Стать лисой

14. Возвращение

Удар был сильным, и она потеряла сознание. Всё исчезло. Трансформация произошла мгновенно, в одну секунду. Была Марина, вдруг — бац! и нет Марины. Что-то невесомое стало ею и парило в безвременье. Марина потеряла личность, она осознавала себя теплым, горящим огоньком, и не было ничего, кроме того, что вокруг, и того, что было ею. Это продолжалось вечность, и завораживало своим существованием.

Возвращение же было странным: ее, теплое и приятное, счастливое и невесомое нечто втянуло в, не пойми откуда взявшуюся, гигантскую трубу и в одно мгновенье выбросило во что-то тяжелое.

Тело… Тяжелое и гнетущее… Марина вздохнула, и горло обжег воздух. Дышать было сложно, будто ее грудную клетку что-то перетянуло. Поколебавшись совсем немного, она открыла глаза.

На нее чуть не обрушился потолок. Освещенный приглушенной лампой, стоящей на тумбочке у стены, он некоторое время давил на нее, будто грозил прихлопнуть. Марина повернула голову и услышала чьи-то тихие рыдания. Девушка лежала на незнакомой постели в незнакомой комнате, а рядом стояли непонятные приборы и к телу тянулись белые провода…

Где-то у ее головы раздался пиликающий звук. Чужие рыдания прекратились, и прямо перед собой Марина вдруг увидела лицо встревоженной женщины. Она утирала кулаком слезы и смотрела прямо в глаза девушки, будто не веря, что видит ее перед собой.

— Ты очнулась, — прошептала она и судорожно вздохнула, — Ты действительно очнулась.

Потом она потянулась куда-то вбок и нажала кнопочку. Марина все рассматривала женщину, не помня, откуда она ее знает. Вроде бы знакомое лицо, но память отказывалась работать. Момент невесомости пропал, но Марина чувствовала его отголоски — она все еще была чем-то единым.

Женщина, не отрывая восторженного взгляда, вдруг вытащила из кармана телефон и, не глядя, набрала номер.

— Очнулась… Нет, я не шучу. Я не могу таким шутить… Да, приезжай, мой мальчик… Да, конечно….

Тут же распахнулась дверь и вбежала серьезная женщина в очках и белом колпаке.

— Как доктор, — подумала Марина и попыталась улыбнуться.

У нее не получилось, а женщина, проверив датчики и лишь мельком взглянув на Марину, заметила предательский аппарат в руке и тут же начала выговаривать посетительнице за то, что она та воспользовалась телефоном.

— Как вы не понимаете, это — особая палата! — ворчала в полголоса она.

Женщина шепотом извинялась, косясь на Марину и зачем-то кивая. Ее заплывшие от слез глаза виновато умоляли доктора прекратить, не выговаривать ей больше, но женщина в колпаке была неумолима. Как заведенная, она все больше и больше возмущалась, и спустя минуту, уже говорила почти нормальным голосом, отчитывая посетительницу и грозясь никогда ее больше не пускать.

— Хватит! — просипела девушка и сама удивилась своему голосу.

Он прозвучал достаточно высоко. Не смотря на сип и хрип, был достаточно силен.

— Простите, но она нарушает правила, — доктор подхватила под локоть женщину и потянула к двери, — Тем более, не родственница, и я вообще не знаю, как она пробралась в палату…

Эта фраза про — не-родственницу зацепила какую-то ниточку в мозгу девушки, потянула за собой, разматывая весь клубок, и почти сразу девушка вспомнила. Да, она в один миг вспомнила всё. Когда две фигуры уже были на пороге, Марина вскричала:

— Лена!

Посетительница оглянулась…

Девушке все еще было сложно говорить. После первых слов навалилась усталость, но она все-таки слегка повысила голос, — Лена, можно вас?

— Порядок… — хотела вмешаться докторша, но женщина оттолкнула ее и подошла. Упала перед кроватью прямо на колени и осторожно взяла за кисть Марину, вопросительно глядя на нее.

— Ты отдала мне свою жемчужину?

— Что? — судя по непонимающим глазам, Лена действительно не знала, о чем спрашивает девушка.

— Я была в коме? — очень просто спросила пациентка.

Посетительница переглянулась с врачом и, помедлив, кивнула.

— Конечно. Упала с четвертого этажа… — Марина вдруг вспомнила последние секунды жизни, как пролетала мимо белоснежного ствола березы, как сверху падали ледяные капли дождя и она в этот момент совсем ни о чем не думала. Даже не удивлялась.

— Прости, что по возвращении ты увидела меня, — женщина очень смутилась, — Родители уехали где-то час назад. И я пришла повидаться… Прости, Мариночка. Я узнала не сразу. Кирилл нашел меня, он рассказал. Я же тогда уехала домой, а потом путешествовала. Мне было так хорошо, болезнь отпустила, и я за полгода объездила почти весь свет… — Лена всхлипнула, — Ну, пол страны точно… Я не знала, почему чувствую себя хорошо. И вдруг позвонил Кирилл… А я еще ее хотела включать старый номер, не хотела возвращаться к прошлой жизни — порвала все контакты, она же у меня была несчастливая… Но будто что-то звало включить телефон…И позвонил Кирилл… Он сказал, ты вылечила меня, дала лекарство. А я не помню!!!.. Но он… Хороший мальчик, — Лена очень ласково улыбнулась, — Он рассказал, что ты упала и чудом осталась жива. Было так стыдно, что не поблагодарила тебя…Вот так уехала, не поблагодарив. Даже не зная, кому я обязана жизнью…

Не выдержав, женщина громко разрыдалась.

— Пойдемте, вы волнуете больную, — подняла ее с пола врач и оттащила в коридор.

А спустя полминуты палата наполнилась врачами.

Марина отрешенно смотрела, как ей меряют давление, температуру, какие-то непонятные параметры… Она лежала и думала, что Лена, сама того не зная, спасла саму Марину — вернув ей лунную жемчужину.

Прислушавшись к своим ощущениям, она сразу поняла, что в животе, посредине пупка ее что-то греет.

— Поэтому я и жива, — подумалось ей.

Ведь пока в мире существует жемчужинка, лиса-оборотень не может до конца умереть. А почему — ей сразу же пришел на ум ответ.

— Неужели я ощущала себя жемчужинкой? — рефлексировала она.

Кирилл пришел вечером. Она уже дремала, когда услышала ругань под дверью. Мужской и женский голоса бурно разговаривали о чем-то, но потом повернулась ручка двери и в палату проскользнула высокая темная тень.

— Привет, — услышала она и окончательно проснулась.

Кирилл изменился. Бледное лицо, решительный взгляд — он показался ей чужим. И дело даже не в том, что прошло много времени, скорее, в ее собственных ощущениях — кома будто перечеркнула привычное восприятие. Она помнила все, но относилась ко всему совсем по-другому — отстраненно.

— Привет, — спокойно сказала она.

— Как себя чувствуешь? — напряженно спросил он и подошел ближе, — Ты изменилась….

— По-другому, — не стала врать она.

— Иначе?

— Да…

Он пододвинул стул и сел. Помялся, не решаясь говорить, но встретив ее вопросительный взгляд, все-таки спросил:

— Лена отдала тебе жемчужину?

— Ты специально привел ее? — тут же спросила она, — Пожертвовал ее жизнью? Парень крепко сцепил пальцы и наклонился вперед:

— А как бы ты сделала на моем месте?

Марина подумала, и честно призналась:

— Не знаю…

— Вот и я не знал, — Кирилл напряженно рассматривал ее лицо, удивляясь, каким же белым оно стало. Кожа — почти прозрачная, сквозь цвет волос пробивается рыжина… Он нечасто заходил к ней в эти месяцы, боясь услышать, что она не проснется, с болью осознавая, как дорога она стала ему.

— Ты все такая же лиска, — он горько усмехнулся, — даже больше…

— Не нравлюсь тебе? — не удержалась она и слабо улыбнулась.

Парень притих, о чем-то раздумывая. Потом, несмело коснувшись рукой ее растрепанных волос, слегка вздрогнул, удивляясь своим ощущениям. Зачем она спрашивает то, о чем итак знает? Дикая, отчаянная лиска. Как же сильно бьется его сердце, когда она рядом!

А еще та боль, что поселилась рядом с сердцем… Она возникла сразу, когда он увидел, что она с собой сделала… Мечтал умереть. Разрываясь на части, пил две недели, окончательно бросив работу и потеряв уважение отца.

Но не смог оставить ее одну. Да, надежда — это то, что двигало им все эти месяцы. То, что заставило искать Лену по всему бывшему Советскому Союзу, и обзванивать абсолютно незнакомых людей, выспрашивая информацию, и получая бесконечные отказы.

— Ты сама спасла себя, — прошептал он.

— Спасибо, — ответила она так нежно, что не удержался и взял ее за руку.

— Глупышка. Спасибо, что жива, — боясь сделать больно, он погладил ее тонкие пальчики.

Совсем исхудала, бедная. Кормить ее нужно, восстанавливать. И он безумно рад, что она очнулась. Живая, с блестящими глазами и таким родным лицом.

— Все неправильно, — вдруг сказала Марина, — Ты сделал выбор, а ведь его должна была сделать судьба. Жить мне или умереть…

Кирилл пораженно замер. Последнее слово разрезало тишину палаты и упало. Показалось, что он даже услышал звук удара. А может, это так сильно стукнуло сердце в груди. «Она сошла с ума» — подумалось ему, но он отмахнул предательскую мысль. Просто слишком долго была без сознания, вот и мысли путаются. Нет, она не имеет в виду суицид, нет, такие как Марина не будут прятаться от правды…

— Ты тоже делаешь выбор: жить человеку или умереть, спасти Лену или нет, — осторожно сказал он, опасаясь ее реакции.

Марина скривилась.

— Я поступила неправильно. Нельзя спасать человека, если он сам этого не хочет.

— Она хотела, — уверенно перебил ее Кирилл.

— Я не спрашивала, — возразила она, — Вмешалась в ее судьбу и всё: живи, женщина, радуйся.

— Разве это плохо? — удивился Кирилл.

Мысль о том, что с Мариной что-то случилось, не оставляла его. Слишком странно звучали ее слова: вроде и присутствовал в них смысл, а был он какой-то извороченный, надуманный. Делать хорошо — правильно. Делать правильно — это хорошо. Что здесь сложного?

— Я не знаю, — протянула она и осторожно высвободила руку, — Но чувствую, что не имею права менять. Я — лишь пешка, не могу принимать решения за других. За себя-то принять решение правильно — уже полдела…

— А как же борьба за справедливость? Ты же хотела наказывать убийц.

— А если ошибусь? — Марина медленно подтянула под себя ноги и села на кровати, — Цена ошибки — чья-то жизнь. Каково?

— Ты заморачиваешься, — встряхнул головой парень, будто отгоняя наваждение, — Не нужно придумывать. У тебя есть дар. Пусть он сильный, как суперсовременное оружие и опасный, как острый нож, но ты должна им научиться пользоваться, иначе…Зачем он был тебе дан?

— Хороший вопрос! — Марина вздохнула, — Сама не знаю. Но у меня есть ощущение, что неспроста. Ведь недаром потянуло в лес и я отыскала этот храм… Зачем-то и для чего-то я должна быть лисой…

Они некоторое время помолчали, каждый раздумывая над словами другого.

— Что намерена делать? — Кириллу хотелось прояснить, и он первым нарушил молчание.

— Долечиться. Тело немного ноет. Отыскать Лену, отдать ей жемчужину… И найти способ вылечить маму.

— Маму? — Кирилл подался вперед.

— Ах, да. Я же не говорила…

Марине пришлось рассказать, запинаясь, все, что она смогла узнать о маминой болезни. Кирилл слушал внимательно, только мрачнел лицом. Просто ужасно осознавать, сколько человек вокруг страдают недугом. Как же хочется всех излечить, разом и навсегда! Но у нее только одна жемчужина, и дело чести вернуть ее тому, кому отдала первой. С мамой она что-нибудь придумает. Конечно, если бы рядом нашлись другие лисы, было бы проще. Наверное, есть куча разных приспособлений и примочек, возможно, трав, помогающих вернуть здоровье. Просто Марина этого не знает. А вот лисы вполне могут знать.

— Но никто не спрашивал о тебе, — Кирилл с жалостью посмотрел на девушку, — Валера перевелся в другой институт, не знаю, в какой. Да и где живет — в деканате не сказали. Личную информацию они не сообщают.

— Вот же! — девушка даже шлепнула по подушке с досады, — Почему они убежали? Им что, нельзя общаться со мной? Что за глупость? Бросили совсем одну…

Кирилл хотел пожать плечами, но на половине движения его осенила мысль:

— Слушай, а раз ты не прошла инициацию, получается ты не настоящая лиса?

— М?

— Ну, возможно, им действительно нельзя общаться с тобой? — развил мысль он, — Может, у них там каста какая или высшее общество, и в него допускаются только существа, прошедшие обучение?…

— Ну, ты и загнул! — хихикнула Марина, — Каста, общество! Да они просто выпендрежники, самодуры и абсолютно невоспитанные типы, особенно этот старшенький…

Рядом запиликал какой-то прибор, показывая повышенное давление. Испугавшись, что девушка распереживается и впадет снова в кому, Кирилл успокаивающее погладил ее по руке.

— Тссс, не нужно волноваться. Потом поговорим…

— Не надо меня трогать! — еще пуще разошлась она и в ту же секунду в палату вбежала перепуганная медсестра. Оказывается, все это время она сидела под дверью, и только когда голоса превысили допустимую норму, да еще и прибор стал подавать экстренные звуковые сигналы, ворвалась разбираться.

Кириллу пришлось уйти, чтобы не беспокоить пациентку. В дверях больницы он столкнулся с родителями Марины. Глядя на их взволнованные лица и быстрые шаги, он почувствовал укол совести. А ведь он первым увиделся с Мариной и даже взволновал их дочь. Медсестра наверняка доложит об этом. Что же, в следующий раз его не пустят?

Клавдия Ивановна даже не заметила темную фигуру парня, когда бежала к полукруглой стойки регистрации. За последнее время женщина сильно похудела и волосы остригла коротко. Кирилл не задумывался раньше, почему у женщин пожилого возраста часто короткая стрижка. Теперь он стал догадываться…

Марина сжимала и разжимала кулаки ровно до того момента, когда одеяло вдруг растаяло в них. Вколотое успокоительное подействовало внезапно и девушка даже не успела додумать свои тревожные мысли. Все это время, с того самого дня, когда братья показали осведомленность в ее хвостатых делах, она бессознательно надеялась встретить Валеру, хотя бы на учебе, и расспросить обо всем. А теперь эта надежда рассыпалась, превратилась в пепел, и Марина снова осталась одна в этом враждебном диком мире, где никто и никогда не сможет помочь одинокой и испуганной молодой лисе, а груз ответственности только сильнее давит на и без того хрупкие и нестойкие плечи…