Свадьбы не будет, Светлый!

Глава 23

Я осмотрела наполненную светлыми гостиную, сглотнула.

Ни Лили.

Ни Белза.

Чтоб они провалились!

Что, во имя Проклятого, пришло моему братцу в голову? Зачем он пришел сюда и куда утащил Лили? Зачем он вообще к ней приблизился?

Конечно, мой брат обожал играть чувствами девушек так же сильно, как матушка обожала сводить с ума мужчин. И Лили, дочь Райана Лайтвуда, Верховного светлых, была для Белза лакомым кусочком.

Заигрался?

Год назад он сбежал из столицы, разбив Лили сердце. В целом, скрыться тогда — было логичным решением, учитывая, что Лили — дочь Верховного светлых, а не просто какая-то девчонка.

Несколько дней назад появившийся как из-под земли Белз попросил меня украсть и вернуть его платок, который сентиментальная Лили носила с собой, — зачем, к слову, ему этот дурацкий платок?.. Других нет? Или я чего-то не знаю? Ладно, с этим можно будет разобраться позже. Надо и надо, это можно понять. Может, это дело принципа.

Но сейчас Белз, который должен был бы держаться подальше от светлых и особенно от Лайтвуда, появился на приеме, притворился официантом и… решил умыкнуть Лили прямо из кишащего светлыми особняка? Зачем?

Проклятый его побери!

Мой братец всегда был сумасбродным, но это…

Белз вообще понимает, что будет, если Лайтвуд обо всем узнает, если поймает их с Лили на горячем? Это будет скандал. Оскорбление Верховного светлых, насмешка над честью его дочери, — это не просто какой-нибудь труп на окраине города со следами темного ритуала или маленький пожар.

Это серьезно.

Тут одной только бумажной волокитой не отделаешься.

Лайтвуд вполне сможет потребовать за такое сатисфакцию, форму которой будет выбирать сам. И потребовать голову Белза — в целом, будет допустимо даже для светлого.

У моего отца будут проблемы и…

Я могу лишиться наследства, если Лайтвуд потребует еще и материального удовлетворения!

Ну уж нет!

Вздохнув, я сжала пальцами переносицу.

Я ожидала от Белза чего-то такого, конечно. Когда уговаривала Лили перестать по нему убиваться, распустить волосы и обратить взгляд на симпатичных светлых — я знала, что мой братец появится, чтобы напомнить о себе и не дать ей жить спокойно. Он чувствует такие вещи и не любит, когда его игрушки отбиваются от рук.

Но, Проклятый побери, я не думала, что это случится прямо во время приема, где поймать Белза — проще простого.

Белз лишился разума?

— Ты побледнела, деточка? — вклинился в мои мысли участливый голос Ребекки.

Потенциальная свекровь смотрела на меня ласково, обеспокоенно.

Что же она мне приготовила в кладовке, раз стала вдруг такой доброжелательной?

Я оттуда живой вообще выберусь?

Бросив взгляд на Сэмми, который отчаянно качал головой, я поморщилась.

И ведь его на свою сторону не перетянешь. Не скажешь: “Сэмми, надо срочно найти твою сестру, пока ей снова не запудрил мозги мой ветреный брат”.

Спорим — минуты не пройдет, прежде чем Сэмми, как порядочный светлый, поставит в известность отца.

Придется справляться самой.

Будь я Белзом — куда бы я увела Лили? Куда-то, где никого нет. В ее комнату, в укромный уголок в саду, в… да мало ли! Белз был большим мастером искать такие места.

— Я в порядке, мама леди Ребекка Лайтвуд, — улыбнулась я. — Вы знаете, у меня отменное здоровье.

“Так что я с вами надолго”.

Это я вслух не сказала, но, судя по перекосившемуся лицу Ребекки, она отлично меня поняла.

Сокровище, а не женщина!

— Сходи, деточка, в кладовку. А то у меня колени ноют, погода меняется. Там лестница такая крутая…

М-м-м, крутая лестница!

Меня с нее кто-то столкнет?

Хоть что-то будет хорошее в этом дне.

Но где, во имя Проклятого, Лили?!

Старательно игнорируя огромные глаза Сэмми, я направилась к выходу из гостиной. Когда Ребекка отвернулась, я прошмыгнула к лестнице и поднялась на второй этаж — комната Лили была пуста, остальные — тоже.

На первом этаже, где толпились гости, искать было бесполезно. Оставалась кухня, подвал и… кладовка. И сад, конечно.

Что ж, начну с кладовки.

Совмещу, так сказать, приятное с полезным.

В кухне, к моему большому сожалению, Белза и Лили тоже не обнаружилось, только служанки кропотливо украшали ягодами крохотные пирожные.

Дверь кладовки была маняще приоткрыта, и я не удержалась: толкнула ее и шагнула вниз.

Световой кристалл решила не зажигать: не хочу портить сюрприз, который Ребекка с таким старанием для меня приготовила.

Однажды мы с Бенджамином уже спускались в кладовку. Я помнила, что вниз ведет узкая лестница с высокими ступенями, а сама кладовка — довольно просторная, заставленная стеллажами. На полках стояли банки с маринованными овощами и лежали мешочки с сушеными ягодами, с потолка свисали пучки ароматных трав.

В общем, кладовка была настоящей сокровищницей, на взгляд Бенджамина.

Интересное место для того, чтобы устроить для меня ловушку, выбрала Ребекка.

Я спускалась по лестнице, стараясь ступать неслышно, перебирала в уме все места, где еще могут спрятаться Лили и Белз.

Может, он вовсе решил ее увести из особняка? И Лили пошла?

Дойдя до конца лестницы, я нахмурилась.

Так. Где сюрприз?

В смысле, ловушка от Ребекки?

Неужели она в самом деле забыла здесь шляпу?

Я уже собиралась зажечь световой кристалл и разочароваться в этой жизни, когда вокруг моей талии обвились мужские руки.

Нападение!

Немного не то, чего я ожидала, но тоже неплохо.

А что дальше? Удар по голове? Нож, воткнутый в сердце? Угрозы?

Стоп.

Что?

Руки, которые меня обняли, двинулись выше, погладили спину медленным движением, притянули меня к широкой груди.

Что?!

В нос ударил непривычный запах. Ощущения тоже были непривычными, так что я, несмотря на темноту, быстро поняла, — это не Лайтвуд.

— Пусти!

Я уперлась руками в грудь и запоздало возмутилась: это почему-то это я начала отбиваться, только когда поняла, что это — не Лайтвуд?

Проклятый.

Нужно срочно сделать что-то со своей жизнью. И с тем, сколько места в ней занимает Лайтвуд.

— Ти-ш-ш-ше, — прошипел мужчина, коснувшись моего уха теплым дыханием.

От этого по телу пробежали мурашки, на коже выступила испарина.

Мужчина ласково обнял меня, снова погладил по спине, коснулся губ легким поцелуем. Захотелось ответить. Прижаться теснее, выгнуться под теплыми руками, сделать поцелуй страстным и глубоким.

На языке появился привкус металла, и я поморщилась.

Замерла.

Привкус металла!

Да это же летучее приворотное зелье, которым наверняка надушился этот мужчина.

Вот, почему мне так нравятся объятия… а, собственно говоря, чьи?

Я оттолкнула мужчину, дотронулась до висящего на стене светового кристалла и заморгала, привыкая к свету.

В углу кладовки что-то упало.

Мы здесь не одни? У него есть сообщники?

Прищурившись, я уставилась на мужчину.

Высокий, в зеленой рубашке, русоволосый — обычный человек, не светлый маг и не темный. Черты лица — правильные, рост — высокий, плечи — широченные.

Девушки, должно быть, из юбок выпрыгивают при виде его. Кажется, он даже похож на того самого Готфрида, которого Лихорадка и Лайтвуд отучили назначать свидания у реки.

Я чувствовала к этому мужчине огромную симпатию — должно быть, из-за приворотного зелья, которым он облился.

Металлический привкус на языке — верный признак.

— Кто такой? — ледяным тоном спросила я. — Кто дал тебе право до меня дотрагиваться?

О, я, разумеется, знала, кто и почему.

Должно быть, это и была та самая ловушка Ребекки.

Я, кладовка, мужчина…

Уверена, минуты не пройдет, как сюда спустится Лайтвуд.

Если бы приворотное зелье сработало, он застал бы интересную картину.

Но оно не сработало.

Я ведь Даркмор все-таки, а не какая-то там хрупкая светлая.

Я каждый день я ем то, что готовит Ренфилд. На меня даже яды-то не все действуют. Что там какое-то приворотное зелье.

— Отвечай! — приказала я, и краски с лица мужчины схлынули окончательно.

— В-в-вы… — начал заикаться он.

— Меня зовут Медея Моника Даркмор, — отчеканила я, хотя он, судя по панике в глазах, давно меня узнал. — А кто вы такой? И кто дал вам право до меня дотрагиваться?

— Н-н-н…

Мужчина бухнулся на колени и попытался поцеловать подол моего платья.

Что, Ребекка не предупредила, кого именно он будет обнимать в кладовке?

Какая жестокая женщина.

Мое восхищение!

К слову, разве светлым вообще можно так поступать?

Ладно, это я попозже выясню. А вот на этого мужчину у меня только что появился план.

Присев на корточки, я ласково взяла его за подбородок, заставляя поднять лицо.

— На что ты готов ради того, чтобы я сохранила тебе жизнь? — вкрадчивым тоном Проклятого спросила я.

В этот момент в углу кладовки, за стеллажами, уставленными банками с маринованными томатами, что-то упало.

Я прищурилась.

— Хватит! Я не буду здесь больше прятаться! Там Медея, нужно ей помочь! Видеть тебя больше не желаю, предатель!

Возня, а затем — звонкий звук пощечины.

Лили!

Она здесь!

— Медея! — воскликнула Лили, показавшись из-за стеллажа. Лицо у нее было заплаканным.

— Стой, Лили! — голос Белза, бархатный и обволакивающий, наполнил собой кладовку.

Спустя секунду показался и сам Белз — одетый во все белое, на голове — ого, да это парик!

Белза легко было бы спутать со светлым, если бы не черная радужка глаз и не лицо темного — лицо, на котором оставили отпечаток годы козней, пакостей и других приятных занятий.

Я вскочила — и тут дверь в кладовку открылась. На лестницу упал свет, на верхнюю ступеньку шагнула нога Лайтвуда.

— Ради Триединого, мама, — устало проговорил Лайтвуд, спускаясь по лестнице. — Почему ты меня сюда ведешь? Мне нужно найти Медею.

— А ты посмотри, посмотри, чем твоя невеста занимается!

— Мама, я много раз говорил тебе о том…

— Папа, тебе нужно знать…

О, и Сэмми здесь.

Я обернулась, скрестив руки на груди.

Лайтвуд, дойдя до нижней ступеньки лестницы, замер. Из-за его плеча выглядывал Сэмми.

Ребекки, стоящей за их спинами на узкой лестнице, видно не было.

Я представила, какая картина сейчас предстала перед глазами Лайтвуда.

Банки с маринованными овощами и пучки трав.

Испуганный мужчина на коленях передо мной.

Бледная заплаканная Лили.

И… Белз. В костюме светлого.

Если Лайтвуд сейчас не догадается о том, что происходит между Лили и Белзом, то я крайне разочаруюсь в его умственных способностях.

Но что-то мне подсказывало, что Лайтвуд уже обо всем догадался.

Между бровей появилась морщина, синие глаза потемнели, губы сжались.

— Та-а-ак, — протянул Лайтвуд, и, глядя на него, я в очередной раз вспомнила, что светлые вообще-то — сильные маги.

Умеют же они, в конце концов, противостоять темным.

Я обернулась — Белз, стоящий рядом с Лили, мертвенно побледнел.

Ну все. Был у меня брат — и сейчас весь закончится.

— Дорогой, — честно сказала я, пытаясь что-то придумать. — Это не то, что ты думаешь.

Лайтвуд обернулся ко мне, на секунду его взгляд стал беззащитным, уголки губ дрогнули. От этого у меня почему-то сердце сбилось с ритма, и я отругала себя. Что еще за новости?

Пока я разбиралась с собственным сошедшим с ума телом, Лайтвуд нахмурился и посмотрел на Белза. Его лицо стало было темным, световой кристалл на стене мигнул.

По кладовке прокатилась волна светлых искр, и я сглотнула.

Ощущение было таким, как будто сам воздух потяжелел, стены стали ближе. Вдруг стало особенно очевидно, что вокруг тесно, выход один, а Лайтвуд — очень сильный маг.

Он сделал несколько шагов вперед и остановился.

Все замерли, даже Ребекка.

Ощущение было таким, как будто на плечи опустилась груда камней. Это из-за разлитой в воздухе магии, должно быть.

Впрочем, злым Лайтвуд не выглядел.

Сосредоточенным — да.

Готовым к убийству — однозначно.

— Медея, — уронил он, не отрывая взгляда от замершего Белза.

Интересно, если мой жених убьет брата — это будет уважительная причина для того, чтобы сначала перенести, а потом и вовсе отменить свадьбу?

Пожалуй, да.

Уж не это ли Белз имел в виду, когда говорил, что знает, как сорвать мою помолвку?

Радикальный способ.

И эффективный.

Опять же — я останусь единственной наследницей.

Сплошные плюсы, если так подумать.

Может, между светлыми и темными даже вспыхнет война, будет возможность порезвиться.

Мгновения текли, а я все никак не могла придумать ни единой причины спасать задницу Белза из капкана, в который он по глупости угодил.

Разве что… откуда я иначе узнаю, где он взял речного ужа, которого мне подарил?

Редкая и ценная змейка.

Будет глупо дать умереть тому, кто нашел, где они водятся.

Умереть так быстро, по крайней мере.

— Лорд Лайтвуд, это не то, что вы подумали, — повторила я. — У меня с ним роман.

Лайдвуд моргнул и снова посмотрел на меня.

— С кем? — непонимающе спросил он.

— С… — Проклятый! Я повернулась к мертвенно бледному мужчине в зеленой рубашке. — Тебя как зовут?

— З-з-з…

— Быстрее!

— З-з-зигфрид!

Проклятый, откуда они берут эти имена?

— А Готфрид тебе, случайно, не брат? Неважно, потом расскажешь, — тряхнув головой, я повернулась к Лайтвуду. — Вот! У меня с ним роман!

Не пропадать же ловушке Ребекки. Подготовлено топорно, по-светлому, но зато с душой!

Я бросила на нее косой взгляд и повернулась к Лайтвуду, который по-прежнему молчал и смотрел тяжело.

— Медея, — уронил Лайтвуд.

Слово прозвучало в тишине, как удар о землю скатившегося с горы камня.

— Да? Я тебе изменяла. Вот с ним, — я кивнула на готового упасть в обморок мужчину. — С Зимандом.

— Зигфридом! — звонким шепотом поправил Сэмми.

— И с ним тоже, — кивнула я. — Вот что бывает, если собираешься брать в жены темную!

Тишина.

Лайтвуд прищурился.

— Отойди, — сказал он и снова перевел взгляд на Белза.

Что ж, не вышло его отвлечь. Плохо дело.

Братец выпрямился, запрокинул голову и насмешливо прищурился.

Ну конечно, его всегда веселили разозленные отцы, матери и прочие родственники попавших под его чары девушек.

Правда, сейчас цена веселья грозит стать уж очень высокой. Но разве это повод от него отказываться? Тем более, выбора у Белза особого нет.

— Белиал Даркмор. Как. Ты. Посмел. Тронуть. Мою. Дочь, — медленно заговорил Лайтвуд, слова снова падали, как камни.

— Отец, — шепотом позвала Лили.

Тот не обратил внимания.

Ее мокрое от слез личико стало бледным.

— О, я посмел. И не однократно, — невозмутимо откликнулся Белз. — Мне понравилось.

Лайтвуд наклонил голову, в воздухе запахло озоном, как будто его магия просто расплескивалась вокруг, уже ничем не сдерживаемая.

Белз замер, не дыша, и я не сразу поняла, что вдохнуть у него, вероятно, просто не получается: сгустившийся вокруг Белза воздух просто застревает в гортани.

— Она ребенок! — рыкнул Лайтвуд.

— Мне семнадцать! — воскликнула Лили. Опустив взгляд, она тихо добавила: — К тому же, все в прошлом. Это не имеет значения.

— Ты думаешь? — сверля взглядом Белза, уронил Лайтвуд. — Я доверял тебе. Я пригласил тебя в свой дом.

Что? А это еще что за новости?

Кажется, Белз не скучал во время своей работы в представительстве темных.

Завязывал… знакомства.

Интересно, Лили — единственная девушка, с которой он развлекался?

— Опрометчиво, — с трудом выдавил Белз.

Кожа его приобрела зеленоватый оттенок.

— Отец! — воскликнула Лили, бросаясь вперед. — Хватит! Он того не стоит!

Она до побелевших костяшек пальцев сжала расшитую бисером сумочку, висящую на поясе. Сумочка имела отчетливую форму томика стихов.

— Он того не стоит, — повторила Лили.

Лайтвуд прищурился сильнее.

— Он знал, на что шел, когда решил с тобой развлечься. И знал, что я с ним сделаю, если узнаю.

Белз вздернул подбородок еще выше. Темные глаза щурились, из-за светлого парика кожа казалась еще более бледной.

— Это был и мой выбор тоже, отец! И это не твое дело!

— Лили! — воскликнула Ребекка. — Как тебе не стыдно!

Я невольно закатила глаза.

Лили, разве ты настолько наивна? “Ее выбор!” и "Не его дело!". Надо же.

По законам светлых женщина — жена, дочь или престарелая мать — почти что собственность мужчины. Он о ней заботится, опекает и следит за ее честью, потому что честь женщины — это честь рода.

Когда нам рассказывали об этом в АТаС, я едва сдерживала рвотные позывы.

Еще одна причина, по которой я скорее отгрызу себе руку, чем стану женой светлого, тем более — Верховного светлых.

Я ожидала лекции на тему "Но ты же еще ребенок", и по лицу Лайтвуда видела, что он собирался сказать именно это, но неожиданно он закрыл рот. Дернул головой, бросив на меня косой взгляд.

— Разумеется, твой, — неожиданно мягко сказал он, повернувшись к Лили. Дальнейшие слова явно давались ему с трудом: — И я бы слова не сказал, если бы этот молодой человек прислал сватов вместо того, чтобы заставлять тебя плакать. Но раз уж все обернулось так, как обернулось, я не вижу ни одной причины…

— Разумеется, я не прислал к вам, лорд Лайтвуд, сватов, — вдруг откликнулся Белз странным охрипшим голосом. — Ведь Лили мне отказала. Или вы бы хотели, чтобы я сделал ее своей женой против ее воли, по традиции темных? Вы бы этого хотели для своей светлой дочери?

Что?

Я перевела взгляд на Лили, которая сверлила взглядом Лайтвуда. Лицо ее стремительно краснело.

Она молниеносно обернулась к Белзу, сжала в руках бисерную сумочку и топнула ногой.

— Ты! — воскликнула она.