Страж

Глава 10

Услышав мрачное предсказание о своей смерти от руки Сетха, Лидия с хмурым видом посмотрела на Джейдена. Факт на лицо. Она точно не собирается неизвестно кому рассказывать о своих силах, тем более, когда те связаны.

– Не понимаю, о чем ты.

– Ты все прекрасно понимаешь, малышка. И ты не сможешь ничего от меня скрыть, так что, даже не пытайся. Я узнаю о лжи быстрее, чем мысль сформируется в твоей головке, – хмыкнул он.

«Кроме шуток, он страшен как Сетх, только это что-то совсем другое».

Джейден скрестил руки на груди и улыбнулся с таким видом, будто обдумывал превратить ее в закуску.

– Ты шакал Катагарии. У тебя такой сильный запах, что если бы Сетх узнал его, он перерезал бы тебе глотку. Кроме того, ты ловец снов и только поэтому способна оставаться в человеческом обличии даже во сне. В отличие от остальных Катагариан, у тебя полный контроль над своей животной половиной независимо от физической нагрузки. Могу поспорить, ты не меняешь форму даже от электрического разряда.

«Все правда до последнего слова. Плюс немаловажно, что Сетх отобрал все мои силы, включая способность обращаться».

– Я все слышу, и ты права, – сказал Джейден с тихим смешком. – Потрясающий коктейль родословных, не находишь? Не думал, что такое возможно, но если задуматься, в этом есть безумный смысл. Ловцы снов – боги. Совершенно другая наследственность, чем у человека или оборотня. Боги способны оплодотворить все, начиная от насекомых и деревьев, и заканчивая теми же самыми людьми и оборотнями. Учитывая это, нет ничего удивительного в том, что бог смог зачать малыша с оборотнем даже без союза, одобренного мойрами. – В его разноцветных глазах вспыхнул дьявольский огонек. – Это, должно быть, конкретно взбесило трех сучек.

Лидия была ошеломлена этой маленькой речью.

«Откуда ему все известно?»

Она даже словом никому не обмолвилась о своем смешанном наследии. Проявляла безумную осмотрительность. Ведь люди терпеть не могут все, что отличается и не вписывается в рамки нормального. А она совершенно не такая как все. Обстоятельства ее рождения столь необычны, что, оборачиваясь человеком, мать носила перчатку до самой смерти, делая все, чтобы никто не узнал, что она родила без метки-спаривания. Если бы всплыла правда, неизвестно, как бы отреагировали остальные члены стаи. Возможно, возликовали или же убили бы их обеих.

Ее мать так и не решилась рискнуть.

Лидия знала, что только Солину известна правда о ее рождении, а он скорее умрет, чем выдаст секрет.

«Может, Джейден блефует или просто строит догадки».

На губах Джейдена расплылась снисходительная улыбка, и Лидии захотелось чем-то ее стереть.

– Даже не пытайся отрицать. Я же тебя предупредил. Я всегда буду знать правду независимо от того, как глубоко, по-твоему, она спрятана.

По спине побежали мурашки. Лидия отчаянно хотела узнать, с кем имеет дело, и почему он обладает такой силой.

– Кто ты?

– Ковх.

Она никогда не слышала о таком существе.

«Его мать связалась с ковшом или чем-то еще?»

– Ковх?

Он потер уголок губ большим пальцем, словно услышал ее мысли, и попытался сдержать смех. По крайней мере, у него есть чувство юмора.

– Кретин оттраханный в хлам. – От беспощадной искренности лицо Джейдана стало смертельно серьезным. – Почти как ты, только хуже. По крайней мере, у меня был выбор... и то, что я ошибся с выбором – огромное приуменьшение, но все же это было моим решением. Ты... – Он с горечью выдохнул. – Да. Тебя с рождения поимели, как и Сетха.

Его слова вернули Лидию к одному из многочисленных вопросов о своем угрюмом тюремщике. Возможно, на этот раз она сможет добиться ответа.

«Боги любят трепаться».

«Спасибо, Страж, за то, что привел меня сюда».

– Кто такой Сетх?

Джейден пожал плечами.

– Полубог, как и ты. Только в его случае, мамаша – человек.

– А отец?

– Египетский бог Сет.

«Вот и объяснение, откуда у Сетха отличные познания в древних культурах. Интересно, что он сам забыл упомянуть об этом моменте. Большинство бы похвасталось великолепным происхождением.

Но если его отец один из главных богов в египетском пантеоне, да еще такой сильный и устрашающий как Сет...»

– Почему он здесь?

От ответа Джейдена в ее жилах застыла кровь.

– Стая шакалов Катагарии продала его Нуару. Сетху тогда было тринадцать.

Лидия резко втянула воздух.

«Теперь понятно, почему Сетх убьет меня, стоит ему узнать о моем происхождении. И кто может его винить? В аду не найдется такой дыры, где эти преступники смогут поплатиться за содеянное.

Хвала богам, что он отнял мою силу при первой встрече».

В противном случае она бы обернулась для битвы… и Сетх убил бы ее.

Но Лидия по-прежнему не понимала, почему его сделали рабом.

«Почему Сет позволил продать сына Нуару?»

Если кто и мог спасти Сетха от столь ужасной участи, так это его отец. Как бог ярости, песчаных бурь, разрушения, хаоса, войны и смерти – что объясняет многое в личности Сетха – Сет был из тех, с кем шутки плохи. Один из верховных богов египетского пантеона слыл воплощением абсолютной агрессии – еще одна черта, доставшаяся сыну в наследство. Сет с легкостью убил своего брата и рассеял останки Осириса по всему Египту. Ну, а если это покажется не достаточно жутким, то во время восьмидесятилетней войны с племянником Сет вырвал глаза Гору. А Осирис и Гор не считались слабыми божествами. Оба были одними из сильнейших в пантеоне.

Мстительно-смертоносной и леденяще-жестокий, такой репутации могло обзавидоваться только шизанутое существо, подобное Нуару.

Даже с учетом всего этого, Лидия не могла представить, как Сет мог обречь своего сына на рабство. Ее родители разнесли бы Олимп ради спасения дочери.

Видимо, у той стаи шакалов тяга к риску в крови, раз они решились продать Сетха, рискуя навлечь на свои головы гнев Сета.

– Почему шакалы так поступили?

– Ради предложенных Нуаром денег. С чего ж еще? Жадные тупые ублюдки. Но знаешь, что хуже всего? Сумма была мизерной. Чуть больше карманных грошей, которые они спустили через неделю.

Лидии стало тошно. Не от того, что количество денег имело какое-то значение. Но копеечная плата еще сильнее унизила гордость Сетха.

– Почему он был с ними?

Джейден устало вздохнул.

– Ты уверена, что тебе это нужно знать? Подумай хорошенько над ответом. Обратного пути не будет. Как не крути картину из «Ночной галереи[4]» Рода Серлинга.

Вот это аналогия. И, скорее всего, Джейден не погрешил против истины. Может, ей стоит повернуть назад, пока она не услышала большего. Ведь чем больше она узнавала о Сетхе, тем сильнее душа тянулась к нему.

«Я потеряла рассудок. Он никогда не примет доброту, и все же...»

– Я хочу знать.

На самом деле здесь крылось нечто большее.

«Я должна знать».

Джейден оказался позади нее. Прежде чем она успела спросить, что он делает, к ее голове прижалась ладонь. И тут Лидия оказалась в другом мире, другом времени и месте.

Толпа суетившихся людей. Ослы тянут старые телеги, мужчины и женщины в полотняных и льняных калазирисах[5] занимаются повседневными делами. На большинстве женщин черные парики с яркими ленами со сверкающим бисером. На мужчинах разнообразнейшие льняные и плетеные головные украшения. Почти у всех глаза были обведены черной подводкой, а макияжа на лицах красовалось поболее, чем у моделей на подиуме. Мужчин же знатного сословия отличали искусственные заплетенные бороды и всевозможные драгоценные камни, которые ярко сверкали на солнце.

«Значит, это Древний Египет, который Сетх считал домом...»

Она увидела его мальчонкой лет шести. Не заметить его было просто невозможно. Лидии просто не верилось, какой чистотой и счастьем светились его голубые глаза. Кучерявые волосы были длинней и достигали тонких, хрупких плеч.

В отличие от остальных детей того времени, волосы Сетха не были сбриты или покрыты, и все из-за своего уникального цвета, доставшегося ему от бабушки. Рабыней ее привезли в Египет из далеких северных земель, а позже освободили от рабства. Ее дочь обожала мать и по сей день скорбела об ее утрате. Цвет глаз Сетх унаследовал от отца, и мать мальчика считала их небесный оттенок подарком Сета, как напоминание об их коротком романе.

Огненные волосы и глаза небесного цвета выделяли Сетха среди толпы, когда они с матерью быстрым шагом пошли прочь от храма.

Мать обвела его глаза черным, очень похожий макияж Сетх носил здесь в Азмодеи. На шее висело ожерелье из тростника с такой же раскраской, как и его татуировка ласточки... даже с тем же порядком цветов. На нем была тонкая набедренная схенти с поясом вокруг талии. В левой руке он нес маленького резного льва.

Сетх был таким очаровательным и милым, что у Лидии затуманился взгляд.

– Mwt? – выдохнул он, пытаясь привлечь внимание матери. – Я не успеваю. Пожалуйста, давай пойдем медленнее.

Она еще только ускорила шаг.

Он побежал рядом.

– Прошу, Mwt, ты делаешь мне больно.

– Закрой рот! – рявкнула на него женщина. – Я не хочу слышать от тебя больше ни слова.

С ошеломленным личиком он обнял своего львенка, словно тот мог защитить его от гнева матери.

– Я что-то сделал не так?

Она дернула его к себе и влепила пощечину, а после снова потащила за собой.

– Я сказала тебе закрыть рот.

Его губы задрожали, а из глаз покатились слезы, но при этом Сетх не издал ни звука. Тихие слезы текли по щекам, а малыш изо всех сил пытался поспевать за сердитым быстрым шагом матери, несущейся через город.

Сетх не понимал, что происходит. Сначала его оскорбил отец, когда они зашли в храм сделать подношение богу, а теперь разозлилась и мать. Хотя ее нельзя назвать любящей, раньше она не вела себя с ним столь жестоко.

Единственное, что он хотел понять, что же он сделал не так.

Как только они вернулись домой, мать протащила сына в конюшню и усадила на осла. Она так грубо его сжала, что игрушка выскользнула из детской ручки. Сетх потянулся за игрушкой, но не смог отыскать в сене крохотную фигурку.

– Mwt? Я выронил игрушку.

Она с такой силой ударила его по руке, что остался красный отпечаток.

– Не смей со мной разговаривать. Ты меня понял?

Сетх кивнул, поток слез лился по щекам. Он вытер нос тыльной стороной руки, а его мать собрала какие-то странные вещи в мешок, а потом повесила на осла за спиной Сетха.

Ненависть блестела в черных глазах, когда она уселась на второго осла и выехала с сыном из конюшни.

Они отъехали от родного города на несколько километров, пока не оказались в пустыне. Стояла гнетущая мучительная жара. Сетх прижался к шее осла, пытаясь держаться в тени и не обгореть до волдырей.

– Mwt, я очень хочу пить. Пожалуйста, можно мне попить?

Она проигнорировала его вопрос.

Губы Сетха обветрились и потрескались настолько, что начали кровоточить. Но мать отказалась смилостивиться.

Казалось, прошло много часов, прежде чем она наконец остановилась и спешилась, а потом стащила сумку и Сетха.

Ветер перенес горячий песок на его сандалии, обжигая подошвы до волдырей. Он попытался уберечь себя, но ничего не получалось. Хуже того, его мучил голод.

– Mwt, я так голоден. У тебя есть что-то перекусить?

Мать, молча, посмотрела на него.

– У меня для тебя ничего нет, понятно? Ничего! Ты мне противен, жалкий щенок.

– Я что-то не так сделал?

Она скривила губы.

– Появился на свет.

– Но...

Она снова хлестнула его по лицу. На этот раз с такой силой, что он упал на песок. Сетх закричал от боли. Песок был горяч как раскаленные угли. Пытаясь отряхнуться, он почувствовал на себе еще больше обжигающих песчинок.

Игнорируя его крики и мольбы о помощи, мать достала из мешка молоток и подошла к сыну.

Он поднял на нее покрытое волдырями ангельское личико, способное затронуть душу любого, у кого есть сердце. Губы в песке и крови, на красных щеках потеки слез.

– Прости, Mwt. Что бы я ни натворил, не сердись на меня, мне очень жаль.

На лице матери не мелькнуло ни грамма жалости или любви, когда она занесла молоток и ударила его по ногам, раздробив крошечные коленные чашечки.

Сетх закричал от невероятной боли и снова упал на раскаленный полуденным солнцем бархан. Но мать с ним не закончила. Снова и снова она наносила удары, ломая и дробя кости, чтобы сын не смог вернуться домой.

Убедившись, что он точно умрет здесь, она отбросила молоток и запрокинула голову к небу.

– Сет, так значит я шлюха, родившая и выкормившая гаденыша, порожденного испорченным семенем? Если хочешь, забирай себе никчемного ублюдка. С меня хватит вас обоих.

С этими словами она пошла к ослам, оставив сына умирать в песчаных дюнах.

Сетх пытался ползти за ней, но не смог ничего сделать на исколоченных ногах. Он умолял ее вернуться. Звал отца на помощь, пока не сорвал голос.

Ни один из родителей не пришел к нему. С разбитым сердцем, во власти адских мук он лежал под опаляющим пустыню солнцем. Детское тело покраснело до цвета огненных волос.

Он хотел лишь одного – умереть. Вот только отец лишил его даже такой привилегии.

Лидия вздрогнула при виде его страданий.

«Кто мог сотворить такое с невинным ребенком? Как?!»

Ее скрутило от вида истерзанного малыша.

Джейден протянул ей бронзовый горшок, прежде чем ее вывернуло наизнанку.

Стоило рвотным спазмам утихнуть, как он дал ей холодную тряпку.

– Знаешь, что самое ужасное? – спросил он, избавившись от горшка.

Дрожа мелкой дрожью, Лидия приложила ткань к затылку.

– Есть что-то хуже?

– А то! Древние египтяне боготворили своих детей. Их лояльность к семье – общеизвестный факт. Но с Сетхом вышла другая история. Его мамашу должны были казнить за содеянное, но вместо этого отец Сетха вознаградил мерзавку. После того, как она бросила сына, Сет выказал ей безмерное уважение и снова сделал своей любовницей.

По щекам Лидии потекли слезы. Перед глазами стоял образ Сетха в пустыне.

– А он знает об этом?

– Конечно. Пока они были живы, Сетх мог их слышать и знал все, что они говорили и как издевались над ним. Больше всего его изводит их смех и клеймо слабака за жалкие мольбы о помощи.

«Так вот почему Сетх не может просить о помощи. Ничего удивительного».

– Много недель он пролежал в пустыне. Волдыри пузырились от неумолимого солнца. Голову не покидали мысли о тех, кто может на него набрести. Ни еды. Ни воды. Одна боль. Он был не в силах ходить или сражаться, – безжалостно продолжил Джейден.

«И умереть».

Лидия поморщилась, осознав, что именно тогда Сетх узнал о своем бессмертии. И каким способом.

Теперь она отлично понимала, почему он не желал об этом говорить.

– После того, как Сетх месяц провел в пустыне, во время охоты его нашли шакалы. Они забрали мальчика жить к себе в небольшой лагерь. Сетх думал, что они его полюбили. По крайней мере, такой ложью они его кормили.

– Пока не продали Нуару.

Джейден кивнул.

– Когда он спросил своего приемного отца, почему тот продает его, знаешь, что тот ответил?

Лидия боялась даже представить.

– Ты никогда не был одним из нас. Как бы мы могли полюбить такое жалкое ничтожество? Даже своим родителям ты оказался не нужен. Зачем ты мог понадобиться кому-то еще?

Лидия прижала ладонь к губам, сдерживая рвущееся наружу рыдание.

«Неудивительно, что он слетел с катушек, стоило мне упомянуть это слово. Сколько раз подобное оскорбление швыряли ему в лицо и заставляли проглотить?»

– И тебе не захочется знать, что случилось с Сетхом с того дня, как Нуар притащил его сюда и бросил своим демонам.

«Точно не захочется».

Лидия видела его шрамы.

– Так за что он ненавидит тебя?