Свекор. Любовь не по понятиям

Глава 11

— Сегодня ты идешь со мной в ресторан, — сказал Джахангир за завтраком.

Я поперхнулась кофе. Ресторан? На люди? После того, что произошло?

— Я… я не готова, — прошептала я.

— Готова или нет — не имеет значения. Ты моя женщина, и люди должны это знать.

Моя женщина. Не жена — женщина. Как будто я была вещью, которую он купил и теперь хотел показать всем.

— Но что скажут люди? Что подумают?

Джахангир усмехнулся.

— Пусть думают что хотят. Мне плевать на их мнение.

Но мне было не плевать. Мне было страшно до дрожи в коленках. Представить, как все будут смотреть, шептаться, осуждать. Как друзья Рустама увидят меня рядом с его отцом.

— Надень красное платье, — приказал он. — То, что я тебе купил. И бриллианты.

Красное платье. Цвет страсти, греха и крови. Как символично.

Через час я стояла перед зеркалом и не узнавала себя. Алое шелковое платье облегало фигуру, подчеркивая каждый изгиб. Декольте было глубоким, почти неприличным. Бриллиантовое колье сверкало на шее, а серьги отражали свет, словно капли огня.

Я выглядела как дорогая содержанка. Что, в принципе, соответствовало истине.

Существует тонкая грань между элегантностью и вульгарностью. И я понимала — сегодня я ее переступлю. Буду выглядеть как женщина, которую покупают за деньги.

— Превосходно, — сказал Джахангир, входя в спальню. — Ты выглядишь как королева.

Королева. Если бы он знал, как я чувствую себя внутри. Не как королева — как проститутка, которую ведут на панель.

Мы поехали в «Метрополь» — самый дорогой ресторан города. Место, где собирается элита, где заключаются сделки на миллионы, где встречаются те, кто правит городом из тени.

Когда мы вошли в зал, разговоры стихли. Все взгляды обратились на нас. Точнее — на меня.

Я чувствовала себя как на эшафоте. Кожа покрылась мурашками, в горле пересохло так, что было трудно дышать. Каждый взгляд был как удар хлыста по обнаженной коже.

Джахангир вел меня к столику, гордо выпрямившись. Его рука лежала на моей пояснице — знак собственности, понятный каждому в зале.

Позор имеет свой вкус. Горький, металлический, оставляющий привкус крови во рту. И я глотала этот вкус, пытаясь не расплакаться прямо здесь, на глазах у всех.

— Джахангир Магомедович! — к нашему столику подошел мужчина лет пятидесяти. Я узнала его — Алексей Викторович Семенов, крупный бизнесмен. — Давно не виделись!

— Алексей, — Джахангир встал, обнялся с ним. — Знакомься, это Людмила.

— Очень приятно, — Семенов протянул мне руку, но в глазах читалось нескрываемое любопытство. — А где же Рустам? Он не составит компанию?

Вопрос повис в воздухе как дамоклов меч. Я видела, как Джахангир слегка напрягся.

— Рустам занят своими делами, — ответил он спокойно. — А мы с Людмилой проводим время вдвоем. Рустаму с нами делать нечего, он занят учебой.

— Понятно, — Семенов кивнул, но взгляд его стал еще более заинтересованным. — Ну что ж, приятного вечера.

Он ушел, но я видела, как он сразу же подошел к соседнему столику и что-то шептал на ухо своим спутникам. Те оборачивались, смотрели на нас, качали головами.

Сплетни расползаются быстрее лесного пожара. Особенно такие пикантные. К утру весь город будет знать, что Джахангир Магомедович появился в ресторане с невесткой своего сына.

— Не обращай внимания, — сказал Джахангир, заметив мой взгляд. — Это все мелкие людишки.

Мелкие людишки. А я? Кто я в этой пищевой цепочке? Самое дно?

Официант принес меню. Я делала вид, что читаю, но буквы расплывались перед глазами. Все мысли были заняты тем, как сейчас обо мне говорят в зале.

— Людка? — знакомый голос заставил меня поднять голову.

У столика стоял Марат — лучший друг Рустама. Лицо его выражало такое отвращение, что мне захотелось провалиться сквозь землю.

— Марат — прошептала я.

— Охренеть, — он покачал головой. — А я думал, сплетни врут. Оказывается, нет.

— Пацан, — вмешался Джахангир, — ты кто такой?

— Я друг Рустама. И, думал, друг этой… девки.

Слово «девка» он произнес с такой презрительной интонацией, что я зажмурилась от боли.

— Ну и на хер вали отсюда…друг, — голос Джахангира стал ледяным.

— А то что? — Марат сделал шаг вперед. — Вы меня убьете? Как убили совесть этой шлюхи?

Слово ударило меня как пощечина. Шлюха. В глазах лучшего друга Рустама я была шлюхой.

Правда всегда больнее лжи. Потому что от лжи можно защититься, а правду приходится глотать целиком, как горькое лекарство.

Джахангир поднялся из-за стола. Движение было медленным, но в нем чувствовалась смертельная угроза.

— Повтори, что ты сказал про мою женщину.

— Вашу женщину? — Марат расхохотался. — Она жена вашего сына! Или была, пока не решила трахаться с папашей!

Удар последовал мгновенно. Джахангир двинулся так быстро, что я даже не успела моргнуть. Кулак врезался Марату в челюсть, и тот полетел через соседний столик.

В зале воцарилась тишина. Потом начался переполох. Кто-то кричал, кто-то доставал телефоны, чтобы снять видео.

— Сука, я тебя убью! — Марат поднялся, кровь текла из разбитой губы.

Он бросился на Джахангира, но тот встретил его еще одним ударом. Потом еще одним. Марат рухнул на пол и больше не поднимался.

— Кто-нибудь еще хочет высказаться о моей женщине? — Джахангир обвел взглядом притихший зал.

Все молчали. Только слышалось учащенное дыхание и тихий стон Марата.

А я сидела и смотрела на кровь на полу. На то, как лучший друг Рустама лежит избитый у моих ног. И понимала — я стала причиной этого насилия. Внутри все переворачивалось, казалось мое сердце так же обливается кровью. Шлюха. Вот я кто теперь. Похорная, продажная, низкая.

Когда женщина падает, она тянет за собой всех, кого любит. Сначала себя, потом мужчину, потом всех остальных. Падение — это не одиночный спорт.

— Людмила, идем, — сказал Джахангир, подавая мне руку.

Я встала на дрожащих ногах. Все в зале смотрели на нас. В глазах читались отвращение, осуждение, любопытство. Но не сочувствие. Никто не жалел меня.

Мы шли к выходу под прицелом десятков взглядов. Каждый шаг давался с трудом. Ноги подкашивались, сердце билось так быстро, что, казалось, сейчас разорвется.

У выхода нас ждал неприятный сюрприз. На пороге стояла группа молодых людей — друзья Рустама. Человек восемь, все мрачные, все настроенные явно не дружелюбно.

— Вот и выползла гадина, — сказал один из них, Артем.

— Людка, как ты могла? — спросил другой, Дима. — Рустам сходит с ума, а ты тут с его отцом развлекаешься.

— Ребята, пожалуйста, — прошептала я. — Вы не понимаете…

— Не понимаем? — Артем шагнул ближе. — А что тут понимать? Ты бросила мужа ради денег и статуса.

— Это не так…

— Нет? Тогда что ты здесь делаешь? Почему не дома, не рядом с Рустамом?

Я не могла ответить. Что сказать? Что меня похитили? Что я здесь против воли? Но тогда почему я не сопротивлялась в ресторане? Почему сидела рядом с Джахангиром как покорная любовница?

Молчание было красноречивее любых слов.

— Вот именно, — Артем сплюнул. — Нечего сказать, потому что ты продажная сука.

— Хватит, — вмешался Джахангир. — Расходитесь по домам, пока я добрый. Вон пошли!

— А то что? — Артем выставил грудь вперед. — Нас тоже побьете? Мы не один на один, дядя.

Джахангир достал телефон, нажал одну кнопку.

— Серега, «Метрополь», через две минуты. Небольшая проблема с молодежью.

Он убрал телефон и посмотрел на ребят.

— У вас есть две минуты, чтобы исчезнуть. Потом мои люди помогут вам это сделать. Но вряд ли вам понравится их методы.

Друзья Рустама переглянулись. Они знали, кто такой Джахангир. Знали, что его угрозы — не пустые слова.

— Запомни, Людка, — сказал Артем, отступая. — Ты для нас больше не существуешь. Ты мертва.

Мертва. Для всех, кто меня знал, я действительно умерла в тот момент, когда стала женщиной Джахангира.

Смерть при жизни — это когда ты дышишь, но тебя больше не существует для тех, кто тебя любил. Когда твое имя становится ругательством, а твоя память — позором.

Мы сели в машину. Я тряслась как осиновый лист. Руки дрожали так сильно, что не могла застегнуть ремень безопасности.

— Все нормально, — сказал Джахангир, заводя мотор. — Это было необходимо.

— Необходимо? — голос сорвался. — Вы избили человека! При всех!

— Я защитил свою женщину от оскорблений.

— Но теперь все знают! Весь город будет говорить!

— Пусть говорят. Зато все понимают — ты под моей защитой.

Под его защитой. Звучит красиво. Но я чувствовала себя не защищенной, а выставленной на всеобщее поругание.

— Рустам… что будет, когда он узнает?

— Рустам и так все знает. Теперь знают и остальные.

Мы ехали по ночному городу, и я смотрела на огни в окнах. Где-то там люди жили обычной жизнью. Влюблялись, женились, рожали детей. А я стала изгоем, женщиной с клеймом.

— Зачем вы это сделали? — спросила я. — Зачем повели меня туда?

— Чтобы все знали — ты моя. Чтобы никто не смел даже думать о том, чтобы тебя отбить.

— Но я не вещь! Не собственность!

Джахангир остановил машину у обочины, повернулся ко мне.

— В моем мире женщина — это либо собственность, либо добыча. Третьего не дано. И я предпочитаю, чтобы ты была моей собственностью.

Его рука легла мне на щеку. Грубая, мозолистая, но неожиданно нежная.

— Ты думаешь, мне легко? Думаешь, я не понимаю, что творю? Но я не могу отпустить тебя. Не могу и не хочу.

В его голосе слышалась боль. Впервые за все время он показал, что тоже страдает.

— Тогда зачем? Зачем мучить нас обоих?

— Потому что иначе я сойду с ума. Ты как наркотик, Людмила. Попробовал раз — и все, зависимость на всю жизнь.

Он поцеловал меня. Жестко, требовательно, отчаянно. И я ответила на поцелуй, потому что не могла сопротивляться.

Мы были двумя утопающими, которые цеплялись друг за друга, только топя себя еще глубже.

Любовь и зависимость — близнецы-братья. Только любовь возвышает, а зависимость разрушает. И иногда очень трудно понять, что из них сильнее.

Дома я заперлась в спальне и рыдала до утра. Плакала о потерянной репутации, о разрушенных отношениях, о том, что больше никогда не смогу быть прежней Людмилой.