27. Тяга

От возмущения некоторое время она не могла говорить. Чувство того, что ее предали вызывало жгучую обиду. И девушка хотела никогда больше не видеть Люра и этих продажных ребят, которые точно на его стороне и разделяют его точку зрения.

— Как же это подло! — в сердцах воскликнула она, — Я не вещь и не деньги, чтобы в обмен на меня покупать безопасность.

— Ты передергиваешь, — недовольно скривился Люр, — Всего-то ускорим процесс. Я хвостом чувствую, что он тебе не безразличен.

— Все равно нельзя вот так просто предлагать такие вещи, — рыжий хвост Марины в такт ее недовольству раскачивался из стороны в сторону.

— Нет времени на раздумья, — кажется, светловолосый лис тоже начал терять терпение, потому что теперь он говорил жестче и напористее: — Решайся, сейчас или никогда. Эту квартиру нам придется оставить. И скрываться. Если ты сейчас не сделаешь это, потом будешь кусать хвост, но момент будет упущен. Ты никогда не теряла возможности? Я терял, и поверь, разочарование и злость на себя долгое время не дают смириться. Постоянно думаешь: а что, если бы я не струсил…

— Я не трушу! — возмутилась она, — И не нужно брать меня на слабо!

— Тогда взвесь все доводы еще раз и прими единственное правильное решение!

— Тебе надо, ты и спи! — вскричала она.

— Тсс. Разбудишь его, мерзавка! — Люр перескочил через препятствие и зажал девушке ладонью рот. Не обращая на вытаращенные в испуге глаза, он сказал: — Включи уже свой лисий ум. Пораскинь мозгами. Благородство и гордость — это хорошо, но напоминаю еще раз: ты — преступница! Лиса, неведомо каким образом попавшая в городской курятник. Тебе нужно выжить любой ценой. И ты не в игрушки играешь, а лишаешь людей жизни…

Когда ее плечи подавлено опустились и глаза стали виновато и жалостливо смотреть в сторону, он отпустил ее.

Вот еще, гордая какая. Блюсти себя вздумала. Видимо, совсем не понимает, в какую трешовую ситуацию они попали…

— Последний раз говорю: он — не друг, а враг. Не нужно видеть чудесные глазки и смазливую мордочку. Ты должна понимать всю степень опасности, все зло, что он может тебе сделать…

— Это несправедливо, — опустошенно заметила она.

— Жизнь порой идет такими путями, что лисы не ведают, — туманно и уже более спокойно заметил Люр, — Нужно принимать жизнь и обстоятельства такими, какие они есть и не роптать…

— Тебя противно слушать, — ответила Марина и села на стол.

Роуэн лежал на диване, такой красивый и бледный, что захватывало дух. Да, она определенно чувствует к рыжеволосому лису симпатию. Но она не может сама…предложить себя мужчине. И дело даже не в гордости и не в отсутствии опыта вообще, но…был какой-то барьер и Марина не могла его перескочить, даже если бы захотела. Этот барьер представлял собой идею, мечту, сказку. Ей хотелось пережить невообразимые минуты счастья в тот момент, когда она решит начать взрослую жизнь. Она не мечтает о широкой двуспальной кровати, приглушенной музыке и свечах в форме сердечек, но… Но…В любом случае это особенное событие она хочет прожить так, чтобы было приятно о нем вспомнить. А чего приятного в том, чтобы навязываться?!

Решение созрело сразу и окончательно. Нет, она не может сломать себя ради…призрачного спасения. Это только Люр говорит, что Роуэн не сможет причинить ей зла. Как обстоят дела на самом деле — неизвестно, потому что этому хитрому блондину доверять она больше не может.

— Давай я просто уйду, — она встала с намерением разрубить этот гордиев узел.

— Нет, ты не можешь, — сразу же преградил ей путь Люр.

Вид у него был крайне недовольный.

— Я просто уйду. А ты скажешь, что подобрал его на улице. А меня же рядом не было.

— Думаешь, он не учует тебя здесь? — вздернул бровь Люр.

— Проветри помещение, — Марина сделала попытку обойти лиса, — Пусти!

— Ты опять недопонимаешь, — выдохнул с сожалением Люр и перехватил ее за запястье: — Не успел я толком обучить тебя, а ты уже бросаешься в отшельничество…

— Дай мне просто уйти, — упрямо пробормотала Марина, прогоняя навернувшиеся слезы.

Не время сейчас плакать, и не время жалеть себя. Она должна уйти. Да, это тяжело — снова остаться одной, но для нее, неинициированной лисы это единственный выход.

— Не могу. Ты в нашем отряде и я поклялся обучать тебя.

— Мне не нужен учитель. Буду жить одна, — Марина крепко сжала зубы.

— И как ты будешь бороться с желанием обрести еще больше энергии? Убивать всех подряд?

Он перехватил ее так крепко, что Марине стало трудно дышать. От Люра исходили сильнейшие эманации злости и недовольства, и девушка почувствовала настоящий животный страх.

Он же не собирается принудить ее насильно сделать это?…

— Пусти ее, — внезапно прозвучавший жесткий голос перебил его и Люр вздрогнул.

На мгновение в его голубых глазах промелькнула паника.


Марина сама пребывала на грани обморока. Неужели он все слышал?! Нет, такого просто не может быть! Лис лежал истощенный, бледный, полуживой, и совсем не подавал признаков жизни…Он никак не мог их подслушать.

Но щеки все равно опалило жгучим стыдом. Не зная, почему и чего она стыдится, девушка заторможено наблюдала, как Люр отлетает в сторону, даже не сопротивляясь.

На периферии сознания мелькнула мысль, что для самоуверенного и разозленного лиса такое поведение не характерно. Но мысль появилась и исчезла, девушка почти и не поняла ее — все внимание было устремлено к Роуэну, который предстал совсем в другом свете. Да, она видела, как он ожесточенно боролся с охотниками, как переживал за ее безопасность и прикрывал собою до последнего.

Но теперь…Он походил на ожившую куклу, автоматизированный механизм — настолько точны и сильны были его движения и настолько отрешен был взгляд зеленых глаз.

Это пугало. Девушка отползла по стенке в сторону, мечтая незаметно проскользнуть в дверной проем. Хорошо, что Люр не запер дверь, и маленькая щелочка манила и давала надежду на освобождение.

— Ты не так все понял. Я не хотел, чтобы она сбежала, — воздел вверх руки Люр, будто сдаваясь.

Роуэн замер. Марина не видела его выражения лица, но его плечи передернуло волной и Лиске это не понравилось.

Как бы ей ни нравился парень, как бы ни хотелось прильнуть к этой сильной спине и замереть, она не позволит ограничивать ее свободу. Довольно этих собственнических мужских игр. Она доверилась Люру, а он поступил с ней, как с неживым существом. Игрушкой, у которой нет права на свое мнение.

Она рванула в коридор так, будто у нее горели пятки или от этого прыжка может зависеть ее жизнь. Даже не заметила, как во время движения трансформировались ноги и руки. Покрытые шерстью рыжие лапки были проворны и сильны и отлично выполняли свою функцию — уносили их владелицу от разных бед.

Но не успели.

Она сильна и быстра, но только если рядом нет его.

Роуэн перехватил ее хвост прямо в дверном проеме и очень больно потянул на себя. Марина взвизгнула. Она и не подозревала, как крепко присоединена к ней новообретенная часть тела, и как неприятно, когда беспардонно и нахально втягивают тебя внутрь.

— Прежде, чем мы расстанемся нужно поговорить.

Не оставалось ничего другого, как кивнуть.

Люр не вмешивался. Они вышли в коридор и прошли мимо изумленных парней. Лисы играли в карты и явно не ожидали увидеть «восставшего» Роуэна. Гайдн промычал что-то нечленораздельное, но они все равно прошли мимо, ничего им не объяснив.

На улице шум города показался Марине особенно странным. Она ощущала его по-другому. Как будто смотрела сверху или, наоборот, снизу. Не сразу поняла, почему земля отличается в ее восприятии, а ступать — непривычно и как-то пружинисто. Будто к ее ногам прикрутили снизу много-много маленьких пружинок, и теперь она, отталкиваясь от земли, слегка раскачивается. Как будто через секунду — полетит.

— Ты сделала почти невозможное, — Роуэн не смотрел на нее, а шел вперед, по длинной, крайне узенькой улочке.

Они были в самом центре города, но Марина никогда не бродила здесь одна. Старинные одноэтажные особняки рядком располагались по обе стороны. Она с трудом смогла бы сказать, какое метро по близости. Возможно, Пушкинская, а может — Чистые пруды… Еще у нее было ощущение, что улица — как будто закрытая, потому что вдоль дороги не стояли припаркованные машины, а людей вообще не было видно. Даже приглядевшись к темным окнам, ей показалось, что все дома — нежилые.

— Трансформироваться и так быстро… Определенно, это достижение, — рассуждал Роуэн, как будто разговаривая сам с собой.

— Он злится? — удивилась Марина.

— Мне неприятно, что он прикасался к тебе. Но нет причин испытывать это чувство злобы. Я обессилен, — продолжал говорить лис, и Марина содрогнулась.

Он же не сошел с ума? Как бы мало они не общались, но парень производил впечатление очень разумного…лиса. И вот эти апострофы…Как-то смущают и наводят на определенные мысли.

— Слишком сложно. Я отведу тебя домой, и мы закончим с этим, — срезюмировал он и подошел к обшарпанному углу дома, который стоял чуть впереди других, — Имей в виду, у тебя нет обязательств перед Люром.

— Вы знакомы? — громко вскрикнула девушка.

Пожалуй, Роуэн удивительный со всех сторон, куда ни посмотри. И аристократ, и блюститель закона, и воспитанный, вежливый чей-то жених… Она не будет грустить, а просто будет относиться к нему, как к необычному явлению. Пусть он будет ее идеалом, который, как показала практика, все-таки существует на земле.

— Как много ты слышал?

— Немного, — уклончиво сказал он и все-таки повернулся.

Во всем его облике сквозило сожаление. А она ожидала увидеть совсем другое чувство. Неужели он относится к ней по-прежнему дружелюбно? Он не злится на нее за то, что Марина примкнула к «плохой компании»? Неужели он так великодушен?

— Если ты поняла слова Люра, я должен арестовать тебя и всю твою компанию. Даже если ты присоединилась недавно и не успела нарушить закон.

Он молча смотрел на нее, ожидая слов оправдания, каких-то объяснений, но Марина молчала. Раз он знает о ее занятии, нет смысла что-то говорить.

— Ты можешь уйти от них, не принимать в этом участия…

— Почему же ты не накрыл эту банду, раз знаешь о Люре и…в общем, если все знаешь?!


— Не всегда получается поступать так, как хочется. Нужно выждать или сделать паузу…

Роуэн потер лоб:

— Он не так беззащитен, как кажется. Белый ублю…В общем, да, я знаю о его делишках, но пока не могу…покарать…его.

— В смысле? — Марина ожидала услышать что угодно, но уж точно не обвинение Люра в безнравственных делах. А,судя по брезгливому выражению лица, именно так и думал Роуэн о Люре, — Он стоит на страже справедливости! Выслеживает преступников и совершает…

— Теперь мне хочется дать тебе возможность самой все понять, — грустно вздохнул Роуэн и жестом пригласил девушку к светящемуся углу, — Ступай. Я следом. Мы выйдем в магазине недалеко от твоего дома.

Марина послушно зашла в портал. Их снова будто подвесили на воздушной подушке, а потом она оказалась в кладовке магазина. На той стороне перехода их встретила темнота.

"Путешествовать углами" — что-то в этом есть, подумала она, осторожно, наощупь, обходя перегруженный товарами стеллаж.

— Почему мы оказываемся в магазинах? С Люром я тоже попала в магазин неподалеку…

Лис копошился сзади и нечаянно ухватил ее за плечо. Чужая рука сжала предплечье, но тут же отпустила. Марина сама не поняла, почему вниз предательски побежали мурашки.

— Это мой магазин, — выдохнул ей в спину Роуэн и замер где-то сзади, — Семейство этого светлого убл…лиса тоже владеет несколькими, но они не столь многочисленные, как наши. Подумать только, лежал у него в доме. На его диване! Как вспомню, злость берет.

— Прости. Я не знала, как тебе еще можно помочь, — призналась девушка.

Они стояли так близко, что казалось, до нее доносилось тепло от тела Роуэна. Этот факт и нервировал, и успокаивал одновременно.

Марина застыла, почему-то пытаясь продлить этот миг. Пусть он считает, что она задумалась о чем-то, пусть думает, что она спит и впала в летаргический сон. Пусть ей стало стыдно, что она притащила бесчувственного лиса в штаб, да пусть думает, что угодно — лишь бы стоять здесь вот так, в тишине, вдвоем. И пусть вокруг не райские уголки природы, а в потолке не светит холодная луна, но для Марины эти обтрепанные углы кладовки были самыми желанными на свете, и не хотелось, чтобы что-то зажглось, ворвалось в этот тихий мир и отвлекло их.

— Марин… — хриплый голос всколыхнул призрачную надежду, но Лиска не дала ей поднять голову.

Пусть говорит, пусть предлагает, увлекает, берет ее прочь — она согласна.

Тусклая лампочка мигнула, сиротливо сжала свет и в одну секунду они потонули в темноте.

На талию легла рука.

— Неужели он сейчас?… Нет. Я стою к нему спиной… Может он развернет? Нет…Зачем-то гладит мой бок… Нужно что-то сказать?

Мысли путаются, толпятся как в час пик и валятся друг на друга. Роуэн плавно поглаживает правый бок, талию, вверх-вниз, неторопливо и ласково и будто чего-то ждет…

В груди взрывается фейерверк. Горячее тепло, как брызги шампанского — только острые и пряные. Невообразимые ощущения и обострившееся чутье. Она выпускает хвост и дотрагивается до его ноги.

Надо же, они стоят в полной темноте, но она будто пальцами проводит и очерчивает контур. Понимает, где заканчиваются его брюки и начинается футболка. Надо же, какой чувствительностью обладает ее хвост, а она и не знала!

Неясное томление стискивает грудь, придавливает своей тяжестью и рвется наружу. Его нужно удовлетворить, но она не знает как. Гладить вверх вниз по ноге Роуэна хвостом приятно и как-то правильно, и она продолжает делать это, пока в ответ на ее действия не раздается глухой стон.

— Я все делаю правильно. Нужно продолжать, — говорит разум, но Лисья сущность не согласна и хвостик соскакивает с такого горячего и теплого тела.

— Не делай этого, — хрипло говорит Роуэн и в противовес своим словам крепко прижимает ее к себе.

Она чувствует, как он наклонился и зарылся носом в ее волосы. Как нервно дышит и будто втягивает в себя ее запах.

— Не делать… что? — робко спрашивает она, боясь спугнуть.

Так близко…так тепло и…хорошо. Невероятное чувство, будто они парят в невесомости. Но их тела твердые и тяжелые. Нет, совсем не так они путешествовали через портал. Другое…все абсолютно другое.

— Мне нужно довести тебя до дома, — бормочет ей в макушку Роуэн и вдруг разворачивает лицом к себе.

Темнота становится светлее. Она видит светлую, будто прозрачную, кожу. Зеленые глаза горят, светятся фосфорицидным, нереальным светом. Губы рядом. Пухлые, большие, красные. Она не видит этого в темноте, но помнит…И ей очень хочется прижаться к этим губам…

— Доведи…меня… — с ее голосом что-то случилось. Горло сжалось от жуткого напряжения, и слова с трудом вылетают изо рта…

Он стремительно наклоняется вперед и они соприкасаются в тот момент, когда она говорит ему:

— До дома…

Ураган, цунами, полет в бездну…Невозможно описать всё, что почувствовала Марина в эти секунды, которые растянули время до бесконечности и оторвали ее от безликой реальности.

Были рядом — только его губы, ворожили над ней и звали за собой — только его губы, и это было так важно и нужно для нее — его губы, что она отвечала, мчалась за ним, звала вперед и растворялась в этом безумно долгом и нервном поцелуе. Не нужно было ничего извне, всё было внутри и рядом, и они забыли о том, как и где нужно держать свои руки и хвосты, и буквально выплескивали друг на друга свои эмоции и желания…

Как бы ни утолял и расслаблял ее поцелуй, томление не проходило, и руки, хвост — они чего-то ждали и двигались с еще большей скоростью, переходя с мужских плеч на руки, потом на спину и затылок. Когда она зарылась рукой в его кудрявые рыжие волосы, не смогла сдержать восторга.

— Марррина, — прорычал он ей в шею и подхватил на руки.

Ей казалось, они упадут под пол, но все получилось не так — она ощутила спиною дверь и с замиранием сердца приготовилась к большему.

К черту все свои прошлые мысли — она неправильно думала о жизни. И не важно, где и как, а важно только одно — с кем. С этим лисом и только с ним она хотела переступить свой личный порог сейчас. Она не будет об этом жалеть. Никогда — это внутренняя Лиска знала.

— Роу…эн, — она улыбнулась своему голосу. Он звучал забавно и непривычно. А еще непривычным было чувствовать возбуждение Роуэна и понимать, насколько сильны его желания и насколько точно они совпадают с ее.

Он снова поцеловал ее. Это было безумно, но более нежно. Сладострастно, волнующе — мурашки снова пробежали волной, но уже по-другому. Устали, бедняжки…А все ее тело было готово к большему. Важному и самому нужному в ее жизни и сейчас…

Перейдя на шею, он покрывал ее совсем не легкими поцелуями. Марина скривилась от влажности и легких укусов, но в этом была какая-то вершина интимности и безумного шарма, так что она легонько зарычала и подцепила зубками его ушко в ответ.

— Несносная, — раздалось в ответ, и она почувствовала, как ее плотно прижали к двери.

Горячо, тепло. Сильно и душно…

— Не могу…тебя…отпустить… Не могу….принять…Прости….прости… — вдруг забормотал Роуэн и Марина почувствовала, как ее отпускают.

— Ты…не…нет…Подожди…Как же…Как?… — растеряно тянулась она к лису, но тот отступал, все еще держа руки на ее талии.

— Не могу…Прости…Лиска…Ты….чудная. Ты чудесная. Восхитительная и манящая… — он глубоко вздохнул и прокашлялся.

Убрал руки и Марина почувствовала, как трясется земля у нее под ногами.

Это провал? Да, видимо она проваливается все же под пол…Поэтому и Роуэн удаляется, и очень грустный. Здесь просто пронеслось землетрясение и ее засосало вниз…

— Я не свободен и я не могу…Нарушить обещание. Ты… — его голос постепенно возвращался в нормальное состояние, но было слышно, что он с трудом подбирает слова, — Мне нравишься…Очень. Прости. Я не свободен… Я не могу…

— Понятно, — она сама вздрогнула, когда услышала свой нормальный почти обычный голос.

Рыжий хвост стоял трубой и ушки гордо торчали. Но не это удивляло девушку — а то, как быстро она собралась. Как чисто и высоко звучит ее голос — выше обычного, звонче и как-то красивее.

Она выстояла. Земля вернулась на свое место, а землетрясение остановилось. Зеленые глаза замерли. Они насторожено ждали ее реакции, и это теперь особенно разозлило девушку.

— Я и сама…знаешь ли, встречаюсь. А тут случайно увлеклась ненамного…Прости. Мне не нужно было…

— С Люром? — резко перебил ее лис, — С этим ублюдком?

— Нет, что ты. У меня нормальный парень из людей, — гордо ответила Марина, полностью уверенная в том, что поступает правильно, — Он заботится обо мне и не стесняется. Красивый и высокий, и без всяких закидонов…

Повисла пауза. Ее просвечивал зеленый рентген, но Марина не сдавалось. У нее немного тряслись кончики пальцев, но она чувствовала, что лучше бросится на шею первому встречному и уделает этого придурочного лиса, чем признается в своих чувствах. Вот уж нет. Дудки. Раз он поступил так…

— Ты врешь! — наконец, находится лис, — У тебя нет никого!

— Многое ты знаешь, — фыркает девушка, — У меня прекрасный парень.

Выражение лица лиса неуловимо меняется. Тень проносится и корежит красивые черты лица и Марина внутренне торжествует. Она сотрет с него это выражение превосходства. Ведь он бросает ее потому, что она недостойна.

Да, зачем ему какая-то простая, неинициированная лиса, если на примете есть куча аристократок? Разумеется, он отбросил ее в помойку, как вытянутые вязанные перчатки. На ней куча нелицеприятных пятен, и даже ее безродное происхождение — как клеймо для него.

— И как его зовут? — не унимается Роуэн.

Широкий пушистый хвост бьет по стеллажу и что-то падает. Парень даже не поворачивается, а складывает руки на груди.

— Я жду.

— Для тебя никак.

— Значит, это Люр.

— Нет.

— Значит, его нет и ты мне врешь.

— Нет!

— Тогда говори!

— Не скажу, это не твое дело!

— Го-во-ри!! — рычит лис так, что Марине становится страшно.

Безумные глаза и крепко сжатые в кулаки руки. Он же не побьет ее за то, что сказала? Нет, он делает шаг вперед и….неуловимо быстро схватывает и поднимает ее за шкирку. В растерянности и злобе она отчаянно болтает ногами. В воздухе…

— Ты маленькая подлая лгунья! Разве можно выводить такими шутками?!! — истерично кричит он.

Оскорбление. Кровное, и прямо в сердце. Он назвал ее лгуньей? Подлой? Ее?!! Она захлебывается от возмущения и теряет контроль. Лиска рвется расцарапать ему лицо и вкусить крови врага. Негодяй. Подонок. Придурок!

И Марина на автомате, сама не понимая зачем, кричит ему в лицо:

— Кирилл! Его зовут Кирилл!

Противно протягивая последнюю букву.

Падает на землю. Хорошо, что лисьи инстинкты помогают правильно приземлиться, а рука еще успевает закатить громкую пощечину. Роуэн замер. Пощечина будто отрезвила его, и он теперь обескураженно смотрит на Марину. Кажется, он сам не ожидал от себя такого…

Загрузка...