Свобода

Джесс

Какого черта я думаю о своей матери, и она вдруг появляется? У меня с самого начала учебы в школе был член на уме, и он не всегда появляется волшебным образом, когда я этого хочу

— Почему, черт возьми, ты так выглядишь? — Она ахает, когда я продолжаю смотреть на нее, все еще не забираясь внутрь, хотя каждая мышца в моем теле болит. — Неважно. Садись в машину, сейчас же. — Приподняв бровь, она все пять секунд изображает терпение, прежде чем закатить глаза.

Усмешка слетает с моих губ, и я тут же качаю головой. — Я бы предпочла пройтись пешком, но спасибо.

Отходя от машины, я как раз собираюсь закрыть дверцу, когда ее слова останавливают меня.

— Если ты когда-нибудь захочешь снова увидеть своего отца, советую тебе сесть в машину. Сейчас же.

Мои глаза расширяются, когда я смотрю на нее сверху вниз, и блеск в глазах моей матери заставляет меня сесть рядом с ней без вопросов. Я знаю этот взгляд. Это классический ход Люсьенды "Я всегда получаю то, что хочу", потому что она сделает что-то чертовски сомнительное, чтобы получить это.

Я не хочу туда залезать. Я не хочу оставаться с ней наедине, но я не могу отвернуться, когда она угрожает жизни моего отца.

Кто-то захлопывает за мной дверь, и это застает меня врасплох, заставляя слегка вздрогнуть, но я не отрываю от нее взгляда. — Где мой отец? — Выпаливаю я, но она просто натягивает свою фальшивую улыбку.

— Ты же не думаешь, что я собираюсь просто поделиться этой информацией, и поставив тебя в известность, не так ли? Ты знаешь, сколько денег мне пришлось предложить охране на воротах, чтобы она позвонила мне, когда ты вернешься в академию?

Закрыв глаза, я пытаюсь унять головокружение. — Ты можешь отвезти меня в медицинский центр? — бормочу я, и она просто фыркает.

— Я не знаю, во что ты ввязалась, но я не буду оплачивать эти медицинские счета.

Мои руки сжимаются на коленях, когда машина трогается, разворачивая нас и направляясь дальше в кампус. Эта женщина такая чертовски ядовитая. Я даже не хочу смотреть на нее. Любая мать увидела бы, в каком я состоянии, и ее материнские инстинкты сработали бы. Но она просто сидит здесь с разочарованием в глазах, потому что я не выгляжу идеально.

Сука, ты хоть представляешь, через что я прошла сегодня вечером?

— И что, по-твоему, я должна сделать, чтобы вернуться в строй? — Я спрашиваю. — Ты понимаешь, что у тебя больше нет на меня родительских прав?

— Я твоя чертова мать! Никто не говорит мне, что я могу, а чего не могу делать, когда дело касается тебя! — кричит она, и я чувствую, как ее гнев вибрирует в пространстве между нами. Я смотрю, как она приглаживает невидимые тонкие волоски вокруг лица, как будто крики привели ее прическу в беспорядок.

Я больше не хочу, чтобы она диктовала мне жизнь, но страх за жизнь моего отца заставляет меня следовать ее приказам. — Итак, чего ты хочешь?

Запустив руки под юбку, она снова смотрит вперед. — Со временем, но сначала мы можем обсудить вопиющее неуважение, которое ты проявляла ко мне с тех пор, как покинула наш дом в августе.

Я прикусываю губу, не давая реплике сорваться с моих губ, потому что знаю, что это только вызовет еще большую драму между нами. Отвлекая нас от настоящей темы. Мой отец и его местонахождение.

Я знаю, что, чтобы успокоить ее, мне придется согласиться с ее мышлением. — Я прошу прощения. Я не знаю, что на меня нашло. — Слова на вкус как пепел на моем языке, но я пробиваюсь сквозь них, слыша одобрительный гул, исходящий от нее, как я и ожидала.

Машина останавливается возле Бубнов, и я в замешательстве смотрю в окно. — Я больше не живу в этом блоке, мама. Все, что у меня есть, находится в Туз.

Фыркая, она открывает дверцу машины и выходит, не отвечая, заставляя меня следовать за ней.

— Я решила, что ты продолжишь свое пребывание здесь под моим началом как Пол.

Я прижимаюсь к машине, замерев на месте от ее слов. Эта женщина сумасшедшая? Она на одном уровне с Барбетт Дитрихсон по уровню сумасшествия. Она не может просто появиться здесь и начать все менять. Не тогда, когда я начала строить для себя новую жизнь.

Совершенно ничего не замечая, она идет ко входу в блок Бубны, как будто я ничего не говорила. Несмотря на протесты моего тела, я бегу за ней, мое тело поет от боли.

— Мама, ты…

— Я слышала тебя, но ты вернешься в свою прежнюю комнату здесь. Я позволю тебе забрать свои вещи завтра, но ты останешься здесь.

Ступив в освещенное здание, я съеживаюсь, глядя вниз на свое состояние. Пятнышки крови покрывают мою кожу, а вид моего разорванного платья служит напоминанием о том, что мне пришлось сделать, чтобы вернуться домой. Стук маминых каблуков по направлению к лифту побуждает меня двигаться вперед, моим поврежденным босым ногам удается нести меня. Когда я стою рядом с ней, я чувствую, что мы прибываем в мой конечный пункт назначения. Ад.

— Где мой папа? — Я спрашиваю, но она продолжает, как будто не слышит меня. Внутри нарастает разочарование, и мне хочется придушить ее.

Двери лифта открываются на моем старом этаже, и я делаю глубокий вдох, следуя за ней. В этой комнате у меня нет вещей. Чего она ожидает от меня прямо сейчас?

Приближаясь к двери, я удивляюсь, что она уже открыта, пока Рис не выходит и не встает на пороге. Мое сердце замирает, когда усмешка на его губах становится шире. Самодовольный блеск в его глазах, когда он смотрит на меня сверху вниз, заставляет меня нервничать. Я чувствую, как его глаза пытаются раздеть меня, даже в моем нынешнем состоянии, когда он облизывает губы.

— Что это такое? — спрашиваю я, стараясь сохранять спокойствие, когда останавливаюсь, но они, вероятно, слышат страх в моем голосе.

Я смотрю на свою мать в поисках ответа, и в этом моя ошибка. В ту же секунду, как я это делаю, Рис приближается, крепко обхватывает руками мое уже изнывающее от боли тело и прижимает меня к своей груди.

— Что, черт возьми, ты делаешь? Отвали от меня! — Я кричу, болтая ногами, но это бесполезно. Пытаясь откинуть свою голову назад, ему удается избежать моей атаки. Почему рядом никогда нет никого, кто мог бы мне помочь?

— Хватит! — Мама кричит, и я замираю в его объятиях. — Если ты хочешь спасти своего отца, ты должна вернуться в свою комнату.

Спасти его? Она раньше не говорила ‘спасти’? Что она сделала?

Все вопросы вертятся у меня в голове, но я не могу озвучить ни один из них. Рис заносит меня внутрь, его губы ласкают мою шею, и я думаю, что меня сейчас стошнит.

Оглядывая свою старую комнату, мое тело напрягается при виде двойного матраса на полу. У меня такое чувство, будто я снова на складе с Фрэнки Уинтерсом. Здесь нет другой мебели, что вполне логично, поскольку здесь больше никто не живет.

Рис бесцеремонно бросает меня на матрас, и мое тело содрогается от боли из-за полученных ранее травм, и я не могу сдержать гримасу, появляющуюся на моем лице. Глядя через плечо на эту пару, я чувствую, как мой мир темнеет. Любая надежда, которая была у меня, когда я шла домой, исчезла, полностью уничтоженная последующими словами моей матери.

— Твой отец в безопасности, но это останется таковым только в том случае, если ты будешь делать в точности то, что я скажу. Один неверный шаг, и он мертв. — Она стоит, уперев руки в бедра, и смотрит на меня сверху вниз.

— Почему ты это делаешь? С мужчиной, которого ты должна любить. С семьей и родословной, о которых ты должна так сильно заботиться?

— Я была девочкой-подростком, когда меня силой запихнули в эту коробку, малышка. Сейчас я знаю, кто я такая, больше, чем когда-либо, и сделаю все возможное, чтобы достичь своей конечной цели. — Она усмехается, тыча пальцем в мою сторону.

— Тебе еще предстоит сказать мне, чего ты от меня ожидаешь, — выдавливаю я, не удивленная тем, что нас никогда не было для нее достаточно.

Вздыхая от моего неудобного вопроса, она следует за Рисом к двери. — Ты помнишь этот список, не так ли? — Спрашивает она, вытаскивая из кармана сложенный листок бумаги и бросая его в мою сторону. — Возможно, тебе захочется заново освоиться с этим, потому что ты будешь Полом до тех пор, пока не станешь Уикер.

— Подожди, нет. Нет. — Мои мольбы остаются без ответа, когда она захлопывает за собой дверь, и я слышу, как ключ поворачивается в замке. Пытаясь подняться на ноги, я изо всех сил пытаюсь обрести равновесие и силы двигаться. Бросаюсь к двери, она определенно заперта. — Пожалуйста, пожалуйста…

— Я вернусь за тобой через несколько часов, женушка. Я отвезу тебя забрать твои вещи в Туз, а потом мы сможем обсудить наше будущее и привести тебя в порядок. Я не знаю, чем ты занималась, но выглядишь ты чертовски паршиво.

Мои ладони прижаты к двери, голова втянута в плечи. Этого не может быть. Я убила человека, я выжила, и все ради этого. Я не могу сдержать крик, который обжигает мне горло, когда я падаю на пол.

Я ушла из логова одного монстра, что бы попасть в логово другого.

Мой взгляд падает на сложенный листок бумаги на полу, и я разворачиваю его, чтобы увидеть воспоминание, которое хочу забыть.

ПРАВИЛА МАТЕРИ ДЛЯ ДЖЕССИКИ

1) Быть увиденной, но не услышанной.

2) Всегда одевайся соответственно.

3) Избегай углеводов и сладких продуктов.

4) Всегда будь доступна мужчинам.

5) Дети — это ожидание.

6) Ты — трофей.

7) Избыточный жир в организме недопустим.

8) Всегда обращайся за советом к своему мужу.

Думаю, это была та версия меня, которой я всегда должна была быть. Податливая и оболочка моего истинного "я".

Солнце проникает сквозь голые окна, но я по-прежнему понятия не имею, который час. Не помогает и то, что сейчас начало декабря, с темными, долгими ночами. Я знаю только, что сейчас солнце встает после семи утра, но я не уделяла достаточно внимания тому, когда это произошло на самом деле.

Оставшись одной, кажется, на пару часов, я продолжаю мысленно прокручивать жизнь, которой я жила до того, как забралась на заднее сиденье машины, и до мертвого взгляда парня, которого я застрелила.

Что пугает меня сейчас больше всего на свете, так это то, насколько оцепенелой я себя чувствую из-за убийства человека. Я знаю, что он причинил бы мне боль, если бы я не начала действовать первой, но я все равно забрала чью-то жизнь. Я пока не знаю, что я чувствую по поводу всего этого.

С другой стороны, я тоскую по своим ребятам. Маверик и Оскар прекратили ссориться до того, как причинили друг другу слишком много боли? Уэст так же пострадал от воздействия своего секрета, как и я? А как насчет Эйдена?

Опускаю голову на руки, все это больше не имеет значения. Нет, если я хочу спасти жизнь моего отца. Каждый раз, когда я вспоминаю слова моей матери и тот факт, что она ожидает, что я выйду замуж за Риса, меня тошнит. Наверное, не помогает и то, что я не ела целую вечность. Я причиняю себе больше боли, чем она, потому что позволяю себе возвращаться к старому. Позволяя ей диктовать мне жизнь.

Открывающийся дверной засов нарушает ход моих мыслей, и, хотя каждый дюйм моего тела болит, я вскакиваю на ноги. После того, как я кричала изо всех сил ранее, я нашла дорогу к матрасу. Казалось, никто меня не слышал, и с тех пор я не двигалась. Отказываясь смотреть в зеркало в ванной и видеть, в каком я состоянии. Это только сделает все это реальностью, а я к этому не готова.

Оглядывая себя сверху вниз, я уже знаю, что покрыта запекшейся грязью и кровью, а порезы и синяки в основном покрывают мои ноги и лицо.

Дверь распахивается, когда я провожу руками по бедрам, и мое сердце замирает, когда я вижу Риса. Его глаза изучают меня, как всегда, и я чувствую себя так же неловко, как и всегда.

— Где моя мама? — Я спрашиваю, и он просто пожимает плечами в ответ.

— Уехала домой, я полагаю. Ее не впечатлило, что тебя было нелегко найти. Она планировала увидеться с тобой вчера вечером и улететь домой следующим рейсом.

Я не могу не нахмуриться. Моя мать проделала весь этот путь, чтобы угрожать мне и заставить меня попасть в объятия Риса, и все это для того, чтобы снова исчезнуть в следующий момент? Откуда мне было знать, что с моим отцом все в порядке?

— Что ж, если она ушла, ты тоже можешь уйти.

— Это так не работает, женушка, — говорит он с усмешкой, и у меня по коже бегут мурашки. — Одно мое слово, и твоя мама убьет твоего дорогого маленького папочку, ты понимаешь? — Он делает шаг ко мне, и я каким-то образом нахожу в себе силы стоять на своем, вместо того чтобы отступить от него. — Ты станешь миссис Джессикой Уикер, и в тот день, когда это произойдет и наши родословные переплятутся, ты снова увидишь своего отца.

Я не могу не фыркнуть от его дерьма. Я никогда в жизни не слышала ничего более нелепого. Что это за люди, которые пытаются связать меня со своей гребаной родословной? Куда подевалась моя свобода выбора?

Глядя мимо него на открытую дверь, я начинаю двигаться, игнорируя придурка передо мной. Но как только я оказываюсь рядом, он хватает меня за руку, впиваясь кончиками пальцев в мою кожу. Я не морщусь, потому что не чувствую боли.

— Я пойду с тобой, забрать твои вещи из Туз, а потом ты сможешь вернуться в мою комнату и принять душ.

Я не спорю и не отбиваюсь от него, потому что он, должно быть, чертовски глуп. В ту секунду, когда я войду в Туз, я буду на более безопасной территории. У меня нет доступа в свою комнату, и я не знаю, где что-либо из моих вещей. В последний раз моя сумочка была при мне, когда я забиралась во внедорожник к Фрэнки. Так что мне придется поговорить с кем-нибудь, чтобы меня пропустили внутрь, но Рису не обязательно это знать.

Позволяя ему тащить меня вниз по лестнице и на улицу, я не показываю, насколько я на самом деле избита. Изображаю тряпичную куклу, которой он хочет меня видеть. Поскольку снаружи никого нет, я не понимаю, насколько плохо я могу выглядеть, пока не открываются автоматические двери Туз, и взгляды останавливаются, когда они смотрят в мою сторону.

Что, черт возьми, здесь происходит? Повсюду стоят охранники, и сквозь них едва можно разглядеть свободный проход. Я слегка прищуриваюсь, некоторые из них кажутся мне смутно знакомыми.

— Она здесь! — Кто-то кричит, и я в замешательстве хмурюсь.

— Я, блядь, знаю это! Я только что сказал тебе, что наблюдение засекло ее. Нам просто нужно, блядь, выяснить, где! — Я знаю этот голос. Глубокий, сочный и совершенно душераздирающий.

— Нет, мистер Морган, я имею в виду, что она здесь.

Парень слева от меня, рядом с коридором, ведущим в спортзал, указывает в мою сторону, и мгновение спустя его отталкивают с дороги. Мое сердце кричит в груди, когда Уэст бросается ко мне. Его обычно аккуратные каштановые волосы торчат во все стороны, как будто он провел по ним пальцами.

Вокруг нас раздаются крики, вестибюль внезапно становится еще более оживленным, но когда Уэст подходит ближе, Рис встает передо мной, преграждая мне путь.

— Ах, ах, ах. На этом можешь остановиться. Джессика моя. Мы собираемся… — Слова Риса обрываются, когда Уэст бьет его кулаком прямо в лицо, сбивая с ног.

— Задержите его, — ворчит Уэст, не сводя с меня глаз, пока осторожно приближается. Я вижу борьбу в его позе, когда он пытается понять, в каком эмоциональном состоянии я нахожусь. Осторожно раскрывая для меня его объятия, я прижимаюсь к его груди и позволяю ему обнять меня.

Его аромат окутывает меня, и я расслабляюсь в его объятиях. На мгновение забыв о боли, которую он причинил моему сердцу вчера. Я могу сказать, что он видит, какая я больная и чувствительная, когда пытается нежно прижать меня к своей груди, но мне все равно. Утыкаюсь лицом в его шею, с моих губ срывается всхлип, за ним другой, и внезапно я начинаю плакать. Чувствуя, как каждая капля моих эмоций вырывается на поверхность.

— Джесс? Рыжая! Где она? — Я слышу, как бушует Луна, но не могу оторвать голову от того места, где нахожусь.

Я дома. Или это был мой дом до того, как моя мать умудрилась разрушить и его из-за меня.