Сросшиеся с ним

Эпилог

Брэй

Шесть месяцев спустя

Я потерял дар речи, когда Райли вышла из ванной в белом кружевном корсете, белых кружевных стрингах и чулках до бедер. Она чертовски совершенна, стоит, прислонившись к дверному косяку, и ждет, пока я что-нибудь скажу, дам ей указание. Но я еще не закончил любоваться видом своей жены, так что она может подождать еще немного.

Моя жена, вот эта богиня — моя гребаная жена. Я хочу взбежать на вершину этой высотки в Вегасе и прокричать об этом, чтобы все услышали. Я, Брэй Уильямсон, надел на нее кольцо, и теперь она моя.

Это были трудные шесть месяцев. Мое выздоровление шло медленно. Хотя врачи говорят, что я добился больших успехов и восстановился быстрее всех, кого они видели, я чувствую, что это заняло больше времени, чем нужно. Самое тяжелое в этой ситуации — не иметь возможности драться. Я старался, чтобы все были согласны с тем, что я снова выйду на ринг. Каждый день ко мне приходил тренер, который занимался со мной и проводил тренировки.

Все врачи советовали не делать этого, но на то они и врачи, чтобы советовать всякую ерунду. То, что заставило меня очнуться и понять, что в жизни есть нечто большее, чем бои, — это Райли. Выражение полного шока и ужаса, которое появлялось на ее лице всякий раз, когда я упоминал о возвращении на ринг.

Она и раньше не поощряла мое участие в боях, но и не выглядела так, будто я убил ее кошку, когда мы говорили об этом.

Когда я спросил ее, почему она так реагирует, она ответила:

— Я провела два месяца, сидя у твоей постели и ожидая, когда ты придешь в себя. Я два месяца молилась богу, в существование которого уже не верила. Я провела два месяца, думая, что потеряла самое лучшее, что когда-либо случалось со мной. Я не хочу больше никогда испытывать такую боль. Я не буду тебя останавливать. Я не буду просить тебя не драться, это должно быть полностью твоим собственным решением. Что бы ты ни решил, я все равно буду твоей самой большой фанаткой.

Я был так же поражен, как и сейчас. Обдумав ее слова в течение двух недель, я решил не возвращаться. Я думал, что буду чувствовать себя потерянным при мысли о том, что больше никогда не выйду на ринг. Но на самом деле я почувствовал, будто с меня сняли груз. Я все еще испытываю беспокойство, мое тело зудит от энергии, которая требует выхода. Когда это случается, я либо ищу Райли, чтобы выплеснуть энергию вместе, либо иду в спортзал и устраиваю себе изнурительную тренировку.

За последние шесть месяцев мне удалось восстановить форму, которая была потеряна после ранения. Это был долгий медленный процесс, но наконец-то я чувствую себя как прежде. Первые несколько месяцев это была чертова пытка — не иметь возможности вставать и ходить, делать обычные повседневные вещи, например, застегивать свою гребаную одежду. Если бы не Райли и Зак, постоянно находившиеся рядом со мной на протяжении всего периода восстановления, я бы, наверное, сошел с ума или совсем сдался.

— Брэй, ты так и собираешься сидеть и пялиться всю ночь? — голос Райли вывел меня из задумчивости.

— Ну, когда такой шикарный вид, почему бы и нет? — спрашиваю я.

— Во-первых, это наша брачная ночь, а у тебя есть только один шанс сделать нашу брачную ночь незабываемой. Во-вторых, эти туфли, как бы сексуально они ни выглядели, на самом деле неудобны, и я не могу стоять здесь всю ночь. — Она топает одной из этих нелепо высоких шпилек по полу.

Я не пытаюсь сдвинуться с места. Я остаюсь сидеть на краю кровати. Я начал раздеваться, пока Райли была в ванной. Когда она открыла дверь, я остался в одних брюках, и мне пришлось сесть, чтобы не упасть к ее ногам. У меня перехватило дыхание.

— У тебя болят ноги, детка? — спросил я, наблюдая, как она кивает в ответ. — Каким бы я был мужем, если бы позволил, чтобы у моей жены болели ноги в нашу первую брачную ночь? Не очень хорошим, а я планирую стать самым лучшим мужем на свете. Не знаю, заметила ли ты, но я чертовски хороший муж. Ты как будто выиграла в лотерею, когда сказала «да» сегодня вечером.

Райли смеется.

— Мне, конечно, хочется не согласиться и немного обломать твое самолюбие, но мы не врем друг другу, так что я соглашусь. Я действительно выиграла в лотерею.

Она подходит, а я вспоминаю тот момент, когда она сказала «да», сегодня вечером в часовне в Вегасе. В итоге мы отправились в Вегас, чтобы пожениться. Однако мы позволили нашей семье сопровождать нас. А еще мы кое-что изменили. Я не был таким глупым, как Зак. Я знал, что отца Райли не будет, чтобы отвести ее к алтарю. Когда я спросил ее об этом, потому что не собирался позволить ей идти к алтарю одной, она прослезилась и сказала, что никто не сможет заменить ей отца.

Тогда она решила, что мы пойдем к алтарю вместе, что это наша свадьба и мы можем устанавливать правила. Идея идти к алтарю вместе, как равные, как партнеры, была чертовски гениальной. Моя девочка — охренительный гений. Так мы и поступили — встретились в конце прохода и пошли по нему рука об руку. После того как я потратил добрых пять минут, пытаясь убедить ее сначала улизнуть со мной в гардероб.

Она сказала, чтобы я подождал, какую-то чушь про отложенное удовольствие. Так что теперь я собираюсь заставить ее ждать. Сначала мне нужно разобраться с ее ногами, потому что она ни за что не снимет эти туфли, пока они не проведут несколько часов, впиваясь в мою спину.

— На колени, — говорю я ей, мой голос не оставляет места для споров, — прямо там, где ты сейчас стоишь, на колени.

Райли смотрит на меня; это не то, чего она хотела. Жаль, что не она руководит этим шоу. После минутного пристального взгляда она сдается. Следуя моим указаниям, она встает на колени, откидываясь на пятки. Я не упускаю из виду легкую дрожь, которая пробегает по ее телу, когда она это делает.

— Положи руки на колени.

Я жду, пока она выполнит указание. Молча, она кладет руки на колени ладонями вниз.

— Раздвинь ноги, как можно шире. Я хочу увидеть эту красивую киску, которая принадлежит мне.

Райли облизывает губы, медленно раздвигая ноги. Она так послушно исполняет то, что ей приказывают в спальне. Попробуй попросить ее сделать что-нибудь за пределами спальни, и я получу совершенно другую реакцию. Ее крошечные стринги ничего не прикрывают. Она практически насквозь мокрая.

Вдыхая, я чувствую отсюда запах ее возбуждения. Я вижу, как ее киска течет для меня; это как маяк, сирена, призывающая меня коснуться ее. И я планирую сделать это. Наклонив голову в сторону, я оглядываю ее. Я все еще не могу поверить, что она моя. Мне нужно сохранить эту сцену в памяти. Я не хочу забыть этот момент.

— Надеюсь, ты не рассчитывала на ночь медленных страстных занятий любовью, детка, потому что я планирую трахнуть тебя так жестко, что завтра ты не сможешь ходить.

— Ну и чего же ты ждешь?

— Отложенное удовольствие, детка. Хорошие вещи случаются с теми, кто ждет. — Я повторяю за ней ее же слова.

Райли рычит на меня.

— Брэй, не заставляй меня ждать, пожалуйста.

Черт, она использует это «пожалуйста» как гребаное оружие. Она знает, что я никогда не смогу отказать ей ни в чем, когда она использует это «пожалуйста». Поднявшись с кровати, я медленно подхожу к ней, и на ее лице появляется небольшая ухмылка. Она думает, что победила. Она еще не знает, что я планирую играть с ней так долго, как только смогу. Я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась.

Обхватив рукой ее горло, я откидываю ее голову назад. Приблизив свое лицо к ее, я нежно провожу губами по губам, пробираясь к ее уху. Проводя пальцами другой руки по верхней части ее груди, я шепчу:

— Надеюсь, тебе удобно, детка. Сегодня я не собираюсь торопиться с десертом. Я собираюсь насладиться, буду смаковать сладость, которая, как я знаю, ждет меня. Я буду глотать соки, как будто это мой последний ужин, и наслаждаться им.

Райли стонет; она сдвигает ноги. Я знаю, что она умирает от желания хоть немного ослабить давление. Крепче сжимая ее шею, я рычу на нее:

— Не смей сдвигать эти гребаные ноги, Райли.

С ворчанием она снова раздвигает их. Обхватив рукой ее горло, я удерживаю ее в неподвижности, пока мои губы атакуют ее шею, а затем спускаются к вершинкам грудей. Этот корсет мешает мне, черт возьми. Я не могу добраться до этих восхитительных розовых сосков, которые так хочу. Я встаю, иду к обеденному столу и беру нож для стейка.

Райли даже не вздрагивает, когда я возвращаюсь с ножом обратно и провожу кончиком по коже ее шеи и груди. Она, бл*дь, абсолютно мне доверяет. Оттянув ткань корсета от ее кожи, чтобы случайно не порезать ее, я делаю разрез прямо посередине — ее груди подпрыгивают, освобождаясь от своих пут.

Не теряя времени, я приникаю ртом и руками к розовым соскам, располагаясь между ее ног, чтобы она не смогла их сомкнуть. Я не тороплюсь, посасывая и покусывая каждый сосок. К тому моменту, когда я отстраняюсь, чтобы вздохнуть, Райли уже возбуждена до предела. Ее стоны наполняют комнату, пока она пытается то оттолкнуть меня, то притянуть ближе, держась за мою голову и дергая за волосы.

Я целую ее живот, а затем поворачиваюсь и ложусь на пол между ее раздвинутых ног. Потянувшись вверх, я хватаю ее за бедра и опускаю, располагая ее так, как мне нужно, — ее киска прямо над моим лицом. Разорвав крошечный кусочек кружева, пытающийся прикрыть ее, я медленно провожу языком по всей длине ее киски.

Она падает вперед в тот момент, когда мой язык касается ее клитора, а ее руки упираются в верхнюю часть моих бедер. Проходит совсем немного времени, и эти же руки перемещаются вверх, расстегивают мои брюки и освобождают младшего.

Пока она медленно двигает рукой вверх и вниз по моему члену, я продолжаю свою медленную атаку на ее киску.

В тот момент, когда ее язык облизывает мою головку, кружась вокруг пирсинга, я почти теряю контроль. Бл*дь, как же это приятно. Я не собираюсь проигрывать в первом раунде. Скользнув языком прямо к ее сжатому отверстию, я вывожу круги вокруг него. Я знаю, что это сводит ее с ума. Она начинает брыкаться, пытаясь прижаться ко мне лицом, и мне приходится удерживать ее за бедра, чтобы она не двигалась. Без сомнения, завтра на ее бедрах останутся отпечатки моих пальцев.

Я медленно ввожу и вывожу два пальца из ее киски, одновременно облизывая ее заднюю дырочку. Она так охуенно близка, что уже почти забыла о младшем, и сосредоточилась на приближающемся оргазме. Мне чертовски нравится видеть, как она кончает, и быть единственным, кто заставляет ее видеть гребаные звезды.

Набирая скорость, я ввожу пальцы все сильнее и сильнее, одновременно дразня языком ее дырочку. Она прижимается ко мне, выкрикивая мое имя, а потом падает на меня. Через несколько минут Райли сползает с меня на пол.

Решив, что дал ей достаточно времени на восстановление, я встаю, поднимаю ее и бросаю на кровать. Она визжит, приземляясь на середину кровати. Я раздеваюсь до трусов и ползу по ее телу. Она выглядит так чертовски идеально, ее рыжие волосы рассыпались вокруг ее головы, как нимб. Ее бледная кожа блестит от пота. Глядя на нее сверху вниз, я посылаю вверх короткую молитву, благодаря Бога за то, что эта женщина — моя.

— Я чертовски сильно люблю тебя, Райли Уильямсон, — я смотрю в ее глаза и вижу чистую любовь, которую она испытывает ко мне.

— Я люблю тебя больше, чем ты когда-либо узнаешь, Брэй. Больше, чем можно описать словами. Она тянется вверх, обвивает руками мою шею и притягивает мои губы к своим. Я знаю, что хотел трахать ее до тех пор, пока она завтра не сможет ходить. Но планы меняются, и сейчас все, чего я хочу, — это любить ее так, как она заслуживает.

Так мы и проводим остаток нашей первой ночи в качестве мужа и жены, занимаясь сладкой, нежной любовью, снова и снова. Наши тела и души слились в единое целое, и я бы не хотел, чтобы было иначе.

Райли

Два года спустя

— Тетя Рай-Рай! — Эштон, маленький пухленький малыш двух с половиной лет, подбегает ко мне, высоко подняв руки. Как раз в тот момент, когда я пытаюсь наклониться к нему, Брэй подбегает и хватает его на руки.

— Эш, дружище. Ты же знаешь, что тетя Рай-Рай не может тебя поднять, — говорит он, взъерошивая волосы Эштона.

— Детки, — говорит Эштон, указывая на мой растущий живот, который теперь размером с дом. Наверное, в каком-то смысле это и есть дом.

— Да, приятель, у тети Рай-Рай там детки дяди Брэя, — подтверждает Брэй. Я закатываю на него глаза.

Он любит произносить эту фразу так часто, как только может. Он сделал мне ребенка, причем не одного, а двух сразу. Да, я беременна близнецами, и он приписывает себе все заслуги в том, что они близнецы. Неважно, что я сама близнец и что генетика близнецов моя, а не от него.

— Да, Эш, это дядя Брэй виноват в том, что у меня в животике малыши и он такой большой, — говорю я ему, целуя его в щеку.

— Большие детки, — говорит Эш, поглаживая мой живот, пока я смотрю на Брэя.

— Видишь, даже наш двухлетний племянник согласен с тем, что я толстая, — я такая ворчливая: беременность не была легкой, а впереди еще три месяца.

— Детка, ты не толстая. Ты чертовски великолепна, даже сияешь, — говорит Брэй, наклоняясь и целуя меня в лоб. Это его прием, чтобы успокоить меня, и он срабатывает каждый раз, черт возьми.

— Эш, приятель, очевидно, что твой отец еще не очень хорошо тебе все объяснил. Ты не говоришь девочкам, что у них большие животы; ты можешь сказать им, что у них большие сис… — Его прерывает крик Алиссы.

— Не вздумай заканчивать это предложение, Брэйдон. Я убью тебя. Я уже сделала это однажды. Я могу сделать это снова, — кричит она через всю комнату.

Зак подходит и вырывает Эша из рук Брэя, а затем бьет его по затылку.

— Ты, гребаный идиот, не учи моего сына своим пошлостям.

Брэй отшатывается назад, держась за сердце.

— А-а-а, брат, больно. Кроме того, как ты думаешь, у кого я этому научился, а? Я скажу тебе, я научился этому, наблюдая…

Предложение Брэя обрывается ледяным взглядом, который бросает в его сторону Зак. Клянусь, даже спустя три года этот парень все еще может напугать меня одним взглядом.

— Смотря «Джерси Шор⁴», — заканчивает Брэй, спасая себя от еще одного подзатыльника.

— Ты знаешь, у твоей жены в животе двойня? — спрашивает Зак.

— Да, конечно, знаю, — отвечает Брэй с огромной улыбкой на лице.

Зак ухмыляется, кивает в сторону моего живота и говорит:

— Они обе девочки, брат. Эти дети — девочки, и, если повезет, они будут похожи на свою мать.

Улыбка сползает с лица Брэя. Он немного бледнеет, прежде чем взять себя в руки.

— Заткнись, они будут монахинями. Райли, завтра мы вступаем в гребаную церковь.

Алисса, Сара, Холли и я разражаемся хохотом, стоя посреди моей кухни. Я перестаю смеяться так же быстро, как и начинаю.

— Извините, мне нужно в туалет, — говорю я и выбегаю из комнаты. Через плечо я кричу: — Но спасибо, что назвал меня горячей, Зак!

— Я не это сказал, — отвечает он.

Я заканчиваю в уборной, выхожу обратно и вижу, что все уже вышли на террасу — Зак, Брэй и Дин столпились вокруг барбекю, а девушки расположились на шезлонгах, потягивая вино из бокалов. Боже, как я скучаю по вину.

Я останавливаюсь и любуюсь сценой. Маленький Эштон играет на траве. Брэй собрал для него детский спортивный комплекс на следующий день после его рождения, заявив, что это часть его обязанностей лучшего дяди. Прошло два года, но Эштон только сейчас достаточно вырос, чтобы играть на нем под пристальным наблюдением Зака — его глаза неустанно следят за Эштоном и Алиссой. Я не могу поверить, что теперь это моя семья.

Звонок в дверь отвлекает меня от этой сцены. Я открываю дверь и вижу маму, которая держит в руках поднос с выпечкой. Закатив на нее глаза, я распахиваю дверь, чтобы впустить ее. Это стало их с Брэем фишкой: всякий раз, когда она приезжает, она приносит ему выпечку, и никому другому никогда не разрешается ее есть.

— Привет, мам, — я целую ее в щеку.

— Как ты себя чувствуешь, милая? Как там мои внучата? Ваша мамочка заботится о вас? — обращается она к моему животу.

— Твои внучата хотят одно из этих шоколадных пирожных, — говорю я, потянувшись к подносу, но она его отводит в сторону.

— Даже не думай об этом, Райли. Ты же знаешь, что это для Брэя.

Я сдаюсь, на нее ничего не действует. Если бы это был мой отец, я бы смогла утащить эти пирожные. Но не мама, она не поддается ни на какие мои уловки.

— Все на заднем дворе, — говорю я, провожая ее через дом. Раньше я считала этот дом слишком огромным, с кучей ненужного пространства, но теперь, когда у нас появятся близнецы, я благодарна, что у нас так много места. Брэй сказал, что, когда покупал дом, хотел заполнить его футбольной командой детей, только ему потребовалось время, чтобы найти тренера.

Он сошел с ума, если думает, что я позволю себе снова залететь. Как бы я ни ждала появления на свет этих маленьких девочек, беременность — не для слабонервных. Я виню во всем Алиссу; у нее все выглядело легко.

Как только моя мама выходит на террасу, Брэй заключает ее в объятия.

— Линн, я так рад, что ты здесь. Может быть, ты поможешь мне убедить твою дочь, что нам стоит присоединиться к церкви.

Я бросаю взгляд на Брэя. Холли бросает что-то в него — кажется, кусок хлеба. Он попадает ему в голову, но тут же отскакивает.

— Мы не будем вступать в церковь, Брэй, — говорю я, опускаясь рядом с Холли.

— Ну, я думаю, это прекрасная идея, — говорит моя мама, конечно же, так и есть. Брэй только что спросил ирландскую католичку, стоит ли нам идти в церковь.

— Брэй, почему бы тебе не рассказать моей маме, почему именно ты хочешь присоединиться к церкви, — я ухмыляюсь ему.

Холли одобрительно кивает. Она знает, что как только моя мама услышит эту чушь, она переметнется в нашу команду.

— Чтобы наши девочки, твои внучки, стали монахинями, — серьезно говорит Брэй; на что моя мама смеется во весь голос.

— О, дорогой. Прости, но если эти малышки будут похожи на свою мать, ты будешь отгонять мальчишек лет с десяти, — затем она нахмурилась и добавила: — Вообще-то, если мне не изменяет память, первый раз Райли поцеловала мальчика в три года. Это было в игровой группе, и она твердо решила, что этот мальчик — ее парень. Неважно, сколько отец говорил ей, что ей рано иметь парней.

Брэй в шоке смотрит на меня. Я просто пожимаю плечами. Ничего не могу поделать, если с раннего возраста мне нравились мальчики. Затем он поворачивается, чтобы посмотреть на двор, и обращается к Эшу.

— Эй, Эш, — он ждет, пока Эш обернется.

— Мы с тобой начнем тренироваться. Я научу тебя надирать задницы, приятель, — заявляет Брэй, подходит к нему и поднимает его на руки.

Все остальные смеются, но проблема в том, что Брэй не шутит. Он действительно собирается начать учить Эша драться. Когда он доходит до края террасы, Зак быстро выхватывает Эша из рук Брэя.

— Да ладно тебе, чувак. Ему нужно научиться защищать своих маленьких кузин, — затем Брэй смотрит на Алиссу.

— Ты… — он указывает на нее, — ты должна продолжить рожать еще мальчиков. Нам понадобится целая армия, — Алисса в ужасе смотрит на него.

— Я? Почему я? У тебя есть совершенно молодая и плодовитая сестра, которую зовут Элла, — сообщает ему Алисса.

И Зак, и Брэй стонут и морщатся.

— Нет, — говорят они одновременно.

— К черту, нет, — повторяет Брэй, качая головой и делая дополнительный акцент на слове «нет».

Я ожидала их реакции, но мне интересна реакция Дина. Он замирает, его взгляд мечется между двумя братьями. Они стоят перед ним, поэтому не видят ни его, ни его реакции.

— Знаете, она уже не ребенок. Это может случиться, — говорит он.

Оба брата поворачиваются и смотрят на него. Брэй, который, как оказалось, знает, как Элла относится к Дину, поднимает брови.

— И с кем же, по-твоему, это произойдет? — спрашивает он, а затем продолжает, пытаясь вызвать реакцию Дина. — Думаешь, Элла сейчас в своей квартире занята с каким-нибудь университетским качком, с которым познакомилась прошлой ночью?

Лицо Дина становится пустым. Надо отдать должное парню, он чертовски хорошо держит себя в руках, когда ему это нужно. Я замечаю, как сжимаются и разжимаются его руки. Ему совсем не нравится эта мысль. Не могу дождаться, когда увижу, как это будет происходить в будущем. Этот человек влюблен, глупо это отрицать, это так.

— Она учится. Я звонил ей недавно. Она одна в своей квартире, идиот, — говорит Зак Брэю.

— Я знаю. Я разговаривал с ней час назад, — подтверждает Брэй. Меня поражает, как сильно эти двое заботятся о своей младшей сестре. А еще меня безумно трогает, что мои девочки будут испытывать такую же безусловную любовь.

Брэй будет лучшим отцом. Он отлично справился с ролью лучшего парня, он отлично справляется с ролью лучшего мужа, и я знаю, что он будет лучшим отцом.

— Брэй, поможешь мне подняться? — я протягиваю к нему руки.

Я вполне могу встать сама, вроде как; мне просто нужен повод, чтобы прикоснуться к нему и оттащить его подальше от всех остальных. Он подходит и тянет меня вверх, не отпуская моих рук, пока не убедился, что я стою уверенно. Я хватаю его за руку и тяну внутрь.

— Мне нужно, чтобы ты помог мне достать кое-что на кухне, — говорю я, может быть, немного слишком громко.

Оказавшись внутри, я притягиваю его рот к своему. Я так изголодалась по нему. Я и раньше думала, что быстро возбуждаюсь, но эти чертовы гормоны беременности — просто нечто. Я стону ему в рот, когда он овладевает поцелуем.

В конце концов мы отстраняемся друг от друга, дыша тяжелее, чем раньше.

— Ты в порядке? — спрашивает он, откидывая мои волосы с лица.

— Я в порядке. Я просто очень, очень люблю тебя, — для него в этом нет ничего нового. Я по несколько раз в день говорю ему, как сильно я его люблю и ценю.

— Я тоже тебя чертовски люблю, — отвечает он.

На мгновение я теряюсь в этих его зеленых глазах. Я благодарю Бога за то, что он смог снести бульдозером мои стены. Я каждый день благодарю Бога за то, что наши души слились в единое целое.

Notes

[←1]

Смешанные единоборства.

[←2]

Игра для вечеринок, обычно среди подростков. Произвольно выбирают двух человек, которые должны провести семь минут наедине в темноте в замкнутом пространстве.

[←3]

Популярный мем, используется, чтобы указать на присвоение чего-либо, часто без спроса — я лизнул кекс, и он стал моим.

[←4]

Американское реалити-шоу.