Сросшиеся с ним

Глава пятая

Райли

— Я не могу поверить, что Зак смог отличить нас. Как он мог узнать, Рай? Никто никогда не мог отличить нас друг от друга, — говорит Холли, глядя на свое отражение в зеркале лифта.

Она в бешенстве, потому что я уговорила ее переодеться и притвориться мной, чтобы я могла выйти из квартиры как Холли, избежав внимания Брэя и его проколотого огурца. Оказалось, что мне не нужно было об этом беспокоиться, потому что, когда мы вышли из спальни Зака, Брэя нигде не было видно.

— Ну, теперь это уже неважно. Брэй ушел раньше нас, а значит, кризис предотвращен.

— Скажи мне еще раз, если этот его проколотый огурец такой волшебный, то почему ты его избегаешь?

Она прекрасно знает, почему мне нужно держаться от него подальше. Она просто хочет, чтобы я признала это, а этого никогда не произойдет, никогда. Пытаясь преуменьшить его влияние на меня, я пожимаю плечами, когда мы выходим из лифта.

— Все было не так уж хорошо.

Я лгу, и я знаю, что она это знает. Это было не просто вкусно… это был лучший чертов огурец, который я когда-либо ела. И именно поэтому я не могу позволить себе привязаться к нему, именно поэтому мне нужно держаться далеко, далеко от…

Мои мысли прерывает вздох Холли. Заметив, что ее больше нет рядом со мной, я оборачиваюсь и сталкиваюсь лицом к лицу с шокированной и застывшей Холли, которую в данный момент обхватывает пара мускулистых татуированных рук. Черт возьми, Райли, соберись с мыслями. Сейчас ты не Райли, а Холли.

И если Холли сможет взять себя в руки достаточно быстро, чтобы мы смогли выбраться отсюда, это будет замечательно. Мне не нравятся мои шансы, судя по тому, что она похожа на мышь, пойманную голодной кошкой.

— Пытаешься сбежать от меня, детка? — говорит Брэй в шею Холли.

Черт, черт, черт, Холли выглядит так, будто вот-вот описается. Пока я ломаю голову в поисках способа вытащить нас, Брэй ругается и поворачивает Холли лицом к себе.

Он смотрит на нас двоих, пару раз туда-сюда, а затем ухмыляется мне — ухмылка, от которой у меня вздрагивают яичники. Прежде чем я успеваю понять, что происходит, Брэй подходит ко мне, берет мое лицо в свои руки и прижимается губами к моим.

Я изо всех сил сопротивляюсь, чтобы не впустить его. Но он чертовски настойчив. И эти губы, эти его полные мягкие губы просто чертовски хороши на вкус. Я не могу сдержать стон, который вырывается наружу, когда он проводит языком по линии моих губ.

На мгновение я поддаюсь, возвращая поцелуй так же жадно, как и он. Все вокруг меня исчезает, и все мои чувства сосредоточены на Брэе. Его экзотический, мужественный, земляной аромат окружает меня, заставляя чувствовать себя так, будто меня унесли в лес. Чего бы я только не сделала, чтобы этот мужчина прямо сейчас прижал меня к стволу дерева, и кора царапала мою спину, пока он будет входить в меня.

— Ммм, Рай, думаю, я просто подожду тебя дома.

Голос Холли выводит меня из состояния безумия, вызванного Брэем. Вот что он со мной делает — заставляет меня безумно возбудиться и забыть обо всем остальном. Оттолкнувшись, я отхожу от Брэя, который просто смотрит на меня с самой большой ухмылкой на лице. Что только подливает масла в огонь.

— Какого черта, Брэй? — спрашиваю я, скрещивая руки на груди. И тут до меня доходит, что я сейчас Холли. Неужели он думал, что целует Холли? — Какого хрена ты пытаешься поцеловать мою сестру? — спрашиваю я.

Он поднимает брови, словно не понимает вопроса. Я прямо вижу, как в его голове загорается лампочка, потому что на лице снова появляется улыбка во весь рот. Не реагируй на улыбку, Райли. Не позволяй этим аппетитным губам снова отвлечь тебя.

— Детка, я не пытался поцеловать твою сестру, — переглянувшись с Холли, он говорит: — Не то чтобы ты не была сексуальной, Хол, потому что очевидно, что это так.

— Спасибо? — спрашивает Холли, краснея. Она не воспринимает комплименты от мужчин так же легко, как я.

— Зачем вы вообще поменялись одеждой? — спрашивает Брэй.

— Это конфиденциальная информация. А теперь, если позволишь, нам нужно идти, — я пытаюсь обойти его, но он обхватывает меня за талию и останавливает.

— Не так быстро, лютик. Меня нужно отвезти домой, — говорит он, проводя большим пальцем по моей талии. Почему его простое прикосновение так влияет на меня? Одна только его рука на моей талии вызывает бурю мурашек, которые проносятся по мне. Я даже не буду упоминать о том, какой эффект это производит на мои трусики. Мне действительно нужно уйти от него.

— Не моя проблема, вызови Uber. Ты ведь знаешь о них, верно? — внутренне я говорю себе, что нужно оставаться сильной. Не позволяй ему влиять на тебя, Райли. Это ничем хорошим для тебя не закончится.

— Это стало твоей проблемой, когда ты попросила меня пригнать твою машину сюда, детка. Так что хватит спорить, поехали.

Брэй берет меня за руку, как будто у него есть на это полное право, как будто она каким-то образом принадлежит ему. Мне приятно держать его за руку, тепло, безопасно. Но нет, я на это не поведусь. Отдернув руку и стряхнув мурашки, я обнаруживаю, что все еще иду рядом с ним. Кажется, я сошла с ума.

Брэй внезапно останавливается и оборачивается.

— Холли, как ты доберешься домой? Тебя подвезти?

Можно было бы обмануться, что его действительно волнует, как моя сестра доберется до дома. Но я не такая.

— Нет, все в порядке, спасибо. Моя машина здесь, — говорит Холли, указывая на свой желтый «Фольксваген» на улице. Я наблюдаю за тем, как Брэй смотрит на машину, потом на Холли.

— Подожди здесь минутку, детка, — говорит он мне, забирает у Холли сумку и идет провожать ее до машины, дожидаясь, пока она сядет в нее, а затем поворачивается, чтобы вернуться назад.

Ладно, это было… Я не знаю, что это было, черт возьми. Зато я точно знаю, что нам нужно прояснить всю эту историю с «деткой». Клянусь, мои чертовы яичники делают маленькое сальто каждый раз, когда слышат это слово.

— Ты готова, сладкие щечки? — спрашивает Брэй и снова берет меня за руку, но я снова вырываю ее.

— Сладкие щечки? Нет, просто нет. И раз уж мы заговорили о прозвищах, то я ни сейчас, ни когда-либо позже я не буду ни твоей малышкой, ни твоим лютиком, ни твоей чертовой тыквой. Мое имя — Райли. Начинай его использовать! — к концу своей тирады я уже почти кричу.

Засранец смеется; именно так — он смеется надо мной.

— Еще один повод для разногласий. Ты знаешь, что чертовски милая, когда заводишься?

— Аргх, просто покажи мне, где моя машина. И лучше, чтобы на ней не было ни царапины.

— Конечно, Райли, сюда. Она в подвале, — он делает особое ударение на моем имени. Я думала, что если он не будет использовать прозвища, то моим яичникам будет легче, но я ошибалась, очень-очень ошибалась.

Брэй указывает мне дорогу к своему дому, и я останавливаюсь у ворот, ожидая, пока он выйдет. Он просто сидит и смотрит на меня. Это заставляет меня чувствовать себя неловко. Может, у меня что-то на лице? Я уверена, что нет.

— Знаешь, это момент, когда обычно говорят: «Спасибо за поездку, Райли. Увидимся», — подсказываю я ему, надеясь выгнать из машины.

— Знаешь, я был бы счастлив подвезти тебя, если бы ты поблагодарила меня за это, — говорит он, двигая бровями вверх и вниз. Прежде чем я успеваю ответить — потому что да, мне требуется немного времени, чтобы в голове перестали прокручиваться картинки того, какую именно поездку он предлагает, — он выводит меня из задумчивости. — Опусти стекло и введи код, детка. 2501.

Как идиотка, я так и делаю: опускаю стекло, ввожу код и проезжаю через ворота, когда они открываются. В этот момент я думаю, что это мои яичники ведут меня к гибели. Остановив машину в конце его подъездной дорожки, я говорю ему:

— Все, ты дома. Можешь выходить.

Смеясь, он качает головой.

— У меня твоя сумочка, которую ты оставила здесь вчера вечером. Хочешь зайти и забрать ее?

Я действительно хочу забрать этот клатч; в нем мои карты. Но стоит ли рисковать и снова входить в его дом? Я не уверена.

— А ты не можешь зайти, взять ее и принести мне обратно? — прошу я его.

— Ты боишься, что твоя дружелюбная киска захочет поиграть с младшим, если ты войдешь в дом?

Что за… подождите, он действительно это сказал?

— Моя дружелюбная киска? Правда, Брэй? Поверь мне, она не такая дружелюбная, как ты думаешь. Сейчас правильнее было бы назвать ее стервозной киской, и последнее, что она хочет делать, это играть с младшим сейчас или когда-либо! — если я буду повторять это как можно чаще, мы обе начнем в это верить.

— Ну, детка, твоя киска была очень дружелюбна к младшему прошлой ночью. Я ничего не могу поделать, если он думает, что нашел себе нового товарища по играм. Кроме того, нельзя сказать, что у него плохой вкус, потому что я все еще чувствую вкус твоей дружелюбной киски и жажду попробовать еще раз.

Святое дерьмо, ну и как, черт возьми, мне на это реагировать? Черт возьми, теперь моя киска действительно хочет поиграть или чтобы с ней поиграли.

— Этого не будет, Брэй. Пожалуйста, мне действительно нужно домой. Я могу забрать свой клатч в другой раз, или ты можешь принести его в клуб или еще куда-нибудь, — я даже не могу смотреть ему в глаза, так как практически умоляю его не заставлять меня идти внутрь.

Брэй молчит какое-то время, глядя на меня, а потом шокирует меня тем, что берет мое лицо в руки и заставляет встретиться с ним глазами.

— Райли, ты же знаешь, что я никогда не заставлю тебя делать то, чего ты не хочешь, верно?

Я киваю, потому что с ним я чувствую себя в безопасности. Я чувствую, что он никогда не причинит мне вреда. Но предсказуемый ход жизни в конечном итоге причинит мне боль. Копы, которые будут стучать в дверь в неурочное время суток и уводить его в наручниках, — вот что причинит мне боль.

— Ладно, подожди здесь. Я забегу в дом и принесу твои вещи, — прежде чем выйти из машины, он наклоняется и целует меня в лоб.

Поцелуи в лоб — мой криптонит. Господи, почему он должен быть таким чертовски идеальным? Не проходит и двух минут, как он выходит из дома, держа в руках мой клатч и несколько пакетов с одеждой.

Он открывает дверь со стороны пассажира, кладет клатч на сиденье, а затем оставляет на заднем сиденье пакеты с одеждой.

— Что это? — спрашиваю я, указывая на пакеты.

— Я сказал тебе, что куплю платье, которое порвал, и я это сделал, — он пожимает плечами.

— Спасибо? — я не хотела, чтобы это прозвучало как вопрос, но это так. — Ты ведь понимаешь, что там два пакета? Ты порвал только одно платье.

— Я знаю, и я намерен порвать конкретно это платье снова, когда увижу тебя в нем в следующий раз. Вот почему их два. Теперь, когда я порву новое платье, у тебя уже будет другое, — в конце он подмигивает.

Мне кажется, что сейчас он говорит серьезно.

— Ты больше не будешь срывать с меня платья, Брэй. Извини, но ты зря потратил свои деньги.

— Останемся при своих, детка, похоже, это становится для нас привычным делом. Езжай осторожно и напиши мне или позвони, когда доберешься домой, — он не дает мне ответить, прежде чем закрыть дверь и войти в свой дом.

Надеюсь, он терпеливый человек. Потому что он будет долго ждать этого сообщения.

Неделя. Мне удалось проработать в «Слиянии» целую неделю, ни разу не столкнувшись с Брэем. Я избегала углов и пряталась в туалетах, но я добилась своего.

Я успела познакомиться со многими сотрудниками. Персонал бара замечательный, особенно Джеймс. Мы с ним станем большими друзьями. С другой стороны, сотрудников службы безопасности трудно понять. Кроме Дина, все они, кажется, избегают меня как чумы. Когда я пытаюсь заговорить с кем-то из них или спросить о чем-то, они бормочут что-то под нос и оправдываются тем, что им нужно идти. Дин всегда быстро находит меня, чтобы узнать, что мне нужно. Не то чтобы мне не нравился Дин. Он мне нравится. Просто это чертовски странно. Никогда еще мужчины не избегали меня так; обычно все происходит наоборот, как, например, я избегаю Брэя.

— Райли, ты слушаешь? — спрашивает Зак.

Вот черт. Да, я полностью отключилась, пока была на встрече с Заком. Я должна была делать заметки и записывать бесконечный список дел, которые он мне поручает.

— Прости, я, наверное, пропустила. Что ты сказал? — я стараюсь говорить своим сладким, жеманным голосом. С Заком у меня ничего не получается. Он — человек с целью. Он знает, чего хочет, и добивается этого. На самом деле я уважаю его до чертиков, но я скорее сойду в могилу, чем признаю это.

Я восхищаюсь его деловой стороной. То, как он построил этот бизнес с нуля, и в таком молодом возрасте, достойно восхищения. И опять же, я никогда никому в этом не признаюсь.

— Ну, если ты закончила мечтать, и, пожалуйста, воздержись от того, чтобы поделиться мыслями, которые тебя занимали, мне нужно, чтобы ты сходила в магазин и купила платье, — говорит он.

Это привлекает мое внимание. Я не знаю, что мне сейчас делать — злиться или радоваться. Злиться, потому что я не его чертов личный шопер, или радоваться, потому что шопинг и кредитная карта Зака кажутся чертовски приятным времяпрепровождением.

— Во-первых, я не твой личный шопер. Во-вторых, приготовься потерять свои яйца, если платье, которое ты хочешь, чтобы я купила, не для Алиссы, — я сверкаю на него глазами.

Он вздергивает брови.

— Во-первых, ты мой сотрудник и работаешь на меня. Если я попрошу тебя выполнить поручение, ты его выполнишь. Во-вторых, как ты думаешь, для кого еще я могу купить это чертово платье?

— Хороший ответ, но зачем тебе нужно покупать платье Лиссе? — странная просьба, даже для него. Поверьте, за неделю у меня было несколько странных просьб.

— Сегодня вечером после ее смены будет бой. Она будет присутствовать, и я полагаю, что она не захочет идти в клуб или спускаться в подвал в своей одежде.

— Ты действительно собираешься показать ей подвал? Даже я еще не видела этот эксклюзивный подвал. Если я куплю платье, я тоже приду на бой.

— У меня нет выбора. Я должен быть там — это последний бой в этом году. И я точно не собираюсь оставлять Алиссу здесь одну, — встав, он достает из бумажника черную карточку и протягивает мне. — Вот, купи что-нибудь подходящее, но убедись, что это действительно ее прикроет. Мне не нужно, чтобы все эти ублюдки пялились на то, что принадлежит мне, — говорит он, как будто я собираюсь его слушать.

Осмотрев модную черную карточку, я спрашиваю:

— А есть лимит у этого плохого мальчика?

— Нет, не забудь купить ей туфли и возвращайся к девяти. Бой сегодня начнется в девять тридцать, и у меня такое чувство, что ты не захочешь его пропустить.

— Ты серьезно? Я всю неделю ждала, чтобы посмотреть, что там произойдет. Я вернусь, — когда я выхожу из его кабинета, туда заходит проколотый огурец. То есть Брэй, Брэй входит. В одних трениках, с голым торсом. И опять яичники. Прилагая все усилия, чтобы не выдать себя, я поспешно выхожу из кабинета и убираюсь к черту из здания. Думаю, мне понравится этот небольшой поход по магазинам.

Один взгляд на Брэя, и мне нужно перестроить свою систему на менталитет «я не хочу Брэя Уильямсона или младшего, то есть его проколотый огурец». Наверное, я единственная женщина на земле, которая когда-либо произносила эту фразу.

Спустя один адский поход по магазинам я стою рядом с очень взволнованной Алиссой и очень злым на меня Заком. Скажем так, он не был впечатлен платьем, которое я выбрала для нее; но, черт возьми, это платье идеально ей подходит. Ее тело просто убийственно, и у нее есть изгибы во всех нужных местах. Это преступление не показать это.

Толпа возбуждена. Мы уже посмотрели несколько боев и, видимо, ждем главного события. Хотя никто не комментирует, кто будет выступать. Ринг только что вычистили после последнего боя.

Я не удивлена, что даже здесь, в этом подпольном бойцовском клубе, у Зака все работает как отлаженная машина. Внезапно свет гаснет, затем прожектор освещает выход для бойца, и из динамиков звучит песня «T.N.T.» группы AC/DC.

Я вытягиваю шею, чтобы увидеть, кто этот боец, который выходит. Мне действительно, действительно не стоило смотреть. Конечно, он должен быть гребаным бойцом. В сопровождении двух женщин в бикини, по одной с каждой стороны от него, выходит не кто иной, как Брэй, мать его, Уильямсон.

Он выходит в черных шортах, которые выдает за черные шорты, хотя они больше похожи на нарисованные трусы-боксеры. Все его тело выставлено на всеобщее обозрение, и эти две развратные девицы в бикини, несомненно, уже насладились зрелищем.

Брэй танцует и заводит толпу. И хотя эти девушки пытаются встать рядом и потереться о него, я слегка улыбаюсь, когда вижу, как он качает головой, отказывая им, и отодвигает их на дюйм. Ха, это интересно. Девушки в бикини выглядят такими же шокированными, как и я, таким поворотом событий. Брэй выходит на ринг, и мне стыдно признаться, что мои глаза не отрывались от него все то время, пока он танцевал здесь.

Посмотрев на Лиссу, стоящую рядом со мной, я сразу поняла, что что-то не так. Она в панике оглядывает все помещение. Зак держит ее так, будто от этого зависит его жизнь; его лицо такое жестокое и яростное, каким я его никогда не видела.

— Что случилось? — спрашиваю я, перекрикивая шум толпы.

Он ничего не говорит, только протягивает мне телефон Лиссы с открытым сообщением. У меня кровь стынет в жилах, когда я вижу сообщение. Это не может случиться с ней снова. Я не знаю, как она сможет пережить, если к ней пристанет еще один преследователь.

Нельзя трогать то, что тебе не принадлежит! Он был моим раньше. Я первая его увидела! Я больше не буду тебя предупреждать, сучка. Он МОЙ. Он снова будет со мной, даже если мне придется самой тебя убрать. хxx

Я чувствую себя беспомощной. Не знаю, что сейчас делать. Я оглядываюсь на ринг, и мой взгляд падает на Брэя. Он смотрит на меня, прищурив глаза. Выглядит так, будто готов выпрыгнуть из ринга. Затем он смотрит на Зака и кивает, показывая рефери, что готов.

Я слежу за движениями Брэя, не в силах оторвать от него взгляд. Мое сердце словно замирает, когда звучит гонг к началу боя. Кажется, что прошло всего несколько секунд, и противник Брэя лежит на земле, сбитый с ног одним ударом. Брэй выпрыгивает из ринга, не обращая внимания на крики толпы, и направляется прямо к нам. Прямо ко мне.

Он обхватывает меня руками, и я позволяю ему это сделать. Я впитываю утешение, которое он предлагает, и беру все, что могу. Он что-то говорит Заку и Дину, прежде чем вывести меня вместе с остальными членами нашей группы из подвала. Он не отпускает меня, и, честно говоря, я не думаю, что хочу этого сейчас. Это сообщение напугало даже меня, а я не так легко пугаюсь.

Я боюсь не за себя. Я боюсь за свою лучшую подругу. Я боюсь за то, как это повлияет на нее. Я знаю, что ей нужно. А ей сейчас нужны ее девочки — это повод устроить вечеринку с ночевкой самых грандиозных масштабов. Сегодня вечером будет много алкоголя, закусок и еще больше алкоголя.