Судьба

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

— Ты уверена, что это не сработает неправильно? — Гарретт встречает мой взгляд в зеркале и проводит рукой по волосам. — Насколько известно твоей семье, мы деловые партнеры.

Растянувшись в своей постели, я переворачиваюсь на живот, опираясь на локти и скрестив лодыжки.

— Деловые партнеры, которые делают друг другу гадости в спальне.

После того, что мы сделали, удивительно, что я вообще могу двигаться. Я свободна. Без костей. Совершенно расслабленная и совершенно непринужденная с этим мужчиной в моей комнате. Все тревоги, которые мучили меня, превратились в шепот. В данный момент я просто счастлива.

Я сосредотачиваюсь на этом.

Гарретт смеется.

— И ты думаешь, это причина, по которой они приглашают меня в свой дом?

— Только потому, что это происходит, не означает, что они должны знать об этом. — Я принимаю сидячее положение и опускаю ноги на пол. — Смотри. Мне нравится быть с тобой, — и я хочу провести с Гарреттом как можно больше времени, — прежде чем ты улетишь домой. Если это означает, что тебе придется терпеть встречу с моей гигантской семьей, то пусть будет так.

И часы тикают до его отъезда так быстро, что мое сердце не может не волноваться. И вот я здесь, со своими вновь обретенными чувствами, пытаюсь притвориться, что могу вести себя непринужденно, в то же время падая в обморок от каждого его движения. Каждый вздох. Каждое прикосновение. Каждое слово. Он называет меня своим ангелом, и я хочу, чтобы это было правдой. Я хочу быть его.

Лицо Гаррета превращается в непроницаемую маску, которая сводит меня с ума. Я не могу догадаться, о чем он думает, и зависит ли от этого моя жизнь.

— Если твой отец узнает, что происходит, это может поставить под угрозу все.

И вот так я теряю концентрацию на моменте.

Когда Гарретт говорит все, он имеет в виду то, что происходит между нами? Или он говорит о деловой сделке? Я хочу верить, что это первое, но логика говорит, что второе должно быть задействовано хотя бы немного.

Приятный момент портится. Сладкое удовлетворение становится горьким.

Я не хочу, чтобы это, касалось бизнеса, но я была бы идиоткой, если бы не понимала, что это так. По крайней мере, на каком-то уровне. Мы должны поговорить об этом, но сейчас не время.

Мне нравится, что он здесь, и я никогда не хочу, чтобы он уходил, и он не должен этого знать. Он просто не может.

Пока нет. Может быть, никогда.

Особенно потому, что он уйдет. Скоро.

Я встаю и пересекаю комнату, обнимаю его и прижимаюсь щекой к его спине.

— Мой отец не узнает, что что-то происходит. Я обещаю. Все будут любить тебя, и ты увидишь именно это я и имею в виду, когда говорю, что моя семья сумасшедшая. Это беспроигрышный вариант.

Гарретт хмыкает, хватая меня за руки, его большой палец ласкает мое запястье.

— Если это такой беспроигрышный вариант, почему я чувствую, что проигрываю? Я думаю, ты специально свалила это семейное событие мне на колени.

— Я ничего подобного не делала.

— Ты действительно ожидаешь, что я просто поверю тебе на слово? — Он поворачивается в моих руках, убирая мои волосы прочь с моего лица. — Это не так, как это работает.

— Возможно, раньше это работало не так. Но со мной? Поверь мне на слово. — Я бью его по заднице. — Ворчливый брюзга.

Он хватает меня за запястье и притягивает ближе.

— Для тебя это мистер Ворчливый брюзга. И если кто-то и шлепает по заднице, так это я. — В его глазах появляется жар, когда он наклоняется для поцелуя. — Что в тебе такого? — бормочет он. — Ты наложила на меня какое-то заклятие?

Это не заклинание. Это прозорливость. Чем больше мы вместе, тем больше я понимаю, что это правда. Судьба свела маму и папу самым странным образом, но это было правильно для них с самого начала — даже если они не понимали этого, пока не стало почти слишком поздно. Я начинаю думать, что то же самое верно для нас с Гарреттом. Он… мы… это правильно. Я вижу сквозь его сварливую внешность удивительного человека внутри.

Если бы только ему не пришлось уезжать.

Запустив руки в его волосы, я прижимаюсь лбом к его лбу.

— Единственное заклинание, о котором я знаю, это то, над которым ты сейчас работаешь.

С этими словами я откидываю голову назад и позволяю Гарретту делать то, что у него получается лучше всего, играть с моим телом, как будто оно создано для него.

Мы последние, кто подъезжает к дому моих родителей, что означает, что мы паркуемся в конце длинной очереди машины, выезжающие с подъездной дорожки на улицу.

Глаза Гарретта расширяются.

— Сколько, ты сказала, людей будет здесь сегодня вечером?

— Если все придут, то будет? Двадцать семь, двадцать восемь из нас, Хаттонов? Это считая дядю Джо, тетю Кеннеди и их детей, которые не являются кровными родственниками, но это не имеет значения. Кроме того, там могут быть жены, мужья, подруги и парни. Там будет многолюдно.

— Двадцать семь или двадцать… — Он проводит рукой по лицу. — Это много людей.

— Много людей, которые просто потрясающие. — Я веду его по освещенной фонарями дорожке к двери.

— Мы будем тусоваться с Нейтаном и Микой, если тебе так будет удобнее.

Гарретт потирает челюсть, глядя на дом, как будто он может укусить.

— Мы с тобой были не совсем дружелюбны в тот день, когда я встретил этих двоих. Общение с ними может сделать меня менее комфортным.

Это великолепный вечер, с ветерком, который развевает мой сарафан вокруг бедер, и дом моих родителей выглядит величественным и гостеприимным, с плещущимися пальмами впереди и океаном, простирающимся навсегда позади. Первый этаж представляет собой закрытую гостиную на открытом воздухе с баром, бассейном, гидромассажной ванной и лодочным причалом. Две спальни, кухня и гостиная были построены на втором этаже, чтобы минимизировать ущерб от наводнения.

— Ты выросла здесь?

Я качаю головой.

— Когда я была ребенком, у нас был гораздо меньший дом. Они купили это после того, как я отправилась в колледж. Наш старый дом был, я не знаю, удобным? Это подходящее слово? Это не совсем правильно, но это так. В любом случае, сначала мне было грустно, когда они купили этот дом, потому что он больше похож на произведение искусства, чем на дом, и я не могла представить, что он когда-нибудь будет таким же гостеприимным, как тот, в котором я выросла. Но, посмотри, маме и папе удалось…

Гарретт кладет руку мне на плечо.

— Дыши, мой Ангел. Не нужно нервничать.

— Кто я? — Я пищу. — Я спокойна.

— Ты болтаешь, когда нервничаешь.

Я моргаю, удивленная тем, насколько интимным кажется его заявление… и тем, насколько оно мне нравится.

— Я просто… в восторге от дома.

Гарретт опускает руку с понимающей улыбкой.

— Это удивительный дом.

— Так и есть. И теперь, благодаря тебе и всем замечательным вещам, которые мы можем сделать в Блиссе вместе, они смогут сохранить это. — Слова были задуманы как шутка, но они звучат кисло. Я ненавижу то, что мы с Гарреттом встретились из-за бизнеса. Это обесценивает все, что мы сделали.

Чувство рассеивается, когда мы заходим внутрь, вступая в горячий разговор между Натаном и его девушкой.

— Эй! Вот ты где. — Мой кузен выпрямляется и натягивает улыбку, когда видит нас. — Мы уже начинали думать, что мисс Всегда Рано собиралась отказаться от шоу.

— Ты шутишь? И упустить шанс увидеть всю семью в одном месте? — Я быстро обнимаю Натана. — Это Гарретт Купер. Вы встречались раньше…

— О, я помню. Я удивлен, что ты уделяешь ей время после речи, которую она произнесла тебе в баре. — Натан протягивает руку. — Приятно познакомиться, чувак. Это Блоссом, моя девушка. Ее девочки Кэтлин и Карабелл у бассейна.

Черт, Кэтлин и Карабелл. Имена вызывают в воображении образы малышей, которых заставляют участвовать в конкурсах красоты, прежде чем они научатся ходить — именно это и произошло с этими двумя. И, знаешь, это нормально… вроде того. Хотя, если послушать разговоры Блоссом, участие в конкурсе больше связано с ее эго, чем с тем, что девушки получают от этого опыта.

— Рада снова тебя видеть, — говорю я Блоссом, пока Гарретт пожимает ей руку. Она бормочет что-то в ответ и закатывает глаза, пока я поворачиваюсь к своему кузену. — Большое тебе спасибо, что покормил котят, пока меня не было.

— Ты издеваешься надо мной? Это была лучшая часть дня. — Натан поворачивается к Гарретту. — Ты слышал об этом? Кормить котят только потому, что они появились на ее пороге. Она действительно ангел семьи.

Блоссом встает между мужчинами, прежде чем Гарретт успевает ответить.

— Мы были в середине обсуждения, более важного, чем какие-то глупые дикие кошки, — говорит она, затем тащит Натана прочь, все время откусывая ему ухо.

Гаррет фыркает в своем неодобрении.

— Она кажется приятной.

— Это не то слово, которое я бы выбрала, я уверена.

— Ангел! — Мика появляется из ниоткуда и заключает меня в огромные объятия, прежде чем повернуться к Гарретту.

— А друг? — Он криво улыбается мне, указывая большим пальцем в сторону Гарретта. — Ты украла его телефон, верно?

— Я не крала…

— Неважно. — Он со смешком отвергает мое объяснение. — Это история, которую я рассказываю.

— Никто в это не поверит. — Я закатываю глаза. — Я ангел семьи, помнишь?

— Мы оба знаем, что Натан — единственный, кто в это верит. Кроме того, я могу быть очень убедительным, особенно, если этот парень поддержит меня. — Мика протягивает Гарретту руку. — Что ты скажешь? Хочешь рассказать всем, что она украла твой телефон, а потом обругала тебя, когда ты появился, чтобы вернуть его? Я гарантирую это принесет тебе очки в клане Хаттон. Все знают, каково это — встретиться лицом к лицу с нашим Ангелом.

Прежде чем Гарретт успевает ответить, Мика уводит его, втягивая в драку.

Гарретт оглядывается через плечо, широко раскрыв глаза, и произносит одними губами: «Помогите».

Я всплеснула руками, потому что это вышло из-под моего контроля в тот момент, когда он не поправил Мику насчет телефонной путаницы. Мы разговариваем с дядей Эли и тетей Хоуп, прежде чем перейти к бару, где я представляю Гарретта дяде Калебу, тете Мэйзи и их трем девочкам. Мы машем дяде Джо и дяде Колину, погруженным в беседу с тетей Кеннеди и тетей Харлоу.

Гаррет хмурится, наклоняя голову, изучая группу.

— Это что…?

— Колин Уэст? Отмеченный наградами музыкант, который, оказывается, мой дядя? — Мика говорит с огоньком в его глазах. — Это, должно быть, он. Отец Натана. И этот человек прямая причина, по которой Нейт такой, какой он есть. Просто повсюду хорошая энергия. Тебе нужна помощь? Если Натан не сможет, это сделает Колин. — Мика поворачивается ко мне, его карие глаза танцуют так, как они делают, когда ему нужно распространить сплетню. — Кстати, ты его видела? Нейта? У него драма с матерью-одиночкой. Опять.

Я сжимаю челюсть, чтобы удержаться от того, чтобы не изрыгнуть несколько отборных слов.

— Она отгрызала ему ухо когда мы вошли.

— Колин Уэст, — бормочет Гарретт почти с благоговением. — Моя мама любила его, когда я был ребенком.

— Я не знаю, что Натан нашел в этой женщине, — продолжает Мика, понимающе улыбаясь Гарретту. — Он слишком молод, чтобы связывать себя с детьми, особенно когда дети такие… Я не знаю. Кэтлин и Карабелл. Тьфу. Все это оставляет неприятный привкус у меня во рту.

— Как будто ты такой мудрый в вопросах отношений. — Я поворачиваюсь к Гарретту, готовая объяснить, что мой кузен делится своим мнением о свиданиях, но вмешивается Мика.

— Я очень мудр в вопросах взаимоотношений. Я был влюблен, в отличие от других, которые останутся здесь безымянными. — Он тычет пальцем в мою сторону, как будто его точка зрения еще не очевидна. — Айви Коул. Школьная любовь. Человек. Я никогда больше не найду кого-то, похожего на нее. Она была… она была чем-то.

Лицо Мики превращается в то, что мы назвали его лицом Плюща. Это странное сочетание безмятежности и задумчивости. Они были неразлучны в старших классах, пока ни с того ни с сего она не порвала с ним. Отодвинулась.

А Мика? С тех пор он никогда не относился к женщинам по-прежнему.

— Ты ни с кем не встречался со старшей школы? — Гарретт, похоже, не верит в эту историю на одну секунду.

— Я имею в виду, конечно. Я был с женщинами. — Мика потирает рот рукой. — Я всего лишь человек. Но ничто, никто не сравнится с Айви Коул. Она была для меня. — Он смотрит вдаль, его лицо цвета плюща приобретает все большее значение, прежде чем он явно избавляется от мыслей о ней.

Я закатываю глаза, смеюсь и складываю руки на груди.

— Ты так говоришь, как будто ты такой великий романтик, но ты не из тех, кто соблюдает целибат всю свою жизнь…

— Теперь подожди секунду. Я ничего не говорил о соблюдении целибата. — Мика смеется, тыча Гарретта локтем в ребра. — Она ни черта не знает о мужчинах. Для нее все дело в обязательстве и связи.

— Мика!

— Я просто говорю. Она потащила тебя на семейное мероприятие, а вы даже не встречаетесь. Если это не крик приверженности сумасшедшей, то я не знаю, что она делает. — Огонек в глазах моего кузена говорит о том, что он считает себя веселым, но я хочу ударить его по яйцам кунг-фу. Он ловит мой взгляд, замечает мои убийственные намерения и быстро меняет тему. — Я шучу, чувак. Ангел великая шлюха. Никаких обязательств, нигде. Ты полюбишь ее.

— Клянусь Богом, Мика Хаттон, я убью тебя. Нет. Я собираюсь позвонить Айви Коул и рассказать ей, что ты все еще одинок, потому что смотришь только на нее.

— Сделай это. Я вызываю тебя. О, подождите, что это я слышу? Я думаю, что там происходит более интересный разговор. Тудлпип, народ. — Со смехом он бредет к бассейну, где Кэтлин и Карабель кричат друг на друга из-за того, кто первым воспользуется трамплином для прыжков в воду.

— Так это Мика, — говорю я Гарретту, расширяя глаза в ожидании его решения. — Он думает, что он очень веселый.

— Я вижу это. — Гарретт качает головой, наблюдая, как Натан снимает разногласия между девушками Блоссом. Он снова далеко. Эта гигантская стена чего-то опустилась между нами, пока Мика говорил. Это заставляет мое сердце биться быстрее.

— Он пошутил насчет этих обязательств. И эта история со шлюхой. Я не притащил тебя сюда, чтобы заманить в ловушку. — Иисус. Я не могу поверить, что эти слова действительно слетают с моих губ. В какую безумную ситуацию я попала?

— Я знаю, Ангел. Ты так не работаешь.

И все же улыбка Гарретта кажется натянутой, а взгляд отсутствующим. Из любви ко всему святому, я так устала беспокоиться о том, как я отношусь к нему.

Может быть, я действительно сделаю кунг-фу и врежу Мике по яйцам.