Супруга с опытом работы

Глава 14

В Олмарке следовало посетить больницу. Главный врач сообщил в канцелярию медицинского департамента об успешном излечении больных немагическими средствами. Целители-маги были в огромном почете. И вполне заслуженно. Но сильный дар встречался редко. И практически всех их забирало военное ведомство. Поэтому с населением работали лекари послабее, со скудным резервом, пользовались и травами, варили настои, мешали мази, катали пилюли, насыщая их энергией исцеления. Чаще других выгорали, отдавая все силы людям. Бывший дворцовый лекарь лэрд Вардис, брат Венделина, был человеком уникальных знаний и способностей, настоящим ученым-экспериментатором. Медицина понесла огромную утрату с его смертью. Штернблумам не терпелось захватить власть. Как можно было убить целителя?

Но лекарей, даже слабых, было тоже мало. Я распорядилась привлекать к работе травников, аптекарей, опытных монастырских сиделок, брать на вооружение любой полезный опыт и совет, даже если его даст неграмотная крестьянка.

Ведьмы, к сожалению, сотрудничать с короной отказались. Они люди творческие, рамок не терпят, дисциплины не выносят, действуют чаще по наитию, и к планомерной целенаправленной работе неспособны. Так мне ответила одна из глав Ковена. Не хотят делиться знаниями и приносить пользу – я дала отмашку департаменту магического правопорядка на отлов, клеймение и изгнание ведьм. Список запрещенных зелий и заклинаний, карающихся смертью, был довольно длинным.

Мне было очень любопытно посмотреть, что придумали в Олмарке. Я всей душой радела за профилактическую медицину, ведь всегда проще предотвратить болезнь, чем лечить. Но если бы я стала награждать за снижение заболеваемости, лекари просто стали бы подделывать статистику. Как милиционеры в свое время отказывались от приема заявлений, чтоб не лишаться премий за снижение числа преступлений. На бумаге было все отлично, а на деле страшно вечером на улицу выйти.

Я задумчиво жевала травинку и думала, как же мне поощрять лекарей, чтоб не вызвать желания халтурить и отлынивать от лечения больных.

– Лира, вы будто о государственных делах размышляете! – рассмеялся кучер.

В карете было душно, тесно, я на одной из остановок попросилась на козлы. Рассчитывая освежиться и насладиться видами окрестностей. Кучер был рад спутнице, и уже рассказал мне все о своей семье, обо всей деревне, о видах на урожай, достоинствах и характере каждой из лошадей упряжки. Впрочем, особого участия в разговоре он не требовал, я отделывалась междометиями и кивала, размышляя о своем.

– Что вы, лэр! – смущенно захихикала я. Девушкам думать ни к чему. Какие дела могут быть у девушки, проспавшей свой утренний дилижанс?

Так я объяснила желание срочно ехать с почтой на станции. Вообще-то людей брать с грузами не положено, но сотрудники власть позубоскалили о причине, по которой красивая девушка могла так заспаться, и пошли мне навстречу. Мне оставалось только мило краснеть и хлопать ресничками.

– В Олмарк на ярмарку едешь? – не унимался кучер.

– Нет, меня тетя ждет, она строгая, ругаться будет, что не приехала вовремя. Мы когда приедем?

– По старой дороге через четыре часа. А новая еще не достроена, начальник велел по-старому ездить. Да и разбойники там, говорят, шалят. Но срезать можно путь вполовину. Домчимся с ветерком. Хочешь?

Лэр Гилберт не всех людей к делу пристроил? Какие разбойники? Мы же от столицы не так далеко отъехали, не край света. Хотя, что разбойникам в глуши делать, им как раз нужен тракт бойкий, наезженный.

– Да ты не бойся, лирочка, у меня вон кнут какой и кинжал есть! И артефакт защитный, – кучер заговорщицки подмигнул и щелкнул кнутом.

Ну-ну, кнутом от арбалета отмахаться очень опрометчивая надежда. А у разбойников непременно есть хоть один. Кто же полезет грабить кареты без прикрытия? Меня ощутимо затошнило.

– Лирочка, да вы побелели вся!

– Страшно, – призналась я, вцепляясь в сидушку козел. Страшно мне не было. Если верить ощущениям, у меня все же действительно магическое истощение. Ну, и где мне на лесной дороге найти сильного мага для этого самого действия?

Раздался свист откуда-то сбоку, и на дорогу обрушилась сосенка, едва не снеся мальчишку-форейтора[11]. Лошади заржали, сбились, карета ощутимо накренилась и остановилась. Кучер грязно выругался. Я закрыла глаза.

– Лэрды, смилуйтесь, нет у нас ничего, окромя писем! – завопил форейтор.

– Нету, и ценностей никаких нет, видите же, солдат с нами нет, охранять нечего! – поддержал его кучер, скатываясь с козел. – Не убивайте нас!

Я осторожно приоткрыла один глаз. Возле кареты расхаживали и ругались четверо разбойников. Крупные мужчины ругались и решали, что делать. Кучер трясся неподалеку, прижимая к себе ревущего форейтора. Грозный кнут, которым так гордился кучер, лежал на траве. На меня пока внимания не обратили, и я надеялась, что и не обратят.

Зря надеялась. Один из разбойников вдруг поднял голову и удивленно поднял брови.

– Это что за птичка там на облучке? Цып-цып-цып! – поманил пальцем.

Все рассмеялись и повернули ко мне заросшие лица. Мне протянули руку, помогая слезть. Не облапали, к моему удивлению.

– На ярмарку в Олмарк едет, – тут же угодливо доложил кучер.

– Родня твоя, что ли? – деловито уточнил разбойник, обшаривая меня глазами.

– Что вы, Ярик – мой родной племяш, а эта девка приблудная! – тут же ответил кучер, отказавшись от участия в моей судьбе. – Ее и искать не станут, нельзя людям с нами ездить. Не положено!

– Нет тут ни хрена, – из кареты вывалился один из бандитов, отряхиваясь. – Одни письма, бандерольки, ни одного стоящего сундука. Даже магической охранки не было, мужик правду сказал.

– Карету сжечь, этих убить, лошадей продадим, – предложил один. – Не зря же старались.

– Дурак! Почта по часам ходит, значит, если он не приедет вовремя, тут через два часа будет прорва стражников!

– Ждут нас, ваша милость, истинная правда, меня за опоздание оштрафуют, – закивал кучер, прижимая к себе племянника.

– Смотри, на тот свет не опоздай! – мрачно пошутил главарь. Его поддержали дружным смехом.

– Эх, не свезло нам нынче. Это Витко виноват, не рассмотрел сверху, что карета почтовая.

– Да как сказать, – задумчиво осмотрел меня главарь еще раз. – Девку с собой возьмем. Найдем применение. А вы поезжайте. Мы сегодня добренькие.

Кучер обрадовано закивал, подталкивая племянника к лошадям.

– Вот котомка ейная, – с готовностью он вытащил мою сумку и поставил у моих ног. – Нам чужого не надо. Прощевайте, добрые люди, век бы вас не видать!

Разбойники оттащили ствол в сторону, карета, покачиваясь, тронулась.

– В Олмарк я сегодня не попаду, – констатировала, глядя ей вслед. Ноги противно дрожали от слабости, перед глазами мелькали мутные пятна.

– Это точно, красавица, – ухмыльнулся бандит, обнажая в улыбке белоснежные зубы. – Сама пойдешь, ножками или понести тебя?

– Смотря, куда идти, – я без страха посмотрела на главаря. – Если далеко и долго, то лучше несите, мне нехорошо, идти не могу. Испугалась сильно. И обувь не для леса у меня.

– Вот наглая девка! – раздался изумленный возглас. – Ведьма, что ли? Или магичка?

– Нет, дара не вижу, – прищурился лохматый бородач. – Простая девка.

– Визжать не будешь? Проклинать и все такое?

– Не буду. Видите же, еле на ногах стою. Не ведьма я. Не надо меня бояться, – я попыталась улыбнуться.

Разбойники дружно заржали. Но видимо, храбрость оценили. Подошел один из парней и без лишних слов взвалил меня на плечо, прихлопнув по попе. Тихо переговариваясь, разбойники углубились в лес по незаметной тропинке. Жесткое плечо впивалось в живот, кровь приливала к голове и в ушах неприятно звенело. Мой носильщик время от времени встряхивал меня и перекладывал на другое плечо, сопровождая перемену места звучным шлепком.

– Можно меня поставить? – взмолилась я. – У меня уже синяки на животе и попе!

– Еще полчаса ходу, – пробурчал парень, ставя меня на ноги. В глазах стразу потемнело, я зашаталась и уцепилась за него. Подышала. Да что ж мне так плохо-то? Ну нет никаких объективных причин для подобного головокружения.

– Понеси меня на спине тогда, я маленькая и легкая!

– Слышь, ты чего о себе вообразила? – возмутился носильщик.

– Неси-неси или ослабел? – заржали кругом.

Парень выругался, но присел, повернувшись. Я тут же залезла ему на спину, обняла за шею. Мои бедра подхватил парень и выпрямился.

– Ну как? Не беспокоит?

– Хорошо, спасибо, – вежливо ответила я. Из этого положения осматривать лес и моих спутников было значительно удобнее.

И даже мысли зашевелились. Например, как разбойник понял, что в карете нет защитной охранки? Что я не магичка? Это можно либо увидеть, либо почувствовать, но для этого нужно быть магом. Кроме того, манеры и поведение разбойников были нетипичными. Карету не сожгли, лошадей не увели. Настоящие бандиты бы не стали даже задумываться, пустить ли кровь кучеру, а меня бы прямо там, на дороге бы изнасиловали. И убили. Зачем куда-то тащить свою жертву? Да еще прислушиваться к ее мнению? Милосердие и предусмотрительность для разбойников чувства явно лишние. И чувствуется у них какая-то собранность. Дисциплина. И идут слаженно, скрытно, лишней веточки не сломили. Позади моего носильщика шел самый молодой, тот самый незадачливый наводчик Витко. Безропотно нес мою сумку.

– Вот и пришли. Добро пожаловать, лира, – сказал главарь, широким жестом обводя поляну.

Без сомнения, это был чей-то заброшенный охотничий домик. Потемневшее от времени дерево, низко нависающая крыша. Вполне возможно, что домик в охотничьих угодьях барона Энгарто. Высокие, выше пояса, сочные папоротники окружали поляну.

– Красиво, – оценила я, оправляя юбку.

– И все? Где слезы, крики, истерика? Мольбы, угрозы? – спросил главарь с любопытством.

– Да чем я вам могу пригрозить? – вздохнула я. Стражу вызывать мысленно я не умею. – Вы – маги?

Кто-то присвистнул.

– А откуда ты знаешь, что мы маги? – насторожился главарь.

– Видно же! – возмутилась. Я, может, и выгляжу невинным одуванчиком, но за дуру меня держать не стоит. – Вы – воинское подразделение! Бывшее, –уточнила. – И скрываетесь тут от… графа Штернблума и регулярной армии? С мятежом покончено полгода назад. А вы, значит, тут прячетесь. За Венделина воевали.

– Шеф, что-то она слишком разговорчивая для селянки. И не боится нисколько! – прогудел высокий брюнет. – Не слишком ли она много знает?

– Да мы тебя сейчас… Знаешь, что сделаем?

– Знаю, это само собой, непременно сделаете, – отмахнулась я. – Но сначала вымойтесь и побрейтесь!

Громко пели птицы. За хижиной заблеяла коза. А пятеро разбойников стояли и молча смотрели на меня, раскрыв рты.

– Что? – слегка покраснела я, но взгляд не опустила. Ну, не было у меня сомнений, зачем мужчинам в такой глуши женщина понадобилась. Носки поштопать, блин! А мне как раз очень-очень маг нужен. Или несколько.

– Гренд, ну ее, ведьма она проклятущая, – забормотал Витко, делая полукруг большим пальцем.

– А ты не участвуешь, молод еще! – я щелкнула парня по носу, и смело вошла в дом. Единственная комната с лавками у стен, печью с широкой лежанкой. На маленьких пятиугольных окошках веселенькие занавесочки в горошек. Пол в меру чистый. На лавках лежат ремни, сложенная одежда. Посредине прямоугольный стол. Хороший стол, крепкий. На нем горочкой вымытые миски и плошки, кувшин с водой.

Снаружи раздались голоса, бандиты обсуждали неудачный налет, главарь раздавал распоряжения.

Ну, что ж, отказалась от Стефана, хотела на вес взять несколько магов послабее? Наслаждайся и ни в чем себе не отказывай. Надо – значит, надо. А то ноги протянешь раньше, чем до Обители доберешься. Разбойников у меня еще не было, посмотрим, чем они отличаются от придворных. Думаю, что ничем особенным.

Я тщательно протерла стол найденной тряпкой, перенесла тарелки на скамейку. Не спеша разделась,распустила волосы и села на стол, удобно подвернув ногу под себя, положив руки и подбородок на колено второй ноги. Я готова.

Застучали на крыльце сапоги, вошел бандит и тут же, отшатнувшись, впечатался в грудь идущего следом главаря. Умытого и побритого. Ну, красавец же, зачем ему эта мочалка под носом была нужна? Я улыбнулась одобрительно.

– Гренд, она!

Гренд обошел стол кругом и восхищенно поцокал языком. Вошли еще двое, вытирая мокрые лица суровыми полотенцами. Молодцы, и эти пообщались с бритвой!

– Я думал, ты шутишь, – сказал четвертый, самый молчаливый, он единственный не сбрил медно-рыжую бородку.

– Беги, брейся, а то опоздаешь, – сказала я и развела руки, потягиваясь. Грудь особенно выигрышно смотрится, когда спинка выгнута, а руки отведены назад.

Кто-то особенно гулко сглотнул. Гренд подошел к лавке и стал раздеваться, не отрывая глаз от меня. Двое других тут же последовали его примеру, зашуршав одеждой. Треснул шов, задетый нетерпеливой рукой. Пуговицы отрывались с мясом и летели по полу. Я наклонила голову и тихо рассмеялась.

– Ты смеешься? – восхищенно и зачарованно Гренд посмотрел на меня. Я, естественно – на него. В моем вкусе мужчина: не худой и не жирный, не слишком рельефный, видно, что мускулатура рабочая, не дутая. Черные волосы с легкой серебринкой на висках. Серые внимательные глаза. Тонкая дорожка волос от пупка вниз и твердый толстый член, уже с прозрачной каплей на розовом навершии.

Рыжий вытолкнул наружу только шагнувшего на порог Витко, и выскочил из домика. Витко что-то обиженно воскликнул, но в дом больше не полез.

– Я Сверр, – прошептал мне на ушко мой носильщик, подходя сзади и накрывая мои полушария ладонями. Я выдохнула и откинулась на него, не отрывая глаз от Гренда. Он взял меня за ногу и провел горячими шершавыми ладонями от лодыжки до колена. Приятно. Обгладил вторую ногу. Сбоку подошел третий, тот, кто обыскивал повозку – самый рослый и широкоплечий блондин, поглаживая свой ствол. Меня ждал сюрприз – начисто выбритый лобок и готовый к бою большой, слегка изогнутый член. Облизнулась. Мне нравились блондины. У них вкус такой мягкий, без мускусной пряности. Блондин завладел левой грудью, потеснив Сверра, и слегка надавил на плечи, укладывая меня на стол. Да-да-да, я с готовностью поддалась его руке, подвигающей меня ближе к краю. Сочная налитая головка коснулась моих губ, и я с наслаждением облизала ее, пощекотала уздечку, кончиком языка обвела отверстие и провела от кончика до основания. Плотно обхватила губами, не сдержав стона.

Гренд тем временем продолжал гладить мои бедра, разгоняя сотни мурашек, а Сверр присосался к груди, облизывая и прикусывая ее.

– Я успел? – ворвался рыжий, с голым торсом, весь в капельках воды.

– А мы что, куда-то спешим? – промурлыкал Гренд, добираясь до моих складочек. И шлепнул по протянувшейся руке рыжего. – Брысь! Моё! Я первый!

Рыжий в отместку наклонился к моей ноге, лизнул стопу и вдруг резко прикусил мизинчик. Я непроизвольно дернулась, чуть не закашлявшись оттого, как глубоко в горле оказался блондин. Он ахнул и излился горячей солоноватой струей. Еле успела проглотить, чтоб не подавиться. Поспешно облизала, высасывая последние капельки. Сразу почувствовала прилив сил, пробежавшим вдоль позвоночника сладким горячим сиропом.

– Да что ж так быстро-то?! – возмутился он, с сожалением вытаскивая мокрый обвисший член. – Все, я пас.

Рыжий захихикал злорадно, отпихивая гиганта от края стола.

Нет, в правильном фэнтези я должна беречь эту, как ее… честь. Искать настоящую любовь. Без нее ни-ни. Ага, стыдиться телесных контактов, а при виде мужского органа падать в обморок, или, как вариант, звать стражу. На подмогу. Этим ребятам подмога точно не требовалась. Изголодались по женскому телу. Гренд самозабвенно ласкал меня языком, просунув два пальца внутрь и вызывая неистовое желание насадиться на них как можно глубже. Сверр мурчал и причавкивал, трудясь над грудью, оттягивая вершинку, облизывал и дул, вызывая жгучее наслаждение, простреливающее до самого низа мое тело. Нет, хорошим девочкам такое точно не снится. Рыжий смотрел горячим и жадным взглядом, а его член, подрагивая, упруго покачивался передо мной.

– Ну, дай же мне его скорее, – простонала я.

Кончики пальцев жгло от желания потрогать шелковую плоть. Живот подрагивал от импульсов, щедро рассылаемых языком и пальцами Гренда. Оба тут же дали мне желаемое – мой язык прижал к нёбу головку рыжего, а Гренд одним толчком заполнил меня собой. Сладкие, тягучие неторопливые движения Гренда, скольжение во рту тяжелого и прекрасного члена, и не знающие покоя руки Сверра довели меня до экстаза в считанные минуты. Сердце колотилось так, словно хотело выпрыгнуть наружу, губ пересохли, между грудей выступила испарина. А меня затягивало и уносило наслаждение. Внутри все пульсировало и Гренд, чуть изменив наклон, буквально в два движения догнал меня. Благодарно погладил по животу, чуть дрожащими пальцами, хрипло выдохнул:

– Какая горячая!

Рыжий занял место между моих ног, и дразня меня, стал щекотать мои складочки головкой обжигающе горячего члена. А меня как иглой, пронзило вдруг острое желание почувствовать снова восхитительную твердость, которая распирает меня изнутри. В голодную пылающую бездну, вот в кого я превратилась и жаждала дорваться до сладкой мужской плоти. Я хотела их всех вместе и каждого по отдельности. Жаждала принадлежать им, отдаваться и брать, вытягивать силу, страсть, похоть, азарт и наслаждение, это все сейчас принадлежало мне.

В хижине было душно от разлитого напряжения, казалось, сам воздух звенел от вожделения, от порочных вздохов, гортанных вскриков, шлепков плоти о плоть.

– Я таких бесстыжих и жадных еще не встречал, – отваливаясь от меня, еле выговорил брюнет Сверр. – Укатала, как щенка!

– Ты вообще ни одну девушку еще не встречал, – буркнул гигант Рэндал.

– Это называется раскрепощенность, – пожала я плечами, поднимаясь со стола и потягиваясь. – Где можно ополоснуться?

Сверр проводил меня до подобия летнего душа и я, поеживась от холодной воды, смыла с себя обильные следы страсти. Вытерлась выделенным куском ткани и завязала ее узлом на груди. Энергия бурлила во мне, хотелось смеяться и радоваться всему, что вижу. Вошла в хижину и застала конец спора.

– А я говорю, что профессионалка! Ни одна порядочная лира на такое не способна! – воскликнул рыжий, имя которого я как-то пропустила мимо ушей.

– Да ты посмотри на ногти, руки, волосы, кожу! Слепой, что ли, совсем, такого ухода удостаиваются только знатные дамы! – стукнул кулаком по столу Гренд.

– Или очень дорогие шлюхи!

– А вот и вы, лира, – замялся Сверр, не зная, продолжать мне говорить «ты» или перейти на более уважительное обращение.

– Скажите нам, кто вы и зачем едете в Олмарк? – сразу взял быка за рога Рэнд.

– Я выполняю поручение моего нанимателя, – уклончиво ответила, подходя к плите. К сожалению, все горшки были пусты, едой и не пахло. – Если вы посчитали меня за куртизанку… Мне это не льстит, но и не особенно оскорбляет. Мне все равно. Есть что покушать? Я жутко голодная.

– Да и мы бы не отказались, – вздохнул Гренд.

– Я отправил малого в деревню, чтоб принес хоть крупы и овощей, – отозвался рыжий. Вот почему юный Витко нам не мешал. – Хлеб есть, полковриги.

– Лэрды, у меня в сумке есть пирог! Знаменитый лимонный пирог из Мирасля, копченая грудинка и сыр! – весело отозвалась я. Утром мне кусок в горло не лез, а зная, что свирепый жор может напасть совершенно неожиданно, я купила в лавке возле станции полную котомку провизии.

Лица мужчин разгладились и посветлели. Содержимое моей сумки немедленно было добыто, порезано и красиво разложено на трех блюдах, источая восхитительные ароматы. Рыжий тут же загремел чайником.

– Объедать даму как-то… неприлично, – пробурчал Рэнд.

– А то, что мы делали, разве прилично? – я ткнула его в бок, впиваясь зубами в кусок пирога. Передо мной рыжий поставил большую глиняную кружку с горячим ягодным взваром.

– Уж очень ты странная, – вздохнул рыжий.

– Что-то осталось тайной? Вы не только снаружи, но и внутри все пощупали. Везде, – фыркнула я. – Котомка перед вами.

Зашитые в пояс золотые и кое-что в каблуках и под стельками ребята никак не могли обнаружить, раздевалась я сама, а им не до того было, чтоб шариться в моей одежде. Чувствовала я себя просто великолепно. Сосущая голодная пропасть умиротворенно урчала. Хотелось летать, танцевать, шутить и любить весь мир. Так что подозрения рыжего я восприняла вполне благодушно.

Интересно, на сколько хватит такого моего настроя? Мне совершенно не понравилась ситуация с приступом неконтролируемой похоти, охватившей меня недавно. Если ребенок так требует магической подпитки, то мне придется ездить с собственным гаремом, и работа в нем будет совсем не легкой! Или дело не в магии, а в буйстве гормонов? Тогда тем более мне это не нравится! У меня и так характер не сахар, а что будет при таком вихре моментально сменяющихся эмоций? Ой, мамочки! В Олмарке я, пожалуй, и сама знающему лекарю покажусь.