Судьба в наследство. 2. Судьба в наследство

Глава 5.

От моих слов девочка растерянно захлопала глазами, явно не понимая, почему мы так ошеломлены. Вот святая простота!

Кое-как справившись с потрясением, я ухватила Агнесс за руку и потащила в комнату, которую сняли на третьем этаже этого же трактира. Девочки поспешили следом, подпихивая ее в спину. Затолкнув девушку первой в помещение, я пропустила сестер, а после, окинув коридор цепким взглядом, захлопнула дверь.

- Ты что здесь делаешь?! - напустилась я на нее, стараясь не срываться на крик. - Ополоумела сюда соваться?! Здесь церковник на церковнике сидит и церковником погоняет!

- Есфирь я...

Но я перебила ее:

- Как ты здесь оказалась?! Тебя же ищут!

Девочка насупилась, и было видно, что она сейчас заплачет. Она не понимала, почему я так ополчилась.

- Фиря да не ори ты на нее! - осадила меня Герта, и обратилась к Агнесс: - Ты зачем сюда приехала? Тебя же специально везли к сподвижникам и там оставили.

Наконец та не выдержала и, рухнув на кровать, разрыдалась в голос. Она плакала и, сбиваясь, пыталась рассказать нам, что она очень обиделась, узнав про наш тайный отъезд. Сквозь ее рев мы разобрали, как она торопилась вслед за нами, боясь не успеть.

- Вы... Вы уехали, бросили меня... Почему-у? В чем я виновата? Зачем вы... Так?!

Юозапа сунула ей в руки кусок чистой тряпицы, потому что девочка вытирала слезы грязным рукавом таперта, оставляя разводы на лице.

- Утрись, успокойся, а потом послушай меня, - сурово начала она. Агнесс всхлипнула еще раз, просморкалась и вопросительно подняла на сестру зареванные глаза. - Тебя никто не бросил, тебя специально там оставили для твоей же безопасности.

- Зачем? - прерывисто вздохнула девочка, пытаясь унять все еще набегающие слезы. - Вы же сказали что все хорошо. Я думала, что весной мы вместе поедим обратно к тете, что все закончилось, и я смогу потом вернуться домой к папе...

- Господи Агнесс! - едва не взвыла я. - Какая же ты наивная! - и подскочив к ней, крепко прижала ее к себе. У меня язык не поворачивался сказать, что ее родителей больше нет; об этом мне сообщил настоятель Лемихарий в нашем последнем разговоре, когда я попросила передать весной вести настоятельнице. Как я могла сообщить ей такое?! - Понимаешь, девочка моя, - начала я, пока она, крепко обняла меня за талию, уткнувшись мне лицом в живот. - Мы не хотели тебе многого говорить, не желали, чтоб ты знала... - и, собравшись с силами, на одном дыхании выпалила: - Твоего отца больше нет, и мамы тоже, - Агнесс вздрогнула и еще сильнее вцепилась в меня. - Тебя ищут. И все очень серьезно. Мы не хотели этого говорить, но у твоей тети большие неприятности. Ты должна была обязательно остаться в монастыре. Понимаешь?

- А вы? - глухо донеслось снизу. - Вы не остались...

- Мы не можем, - я принялась гладить ее по голове, стянув с нее ужасный платок. - У нас приказ и мы должны ехать. Твоя тетя приказала нам кое-что сделать.

- Тогда я с вами, - упрямо прозвучало в ответ.

Отцепив ее от себя, я заглянула ей в лицо.

- Ты что не понимаешь?! Тебя ищут, - я пыталась не сорваться. - Это очень опасно.

- Меня и тогда искали, - угрюмо бросила она. - Не нашли и сейчас не найдут.

- Тебя ищут как боевую сестру, - попыталась объяснить я упрямице. Говорить совсем всю правду я не хотела; вдруг ей потом остаток жизни придется жить с осознанием вины. - Уже известно за кого ты себя выдаешь.

- Тогда давайте вернемся вместе, - предложила она. Меня иногда поражала ее детская упертость, но сейчас она переходила все мыслимые приделы. - Я скажу тете, и она все поймет.

- Нет, - отрезала я твердо. - У нас приказ. Мы едем в Лориль, предварительно возвращая тебя к сподвижникам.

- Я не поеду обратно, а отправляюсь с вами, - девочка поджала губы. - Ваши доводы на меня не действуют.

- Да нас на войну послали, лишь бы никто не знал где ты! - рявкнула Гертруда, не выдержав ослиного упрямства Агнесс. - Серафима на многое пошла, чтобы ее драгоценная племянница была жива и здорова! А ты, заявляясь сюда, подставляешь все под угрозу!

- Тетя не могла такого сделать! - девочка побледнела от слов сестры. - Я не верю...

- А придется! - яда в словах Юозапы хватило бы на десяток кобр. - Ты разве не понимаешь, что Герта тебе сказала? Нас отправили только за тем, чтоб мы никогда не вернулись обратно. Это тебе понятно?!

Агнесс, спала с лица, став белее мела, она переводила взгляд с одной на другую, словно бы искала опровержения словам сестер, но не находила.

- Юза, - одернула ее я. - Зачем ты наговариваешь?! Мы точно не знаем, зачем нас направила туда настоятельница.

- А кто только за столом с похоронной рожей сидел?! Неужели я? Я вам с самого начала твердила, что девочка должна знать правду. А вы? Все тряслись над ней как над цветком. И что в итоге?! Теперь нам ее обратно везти, каким то чудом протаскивая мимо стражников.

Сестра выговаривала нам с Гертой за малодушие, а Агнесс сидела ни жива, ни мертва.

- Ладно, все, покричали и будет, - попыталась остановить я наш бессмысленный ор. - Сейчас нам надо быстренько решить каким образом мы Агнесс мимо братьев на воротах обратно вывезем, - и, обратившись к девочке, уточнила: - Ты как в город-то попала? И вообще как нас умудрилась найти?!

На что она пожала плечами и потерянно стала рассказывать:

- Очень просто. В тот же день, когда я вернулась от Уты в обитель, узнала, что вы уехили. Я сильно расстроилась и побежала к отцу Лемихарию, чтобы он помог мне. С начала он не хотел меня никуда отпускать, говорил что пообещал вам... Но в конце-концов я его уговорила. Мне дали все, что нужно для дороги, и даже братьев в сопровождение. Те почти до деревни проводили, а уже в самой деревне я напросилась в попутчики к одному крестьянину. Привязала своего жеребца к телеге и сидя вместе с ним на сене в город и въехала. Никто меня не проверял.

От этих слов я до хруста сжала пальцы и прошипела в полголоса:

- Вот паскуда! Ведь обещал святоша! Нет же, выпроводил девчонку за нами следом. За себя побоялся!

- А что ты хотела?! - резонно заметила Герта. - Естественно, для настоятеля своя шкура дороже. Но ты тоже хороша! - она перевела взгляд на Агнесс. - Под самым носом проскочила! Хозяина запомнила? - Девочка кивнула. - Нужно спешно найти его и чтобы он, если будет уезжать до закрытия врат, тебя обратно вывез.

Будем надеяться, что никто из братьев не догадывался, что в одежде с чужого плеча, в замурзанном платке на телеге везущей фураж может ехать герцогская дочь.

- Я не... - попыталась сказать Агнесс. Но Юза, перебивая ее, прикрикнула:

- Молчи несчастная! От тебя и так одни проблемы! Сказано поедешь обратно - значит поедешь! Одевай обратно свой платок и пошли искать этого крестьянина.

Если вы читаете данный текст не на СамИздате, значит, его выложили на данном сайте без разрешения автора. Если вы купили данный текст, то знайте - это черновик - неполная альфа-версия, и его можно бесплатно прочесть на странице автора на СамИздате. Любое копирование текстов со страницы без разрешения автора запрещено.

С этими словами Юозапа с самым решительным видом достала свой зимний жакет , и стала натягивать его прямо поверх поддоспешника. Из-за сильных холодов царивших на севере Лукерма мы вынуждены были помимо привычной для нас одежды надевать дополнительные вещи.

- Юза, - начала было я, но сестра глядя на меня весьма недовольно выдала.

- Все! Мне это надоело! Вы сейчас еще три часа воду в ступе толочь будете. Хватит! Я устала слушать ваши вопли. Сейчас отведу ее обратно к тому хозяину, а вы в это время давайте собирайтесь. Потом встречаемся у ворот, - и, обратившись к Агнесс, уточнила: - Как ты там говоришь, называлась эта деревня?

- Айри, - сдавлено ответила девочка.

- Так вот встречаемся у ворот, а потом догоняем в деревне эту курицу и везем обратно к сподвижникам.

- А... - едва ли не шепотом попыталась что-то произнести Агнесс, но сестра ее одернула.

- Все, я сказала! Бегом!

Юозапа справившись с застежками на жакете, накинула поверх плащ и, вздернув девочку на ноги, потащила к выходу.

У-у-у! Как сестру-то понесло! Давненько она не проявляла свою хватку. Юза могла долго терпеть, зудеть и даже говорить гадости, но однажды, когда дело начинало принимать серьезный оборот, она подскакивала с полпинка и, не рассуждая, все решала за всех. Глядя на ее напористые действия, я до сих пор не понимала, как ее еще не сделали старшей сестрой и не дали свою боевую четверку. Такой командир зазря пропадает!

Когда девочка с Юозапой вылетели за дверь я, обернувшись к старшей сестре, сказала:

- Ну что? Собираемся. Накрылся наш вольный день медным тазом.

Герта лишь зло рубанула рукой воздух и, бросив: 'Действительно, надо было сказать все, как есть, а не тихушничать', - принялась торопливо укладывать сумки.

Собираться нам было недолго, вновь распихали по сумкам то немногое, что успели достать с обеда, и уже стали натягивать зимние жакеты, как к нам постучали.

- Да? - поинтересовалась я, осматривая пуговицу - не оторвалась ли? А то когда я последний раз надевала жакет, она болталась на соплях.

Дверь отворилась, и в комнату зашло пятеро одоспешеных братьев из ордена Пустынных Земель, и еще парочка маячила в коридоре.

- Сестры ордена Святой Великомученицы Софии Костелийской, - утвердительно произнес один из братьев - их командир. - К вам есть пара вопросов у Ищущего инквизитора города. Прошу проследовать с нами в магистратуру, - и демонстративно положил руку на рукоять фальшиона.

Я растерялась и не знала, что сказать или сделать, но тут к командиру торопливо подошел один из братьев, находившихся в коридоре и, склонившись, что-то прошептал ему на ухо.

- С вами была еще одна сестра. Где она? - тут же спросил возглавлявший пустынников брат.

- Фураж закупать пошла, - наконец-то сориентировалась я. - Я как командир боевой четверки прошу ответить мне - в чем собственно дело.

- Вам в магистрате ответят, - оборвал меня брат и поторопил: - На выход. Поживее.

- Тогда позвольте нам одеться, как полагается, - тут же нашлась Гертруда. - Мы же не можем в таком виде. Нам по уставу не положено.

Командир кинул подозрительный взгляд на сестру и разрешил:

- Одевайтесь, - однако не сдвинулся с места.

- Но не при вас же! - деланно возмутилась я. Нам просто жизненно необходимо было остаться хоть пару минут одним. - Неужели вы откажите сестрам по Вере в уважении, а так же соблюдении уставных правил?

Брат поиграл желваками в недолгом раздумье и согласился:

- Хорошо, но быстро.

Едва за пустынниками закрылась дверь, я метнулась к окну; будь благословенна теснота города, из-за которой под окнами более высоких зданий, начинались крыши более низких.

- Давай, живо! - прошипела я Герте, распахивая створки окна.

- Куда?! Сумки! - так же шепотом возмутилась она, но подтащила наши баулы к окну. - С ними не побегаешь!

- Я увожу, ты прячешься, - пояснила я свою идею. - Ждешь Юзу и уходишь тихо. Я же громко потяну всех за собой.

- Может я? - предложила сестра, уже скидывая первую сумку на крышу пристройки.

Мотнув головой, я бросила:

- Я легче и Пятый быстрее, - и дернув рукой горловину, сорвала с шеи шнурок с проездной биркой. - Пластину держи, поедите тихо и нормально!

- Ага. Кольчужку?

- Долго!

- Жакет сверху и щит на спину, - тут же предложила она. - И мой возьми, он прочнее.

Натянув на голову подшлемник, я только кивнула и принялась застегивать через пуговицу толстый жакет, а после, подхватив с пола ее щит, закинула за спину вверх ногами, чтобы не рассадить острым концом спину жеребцу и застегнула ремень через грудь. Пока я возилась с приготовлениями, Гертруда успела поскидывать вниз переметные сумки и стала вылезать сама.

- Живее! - поторопила я ее, натягивая перчатки и цепляя на пояс отложенный в сторону фальшион. Едва сестра спрыгнула вниз, полезла следом.

Соломенная крыша прогибалась под нашим весом и при неудачном шаге грозила обрушиться, но было не до того.

- Прячься, где хочешь, только не внизу! - бросила я и перепрыгнула на навес, прикрывающий поленницу, во внутреннем дворе трактира.

- Встречаемся где, - услышала я сдавленный вскрик напоследок.

- В Айри, - ответила я, и чуть осмотрелась.

С высоты поленицы через забор мне было видно, что двое братьев с гвизармами стояли на улице у входа в трактир. 'Твою мать! Как плохо! Хоть бы Пятого не попортили', - мелькнуло у меня в голове и я спрыгнула вниз. Судя по звукам, сестра все еще оставалась на верху, но усилено пыталась попасть куда-то прямо через соломенную крышу. Бог ей в помощь!

Тут раздался крик: 'Стоять! Она внизу во дворе!', - это кто-то из братьев высунулся из окна нашей комнаты и принялся руководить остальными. А зараза! Теперь не успею. Придется без седла!

Ломанувшись в конюшню, я распахнула двери настежь и, выведя жеребца из стойла, вылетела во двор.

- Ворота держи! - надрывался крикун из окна.

Но поздно, один из братьев стоящих у входа уже распахнул створку, чтобы зайти внутрь и тут же получил шипастым копытом в грудь. Я на Пятом вылетела на заснеженную улицу. Оставшийся у входа в трактир брат попытался достать жеребца по ногам двухъяродовой гвизармой, но мы были уже вне его досягаемости. Тут из двери на улицу высыпали остальные, и в спину мне ударило - у кого-то из братьев был лук или арбалет. Только бы не в коня! А мне по хрен, если не в упор, то щит сдюжит.

Поднялся шум, кто-то куда-то побежал, закричали... Я рискнула оглянуться - один из братьев целился в меня из лука. Саданув Пятого в бок, я вовремя вильнула, а потом и вовсе повернула на другую улицу. Следовало немного помотаться по городу, создав как можно большую шумиху и сутолоку, однако затягивать тоже не стоило - перекроют выезды из города, и конец всему. Надо подгадать так, чтобы решетку не успели опустить, но неразбериха получилась уже порядочная.

Шипастые подковы не давали коню проскальзывать на обледенелой мостовой, и я как птица летела вперед. Так теперь поворот направо, а то раньше срока окажусь у ворот ... Налево. Ах ты ж! В спину вновь ударило. Похоже, братья догоняют меня через узкие улочки. Ну что пошумим?!

- Пожар! Город горит! - заорала я во всю мощь легких. - Наемники! Пожар!

Сначала народ оторопел, а потом все сильнее и сильнее заволновался, повалил на улицы, я же летела дальше и кричала.

В тесном городе сильнее пожара боятся разве что чуму. Знаю, что нельзя так поступать, но... Сильно жить охота!

И поэтому...

- Пожа-а-ар! Гори-и-им! Нае-ё-омники!

Прошло еще пяток минут сумасшедшей скачки, народ запрудил улицы, с беспокойством озираясь по сторонам. Стало не протолкнуться. Еще чуть-чуть и я сама уже не выберусь из города. Пора!

Кое-как развернув Пятого, я направила его к воротам, через которые мы въезжали в город. Теперь самое опасное - предмостные укрепления и воротная башня. Ох, спаси-помоги Святая заступница София! На тебя одну уповаю! Будь милостива к дочери твоей!

Копыта дробно застучали по укатанному снегу главной улицы; я ударила пятками жеребца, заставляя его пуститься в галоп. Плевать на опасность! Или успею, или все равно уже мертва! Внутренние ворота все ближе... Ну?! Братья увидев меня засуетились... Поздно! Я уже пролетела их! Дальше!.. И тут Пятый, взвизгнув, понес! Теперь все, только держись! Грохот подков по каменному желобу соединяющему барбакан и крепостные стены... Внутренние ворота барбакана... Братья с копьями и гвизармами!..

Оборони София!..

Мимо! Еще чуть... Решетка пошла вниз. Не успеваю?! Распластавшись на шее жеребца, я пролетела под заостренными прутьями... Еще удар в щит на спине, другой... Но я уже далеко, не пробьют... Пологая насыпь после рва... Заснеженное поле... А теперь поворот и... Я огляделась по сторонам: ну что по направлению к Хейгазегу?

И мы помчались...

Через четверть часа я потихоньку начала сдерживать Пятого, иначе загоню. Мальчик и так в пене, да и я уже зад практически не чувствовала. Ох, как тяжко с непривычки-то без седла скакать! Спину чуть саднило; неужели все же достали? А потом!

Еще чуть спустя, кое-как сдержав его, заставила перейти на шаг и тут же поняла, конь прихрамывает. Ой мать! Оглянувшись, я увидела, что в крупе торчит стрела. Сволочи! Животина-то в чем виновата?!

Остановив его, я постаралась осторожно сползти, и тут же зашипела от боли - спину нестерпимо защипало. Все же достали. Я кое-как слезла наземь и отстегнула щит. Ух, мама родная! Хорошо, что Гертин взяла, мой бы не выдержал! Я увидела, что трехгранные наконечники, пробив дерево, торчат изнутри, однако ни один так и не воткнулся в меня. Они лишь рассадили кожу, прорвав толстый жакет и стегач. Ладно, это ерунда, а вот с Пятым... Я осторожно ухватив жеребца за чембур , повела его к видневшимся невдалеке деревьям. И плевать, что сейчас погоню вышлют, пусть сначала сориентируются в городской толчее!

Добравшись до них, я привязала за повод жеребца к дереву, и, молясь, чтоб недоуздок выдержал и Пятый от боли не порвал его, я стала осматривать место ранения. Стрела вошла прямо, но не очень глубоко - не больше чем на ширину ладони, рана была небольшая - били противокольчужными. Уже хорошо. Так теперь оставалось извлечь стрелу, только бы наконечник в мышце не остался.

Расстегнув одежду, я вытащила подол камизы и срезала кусок фальшионом, затем, сложив его, намочила растопленным в ладошках снегом. А потом, зачерпнув полную горсть, прижала к ране на крупе. Жеребец тревожно всхрапнул, но я постаралась успокоить его, похлопав по пояснице.

- Тише малыш, тише. Все будет хорошо.

Когда из-под ладони по боку потекли первые розоватые струйки, я зачерпнула новую горсть снега и снова прижала к ране. Я сделала так раз пять, чтоб место вокруг стрелы замерзло, и коню не было так больно. Своих пальцев на левой руке я тоже не чувствовала, но это ерунда... Главное Пятый.

Ухватив за древко как можно ближе к ране, я потащила не резко, но устойчиво. Жеребец забеспокоился, но я продолжала тянуть. Кровь темной струйкой потекла по шкуре, стрела пошла. Стараясь не поддаваться и не дернуть в сторону из-за рывков коня, который косил на меня карим глазом и нервно всхрапывал, я сумела-таки извлечь стрелу вместе с наконечником. Кровь хлынула обильнее, и я стала вытирать ее заранее подготовленной тканью; не хватало еще, чтоб потом круп у жеребца воспалился из-за какой-нибудь попавшей в рану гадости. Не дай Бог охромеет и все, пиши - пропало! Нам кони здоровые нужны. Мало того, что девчонку обратно везти, так и потом в прочие города не след соваться. Ведь если церковники взялись за дело, то обязательно доведут его до конца.

Продолжая вытирать кровь, я окинула окрестности тревожным взглядом: не видно ли кого. Но нет, на горизонте пока было все чисто, правда небо потихоньку затягивало с севера. Неужели будет снег? Ой как плохо... Мне еще эту деревеньку разыскивать надо! Я без нормальной одежды, Пятый устал, разгорячен и простыть может...

Сняв жакет, я обтерла жеребца внешней стороной куртки, а потом и вовсе накинула ему на спину. Ничего, я-то холод как-нибудь вытерплю, а вот если жеребца потеряю - плохо дело! Да и жакет все равно теперь только на выброс - конский пот едкий и не выстирывается.

За это время кровь перестала течь и свернулась бурой коркой на шкуре. Хорошо. Я обломала древки стрел, застрявших в щите, некоторые наконечники вынула, а другие так оставила - после вытащу, и закинула его на плечо. Потом подхватила жеребца за чембур и, стараясь несильно бередить рану, повела в поводу к лесочку, что виднелся неподалеку. Если будет погоня, нечего на открытом месте маячить, да и небо мне все больше не нравилось.

Тучи быстро закрыли небосвод, началась метель. Ветер задул с силой, густо повалил снег. Все стало затягивать белесой мглой, в которой и направление-то трудно было разобрать.

Эх, вот же пропадь! Похоже, за сегодня я не успею добраться до этой пресловутой деревеньки. Точно заблужусь в таком буране. Неужели в лесу придется пережидать? Померзнем же на хрен!

Я брела по бедро в снегу вдоль опушки леса, который поначалу показался небольшим, но потом раскинулся во всю ширь, и насколько хватало глаз, виднелась темно-зеленая стена вековых сосен.

Господи, да где ж может быть эта деревня?! Куда мне идти? Беспокойство за девочек начало одолевать с новой силой. Надеюсь, они смогли выбраться из города. Нежели я сглупила, устроив только легкую панику среди горожан? Похоже сглупила... Но что было делать?! Вместе мы точно не прорвались, а вот поодиночке... Ну Агнесс, мать ее! Подсуропила нам, так подсуропила! Вывалилась, откуда не ждали! Правы были девочки: мне с самого начала следовало ей все рассказать, а не держать в уютном неведении... Хотя она же почти ребенок, чем она заслужила такую жизнь?.. А-а! Никто такую жизнь не заслужил! Я тоже малявкой горе потери хлебнула и сдюжила, а она постарше меня будет. Пережила бы! Мне ж никто сопли не вытирал, не опекал; как сбежала в орден, так и кончилось детство. В нашем монастыре порядок суровый, не хуже чем в мужском. Неженок не любят. Робость, нерешительность и безволие вытравливают с малых ногтей, ибо в бою нет места малодушным сестрам. Такие пусть дворы подметают, да на полях за сервами приглядывают. Хотя не скажу, что я презираю их или считаю трусихами, но просто кто хочет в бой своего добьются, а ежели нет, то другую работу по душе найдут. Жаль только что все больше и больше девушек стремятся быть просто сестрами, а вот боевыми все меньше. Времена что ли более спокойные пошли, или нравы изменились? Не знаю. Да и не ко времени эти размышления, сейчас бы думать, как до деревни этой дурной добраться, в какой стороне ее искать... То ли за лесом, то ли чуть правее подать? А может совсем в сторону?! О Господи!

Когда мы в Бертрой ехали, то проезжали какую-то деревеньку. Может она? Тогда надо вправо забирать. А если там боевые братья? Кабы знатье...

Когда стемнело, и метель вовсю бушевала на дворе, мы наконец-то добрались до какой-то околицы. Пятый основательно прихрамывал, а я замерзла до зубовного стука и уже не чувствовала ног, переставляя их только силой воли. Пройдя вдоль заборов, выбралась на главную улицу, и, приметив справное подворье, принялась стучать в ворота; в ответ залаяли дворовые собаки, но так никто и не вышел.

Мне долго не хотели открывать, и пришлось настойчиво колотить около четверти часа, прежде чем с той стороны раздалось:

- Чего надо?! Проваливай!

- Прошу именем Церкви и человеческим милосердием, пустите одинокую сестру в дом, - с трудом размыкая губы, ответила я.

За воротами хмыкнули, потом пошептались и наконец-то распахнули створку. Ко мне вышел здоровый мужик с топором в правой руке и парень чуть помоложе с вилами на перевес.

- Ох, итить твою! - выдохнул старший и отступил в сторону. - Входи живее!

Поблагодарив кивком я потянула Пятого во двор, жеребец устало всхрапнул почуяв жилье.

- Коня бы в тепло, - онемевшими губами попросила я. - Очень важно...

- Еще бы, - не то хмыкнул, не то всерьез бросил молодой и, ухватив Пятого за чембур, повел куда-то в дворовые постройки, а старший потащил меня в сторону едва светящихся оконец.

Первым делом меня усадили к очагу, чтобы я потихоньку оттаивала. Сердобольная хозяйка сунула мне в руки кусок хлеба и кружку с чем-то горячим. Отпив, я поняла, что она расщедрилась налив мне горячего молока с медом и маслом.

- Деревня как называется? - первое, что спросила я, когда более или менее смогла соображать.

- Айри, - раздалось в ответ.

Ко мне подошел старший мужчина, а тот, что помоложе маячил в стороне. Чуть спрятавшись за него, стояла молодуха с большим животом, а хозяйка суетилась возле огня.

- Ты как тут оказалась? Одна, да еще безодежная и почти безоружная... В дороге случилось что?

Я кивнула, а потом сказала только одно слово:

- Наемники.

Тут кашлянул молодой и, подойдя ближе, с сомнением произнес:

- И конь с чембуром и недоуздком?

И откуда ты такой умный на мою голову взялся? Намекаешь, что я его незаседланного свела или еще что?

- Наемники, - с претвердом произнесла я. - А завтра поутру уеду. Больше вам знать не надо. Конь мой как?

- Отдыхает, - пояснил молодой, рассматривая меня внимательно. - Хороший конь, выносливый. К утру оправится.

Я тоже кинула на него внимательный взгляд, потом перевела на брюхатую молодуху.

- Вот завтра по утру и уеду, - и вновь посмотрела на него. Мужчина явно довольный скрылся за занавеской, что перегораживала половину избы.

А молодой-то явно смышленый и жизнью битый, может наученный где? Хотя будь тут на границе ненаученным, с жизнью махом распрощаешься.

Вскоре мне была вынесена большая овчина, кусок войлока и указано место на полу возле очага. Не заставляя хозяев долго ждать, я доела хлеб, выпила молоко, а потом улеглась на терпко пахнущую овчину и укрылась войлоком. Чуть повозившись под ним, отцепила с пояса фальшион, и, положив рукоять под ладонь, мгновенно провалилась в сон.

Проснулась я рывком - кто-то из домочадцев поднялся. Приоткрыв один глаз, я увидела, как хозяйка натянула поверх домашнего котарди еще одно, а потом, накинув на голову шаль, вышла в сени. Что ж пора вставать, день начался. Неловко повернувшись, я едва не зашипела от саднящей боли в спине. Ай! Вчера я не посмотрела что у меня там. Похоже, корочка, что еще вчера присохла сдернулась и теперь царапины от наконечников стрел вновь закровили. Ладно, ерунда...Сейчас главное выяснить здесь ли девочки, а то хозяева не горят желанием дольше положенного привечать девицу неизвестно откуда сбежавшую. Придется прямо у них поинтересоваться, не приезжали ли вчера сестры, иначе начни я сама расспросы по деревне, намозолю глаза ее жителям и вызову ненужные подозрения. А здесь на границе порядки простые: махом оглоблей по голове отоварят и запрут в погребе, до приезда боевых братьев.

Следом за хозяйкой встал старший мужчина, он громко зевнул, потянулся до хруста и, удовлетворенно крякнув, вышел из избы. Так, ну что, пора и мне честь знать?

Я откинула войлок, поднялась и прицепила на пояс фальшион. Тут же из-за занавеси показался молодой мужчина и, окинув меня внимательным взглядом, зачерпнул из ведерка ковш воды.

Ну что ж у него и спрошу.

- Вчера в деревню две сестры не приезжали?

Молодой тем временем пил воду, пристально глядя на меня поверх ковша.

Что ж ты на меня так зараза пялишься? Или слишком любопытный иль случилось чего?.. Неужели девочки... Братья... Рука невольно потянулась к рукояти, но я волевым усилием удержала ее на месте.

- Не видел, - наконец выдал он. - Может, приезжали, а может и нет. Вчера ж метель была.

- Ясно, - сухо ответила я. Мужчина все больше мне не нравился и начинал вызывать беспокойство. Слишком цепкий взгляд, нежелание отвечать... Кто ж ты? Просто бывший туркополь или? На туркополя он не похож, молод из дружины уходить... Ополченец? - Тогда я пойду.

- А точно две? - остановил он меня вопросом.

- Так все-таки было? - сейчас так я тебе и ответила подробно. Паря чего ты темнишь?!

- Нет, я не видел, - с небольшой ехидцей выдал он. - Но может их стоит подождать?

Та-ак!

Кинув выразительный взгляд на занавеску, что скрывала все еще спящую молодуху, я с металлом в голосе произнесла:

- Не стоит, - молодой напрягся, а потом чуть кивнул, как бы соглашаясь.

Молодец мальчик, не лезь в церковные дела.

- Мне коня вывести? - уточнил он.

Я молча кивнула и указала рукой на дверь, как бы приглашая идти его первым. Было видно, как напряглась спина, когда он пошел впереди меня. Возле двери, подхватив с пола щит - даже не помню, как его тут ставила - я двинулась следом.

Светало. На улице было морозно. Тут же из скотника мне был выведен Пятый, он приветствовал меня радостным ржанием. Осмотрев круп, я убедилась, что с конем все в порядке. Молодой мужчина подал мне жакет, поблагодарив его кивком, я, невзирая на нестерпимо-резкий запах конского пота, надела его, а потом, оттолкнувшись от земли, запрыгнула на спину жеребцу.

- Трактир или харчевня здесь есть? - напоследок поинтересовалась я, дожидаясь, пока он откроет створку на воротах.

- Нет, - тут же раздалось в ответ.

Тогда я, ударив пятками коня, выехала на улицу.

Да-а. Милая деревенька, приветливые жители... Ладно, где ж мне девочек-то искать? Проехать из конца в конец? Ну с Божьей помощью!

Деревня была большая и богатая, сплошь справные заборы, рубленые дома с каменными очагами, где не топилось по-черному. Крепкие ухватистые мужики, с цепким взглядом... Вот она жизнь в приграничных областях. Правда крайние домишки были поплоше - более низкие, и забор окружавший их тоже пониже, некоторые даже без каменных труб, лишь отверстия в центре крыши из которых уже вовсю вился дымок. При огляде подворий с улицы, дома, где могли бы остановиться сестры, я не обнаружила. Неужели придется в каждый стучать? Или сразу к старосте направиться? А ну как попытаются задержать до прибытия братьев? Не затевать же рубку с простым людом...

Углядев стоящий на отшибе немного кособокий дом, я направила к нему Пятого, решив потолковать с его хозяином или хозяйкой. Раз его построили в стороне от прочих, значит, живущие в нем не очень-то с деревней знаются и, следовательно, можно будет напроситься к ним на недолгий постой без особого риска получить по голове.

Дверь мне отворила дородная тетка в коричневом котарди, овчинной безрукавке поверх него и черном чепце.

- На пол денька остановиться у вас позволите? - спросила я, не слезая с жеребца.

Тетка фыркнула, а после милостиво кивнула, словно высокородная маркиза.

- Коня сама поставишь, - низким голосом ответила она, и, не оглядываясь, пошла к дому.

Спешившись, я прошла через калитку, и открыв створку завела Пятого вовнутрь. Во дворе были длинный сарай, из которого доносилось блеяние коз, поленница, а так же коновязь и пустые ясли. Окинув глазами все вокруг, я увидела, как из низенькой неплотно прикрытой дверцы торчит пук сена. Привязав жеребца и наложив ему полную кормушку, я сняла свой многострадальный жакет и набросила ему на спину как попону, соединив завязками рукава на груди. Надеюсь, этого хватит - Пятый не замерзнет. И только потом прошла в дом.

Входная дверь была низкая, и чтоб зайти, мне пришлось согнуться едва ли не пополам. Внутри было сумрачно: маленькое окошко, затянутое бычьим пузырем практически не пропускало свет, а масляная плошка на столе не спасала положения. Сильно пахло сухими травами, особенно укропом и ромашкой, а так же сосновой хвоей. Хозяйка стояла у очага и, повернув на крюке котелок от огня, что-то помешивала длинной деревянной ложкой.

Я в нерешительности замерла у порога.

- Проходи, чего стоишь? - грубовато бросила мне тетка. - Погоди чуток, сейчас микстуру доварю и все.

'Ведьма?!' - мелькнуло у меня в голове.

- Травница я местная и повитуха, - сказала она, словно бы прочтя мои мысли. - И не дивись так. У каждого, кто первый раз входит, эти раздумья на лице написаны. А микстуру варю для дочки кузнеца от грудного кашля с сушеной малиной, фиалкой трехцветной, чабрецом, корнем солодки, сосновой хвоей, потом все бортным медом сдобрю, а не лягушками и мышами, как некоторые болтают. Присядь к столу, я скоро.

Поставив щит у стены, а потом осторожно опустившись на краешек колченогого табурета, я принялась терпеливо ждать. Да уж. У нас в центральных областях союза травниц днем с огнем не найдешь, поскольку такие женщины очень хорошо за ведьм сходят. Травным ремеслом у нас аптекари занимаются, с разрешения и благословления Единой Церкви, а людей лечат специальные лекари и медикусы, которые долго учатся в университете на факультосах по специальностям - костоправы, камнесечцы, очные, кильные... Здесь же на границе когда ни одного приличного лекаря на сто миль сыскать невозможно, только травницы и выручают.

Но вот женщина сняла котелок с крюка и отставила в сторону.

- Зачем тебе нужно пол дня у меня сидеть? - поинтересовалась она, присаживаясь напротив меня с другой стороны стола.

- Мне сестер дождаться надо, - пояснила я. - Кстати вера в деревню боевые сестры не заезжали?

- Как же. Заезжали, - сразу ответила она. - Одну я даже пользовала.

От этих слов душа моя вспорхнула, а потом рухнула в желудок холодным камнем.

- Что с ней стряслось?! - в волнении я едва ли не подскочила с табурета.

- Ничего. Не прыгай ты так, - махнула рукой тетка. - Я вот сейчас к старосте, так со мной пойдешь. Они как раз у него остановились, вот и посмотришь.

Я чуть задумалась.

- А вы можете их сюда к вам позвать? - осторожно попросила я.

- Что не хочешь, чтоб вместе вас видели? - хитро прищурилась травница. - Беглая что ли?

- Нет, - качнула я головой, - Не беглая, все гораздо сложнее. Просто чем меньше нас будут видеть вместе, тем лучше. Тут не моя тайна, но...

- Я поняла, - оборвала меня тетка. - Мне чужих знаний не надо. Раз таитесь, то дело ваше. Только учтите, скорее всего, кто-нибудь деревенский уже в магистратуру побег. С этим у нас осторожно - граница, сама понимать должна.

Я кивнула. Еще бы. На меня тот молодой вон как пялился, с него точно станется куда надо доложить. Эх, никогда я прежде от своих же церковников не бегала! Ну Агнесс!..

- Вы самой высокой сестре скажите, что у вас их Пятый ждет. Они все поймут и пойдут с вами, - предложила я.

Травница кивнула, и, поднявшись из-за стола, бросила: 'Чего тянуть', - и начала собирать корзинку.

Туда она положила чистые тряпицы, горшочек с плотно притертой крышечкой, кулек с чем-то. А потом накинула на голову длиннющую шаль, закрывающую ее до талии.

- Ты меня здесь дождись, - начала она, закалывая шаль под горлом длинной железной булавкой. - Только по полкам у меня не лазь и ничего в рот не тяни, а то мало ли хлебнешь чего, потом до ветру три дня бегать будешь.

Я чуть слышно хмыкнула, припоминая старые бородатые истории про слабительное. А хозяйка, удовлетворившись моим незатейливым ответом, открыла дверь и вышла вон.

Посидев чуток, я решила посмотреть, что же с моей спиной. Сняла подшлемник и поддоспешник, потом стянула камизу. Одна сторона была вся с небольшими прорехами и изгваздана бурыми пятнами. Да, располосовали мне спину, будто кошки драли. Осторожно пошевелила плечами, кожу саднило и тянуло - неприятно, но терпеть можно. Ладно, все одно других вариантов нет...

Натянув обратно свои вещи, я села обратно на табурет у стола и, положив голову на скрещенные руки, провалилась в чуткий сон.

Заслышав скрип, я подорвалась и ухватилась за клинок, но потом узнала знакомые голоса сестер. Первой в дом шагнула, конечно же, Гертруда. Увидев меня встрепанную, но вполне живую она распахнула свои объятья и осторожно стиснула меня правой рукой, а вот левую поберегла. Следом зашла Юза и тоже попыталась обнять меня, но, дернув носом, заявила:

- От тебя конем разит немилосердно, - и только хлопнула по плечу.

А вот третьей зашла Агнесс. Я сперва глазам своим не поверила, но девочка была в одеждах боевой сестры. Она, как и полагалось по уставу, подошла ко мне и, взяв за плечи, прижалась к щеке щекой: сначала к левой, а потом к правой. Правда, для этого официального приветствия мне пришлось нагнуться к ней.

- Вы тут потолкуйте без меня, - обратилась к нам травница. - А мне надо к кузнецу варево мое отнести. Только смотрите не долго, а то зять старого Отто уже на мерине в город подался.

Она сноровистыми движениями перелила содержимое котелка в горшочек, и, поставив его в корзинку, вновь ушла.

- Девочки вы как? - первое что спросила я, когда хозяйка закрыла за собой дверь. - Все целые? А то травница мне сказала...

- Да меня немного рубанули, - тут же ответила старшая сестра, указывая на левую руку. - Но не сильно, до Лориля думаю, заживет. Сама-то как?

- Пара царапин, - отмахнулась я. - Только Герта твой щит, - я указала на него. - Короче он теперь немного дырявый.

Юозапа задумчиво стала рассматривать повреждения.

- А ты сама, точно все в порядке?

- Говорю, только поцарапало, - отмахнулась я. - Раз все более или менее, давайте собираться, повезем Агнесс обратно, дорога каждая минута. Сами ведь слышали, что кто-то из деревенских в магистрат чёхнул.

- Никуда мы ее не повезем, - отрезала Герта хмуро. - Разве только что с собой, - я изумленно вскинулась и готова была уже разразиться протестом, как сестра оборвала меня. - Я сейчас все расскажу, и тебе станет ясно. У-у! - тут она погрозила девочке пудовым кулаком. - Стукнуть бы тебя хорошенько за такие дела, чтоб впредь неповадно было!

Та виновато втянула голову в плечи и чуть отошла в сторону. Такое начало мне не понравилось.

Юозапа переставила, длинную лавку от стены к столу и девочки уселись. Агнесс, немного поколебавшись, осторожно опустилась с краюшку.

- Пока ты с крыш сигала и на жеребце своем от братьев улепетывала, я с той стороны, что от окна невидно в крыше дыру сделала и со всеми сумками ненадолго затаилась под коньком, раскорячившись точно белка на дереве. Потом когда большинство братьев за тобой припустили, а прочие оставшиеся чуть успокоились, я осторожно спустилась и пошла лошадей оседлывать, - начала рассказ Гертруда. - Правда, мне немного перед этим помахать пришлось...

- Помахать ей пришлось, - чуть сварливо прервала ее Юза. - Скажи лучше, что я вовремя подоспела. На тебя четверо братьев наседали вовсю, и если бы я не сцепилась с ними, они бы тебя уделали. Нет чтобы сначала одного по-тихому уложить, затем другого, а уже потом за фальшион хвататься.

- И как я это сделать была должна? - вскинула брови Герта. - Выстрел из твоего арбалета я могла сделать только один, вот я его и сделала, а оставшиеся братья сразу за мечи. У одного между прочим гвизарма была. Я и так скакала, как коза по кочкам, чтобы мне ноги не подсекли... Ладно не важно, кто кого порубил, Слава Богу, что мы живые остались. Но главное другое - пока я, ожидая подходящего момента, за дверью этого сарая стояла, слышала, как тот крестьяние, что нашу дурынду в город привез, - тут старшая сестра кинула еще один грозный взгляд на Агнесс. - Братьям рассказывал, что с самого начала заподозрил - она не за ту себя выдает. Говорил, что не может быть у такой замухрышки столь справного коня и доброго седла. Благо, что он ее конокрадкой посчитал, и после того как в город привез, проследил, куда она подалась, а сам к братьям побег. Так нас и нашли. Ну а после того как мы от братьев сбежали и что в городе натворили... В общем никуда мы теперь ее не везем, а едем все вместе.

- Погоди, не поняла, - остановила я сестру. - Почему никуда не везем? Зачем нам всем вместе ехать? Никто не знает, что до этого Агнесс у сподвижников была.

- В том то и дело что знают, - неожиданно рявкнула Юза. - Она же в одеждах гугритов была...

- Усколлинен, - поправила я ее.

- Да не важно, - отмахнулась от моих слов та и, обратившись к Герте, потребовала. - Ты ей давай расскажи, что мне поведала. Слово в слово.

Гертруда скривилась, словно стакан уксуса хлебнула, но послушно продолжила:

- Братья сочли, что девочка из усколлинен, раз на ней их традиционная одежда. Их командир пока я пряталась, направил помощника в магистрат, чтоб десяток другой братьев в тот же день в обитель к сподвижникам направились. Мол, к настоятелю заглянуть, а то варвары вновь от рук отбились; вон одна шалава из гугритов коня уперла. А потом какой-то гад вспомнил про розыскные листы и предположил, что из нас троих одна может быть беглой сестрой, иначе бы мы итак из окошка не сигали. Пока они разглагольствовали, вроде как сидя в засаде и ожидая когда мы за конями явимся, в городе началась паника. То ли дом загорелся, то ли еще что, но в общем под эту суматоху мы и улизнули из Бертроя. Нам еще повезло, что братья, которые нас караулили, не успели ни с кем своими соображениями поделиться. Хотя теперь-то точно успели. Я ж их не всех насмерть положила: так двоих то ли ранила, то ли просто вырубила.

- Ге-ерта, - протянула я, хватаясь за голову. - Что ж ты так опростоволосилась?!

- Знаешь, мне не до того было. Нам следовало под шумок улепетывать, а не недобитков выискивать. Да и мне как-то раньше братьев по Вере резать не приходилось. Я все других больше укладывала: бандитов там или наемников. И что, теперь об этом сожалеть?! Без толку! Самое главное, что теперь мы Агнесс на другой конец Союза с собой попрем.

После этих слов я тоже очень нехорошо посмотрела на девочку. Вот уж точно удружила! Мало нам проблем в пути было, так еще и она добавила! Не было у нас бед с инквизицией, так теперь будут. Из-за нее сестры как минимум четырех братьев положили, двоих ранили, а такое просто так нам не спустят. А еще, не приведи Всевышний, за нами могут погоню устроить, если братья посчитают, что одна из сестер разыскиваемая. Хотя среди нас как раз теперь есть. ...!

Правы были сестры, ох правы! Надо было ей все с самого начала рассказать, а не миндальничать как с сахарной куклой!

Ладно, теперь хоть ругай себя, хоть не ругай - поправить уже ничего нельзя.

- Только как мы поедем, я ума не приложу, - продолжила Герта. - У нас в подорожой записано три сестры, а нас четыре. Как мы это объяснять при пересечении границ будем?

- У меня старая пластинка осталась, - напомнила я девочкам. - У меня же ее никто не забирал.

- Ну и чем она нам поможет? - удивилась старшая сестра. - На ней же ведь старый маршрут записан, а нам в Лориль надо, это совершенно другая сторона.

- На той пластине вообще ничего не записано, кроме того, что мы четыре сестры и едим по делам ордена, - пояснила я. - А вот куда и когда... Это уже на наше усмотрение. Так что до прибытия в монастырь к элиониткам мы будем пользоваться старой проездной биркой, а вот их настоятельнице подпихнем новую. Другое дело, что въезд во все города и госпиталя нам теперь точно заказан. Если раньше мы только одних варфоломейцев опасались, то теперь вообще всех церковников. Я даже не знаю какими тропами к побережью придется пробираться.

- Какими, никакими, а все наши будут, - подвила итог всему разговору Юозапа. - Сейчас нам бы быстренько провианта раздобыть и убираться отсюда как можно дальше. А то действительно, не ровен час, половина магистрата сюда прискачет и поймает нас всех тепленькими.

Мы поднялись и начали собираться. Девочки отдали мне мои сумки, и я тут же стала натягивать на себя дополнительные теплые вещи. Раз мой жакет пропал безвозвратно, а в одном стегаче мне будет холодно, я натянула под него запасную камизу, потом отданную мне в обители сподвижников котту , а уже на нее кольчужку, на всякий случай, чтобы мне бок не пропороли. Девочки тоже одевались основательно, ведь сегодняшнюю ночь нам придется провести под открытым небом. А на улице не месяц май, и даже не март. По ночам морозы ударяли так, что мы готовы были залезть в пылающий костер, лишь бы согреться. Под жакеты, как и я под поддоспешник, сестры точно также натянули свои кольчуги, а уже поверх всего уставные сюркоты и плащи.

Мы уже почти были готовы к выходу, как наша красавица робко подала голос:

- Сестры, а может быть мне стоит здесь остаться? У вас из-за меня столько неприятностей. Наверное мне лучше сдаться.

- С дуба рухнула?! - невольно вырвалось у меня, когда я услышала бредовое предложение. - Жить надоело?!

Девочки тоже замерли на пару мгновений, а потом Юозапа сквозь зубы прошипела:

- Еще раз такое услышу, лично тебе дыбу устрою, не дожидаясь инквизиторов! Поняла?! И кожу клоками по спине спущу! Мало тебя в тот раз пороли?! Добавить для закрепления?!

Агнесс передернуло от страха, и она, опустив глаза в пол, замерла, где сидела. Гертруда швырнула ей тот самый замурзанный таперт, в котором она появилась в Бертрое, скупо бросила: 'Одевай поверх, живо!', - и затянув свою сумку, вышла за дверь.

Во дворе у коновязи стояли наши шестеро лошадей. Мы с сестрами уже прицепили большинство переметных баулов, как калитка отворилась и в нее запыхавшись, влетела травница.

- Вы еще здесь?! - рявкнула она на нас, начав распахивать створки ворот. - А ну живо отсюда! Мне только неприятностей с Церковниками не хватало! Это, поди, по ваши души те два десятка из города заявились?! - и, не дождавшись в ответ ни слова, продолжила: - И так вечно за ведьму принимают, а тут тем более припомнят: хозяйство разорят и дом пожгут! Убирайтесь прочь, кому сказала! Давайте! Живо!

Мы, вдарив пятками коней, вылетели за ворота и повернули было в сторону от деревни, как травница выскочив вслед за нами, замахала рукой:

- Не туда! Не туда, поворачивай! Там братья! Через деревню и на юг!

Послушно выполнив ее требование, мы практически на месте развернули жеребцов и дружно грянули в указанном направлении.