кивнула.

– Мы были с твоим отцом очень хорошими друзьями. Но ты это уже знаешь, не так ли? Насколько я помню, он вырезал наши инициалы шутки ради. Между нами не было ничего серьезного, Майкл.

– Похоже, раз он их вырезал, для него это было достаточно серьезно.

– Мы вместе развозили газеты… По-моему, одним прохладным, дождливым утром, вроде сегодняшнего, мы заскочили сюда купить горячего шоколаду. Мальчишка, который мне нравился, сидел, кажется, вон там… – она указала рукой на кафе. – И твой отец решил подразнить его. Вроде так все и было.

– Мама говорила, что считала тебя своей главной соперницей, – сказал Майкл.

– Ого! – воскликнула Куин. – Шекспировская драма у нас на Мысе Хаббарда. Две сестры и один парнишка!

– Тебе так говорила Элизабет? – удивилась Румер. Майкл кивнул:

– Ага. И еще она рассмеялась, ведь очевидно… – Румер зарделась как свекла. Очевидно, ее сестра имела в виду то, что Румер ей и в подметки не годилась.

– А в чем дело? – спросила Куин. – Румер замечательная!

– Она считает меня чересчур провинциальной, – выдавив улыбку, ответила Румер. – Да, Майкл? – Но ее племянник смутился, и она, не желая ставить его в неловкое положение, сменила тему разговора. – Вы уже оставляли друг другу записки?

– Какие еще записки? – поинтересовался Майкл.

– В этом ящике, – сказала Румер, выдвинув ящик с кучей белых и пожелтевших от времени бумажек.

– Любовники, – глядя Майклу в глаза, сказала Куин, – оставляют здесь друг для друга записки. Это традиция Мыса Хаббарда.

– Хм, хорошая идея, – Майкл вынул из кармана ручку.

– Ты тоже так думаешь, да? – Куин тоже вытащила ручку из копны волос. На столе перед ней лежала тетрадь с выписками из «Ромео и Джульетты». Она начала в ней что-то писать, прикрывая строчки ладонью.

Румер улыбнулась. Она недоумевала, кого же они пытались обмануть, сохраняя спокойствие и не давая особой воли чувствам. С недавних пор Куин стала носить колечко из четырех скрученных жилок медной проволоки; и у Майкла было точно такое же, судя по всему, в пандан колечку Куин.

Посматривая на детей, она унеслась мыслями в прошлое. Сколько бы радости ей ни доставляли записки Зеба, она знала, что от них приключались и неприятности.

Однажды вечером, еще до своих внебродвейских постановок, Элизабет пришла сюда купить содовой и застала Румер за написанием любовного послания.

– Ух ты, что это тут у нас? Оказывается, моя сестренка повзрослела! Как и наш соседушка… – В то время Румер и Зебу было по девятнадцать лет, они как раз начинали учебу в колледже, совмещая ее с первой влюбленностью.

Оглядываясь назад, Румер понимала, что с того мгновения все и переменилось. Элизабет словно увидела Зеба в новом свете. И, что еще хуже, Румер боялась, что Зеб тоже это заметит. Как Румер могла помогать своей сестре, если та решила приударить за ним? Она продолжала обмениваться с Зебом записками через ящик, страшась того дня, когда он очнется и поймет, что нравился Элизабет… В конце концов это и произошло.

– Что все это значит, Румер? – снова взявшись за уроки, спросила Куин.

– Значит? – переспросила она, отогнав свои мечтания.

– «Ромео и Джульетта».

– Что касается актерской части, то это – к моей сестре, – рассмеялась она. – А я простой сельский ветеринар.

– Но ты знаешь больше нас, – не отступалась Куин. – Ну же…

– Да, – сказал Майкл. – Их семьи – Монтекки и Капулетти противились тому, чтоб их дети встречались. Враждовали меж собою, вплоть до убийства. А мальчик и девочка любили друг друга больше всего на свете… и Всевышняя сила предначертала им быть вместе.

– Иногда этого недостаточно, – ответила Румер.

– А нам можно вырезать тут свои инициалы? – водя пальцем по столу, спросила Куин. – В смысле, официально?

– Ну, мистер Фолей еще никогда не возражал против этого?

Кивнув, Куин достала из рюкзака свой рыбацкий нож. Затем она тщательно запечатлела на дереве угловатые закорючки. Румер думала, что это будут заглавные буквы от их с Майклом имен, но вместо этого Куин вырезала РМ+ДК.

– Ромео Монтекки и Джульетта Капулетти, – сказала Куин. – Чтобы никогда не забывать. Судьба свела этих двоих вместе, но родные семьи помешали им обрести счастье.

Глядя на «3» и «Р» от Зеба и Румер, Румер почувствовала, что на глаза у нее навернулись слезы.

– Ромео и Джульетта, – сказала Куин. – Возможно, я эмоционально неполноценная, но это для вас.

– Куин, дорогуша, – запричитала Румер. – Ты не…

– Из их истории Шекспир сделал трагедию, – сказал Майкл, осторожно забрав у Куин ножик, и начал выводить изящные буквы на одном из свободных от писанины кусочков широкой столешницы. – А для нашей есть лишь вот это маленькое место. Лето пройдет очень быстро, и нам лучше поторопиться.

– Потому что ты уедешь до Дня труда, – вздохнула Куин.

– Тсс, не надо, – прошептал Майкл.

Румер смотрела, как он вырезал КГ и ММ в виде переплетенных букв, и сочла, что лучше не говорить им о том, что инициалы сами по себе ничего не значат. Впрочем, так же как и записки, которые они еще напишут и оставят в ящике. Символы могли остаться навеки, но если судьба не уготовала парочке счастья и любви, то уже никакие вырезания и послания не в силах были что-либо изменить.

Слова Майкла напомнили ей о недолговечности лета. Уже скоро они с отцом вернутся в Калифорнию. Румер поежилась, словно ее обдало первым ветром осени, который прилетел из Канады и наполнил воздух морозной прохладой.

Зебу не сразу удалось отыскать Франклинов, но все-таки он добился своего. Из архивов в мэрии Блэк-Холлаь он выяснил, что участок на Крестхилл-роуд был зарегистрирован на компанию «Тэд Беннинг Инкорпорэйтэд», штаб-квартира которой располагалась в Нью-Глендейле, что в Коннектикуте. Поговорив со строительным инспектором, он узнал, что Тэд Франклин подал запрос на переделку своего земельного участка в соответствии с предоставленными планами.

Гоня свою машину на север через долину реки Коннектикут, Зеб отключил дворники. Дождь закончился, но дорога по-прежнему была скользкой. Он миновал леса, мосты, пруды и небольшие города с белыми колокольнями. Теперь, чтобы выполнить данное Сикстусу обещание, он должен был сохранить в неприкосновенности участок Румер и ее счастье и попытаться выкупить заповедник их детства.

Нью-Глендейл был старым промышленным городком, известным своими качественными по производству гвоздей и шурупов заводами. Однако технический прогресс застал владельцев заводиков врасплох, и поэтому в центре города можно было увидеть немало старинных заброшенных зданий, чьи огромные, лишенные стекол окна выходили к реке.

Компания «Тэд Беннинг» представляла собой сеть предприятий, раскинувшуюся от Нью-Хейвена до Спрингфилда. Их центральный офис находился на углу между «Бургер-Кинг» и пустовавшим продовольственным магазином. Многие витрины были заколочены досками, а возле ломбарда курили трое мужчин. «Ягуар» Тэда парковался перед магазином, где продавали постельные принадлежности и кровати.

– Решили прикупить новую кровать? – спросил менеджер, пока Зеб шагал по демонстрационному залу.

– Не сегодня, – ответил он. – Я хотел бы встретиться с Тэдом Франклином.

– А, с боссом, – с улыбкой сказал мужчина. – Он отличный парень. Правда, я не уверен, что он у себя… но если и так, то вам надо будет войти со стороны склада. Видите тот знак?

– Да, спасибо.

Зеб прошагал мимо кроватей «королевского» и «царского» размеров, двухъярусных кроватей с персонажами диснеевских мультфильмов на подголовниках и обыкновенных коек. Свернув за угол в подсобку, он наткнулся на стеклянную кабинку секретарши.

– Выбираете кровать, сэр? – спросила она.

– Нет, я к мистеру Франклину.

– Ваше имя, пожалуйста.

– Зебулон Мэйхью.

Кивнув, она нажала кнопку интеркома, и в это же мгновение внутренняя дверь открылась. Словно услышав свое имя сквозь стены, к ним вышел сам Франклин. Он был аккуратно причесан и облачен в темный костюм; на манжетах его рубашки, выглядывавших из рукавов ровно на дюйм, красовались личные монограммы. Зеб, в старых джинсах и футболке, протянул ему руку.

– Я так и знал! – приветствуя Зеба рукопожатием, воскликнул Франклин. – Риелтор рассказывал мне, что прежде домом владела знаменитая чета, а увидев ту передачу, я сделал нехитрые выводы, и вот он собственной персоной – Зебулон Мэйхью. Значит, я попал в яблочко! Вы тот астронавт. А жена ваша – известная киноактриса. Добро пожаловать.

Зеб зашел в кабинет, который своей пышностью производил впечатление гибрида алькова Марии Стюарт и маркиза де Сада. Повсюду были награды со специализированных выставок и подписанные фотографии людей на фоне своих кроватей. Низкий ореховый стол, с вазой свежих роз, окружал уголок из мягких белых кресел. Возле полировальной машины для обуви были небрежно брошены белые диванные подушки. На стенах висели мутноватые картины а-ля Дега с изображением нагих женщин. Пол был устлан толстым персидским ковром. Рабочий стол красного дерева, по-видимому, когда-то принадлежал какому-нибудь королю или президенту; стена позади него была задрапирована красными атласными занавесами.

– Людям нравится создавать определенное настроение, – посмотрев по сторонам, сказал Франклин. Между бровей у него обозначилась крохотная морщинка. – Возможно, вам все это покажется безвкусицей, но я люблю лично проверять разные штуки, прежде чем выставлять их в демонстрационном зале.

– Да, в этом есть свой смысл, – прищурясь на атласные занавеси, ответил Зеб.

– Вас удивляет, что они такие красные? – спросил Франклин, криво усмехаясь. – Похоже, так уж заведено: мужчины от них без ума, а женщины их ненавидят. В прошлом месяце жена повесила там наверху белый глазок. Сказала – для разнообразия. Она мой декоратор.

– Здорово, – с тонкой иронией заметил Зеб. – Вам повезло, что вы занимаетесь этим вместе.

Франклин кивнул.

– Наверное, вы имеете в виду бизнес, но на самом деле правильнее было бы сказать – жизнь. Ведь это словно дар небес, не правда ли? Идти по жизни с тем, кого ты любишь. Чего еще желать? Я семейный человек… любой вам это подтвердит. Итак, что вас привело ко мне? Судя по всему, вы вовсе не за новой кроватью…

– Нет, – ответил Зеб.

– Ага, тогда это по поводу бывшего вашего домика, да? – Зеб кивнул, и Франклин жестом предложил ему сесть.

– Я купил его для Ванессы, – пояснил он. – Ее семья снимала коттедж на Мысе Хаббарда, когда она была еще маленькой девочкой. С тех пор она всегда мечтала поселиться там.

Зеб сразу опечалился. Он надеялся на то, что всему причиной была обычная выгодная сделка с недвижимостью, но никак не эмоциональная привязанность к Мысу.

– Я зарабатываю кучу денег, – признался Франклин. – И если честно, то я уж и не знаю, на что их тратить. Дорогие машины, новый кухонный гарнитур, элитные школы для детей…

– Я хотел бы выкупить у вас этот дом, – перебил Зеб.

– О-хо-хо, – Франклин рассмеялся. – Хотите купить мой дом?

– Точно.

– Интересно, – Франклин нахмурился.

Зеб сидел не шелохнувшись и спокойно ждал ответа. Его взгляд скользил по настенным снимкам другого дома, в котором, скорее всего, Франклины жили в Нью-Глендейле. Новый особняк колониального стиля был поистине огромным, с невероятным множеством окон в самых неожиданных местах. Пейзаж вокруг него ничем примечательным особо не выделялся – чистенькие заборчики, бутафорские валуны, водопад и мраморные статуи.

– Это ваш? – спросил Зеб.

– Конечно, – гордо сказал Франклин. – Как я уже говорил, у меня есть профи по ландшафтному дизайну. Парень – настоящий художник, он гордится своей работой, понимаете? Гляньте на водопад… он потратил на него столько сил. Ему пришлось расчистить землю и построить искусственный водоем… впрочем, вы еще увидите. Он собирается сделать то же самое и на Мысе.

Зеб тяжко вздохнул. Он-то надеялся, что Румер никогда не увидит ничего из плодов творчества знакомого Франклина. Повернув голову, он посмотрел мужчине прямо в глаза.

– Мистер Франклин, вы продадите мне дом?

От удивления Франклин раскрыл рот, но быстро взял себя в руки.

– Я вот пытаюсь понять, что вы задумали? Должно быть, он вам очень нужен. Раз вы не поленились приехать сюда в такой дождливый день. Я не люблю недомолвок – если вы приехали и беседуете со мной один на один, вместо того чтоб сразу отправиться в агентство по торговле недвижимостью, значит, он вам нужен позарез.

– Да. – У Зеба не было ни малейшего желания препираться, врать или ходить вокруг да около. Он просто хотел выкупить дом и порадовать Румер.

– А насколько позарез? – наклонившись вперед, спросил Франклин. – Я хотел бы знать: впрямь ли он вам так нужен? Особенно после того, как я рассказал вам, какое значение он имеет для Ванессы.

– Давайте так: вы называете сумму, а я выплачиваю ее вам.

Франклин в восторге хлопнул ладонью по столу.

– Вам придется сыграть со мной в одну игру… назовите свою цену, – улыбаясь, предложил Франклин. – Ну же. Вы ведь в курсе, сколько я за него заплатил?

– Сто восемьдесят тысяч.

– И все-то вы знаете! Не хило, да? А за сколько вы с женой продали его? Тысяч за девяносто?

– Около того, – помолчав, ответил Зеб.

– Без обид, но именно столько он и стоил. Дом превратился в обветшалую хибару – это, кстати, слова риелтора. Со всех сторон его окружают деревья и кусты, банально замусоривая то, что могло бы стать отличным земельным участком. И к тому же там полным-полно всякого зверья. Поэтому вот что, мистер Мэйхью: если хотите купить дом, то вам придется заплатить мне столько, сколько он будет стоить после того, как я над ним поработаю.

– Вы о чем?

– Когда я внесу свои улучшения, его цена вырастет вдвое, а то и втрое.

– Так вы что, хотите сначала модернизировать, а уж потом продать его? – ахнул Зеб.

– Ну, не сразу, – ответил Тэд. – Но со временем – несомненно. Мы, конечно, выберем что-нибудь получше. Например, домик прямо на берегу…

– Но вы же сказали, что ваша жена обожает его, – возразил Зеб, и у него по спине побежали мурашки.

– Только само место – Мыс Хаббарда. У нее нет интереса к конкретным домам.

«Да ты просто сраный козел! – хотел крикнуть Зеб, но сдержался.

Вместо этого он выдохнул и начал медитировать, что обычно помогало ему преодолевать разные трудности вроде клаустрофобии или чувства изоляции и одиночества в открытом космосе, попутно гадая, на что ему придется пойти, чтобы заполучить дом сейчас, сегодня, до того как новый владелец спилит там все деревья и построит водопад.

Франклин выдвинул ящик стола и достал оттуда какие-то чертежи. Потом он передвинул их через стол к Зебу. Просмотрев планы, Зеб понял, что именно Тэд Франклин собирался сотворить с землей, чтобы впихнуть туда свой водопад.

– Не надо, – тихо сказал Зеб.

– Это будет великолепно.

– Вы что, намереваетесь взорвать часть скалы?

– Что тут поделаешь! Все для пруда и водопада. Городские власти вынуждают меня установить отстойник больших размеров – со времен закладки дома нормы по этой части успели измениться. Тут будут два новых декора… один со стороны пляжа, а другой возле скал. А вот здесь, – он ткнул пальцем в планы, – прямо на крыше, будет джакузи. Красота, сидишь в водичке, наслаждаешься видом…

Зеб закрыл глаза и подумал о том виде, что открывался когда-то с его старой прогнувшейся крыши. Он вспомнил, как укладывал кровлю вместе с отцом, и живо представил себе флюгер в форме единорога, который его мать как-то смастерила в качестве рождественского подарка для всей семьи. Еще он припомнил свои посиделки у дымохода под руку с Румер, когда они наперебой угадывали небесные созвездия.

– И вы планируете снести старый дом? – спросил Зеб. – Чтобы построить вот этот?

– Именно, – ответил Тэд Франклин. – Вашей подруге понравится – обещаю. Я очень бережно отношусь к своим соседям… И постараюсь не причинять ей никаких неудобств. Простите, Зеб… могу я вас так называть? Но дом не продается. Вообще-то мне надо было сразу сказать вам об этом.

Пребывая в легком шоке, Зеб кивнул и прислонился к спинке кресла. Теперь ему хотелось лишь одного – вернуться обратно на Мыс, к Румер.

– Знаете, у меня тут появилась неплохая идея, – сказал Франклин. – Вы никогда не подумывали над съемками в рекламе? О работе перед камерой?

– Нет, – ответил Зеб.

– Я к чему спросил, – продолжил Франклин. – Из вас получилась бы отличная представительская персона для бизнеса наподобие моего – вас узнают по имени и в лицо, ну, не все, конечно… – Он рассмеялся. – Так я сумел бы немного сэкономить, понимаете? Я хотел сначала поговорить с Полом Ньюменом… ведь он из Коннектикута – по правде, вас с ним показывали в одной и той же передаче. Он живет неподалеку от моего зятя и время от времени приезжает на Лайм-Рок… Но потом понял, что мне не потянуть его запросы в финансовом плане.

Зеб направился к дверям.

– Ну, что скажете? Я бы заплатил вам любые деньги – насчет Ньюмена это была шутка. Я уверен, мы бы с вами прекрасно сработались. Астронавт, продающий мои кровати, звучит здорово.

– Мне очень жаль, – Зеб засмеялся. – Но я вынужден отказаться.

– Однако между нами ведь не будет никаких проблем? – обеспокоенно спросил Франклин. – Потому как я чувствую ваш враждебный настрой. Я надеялся, что вы приехали, чтобы подружиться.

Зеб поднялся.

– Люди любят Мыс. Они не оперируют понятиями дворов и границ собственности. Они просто любят свою землю, – слыша эхо голоса Румер, тихо сказал он. – Все скалы, деревья – они называют его заповедником.

– Чудесно, – кивнул Франклин. – Мне нравится.

– Вот что, наверное, и привело вашу жену обратно на Мыс Хаббарда… любовь к этому месту.

– Вполне возможно.

– Но все изменится, если вы начнете разбрасывать динамит и визжать бензопилой, – сказал Зеб. – Вы измените ландшафт и погубите животных.

Франклин пожал плечами:

– Жена хочет водопад и джакузи. И зверьё ей не по душе. Я не собираюсь подводить ее. Я уже потратил кучу денег, а теперь потрачу еще больше.

– Тогда вы обретете врагов в лице всех своих соседей, – Зеб подумал о Винни, Гекате, Миссис Лайтфут, Аннабель, Дане, Куин и, конечно же, о Румер.

– Это я как-нибудь переживу, – ответил Франклин, и в его взгляде и голосе появился ощутимый холодок. Зеб понял, что перемирию уже не бывать. Кивнув, он вышел из офиса – прочь от Тэда Франклина и его планов.