Свекор. Любовь не по понятиям

Глава 19

Свадьба состоялась через неделю после нашего разговора о зависимости.

Джахангир не спрашивал моего согласия — просто сообщил, что завтра приедет мулла и мы проведем никах. Развод с Рустамом был оформлен три дня назад. Теперь я была свободна, чтобы стать второй женой.

— Документы готовы? — спросил Джахангир утром перед церемонией.

— Да. Развод зарегистрирован.

— Хорошо. Теперь ты официально можешь стать моей женой.

Я стояла перед зеркалом в белом платье и понимала — становлюсь второй женой, а первая все еще существует где-то в его жизни.

Никах проводили в гостиной особняка. Мулла — пожилой мужчина с усталыми глазами — читал молитвы на арабском. Джахангир стоял рядом со мной в черном костюме, держал мою руку железной хваткой.

— Ты согласна стать женой Джахангира? — спросил мулла меня.

— Согласна, — ответила я.

— Ты будешь почитать мужа и слушаться его?

— Буду.

— Ты принимаешь ислам как свою веру?

Я посмотрела на Джахангира. В глазах не было мольбы — был приказ.

— Принимаю.

После церемонии гости поздравляли нас. Серега, главный помощник Джахангира, поднял тост:

— За хозяина и его молодую жену! Пусть Аллах даст им сильных сыновей!

Все выпили водку, а я стояла рядом с мужем и чувствовала себя купленной вещью. Красивой, дорогой, но все-таки вещью.

Вечером мы остались одни. Джахангир снял пиджак, расстегнул рубашку. Мышцы перекатывались под смуглой кожей.

— Ну что, вторая жена, — сказал он с усмешкой. — Как ощущения?

— Нормально.

— Нормально? — он подошел ко мне, взял за подбородок. — В брачную ночь должно быть не нормально, а охуенно.

— Да, все обалденно!

— Лучше.

Он начал расстегивать молнию на моем платье.

— Только помни — ты вторая. И хотя с Аминой у нас сейчас… сложности, ты все равно не станешь первой.

Слова ударили как пощечина.

— Понятно.

— Не понятно. Ты делаешь кислую рожу.

— Я не делаю кислую рожу.

— Делаешь. И это меня бесит.

Платье упало на пол. Я стояла перед ним в белом белье, и он разглядывал меня как товар.

— Красивая, — сказал он, обводя пальцем мой округлившийся живот. — Жаль только, не знаем, чей щенок внутри.

— Джахангир…

— Что «Джахангир»? Факт есть факт. Может мой, может бывшего мужа твоего.

Он сжал мою грудь грубо, и я поморщилась от боли.

— Но пока ты здесь, будешь делать то, что я скажу.

В этот момент во дворе раздался грохот. Звук разбивающегося стекла. Потом крики.

— Что, блядь, там происходит? — рыкнул Джахангир.

Я подбежала к окну. Внизу, у главного входа, стоял Рустам. Лицо было красным от ярости, в руках — камень. Рядом с ним валялись осколки разбитого фонаря.

— ЛЮДКА! — орал он во все горло. — ЛЮДКА, СУКА ТАКАЯ! ВЫХОДИ!

Охранники окружили его, но не трогали — все-таки бывший сын хозяина.

— ОТДАШЬ МОЕГО СЫНА! — кричал Рустам. — СЛЫШИШЬ, БЛЯДЬ?! ОТДАШЬ!

Джахангир подошел к окну, посмотрел вниз. Лицо стало каменным.

— Серега! — рявкнул он в домофон. — Скрутить этого ублюдка и вывезти подальше отсюда!

— Джахангир, может, не надо… — начала я.

— ЗАТКНИСЬ!

Крик был такой силы, что я отшатнулась.

— Не надо? — он схватил меня за волосы. — Твой бывший муженек портит мне брачную ночь, а ты за него заступаешься?

— Я не заступаюсь…

— ЗАСТУПАЕШЬСЯ!

Он швырнул меня на кровать так сильно, что я больно ударилась спиной о спинку.

За окном продолжались крики:

— ЛЮДМИЛА! Я ЗНАЮ, ТЫ СЛЫШИШЬ! КОГДА РОДИШЬ — Я ЗАБЕРУ РЕБЕНКА! ЭТО МОЙ СЫН!

— Бывший муж твой, — прошипел Джахангир. — Слышишь, что он орет?

— Слышу.

— И что думаешь?

— Ничего не думаю.

— Врешь. Думаешь, что, может, он прав. Может, ребенок его, и ты жалеешь, что развелась.

— Нет…

— НЕТ?! — он навис надо мной. — А почему тогда не остановила его раньше? Почему не сказала, что не хочешь с ним жить?

— Я говорила…

— ХЕРНЮ говорила! Мямлила что-то невнятное! А надо было сказать четко — иди нахуй, Рустам, у меня другой мужчина!

За окном послышалась возня. Охранники наконец схватили Рустама. Его крики становились все тише — видимо, оттаскивали от дома.

— ВСЕ РАВНО ЗАБЕРУ! — донеслось в последний раз. — ДИТЯ МОЕ!

Джахангир стоял у окна, тяжело дыша. Кулаки сжаты до белых костяшек.

— Не могла, значит, не давать ему, — сказал он тихо.

— Что?

— Не могла держать ноги сомкнутыми, пока я из тюрьмы не вышел.

— Джахангир, вы же знаете, как было…

— Знаю. Но это не отменяет фактов.

Он повернулся ко мне, в глазах плескалась ярость.

— Факт первый — ты была замужем за моим сыном. Факт второй — спала с ним. Факт третий — теперь носишь ребенка, который может быть его.

— Может быть и ваш…

— МОЖЕТ! — рявкнул он. — Именно может! А не точно мой!

Джахангир схватил рубашку, начал одеваться.

— Куда вы? — спросила я.

— От греха подальше. Пока не сделал тебе что-нибудь плохое.

— Но это наша брачная ночь…

— Какая, нахуй, брачная ночь? — он застегивал пуговицы резкими движениями. — Когда под окнами бывший муж орет, что заберет ребенка?

— Он не заберет…

— Заберет, если ребенок его. И ты знаешь это не хуже меня.

Джахангир натянул пиджак, поправил волосы.

— А теперь лежи тут и думай, — сказал он холодно. — Думай о том, что из-за твоих прошлых связей у нас нет нормальных отношений.

— Джахангир, подождите…

— Поспи. А я пойду проветрюсь.

Он дошел до двери, обернулся.

— И в следующий раз, когда твой бывший будет устраивать спектакли, сама его останавливай. А то у меня терпение лопнет, и я его пристрелю.

Дверь хлопнула так сильно, что задрожали стекла.

А я осталась одна, в свадебном белье, на кровати, которая должна была стать местом нашей первой брачной ночи.

Вместо этого стала местом очередного унижения.

Я лежала и смотрела в потолок. За окном было тихо — Рустама увезли. В доме тоже тишина — Джахангир ушел неизвестно куда.

И только ребенок в животе напоминал о себе легкими толчками.

Ребенок, из-за которого рухнула моя брачная ночь. Ребенок, который может разрушить всю мою жизнь с Джахангиром.

Если он окажется сыном Рустама.

Я погладила живот и прошептала:

— Будь его сыном, малыш. Пожалуйста. Будь сыном Джахангира.

Потому что если нет — я потеряю все. И мужа, и ребенка, и дом.

Останусь ни с чем. Как и была в самом начале.

Некоторые брачные ночи запоминаются страстью. Другие — нежностью. А моя запомнилась болью и страхом перед будущим.

Джахангир вернулся только под утром. Лег рядом, не раздеваясь. Пах табаком и женскими духами — незнакомыми, дешевыми.

— Где были? — спросила я тихо.

— Проветривался.

Простой ответ. Но запах парфюма говорил, что проветривался он в объятиях какой-то женщины.

— В нашу брачную ночь?

— В твою брачную ночь. Моя кончилась, когда под окнами стал орать твой бывший муж.

— Но мы же поженились…

— Женились. И что? Думала, свадьба что-то изменит?

Он повернулся ко мне спиной.

— Ничего не меняется, Людмила. Ты как была второй, так и останешься. Привыкай.

— А я?

— А ты живи с этим. И не задавай лишних вопросов.

Он закрыл глаза, давая понять — разговор окончен.

А я отвернулась к стене и тихо заплакала. Слезы лились по щекам, но я не издавала ни звука. Плакала беззвучно, чтобы он не услышал.

Плакала от унижения, от одиночества, от понимания того, что свадьба ничего не изменила. Я как была пленницей, так и осталась. Только теперь с официальным статусом второй жены.

И понимала — идиллии не будет. Будет борьба. За его внимание, за его любовь, за право называться женой.

И самое страшное — за право остаться матерью своего ребенка.

Потому что если анализ покажет, что он от Рустама, все кончится. Джахангир может попытаться отдать его бывшему мужу, а меня выгнать из дома.

И тогда я останусь ни с чем.

Совсем ни с чем.