Глава 23

А летние деньки пока еще тянулись и тянулись. Солнечные лучи отражались в белесых облаках, изящными кружевами обвивая небо, цеплялись за ветви деревьев и потрепанные кровли домов, до тех пор пока на западе не появлялась вечерняя звезда, которая словно на ниточке повисала промеж крон дубов.

Сытые и довольные пары возвращались домой после обеда в «Лобстервилле». Миновав эстакаду перед въездом на Мыс, Румер ощутила близость родного дома, который дарил безопасность и уют.

Знакомые старые деревья высились вдоль петляющей дороги, а их разлапистые ветви создавали роскошный зеленый полог над головой у путников. Зеб высадил сына и его девушку у дома Куин – отпраздновав свои промежуточные успехи, теперь они должны были подналечь на завтрашние уроки. Румер пожелала им доброй ночи и сказала, что встретится с ними завтра.

– Вот они, наши будущие студенты, – улыбнулась она, когда они с Зебом остались наедине. Их взгляды пересеклись, и у нее вновь учащенно заколотилось сердце.

– Ничего себе, да? – Зеб не сводил с нее глаз. – От бросивших школу разгильдяев до тинейджеров с четкой целью, и все это за одно лето.

– Не стоит недооценивать моего племянника или Куин, – пытаясь поддержать разговор, сказала Румер, пока у нее в голове бешено крутилась лишь одна мысль: что же будет дальше? Зеб взял ее ладони в свои руки и стал целовать их.

Джип остановился рядом с каменной стеной у подножия ее основания. Румер обернулась, желая поблагодарить его за чудесный вечер или пригласить к себе в гости, – она еще сама не решила, что именно врать, – и увидела, что Зеб, открыв от изумления рот, смотрит куда-то мимо нее.

– Румер… – шепнул он.

– Что случилось? – она повернула голову.

– Деревья.

– Ох, Зеб, – Румер прижала руку к груди.

Они вылезли из машины. В воздухе стоял запах сосновой смолы и свежеспиленного дерева. Все дело было не в том, что что-то мешало, нет, как раз наоборот: нечто огромное просто исчезло. В южной части мыса виднелся слишком большой край неба. Хотя уже спускалась ночь, во дворе у Румер по-прежнему было светло. Поначалу она решила, что это было одно дерево – только одно большое дерево.

– Я не верю, – прошептала она, когда до нее все-таки дошло.

– Он начисто вырубил весь сад, – Зеб подтвердил ее опасения.

– Их нет, – выдохнула она. – Их больше нет. – Опередив Зеба, она вбежала на его старый двор. Пока они с детьми отсутствовали, кто-то спилил все до единого деревья. Они были свалены на земле в виде бревен, еще не обструганных, – подобно отходам с лесопилки в ожидании своей участи под циркулярной пилой. Над головами у них зияло звездное небо. Румер металась от пня к пню, которые раньше были деревьями: большим кедром, белой сосной, старинными дубами, сассафрасом, катальпой и молодыми сосенками. Среди травы остались лишь белые проплешины, из которых вытекал сок.

– Как они могли?! – вскричала она. – Все деревья!

– Невероятно, – Зеб был просто в шоке.

– Они ничего не пожалели. Все пропало!

– Не думал, что они начнут действовать так скоро, – сказал Зеб. – Я-то полагал, что у нас еще есть время противостоять этому вандализму.

– Так скоро… – повторила Румер его слова. Неужели он что-то знал об этом? – О чем ты говоришь?

– Я видел планы. Чертежи…

– Ты знал! И не сказал мне?

Задохнувшись, она бросилась на него и принялась бить кулаками в его грудь. Он поймал ее за запястья и хорошенько встряхнул.

– Перестань, Румер! Выслушай меня. Я представить не мог, что такое случится. Что он зайдет так далеко. Я-то считал, что он спилит пару деревьев или какие-нибудь кусты. Но никак не все подряд!

– Ох, Зеб, – прижавшись к нему, сказала Румер. – Он завел бензопилу и порубил их – он даже не выбирал и не раздумывал.

– Да. Ведь ему наплевать. Они мешали ему, и он от них избавился.

Румер никак не могла проглотить подступивший к горлу комок, и Зеб еще крепче обнял ее. Она тоже была в шоке, словно на ее глазах произошла ужасная авария. Она рыдала горючими слезами, а Зеб утешал ее, нежно гладя по голове.

Постепенно ночь вступила в свои права; старый двор Мэйхью так зарос ежевикой, деревьями и лозами жимолости, что они превратились в неотъемлемую деталь ландшафта, и она уже привыкла видеть во тьме их смутные очертания. У побитой каменной лестницы росли – до сегодняшнего дня – старые розы и гортензии.

Внезапно внутри нее что-то щелкнуло. Для Румер годы отношения к Мысу как одному большому семейному и заповедному участку закончились. Эта земля уже не принадлежала Зебу; да и ей самой тоже. Жесткая реальность пронзила ее сердце, и она даже слегка сгорбилась, словно пытаясь защитить себя.

Румер поняла, что больше никогда ногой не ступит в этот двор. Дуб с расщепленным стволом исчез, а вместе с ним погибли и кусты азалий. Вдоль скалистого выступа цвели редкие лилии, высаженные еще матерью Зеба, – единственное зеленое пятно на сером фоне. Румер огляделась по сторонам, отыскивая бедных кроликов, ведь прятаться им было негде.

– Мы могли бы переселить их, – словно прочитав ее мысли, сказал Зеб.

– Не знаю, – взгляд Румер скользил по расщелине, за которой была кроличья нора. – Ведь это был их дом.

– Румер… – сказал он.

Она не думала, что ей станет еще хуже, однако ее сердце было иного мнения. Зеб смотрел на нее с такой тревогой, пытаясь забрать ее боль своими сверкавшими, как звезды, глазами, что она почувствовала, как у нее защемило в груди.

– Что?

– Я не хотел тебе сразу все рассказывать – я надеялся, что сумею помешать ему… но Франклин уже отправил свои планы на рассмотрение городским властям.

– Что с того? – дрожащим голосом спросила Румер. – Он не собирается дожидаться их решения. Деревьев нет – и ничто их уже не вернет!

– Скала, Ру, – сказал он.

– О чем ты? – она непонимающе посмотрела на него.

– Он запросил разрешение на подрыв скалы. Он хочет установить джакузи, для которой ему потребуется огромный отстойник. Поэтому он будет взрывать часть скалы. Понимаешь, Ру?

– Но это же коренная порода, – наклонившись к земле, сказала она и провела пальцами по шероховатым выступам, которые еще хранили тепло от дневного солнца. Должно быть, Зеб пошутил; конечно же, он просто разыгрывал ее. Никто – даже человек вроде Франклина – не мог вот так приехать и разрушить хребет Мыса Хаббарда.

– Он заложит туда динамит.

– Но зачем? Зачем ему покупать наш участок, если он горит желанием уничтожить его первозданную красоту? Тут не строительная площадка и не пригород… другого такого места не сыскать во всем Коннектикуте. Это как в Мэне или Новой Шотландии – морена, еще с ледникового периода..

– Знаю, – тихо ответил Зеб. – Разлом видно даже из космоса. В смысле, можно разглядеть контуры, по которым скалы Мыса Хаббарда соединялись с побережьем Африки. Это потрясающе.

– Он не может так поступить! – воскликнула Румер. Спокойствие Зеба вгоняло ее в отчаяние, потому что сейчас она поняла, что он говорил на полном серьезе. – Он не может подгонять под свои нужды то, что было здесь вечно! Мы должны, мы все обязаны помешать ему!

– Он уже… – вздохнул Зеб.

– Деревья, – прошептала Румер, глядя в пустое темное небо, туда, где раньше были ветви.

– Кролики, Румер, – взяв ее за плечи, напомнил Зеб.

– Что?

– Возможно, это наш последний шанс до взрыва. Хочешь, переселим их вместе?

Она заплакала, не желая принимать такую правду. Все было как в кошмарном сне, ей хотелось заорать, что этот новый владелец не имеет права уничтожать многие тонны докембрийской коренной породы. Но теперь-то она знала, на что был способен мистер Франклин: этим утром здесь росли пятидесятиметровые вековые деревья, а нынче от них ничего не осталось.

– Кролики откажутся покидать свое убежище.

– Знаю. Но если кто и сможет помочь им безболезненно переселиться, так это ты.

Румер нервно сглотнула и подумала о пустых клетках в прихожей.

– На какое-то время мы можем оставить их у меня дома. Пока не решим, что делать дальше.

– Отлично. Пойдемте, доктор Ларкин.

Припав к земле, Румер положила ладонь на поверхность скалы. Увидев ее движение, Зеб запустил руку под большой валун. Ключ был на своем месте. Зеб достал его и положил себе в карман – в конце концов, он по праву еще принадлежал ему.

– Я притащу что-нибудь, чтоб перенести кроликов, – Зеб побежал к соседнему коттеджу.

Пока его не было, Румер наклонилась к норе, попыталась заглянуть внутрь, но не увидела ничего кроме темноты. Ребенком она очень боялась темных нор и пещер. Ей казалось, что там скрывались всякие ужасы вроде гномов, троллей или ядовитых змей. И сейчас она была скорее той маленькой девочкой, нежели опытным ветеринаром. Закрыв глаза и призвав на помощь духов своей матери, бабушки, миссис Мэйхью, Клариссы Рэндалл и всех единорогов с русалками Куин, Румер медленно просунула руку в нору.

Кончики ее пальцев нащупали мягкий мех.

– Все в порядке, не бойтесь, – прошептала она.

Возможно, кролики натерпелись страху, когда визжала бензопила и как подкошенные падали деревья, и теперь просто не могли пошевелиться. Зеб вернулся с наволочкой от подушки, и Румер стала вынимать дрожавших кроликов по одному и складывать их в эту импровизированную авоську: всего их оказалось семь – двое взрослых и пятеро крольчат.

Вверху беззвучно метался ветер, не находивший здесь знакомых листьев. Он с тихим присвистом несся по небу, задевая яркие звезды. Подхватив наволочку, они зашагали к дому Румер. Вдруг с дороги раздался громкий звук двигателя, а ночной мрак перерезал свет фар.

Фары заскользили по земле, обнажив ее поистине лунный пейзаж – полысевший склон на серой скале. Грузовик проехал, гул его мотора растворился вдали. Румер померещились призрачные силуэты высоких дубов и сосен. Неужели они когда-то росли здесь?

Она зажмурилась, чтобы сохранить воспоминания обо всех этих деревьях, по которым ей так нравилось лазать, об их чудесных ветвях, в тени которых росли многие поколения людей и животных. Потом, сделав глубокий вдох, она открыла глаза и повела Зеба с кроликами к своему дому.


Выглянув поутру в окно, Майкл не поверил тому, что увидел. На другой стороне улицы вокруг старого дома Мэйхью возвышался холм, который был голым, как скала. По правде, то и была скала: необъятное нагромождение гранита, на вершине которого стоял темно-зеленый коттедж его семьи. Его отец встал спозаранку; лежа в постели и думая о Куин, Майкл слышал, как он заваривал кофе и раскладывал документы с фотографиями для своей каждодневной работы.

Майкл задержался в коридоре между своей комнатой и письменным столом отца, чтобы заправить рубашку в джинсы. Его отец сидел, низко склонив голову, и что-то сосредоточенно рассматривал.

– Пап? – окликнул его Майкл.

– С добрым утром, Майкл. Выспался?

– Да. Что случилось там, на улице?

– В смысле – на холме?

– Деревья пропали.

– Новый хозяин решил спилить их, – ответил отец, и по его тону Майкл понял, что он был расстроен.

– Все выглядит очень странно, – сказал Майкл. – Не так, как должно быть. Это новый хозяин, да?

– Да. Но он имел на это право.

У Майкла сдавило грудь. Ну почему отец опять разговаривал с ним как с ребенком? Разумеется, Майкл знал, что новый владелец имел полное право свалить деревья, – но не было ли это слегка не в тему? Он видел, что отцу было плохо – ему оставалось только догадываться о том, как себя чувствовала тетя Румер и какова будет реакция Куин, и поэтому он хотел что-нибудь сказать, чтобы тем самым поддержать Зеба.

– Но ему все равно не следовало так поступать, – сказал Майкл.

– Людские законы и законы природы не всегда идут рука об руку, – ответил его отец.

Майкл обдумывал услышанное, удивляясь, почему его отец всегда говорит так, будто озвучивает телесериал для «Нэшнл джиографик». Подойдя к столу, он заглянул через плечо Зеба. Черно-белые снимки были покрыты заметной рябью, делая их еще более сложными для расшифровки. Разглядев обширные участки мутно-черного, размыто-серого и точки белого цвета, Майкл тоже расстроился: работа отца напомнила ему о скором отъезде из Коннектикута.

– Что это? – спросил он.

– Фотографии из космоса, – сказал его отец. – С прошлой зимы.

– А что на них?

– Дом тети Румер.

– Правда? – Майкл наклонился поближе. Его отец провел по снимку пальцем.

– Вот это Атлантический океан.

Скользя взглядом по огромному черному пятну справа, Майкл понял, что белые точки на самом деле были бурунами на волнах. Океан вносил свои воды в пролив Лонг-Айленд, а оттуда в бухточку Винни.

– Здесь маяк Викланд-Рок, – показал Зеб. – Было б разрешение получше, ты смог бы побывать на месте, где затонула «Кембрия» и погибла прародительница твоей матери. Но этот снимок немного темноват. Вот Мыс, дом Винни… а через улицу наш старый коттедж и двор тети Румер…

– А это дом Куин, – сказал Майкл, и отец с улыбкой посмотрел на него.

– Да. – Тут дом Куин.

– А для чего все это? – спросил Майкл.

Его отец молчал, не отрывая глаз от холмов с лощинами, несметного количества деревьев и редких домов, которые вместе и представляли собой Мыс Хаббарда. Он сконцентрировался, словно перед ним был разложен план нашей планеты или целой Вселенной. Под снимки местных территорий были подсунуты другие, которые Майкл уже видел раньше: задымленные спутниковые фотографии лесных пожаров, случившихся в Монтане прошлым летом.

– Я смотрю на Землю, – сказал наконец его отец. Он провел ладонью по Мысу и скалистому выступу, который врезался прямиком в пролив Лонг-Айленд, подобно божественному персту, указующему в море.

– Зачем? – спросил Майкл.

– За тем, что боюсь, – тихо ответил его отец, – того, что может натворить человек.

– Ну, а какой прок от такого рассматривания?

Отец словно не слышал его. Он просто молча постукивал пальцами по столу. Майкл с облегчением вздохнул – на часах было полвосьмого, пора встретиться с Куин и идти в школу.

– Не знаю, Майкл, – внезапно обернувшись к Майклу, сказал Зеб. – Я и впрямь не знаю, какой из этого выйдет прок.

– Тогда зачем ты изучаешь эти снимки?

– Пытаюсь узнать кое-что.

– Что узнать?

– Как стать лучше…

Майкл ничего не понял. Все, что касалось космоса, напоминало ему о том, как его отец любил улетать, исчезать в небе и наблюдать за миром из черной дали. Похоже, он снова взялся за старое: сидя на Мысе, обретя твердую почву под ногами, его отец с куда большей радостью пялится на снимки Земли со спутников. Майкл пожал плечами и шагнул к дверям; ему нужно было как можно скорее отыскать Куин и предупредить ее, прежде чем она сама увидит, что здесь стряслось.

– Хорошенько позанимайся в школе, ладно? – остановил его Зеб.

– Постараюсь, – Майкл на мгновение поразился тому, что они стали общаться как нормальные отец и сын.

– Я горжусь тобой, Майкл, – обернувшись, сказал ему отец. – Твои отметки – это просто что-то. Так держать.

– Спасибо, пап. Я не подведу, – взяв свои учебники, сказал Майкл и вышел из дому.

Загрузка...