Суженая для генерала

Глава 23

«Зеркало, зеркало…»

- Ты в порядке? – Эйвис, стараясь не двигать травмированной рукой, помогла пришедшему в себя Даналю подняться на ноги.

- Да…да. Пойдет.

Даналь огляделся.

Мэйрилин лихорадочно осматривала ножки Линара, в то время как генерал стоял рядом и наблюдал за ее действиями с хмурым лицом.

Старейшины немного в стороне озабоченно переговаривались между собой и поглядывали то на озеро, то на них.

- Что произошло? – спросил лекарь.

- Появился Валентайн и забрал Линара. Но теперь все хорошо. А принц погиб, - в голосе Эйвис не было и намека на жалость.

Дан потер лоб и виски. Головная боль никуда не уходила.

- Твои глаза…нет, ничего мне, наверное, показалось, - мотнула головой девушка, в то время как Дан резко отвернулся и быстро выпил пару капель настойки из пузырька, что всегда был при нем. Никто не заметил его движений.

Мэйрилин и остальные покинули побережье озера Забвения. Никто из них так и не обернулся назад. Для генерала и его супруги события этого дня были тем, что они хотели бы стереть из памяти. И ничто им в этом не станет помехой.

Несмотря на нападение Накато и Валентайна, испытание было пройдено Арром и Даналем успешно. Мастера острова посовещались и дали добро продолжать.

Озеро было лишь ступенью на пути к цели.

Последним же экзаменом был старый храм, который островитяне называли запретным, потому, что те боги, в честь которых он был построен, уже давно не были у них в почете.

Постройка находилась на той половине острова, где местное население не проживало и редко ступала нога человека.

Это было одноэтажно здание, построенное по форме прямоугольника с отверстием внутри, где располагался заброшенный сад. Согласно заданию старейшин, Мэйрилин и остальным нужно войти внутрь и пройти три зала храма: Зал очищения, Зал наказания и Зал воссоединения.

Отдавать Линара под присмотр Дейтири или кого бы то ни было еще Мэй отказалась наотрез, и только мужу, обеспокоенному о том, что ее руки устанут, позволила взять сына на руки.

Турон продолжал молча наблюдать за происходящим и поджидать удобный момент. А еще он злился. Все придется делать самому! Но и вина в этом была его, не нужно было помогать этим двум идиотам, Валентайну и Накато! Кто бы знал, что пользы от них будет ноль, а вреда –целая гора!

Удивительно, но Линар не испытывал никаких физических неудобств после того, как его тело наполовину окунулось в воды ледяного озера. Сейчас он весело хихикал из-за щекотки Дейтири на руках у генерала.

Мэйрилин несколько раз внимательно смотрела его с главы до пят и не обнаружила ничего необычного. Когда Даналь пришел немного в себя, он тоже проверил и заключил, что с малышом все было в порядке.

Эти известия заставили старейшин острова прийти в смятение. Однако кто-то воскликнул, что какие родители – такие и дети, на этом вопрос отпал сам собой.

Пока группа людей ожидала полудня у входа в храм – в это время и должно было начаться их испытание – Ориан тихо переговаривался с Арроном.

- Вы уедете? – первый ученик острова не был уверен в том, что им следует покидать Космин. – Если пройдете залы храма, то станете полноправными гражданами острова. Никто и слова не скажет, реши вы остаться.

- Нет, - покачал головой генерал. – Мы вернемся домой. К семье и друзьям. На континенте еще много дел.

- Но малышу здесь нравится. Может быть, его происхождение или что-то иное, но озеро не причинило ему вреда. У него же нет никаких сил, так почему…

Генерал сжал губы.

Он тоже не знал ответа на этот вопрос.

Но такой исход событий его не радовал. Вместе с облегчением, что Линар не пострадал, Арр буквально чувствовал, как возрастает интерес старейшин в его ребенке. Особенно второго по старшинству, предателя Турона.

Генерал напрягся. Он никому не позволит забрать его дитя или причинить ему вред. Его жена с таким трудом дала Линару жизнь, теперь его обязанность до самой смерти оберегать ее.

Зал очищения был не более чем обыкновенным длинным коридором, освещенным замасленными, грязными от копоти факелами. Никто из группы Мэй не почувствовал никакую угрозу или опасность. И даже ребенок продолжал с интересом разглядывать помещение.

Если бы жители острова узнали, их бы это не обрадовало. По слухам, здесь было такое энергетическое поле, из-за которого многие сходили с ума. Но путникам было невдомек, что Зал очищения должен был как-то энергетически на них повлиять.

Следующей комнатой стал так называемый Зал наказания.

Все пространство перед ними было опутано тонкими словно паутина нитями и натянутыми так, что пройти вперед не задев их было невозможно. Никто не торопился. Время прохождения оговорено не было, а значит, что конкретного срока у них нет.

Мэй коснулась одной из нитей и с тихим вздохом одёрнула руку. На подушечке ее указательного пальца выступила капелька алой крови.

- Осторожно! – взволнованно проговорил генерал и взял ладошку жены, чтобы осмотреть повреждение.

Как интересно, подумала Мэйрилин. Эти нити напомнили ей лазерную сигнализацию из прошлой жизни. Одно неверное движение, и ты не просто пойман, ты погибнешь. Стоит только оступиться и непременно запутаешься в этой паутине, которая обмотается вокруг и рассечет тебя на несколько частей.

- Как мы пройдем дальше? – занервничала Эйвис.

Мэй посмотрела вперед.

- Следуйте за мной, повторяя каждое движение. Смотрите внимательно.

Ловко и грациозно она вышла вперед, ныряя в пространства между разными нитями, которые позволяли телу пройти дальше. Остальные внимательно следили за Мэй, запоминая ее движения. Благодаря ей данное препятствие было пройдено успешно.

В номом зале было в отличи от остальных непривычно светло. Такого эффекта добились с помощью зеркал. Они были повсюду. Все пространство стен было ими увешано так, что невозможно было разглядеть поверхность под ними.

- Что это? – Эйвис подошла и посмотрела в зеркало. – Милли? Это ты? Прости меня, прости пожалуйста!

Мэйрилин вздрогнула и поспешила к подруге. Но в зеркале она не увидела ничего, кроме собственного отражения. Кто такая Милли? Кого видит Эйвис в отражении?

- Мама…- выдохнул Даналь, ошеломлённо смотря в зеркало у противоположной стены. – Я не знаю, сколько еще продержусь. Обязательно ли мне хранить твою тайну? Почему ты ушла и оставила меня разбираться со всем в одиночку? Я не знаю, сколько еще продержусь. Я должен сказать им правду. Пойми меня!

Мэй обернулась туда, где с Линаром на руках стоял ее супруг.

Генерал молчал и непрерывно смотрел вглубь зеркала. Одному ему было известно, что он там увидел. Линар же заскучал и начал вертеться у него в руках.

- Аррон, - тихо позвала его Мэйрилин, коснувшись руки мужчины. Он не отозвался не сразу.

- Мэй, ты здесь! Хвала богам! – генерал чмокнул жену и сына в макушки.

- Надо уходить. Придется выводить их силой.

Аррон кивнул в сторону замерших Дана и Эйвис. По лицу девушки стекали слезы. Она продолжала тихо бормотать себе под нос. Даналь то бледнел, то краснел, кусая до крови губы.

Сейчас они были в то же время здесь, но и где-то в ином месте.

Но, прежде чем Мэй и генерал успели сойти с места и сделать хоть что-то, по полу зала прошла легкая вибрация. Супруги переглянулись. Начиналось то, что они ждали давно. «Внезапная» атака второго мастера Турона. Старик наконец решился.

Он появился в помещении тихо, с легкой победной улыбкой, будто бы все уже было предрешено. Увидеть Мэй и ее мужа не загипнотизированными отражением в зеркалах, он не ожидал.

- Как?! – воскликнул Турон, когда встретился глазами с Мэйрилин.

Она пожала плечами.

- Наверное, у меня не осталось сожалений или страхов.

Аррон слегка нахмурился.

Старейшина оценивал обстановку. Он зашел уже слишком далеко, чтобы отступать. Даже отказавшись сейчас от атаки, было очевидно, что его предательство не останется для остальных тайной.

Медлить он не стал и выпустил на волю свои силы.

- Отдайте мне ребенка!

Мэйрилин рассмеялась.

- Отчего ты думаешь, что наше дитя является тем самым ребенком из пророчества?

Турон нахмурился и послал в сторону Мэйрилин сгусток энергии. Она с легкостью уклонилась. Атаковать одновременно генерала – но так, чтобы не задеть ребенка – и его жену не давалось старику с легкостью.

- Кто еще как не потомок двух самых древних кланов, что известны истории является героем пророчества?

Старик явно переоценивал свои силы.

Мэй приходилось сдерживаться, чтобы ненароком не убить его. Сейчас нельзя. У них нет свидетелей. Если обнаружится труп второго старейшины им не светит ничего хорошего. Нужно было сделать так, чтобы остальные увидели Турона и поверили в его вину и недобрые намерения.

Об этом должны были позаботиться мастер Гароа и Ориан.

Оставалось только продержаться.

- Нельзя быть абсолютно уверенным. Как вы притащили на остров Валентайна и Накато?

Турон усмехнулся.

- Понятия не имею. Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Чертов старик!

- Убейте меня, если хотите. Я не собираюсь сдаваться! – воскликнул Турон. Но ответил ему тот, кто по идее должен продолжать хранить молчание.

- Это бесполезно, - Даналь повернулся, вытирая рукавом влагу с лица. – Ты ошибся, старейшина. Все твои планы и медяка не стоят.

- Да что ты знаешь!

- Два старейших клана континента – это династия правителей Иллидары и Дарданской империи.

- Чушь! Эти две семьи никто не ступили бы в родство. Первые Амалеры одного поколения с Арнасами и Дарданами.

Даналь снисходительно улыбнулся. Он владел информацией куда лучше этого старика.

- Со временем потомков у процветающих семей становится все больше и больше. Лет за двадцать до падения Великой Иллидары один из потомков династии Арнас взял в жену беглую служанку. Все говорили – мезальянс, но молодым было все равно. Никто не знал, что служанка была на самом деле одной из дочерей правителя мелкого соседнего государства, сбежавшей чтобы спасти свою жизнь – по традиции Дардании наследник избавляется от своих родственников, претендующих на престол. В течении года после свадьбы у них родился сын. Мой отец.

Мэйрилин тихо ахнула. Генерал тоже выглядел удивлённым. Даже Линар – что бы он понимал – слушал очень внимательно.

Турон посерел. Он не хотел верить словам этого юноши, но не мог отделать от чувства, что тот говорит правду

- Он вырос и влюбился в девушку невероятной красоты. Ее звали Аника Амалер.

Мэйрилин мелко задрожала. Аррон приобнял ее за плечи, даря ощущение надежности.

- Она была младшей двоюродной сестрой жены адмирала Тилера, Дарин Амалер, и одной из тех, кому удалось выжить. Правда ненадолго, - в голосе Даналя появилась грусть. – Она сбежала, но неприятности не желали оставлять ее в покое. К тому же, она выяснила, что беременна. Ее любимый погиб, весь род казнили, не щадя даже стариков и детей, имущество отобрали, сама она едва спаслась. Куда идти, где скрываться? Она справилась. Моя мать вынесла все трудности, коих было не мало, дала мне жизнь и смогла воспитать так, чтобы в моем сердце не взросла ненависть и жажда мщения к ее обидчикам…

В подтверждении своего рассказа Дан вытянул руку и материализовал на ней сиреневую бабочку.

Та развела крылья, вспорхнула, снявшись с ладони доктора и исчезла под потолком. Способности рода Амалер были на лицо. При этом Даналь не покраснел и не побледнел, той реакции, что была у Эриха, у него не наблюдалось.

Мальчик максимум мог сотворить неоживлённый маленький предмет, Дан же был способен на большее.

Мэй уже знала, что Даналь был ей родней. Но эта демонстрация силы все равно была неожиданной. Линар охнул, когда бабочка полетела вверх. Мэйрилин с волнением взглянула на сына. Он тоже…

Турон отшатнулся. Вместо младенца из пророчества силой обладал взрослый мужчина. Одного дара Амалеров было достаточно, но вот то, о чем гласило пророчество, если это правда, нет, это не может быть ложью…

Но он и сам понимал, что заблуждался.

- Как…но как… - все, во что верил Турон, рухнуло.

- Это пророчество, не более чем сказка, в которую поверил дурак и провел лучшие годы своей жизни во лжи. Его не было и нет. Ни я, ни мой отец не обладаем никакими сверхъестественными божественными силами. Я обыкновенный целитель, хотя признаюсь, что талант у меня имеется. Но возвращать к жизни мертвых и дарить смертным бессмертие – такое не под силу простому человеку. Наследие рода Амалер у меня в крови, но я никогда не пытался развивать этот дар.

Даналь послал Мэй улыбку.

- Мне не хотелось, чтобы остальные прознали про это и могли бы навредить той, кого все считали единственной выжившей рода.

Он не желал зля Дарин Тилер и ее дочери.

- Дан...- позвала друга Мэйрилин.

Его улыбка была пропитана чувством вины.

- Простите, что так долго скрывал. Мама умерла, когда мне исполнилось десять. Она взяла с меня клятву, что я никому не расскажу о своем происхождении. Она хотела, как лучше, чтобы защитить меня. Но скрывать правду от друзей, тем более зная, что мы не чужие друг другу люди, - в какой-то степени Даналь приходился родственником и Мэйрилин, и генералу Астигару – было нелегко. Я чувствовал себя предателем.

Опасения Аники Амалер были резонны.

Даналь, в чьих жилах течет кровь двух династий и рода, который исчез с лица земли, если кто-то узнает о его происхождении, то его жизнь будет в опасности. И это не безосновательное утверждение, сейчас Дарданская империя рухнула, земли ее разделили между собой соседние государства, против которых она имела смелось вступить в союз наравне с Оанезом и Раттаной.

Однако никто не верил, что не осталось в стране тех, кто бы желал нового расцвета Дарданской империи. И прежде всего это аристократия, которая в новых реалия столкнется с лишениями и рисками утраты своего статуса. И новый наследник – обладатель крови прервавшегося монаршего рода – мог стать настоящим символом борьбы за реставрацию и возрождение империи.

А его способности могли нарушить тот хрупкий баланс, на котором держался континент.

Но разве могла Мэй не знать истинных намерений Даналя, разве не могла не видеть, что ее товарищ был далек от притязаний на власть и противился всякой силе, пытающейся держать его под контролем.

Это был настоящий человек мира.

У него не было дома, не было места, куда бы он желал возвращаться. Единственным, чем горела его душа – было лекарское дело. Он мог не есть, не спать, позабыть обо всем в поисках очередного лекарства. И ничто больше его не волновало.

Мэйрилин была уверена, что править другими он хотел меньше всего, как и использовать дар, применения которому он не находил.

Вот так просто то, чего отчаянно желают другие, в чьих-то руках становиться бесполезной и обременяющей ношей.

- Ты…! Ты! Нет! – Турон лихорадочно начал оглядываться, повсюду натыкаясь на отражение в зеркалах. – Нет! Этого не может быть! Нет! Я убью тебя!

Как мог так легко человек, что десятки лет продолжал обманываться, поверить в слова мальчишки? Но все его нутро подсказывало ему, что это была правда. Он ошибся.

Казалось, что он находился на грани безумия. Его глаза покраснели, а губы приобрели неестественный фиолетовый оттенок.

Он выхватил из ножен на поясе кинжал и ловко метнул его в сторону лекаря. Тому еле удалось увернуться, но лезвие вспороло рукав его одежды и оставило тонкую царапину на коже.

- Турон? Что ты здесь делаешь? – у выхода из зала появилась толпа людей во главе с мастером Гароа.

Мэйрилин выдохнула с облегчением. Старейшины успели увидеть только атаку старика, но не слышали исповедь и секреты Даналя.

Турон не обратил внимания на приход остальных членов совета во главе с первым мастером острова никакого внимания, его глаза лихорадочно забегали по присутствующим чужеземцам.

Но ведь этот младенец и впрямь обладает какими-то силами? Сколько раз уже его крохотная жизнь была на волоске от гибели, и не смотря на это, он продолжал безо всяких последствий избегать последствий.

- Не верю! Нет! Этот ребенок должен принадлежать мне!

Турон с кинжалом вырвался вперед и накинулся на генерала, целясь клинком в артерию на его шее.

Но как мог старик тягаться с крепким мужчиной в расцвете своих лет?

Аррон одним лишь взмахом руки оттолкнул Турона в сторону, отчего тот отлетел, впечатавшись в стену и разбив собой одно из зеркал.

Маски равнодушия уже давно слетели с лиц остальных старейшин.

Никто теперь не задавался вопросом отчего вдруг Гароа и его ученик пожелали прервать последнее испытание.

Турон застонал, поднимаясь на четвереньки и зарываясь пальцами в волосы. Всегда собранный, многоуважаемый мудрец теперь был не более чем сумасшедшим, опасным для общества.

Двое членов совета, что были помоложе остальных, подошли и ловко взяли второго мастера Космина под руки, утащив его прочь. Они запрут его в одной из комнат в подвале академии и учинят допрос. Никто не скроется от правосудия.

Но даже без допроса старейшинам было теперь ясно, кто оказался тем самым предателем, что они так долго искали. Неверие, принятие, страх, затаенное злорадство – на лицах стариков были написаны разные эмоции.

Однако Мэйрилин знала, что теперь им ни вверят в вину то, что они – люди с континента – навредили благополучию острова. Они здесь оказались жертвами, прошли все испытания и заслужили право голоса.

Генерал приобнял свою супругу, Мэй улыбнулась и чмокнула агукнувшего Линара в кулачок.

Пока они вместе, им не страшны никакие угрозы.

Над Туроном быстро устроили суд, но обезумевший старик уже не мог понимать, что происходит, посему его лишь заперли в собственном доме и приставили для охраны стражей. Долго ему прожить не удалось. В попытке защититься от нападения один его надзирателей был вынужден ликвидировать некогда второго по старшинству и силе человека острова.

Лето пролетело незаметно.

Жители Космина перестали относиться к приезжим с недоверием и презрением, они наконец открыли свои сердца.

Даналь был занят сбором трав и экспериментами с их свойствами – таких растений на большой земле он не встречал, обменивался опытом с местными коллегами и полностью забыл обо всех мирских заботах. О своем даре он больше не заикался, и это был его полноправный выбор, так что Мэй и остальные тоже не стали больше спрашивать.

Мэйрилин и Эйвис приходилось следить и бесконечно напоминать ему, чтобы он поел или сменил испачканную одежду на свежевыстиранную, до того молодой лекарь увлекся любимым делом.

Он перестал принимать настойку и его черные глаза приняли свой естественный, сиреневый оттенок, что стало для Мэйрилин и Эриха, обладателей таких же глаз, неожиданным сюрпризом, хотя они и знали, какому роду по материнской стороне принадлежит целитель.

Большого дела островитянам до континента и их кланов не было, поэтому Даналь мог спокойно не прятать больше глаза.

Местные девушки теперь то и дело околачивались возле их дома под надуманными предлогами. Но доктор в их сторону даже не смотрел.

Линар подрос, стал тяжелее, научился сам держать шею, и сейчас старательно, но пока что тщетно учился переворачиваться со спины на живот и обратно, чем доставлял своим родителям немало тревог – и генерал, и Мэй очень боялись, что он может упасть с кровати и покалечится.

Эйвис тоже сильно изменилась. Она повзрослела не только внутренне – стала более спокойной и менее непоседливой – но и внешне. Девушка и раньше была красивой, но сейчас расцвела. Чистый морской воздух, солнце, обилие фруктов и овощей творили чудеса.

Ее шаги стали легче и грациозней, в движениях появилась та самая женская плавность, из-за которой она часто завидовала старшей сестре Оллин, мужчины стали подолгу оглядываться, когда она проходила мимо.

Из-за занятости Мэйрилин с ребенком и мужем, Эйвис сначала скучала в одиночестве, но девушки Космина быстро приобщили ее в свою компанию, у нее появилось много новых и дорогих сердцу подруг.

То, что вызывало у Мэйрилин чувство вины – она часто думала, что именно она виновата в том, что у двойняшек нет других знакомых девушек одного с ними возраста – полностью исчезло.

Но даже будучи вдали от дома вести с континента не перестали обходить стороной.

Аррон регулярно поддерживал связь с Уэсли, Маркусом, и Эдером.

Маркус стал регентом Шаринварда. Эта роль ему очень шла, хотя он отчаянно ей сопротивлялся и искал среди выживших родственников достойного преемника власти. Оллин – дочь рыбака из глухой деревушки стала первой женщиной империи. Как никто другой она легко справлялась с интригами дворца и манипуляциями аристократии. Благодаря ей никто не смел и слова пискнуть против правления ее мужа. А еще ходили слухи, что скоро в их семействе ожидалось пополнение.

Простолюдины и горожане, в отличии от стремящихся к власти дворян, начали жить гораздо лучше. Налоги стали меньше – Маркус позаимствовал это из опыта Мэйрилин управления на завоеванных территориях Дардании – начали открываться бесплатные образовательные и медицинские учреждения, где принимали всех без разделения на сословия и финансовое положение, и у Мэй, читающей письма второго принца, возникло предчувствие, что такого императора народ Шаринварда терять не захочет.

Карита и Эдер снова ссорились, а затем мирились. В отличии от абсолютизма, что прочно установился в качестве формы правления в Шаринварде, власть после смерти Лейнарда и чехарды с престолонаследием отошла к Имперскому совету.

Династия Сантор продолжала держать ключевые позиции в собственных руках, но свободно править Карите – признанной легитимной наследницей империи – аристократы дать не могли. Полным ходом шла работа с законом, ограничивающим власть монарха и совета. Мэйрилин считала, что был уже близко тот день, когда в этом мире увидит свет первая конституция.

Эдер был единогласно выбран премьер-министром. Не было в стране более выдающегося и способного мужчины. Но помимо этих качеств, сенаторы – так называли членов Совета – подразумевали, но не озвучивали еще одно, благодаря которому кандидатура маркиза Энвера опережала с большим отрывом всех прочих. Эдер был тем самым мужчиной, который не боялся возражать и открыто перечить Карите.

Будь она хоть сто раз женщиной, но одной половине сенаторов она внушала ужас, а другой – покорность и раболепие. Каждое заседание совета приводило их в эмоционально истощение. Как можно работать в таких условиях?

Но маркиз Эдер Энвер не замечал этого напрочь. Столь сильную женщину осадить может только не менее сильный мужчина. Их мнения часто разнились, взгляды не сходились, да и члены совета порой задавались вопросом, на заседании ли они присутствуют, или стали свидетелями очередной ссоры старой семейной пары.

Уэсли писал мало и нечасто. Вот у кого дела складывались не очень. Аррон знал лишь, что виконт после возвращения в Ассанту, долго в стране не пробыл и отправился в небольшое путешествие.

Ему тоже пришлось сильно измениться и переосмыслить свое прошлое. Уэсли желал найти занятие, которому бы можно было посвятить жизнь. У него был статус, были деньги, но ничто не цепляло его надолго. Одно увлечение сменялось другим, третьим, но счастья ему они не прибавляли.

Об Эйвис он не спрашивал, его письма, адресованные девушке, приходить перестали, но на ее лице грусти не было. Мэй подозревала, что в последнем послании он объяснил причину, раз ее подруга перестала их ждать.

Лето подошло к концу и штормы на море тоже. Течение вновь стало спокойным, и можно было отправляться в путь.

Даналь решил остаться.

- Я вернусь. Завершу дела, помогу с ритуалом взросления и приятия силы Эриху. Возможно, мы вместе вернемся на континент, чтобы встретиться с тетей Дарин, - сказал доктор, попрощался с друзьями и продолжил заниматься исследованиями. У Мэй от его слов стало тепло на душе. Ее мать будет очень рада. Конечно, им придется скрывать свое происхождение, потому что еще неизвестно, кто может знать о тайне рода Амалеров, но это пустяки. Главное, что они живы, и древо семьи не угасло.

Эрих становился все грустнее с каждым днем, приближающим дату отъезда. Он так прикипел к Линару, что предстоящая разлука не могла не печалить мальчика. На это было больно смотреть.

- Мы прощаемся, но не навсегда. Расти здоровым и счастливым, я буду скучать, - мальчик поцеловал Линара в лоб, вытер кулаком под носом.

Через пять минут он помахал отбывающему с высокого поднятыми парусами кораблю.

Жители Космина провожали корабль взглядами. Толпа потихоньку начала редеть. Сегодня провести в путь гостей острова собрались почти все его жители.

Ориан похлопал Эриха по спине.

- Не грусти, зятек, у тебя когда-нибудь появятся собственные дети, такие же милые, как и Линар, если пойдут в мать! – блондин бросил насмешливый взгляд в сторону покрасневшей Дейтири, уже готовой начать с ним препираться.

Выражение лица Эриха сменилось слишком быстро. Он поднял бровь и обернулся в сторону Ориана:

- Означает ли это, что ты даешь нам свое благословение?

Мужчина поперхнулся. Мальчуган не пропускает слов мимо ушей. Даже шутка имела для него интерес.

Мэй наблюдала с палубы за машущим с берега Эрихом и фигурами провожающих корабль островитян, которые становились все меньше и меньше, по мере того, как судно уходило в открытое море.