Свобода

Уэст

— О боже мой, это не гангстерский фильм. Если ты не будешь правильно держать гребаный пистолет, я вышвырну тебя вон, — рычу я, теряя терпение, поскольку повторяю то же самое, что и на каждом уроке с некоторыми из этих ублюдков.

Маленький засранец из Бубен ворчит в ответ. Но студенты не сдадут этот урок, если они, блядь, не будут слушать, и они уже должны были знать, что произойдет, если ты провалишься. Их родители даже не расстроятся, если Физерстоун убьет их. Они просто будут смущены больше всего на свете. Они всегда так делают.

Взглянув на часы, я понимаю, что до звонка осталось всего несколько минут, поэтому решаю закончить урок сейчас.

— Ладно, собирайтесь и переодевайтесь. На сегодня мы закончили. — Никто не спорит, но я вижу, как Роман смотрит на меня, признавая мое дерьмовое отношение, и мне просто все равно.

Подходя к ним, когда они убирают свое оружие, я застываю в неподвижности, когда понимаю, что они находятся именно там, где была Джесс, когда она показывала нам свои навыки владения оружием. Боже, такое чувство, что это было вчера, но в то же время так давно.

— Привет, Мун. Как у нее дела? — Спрашиваю я, не в силах удержаться от вопроса.

Мы оттолкнули Риса, заставили его согласиться оставить ее в покое, но это не приблизило ее к нам, как я ожидал. Во всяком случае, я чувствую, что она поставила на это место еще один барьер.

Я схожу из-за этого с ума. Я просто хочу обнять ее, быть с ней так, как ей нужно. Она мое Солнышко, и без нее у меня нет никакого света.

— С Рыжей все в порядке. Последние несколько ночей она спала немного лучше, зная, что ей пока не нужно иметь дело с Рисом, — признается она, и я рад, что мы смогли помочь ей хотя бы с этим.

Я киваю в знак согласия, потирая затылок, прежде чем задать следующий вопрос.

— Выкладывай, Уэст. Ты заставляешь меня нервничать, когда делаешь это, — бормочет Луна, указывая на мою шею, и я быстро опускаю руку.

— Если я не сделаю татуировку с родословной, боюсь, моя бабушка приедет сюда и сделает это сама, а она даже прямую линию провести не может, — шучу я, закатывая глаза. — Итак, я надеюсь, что ты мне поможешь?

Я наблюдаю, как ее глаза загораются от возможности достать свое снаряжение и провести некоторое время, занимаясь любимым делом.

— Ты уверен, что мы могли бы заняться этим сейчас? У Рыжей занятия, а у меня есть немного свободного времени. Я не хочу оставлять ее одну прямо сейчас вне занятий, так что для меня так будет лучше.

— Я могу сделать это сейчас, — отвечаю я, немного ошеломленный тем, как сильно она заботится и защищает Джесс. Джесс нуждается в этом, особенно когда она отталкивает всех нас. Они обе заслуживают кого-то в своей жизни, они дополняют друг- друга, идеальные Солнце и Луна.

— Ты просто осчастливил ее день, — с улыбкой бормочет Паркер, проходя мимо и похлопывая меня по плечу.

— Идеально. Дай мне пять минут, — кричит она, направляясь в раздевалку, остальные Тузы следуют за ней.

Слава богу, она сказала "да". Иначе мне пришлось бы поехать в Inked и попросить Рафа сделать это. Наконец-то я могу успокоить и свою бабушку.

Я никогда по-настоящему не понимал важности связи с татуировками родословной, которые есть у людей. Вся эта маркировка себя, чтобы связать тебя с твоей семьей, связь, которую уже установила сама кровь. Затем я увидел, что все Тузы взяли татуировку родословной Луны, и я почувствовал это. Это дало им дополнительную связь, насколько они синхронизированы друг с другом, и я хочу этого.

Но чтобы получить что-то подобное, мне нужно сначала сделать свою.

Удостоверяюсь, что все оружие надежно заперто. Жду снаружи у своего мотоцикла.

— Ты просто дразнишь меня. Все готово, катайся на своем байке, пока я возьму машину, — кричит Луна, привлекая мое внимание.

— Ты говоришь так, словно это не гребаный — Rolls-Royce, Мун.

Закатив на меня глаза, она забирается внутрь, Роман следует за ней. Это мой сигнал двигаться. Надев шлем, я жму на газ, проносясь мимо ряда "Rolls-Royce" еще до того, как они начинают отъезжать.

Чем быстрее я доберусь туда, тем лучше. На мне серые спортивные штаны и толстовка с капюшоном, но здесь все равно чертовски холодно.

В ту секунду, когда я подъезжаю к Туз, Томас замечает меня и открывает дверь гаража из-за своего стола внутри. Оставив шлем на байке, я направляюсь в вестибюль как раз в тот момент, когда Луна и Тузы входят через главные двери.

Следуя за ними в лифт, Тузы молчат. Даже Роман не может сказать ничего дерьмового, что вносит позитивные изменения. Это почти неловко, как будто они меня жалеют. Не больше, чем я жалею себя, это уж точно.

Выйдя, Луна открывает дверь в свою комнату, и я следую за ней внутрь.

— Я захвачу твои чернила, принцесса, — бормочет Роман, целуя ее в висок, прежде чем войти в ее комнату. Присаживаясь на диван, она машет мне рукой.

— Кофе, Сакура? — Предлагает Кай, но он уже направляется на кухню, прежде чем она успевает ответить.

Оскар и Паркер сидят на диване напротив нас, положив ноги на кофейный столик, и раскладывают видеоигры. Мне нравится, насколько комфортно и естественно все происходит между ними, и при этом они тоже души не чают в Луне.

Я хочу этого с Джесс. Всего этого. Мне нужно, чтобы она поняла, насколько это правильно.

Мои мысли прерываются, когда Роман ставит чемодан Луны между нами.

— Как дела, Уэст? — Спрашивает Роман, садясь по другую сторону от Луны, и я смотрю на него, приподняв бровь. Когда это мы заботились друг о друге настолько, чтобы спросить, как у нас дела? — Не смотри на меня так. Я знаю, каково это, когда женщина, которую ты хочешь, отталкивает тебя из-за того, что мы опускаем информацию.

Вздыхая, я наблюдаю, как Луна раскладывает свое снаряжение. — У меня такое чувство, что я не могу нормально дышать без нее. — Проводя рукой по лицу, я отвлекаю себя от дальнейшего разговора, вытаскивая телефон из кармана и находя фотографию эмблемы моей родословной для Луны.

Протягивая ей телефон, у нее слегка отвисает челюсть, и она кивает в знак признательности.

— Где?

— Не его члене, — вмешивается Оскар, заставляя Романа хмыкнуть, и я смеюсь вместе с Оскаром.

— В центр груди, если можно? — Спрашиваю я, указывая рукой, где именно, и Луна кивает в знак согласия.

— Дай мне две минуты, чтобы сделать трафарет, и мы можем начать.

Я смотрю, как она рисует татуировку, как будто это ее дизайн. Совершенно без усилий и замысловатости, как всегда.

— Сними толстовку и ляг на пол, — бормочет она, и я снимаю ее через голову, сворачивая в подушку для себя, пока лежу, как она просит. Взглянув на меня, на ее пистолет с чернилами, занесенный над моей грудью, я киваю, чтобы она начинала.

Мой взгляд останавливается на моей груди, пока я наблюдаю, как она делает свою работу. Игла царапает мою кожу, пока я лежу неподвижно, наблюдая, как красная роза свободы оживает на моей коже. Вокруг меня болтают тузы, но я не уделяю им достаточно внимания, чтобы участвовать в этом. Счастлив просто быть в своей голове.

— Она скучает по тебе, — бормочет Луна, все еще сосредоточенная на своей работе, и мне требуется минута, чтобы понять, что она обращается ко мне, прежде чем я даже понимаю, о ком она говорит.

— То, что у нас есть, слишком особенное, чтобы мы не скучали друг по другу, — отвечаю я, и губы Луны приподнимаются в грустной улыбке.

— Я пыталась поговорить с ней, но Рыжая отстраняется от меня каждый раз, когда я пытаюсь. Вероятно, это потому, что она знает, что я вразумлю ее, разрушив воображаемые барьеры, которые она воздвигает вокруг своего сердца. — Ее взгляд встречается с моим, и я вижу искренность в ее глазах.

— Хотел бы я знать, как это исправить. Чтобы унять ее страх, стереть воспоминания о том, через что заставил ее пройти Фрэнки, и забрать тот факт, что я опустил такую важную информацию, — признаюсь я, не заботясь о том, насколько уязвим я перед Тузами.

— Ты обещаешь все исправить? — Оскар требует ответа со своего места на диване, его взгляд отрывается от видеоигры по телевизору.

Я хмурюсь. — Именно такие обещания я даю Джесс, а не тебе. Без обид.

— Правильный ответ. — Он ухмыляется, подмигивая Луне, которая закатывает глаза, и просто возвращается к игре.

— Что только что произошло? — Бормочу я, глядя мимо Луны на Романа, который встречается со мной взглядом.

— Это значит, что мы поможем.

Что они сделают? Я в этом не сомневаюсь. Что бы они ни предложили, я приму, потому что Рику, Эйдену и мне нужна любая помощь, которую мы можем получить.

Когда последний всплеск цвета заливает последний лепесток, мой телефон вибрирует там, где Луна положила его на кофейный столик. Роман хватает его, когда Луна начинает обрабатывать мои новые чернила, и протягивает мне, чтобы я взял.

Раф.

— Ах, черт. Алло? — Отвечаю я, прекрасно зная, что сейчас последует.

— Эй, нам нужно выдвигаться. Русские вернулись на карту, и нужно, чтобы мы вмешались, — говорит Раф, и я слышу шум автомобильного двигателя на заднем плане.

— Черт возьми. Здесь прямо сейчас что-то происходит с Джесс, — возражаю я, но знаю, что это не остановит их.

— Я знаю, Уэст. Я с этим спорил, но это то, что мы получаем за то, что мы лучшие. Самолет будет готов через тридцать минут, и я встречу тебя там. — Он заканчивает разговор, и я разочарованно вздыхаю.

— Задание? — Спрашивает Луна, и я киваю.

— Да, и теперь я все время буду лежать на животе, сожалея о том, что сделал татуировку, — отвечаю я, вставая с дивана и осторожно натягивая толстовку через голову. — Спасибо тебе за это, Луна. Я действительно ценю это.

— Ты же знаешь, я люблю это дело, и хватаюсь за любой повод взяться за чернила. Это совсем не в напряг.

Зависнув на мгновение, я перевожу взгляд с одного на другого. — Позаботьтесь о моем солнышке, пока меня не будет, ладно?

— Всегда, — отвечает Луна, и вот так я отвлекаюсь, чтобы разобраться с проблемами Физерстоуна, а не со своими собственными.

Самолет слегка подпрыгивает, когда приземляется на взлетно-посадочную полосу. Приземляясь на маленькой частной полоске асфальта сбоку от оживленного международного аэропорта, я вздыхаю, когда мы подъезжаем к остановке.

Именно на таких работах, как эта, в последнюю минуту я храню оружие в багажнике своей машины во встроенном сейфе, точно так же, как это делают в "Rolls-Royce" в Туз. Перекинув свои спортивные сумки через плечо, я направляюсь к двери.

Перелет продолжительностью чуть больше часа, и я оказываюсь в Атланте. Раф должен быть здесь в любое время, поскольку он вернулся домой в Филадельфию, для нас имело смысл путешествовать порознь.

Думаю, это единственное, что мне нравилось в этой работе. Тот факт, что для нее требуются двое мужчин, поэтому я никогда не бываю по-настоящему один. Мы хорошо работаем в команде, даже если девяносто процентов времени он властный засранец.

Стюардесса одаривает меня доброй улыбкой, когда я спускаюсь по ступенькам из самолета. Пыль поднимается с земли, пропеллеры все еще вращаются, и я вижу только зеленые поля, пока не поворачиваюсь направо и не вижу терминал побольше. Шум легковых и грузовых автомобилей, заполняющих шоссе, окружающие аэропорт, похож на отдаленный гул.

Взглянув на свой телефон, я обнаруживаю, что от Рафа еще нет сообщения, поэтому направляюсь к небольшому ангару, чтобы подождать его там. Ненавижу приезжать в Атланту. Это одно из немногих мест, где в Физерстоуне нет собственного аэропорта или ангара. Поэтому мы всегда должны быть предельно осторожны.

Две форсунки заполняют единственное свободное пространство внутри, и трое парней чинят несколько деталей на одном из них. Я едва слышу звук больших коммерческих самолетов вдалеке, так как они сваривают куски металла в дальнем углу. От пронзительных звуков у меня уже начинает болеть голова.

Оглядев зону ожидания, я захожу внутрь и опускаюсь на коричневый кожаный диван, обращенный к остальной части ангара. Я здесь один, в углу комнаты играет старый телевизор. На экране старый черно-белый фильм о войне.

Давай, Раф. Я хочу закончить здесь все, чтобы мы могли вернуться.

Крутя телефон на коленях, я наблюдаю, как несколько парней продолжают смотреть в мою сторону. Что это значит?

Пытаясь вести себя непринужденно, я открываю приложение "Камера" на своем телефоне, притворяясь, что хочу скоротать время, в то время как на самом деле снимаю окружающую обстановку. Засовываю руку в спортивную сумку, убедившись, что никто не видит моего движения, я вытаскиваю чувствительный наушник, который Луна подарила мне давным-давно.

Что-то не так. Я это чувствую.

Опершись рукой на спинку дивана, я подпираю голову рукой, вставляя устройство в ухо. Я чертовски ненавижу эту штуку. Он улавливает малейшие шумы и усиливает их в сто раз, вызывая у меня мигрень к тому времени, как я заканчиваю.

Закрывая глаза, как будто я устал и хочу вздремнуть, я сосредотачиваю свою энергию на звуках. Мои молитвы услышаны, когда машина, производящая больше всего шума, отключается, что дает мне идеальный доступ к их разговору.

— Сколько еще нам придется ждать?

— Мы уходим по одному, чтобы это не выглядело очевидным.

— Я не знаю, что я чувствую по этому поводу, чувак.

Вина и беспокойство звучат в его голосе, интуиция подсказывает мне двигаться, но я пока не могу привлекать к себе внимание, потому что знаю, что все, о чем они говорят, касается меня.

— К черту твои чувства, Рой. Они предложили слишком много денег, чтобы не делать то, что они говорят.

— Кроме того, они сказали, что он умрет, или умрем мы. Между этим нет ничего промежуточного.

— Хорошо. Хорошо.

Медленно открывая глаза, я отвожу взгляд и смотрю на свой телефон. Но мое сердце бешено колотится в груди, пока я пытаюсь сохранять спокойствие и разобраться во всем этом дерьме.

Краем глаза я наблюдаю, как один из парней выходит из ангара, и понимаю, что у меня не так много времени на то, что здесь сейчас произойдет.

Телефон у меня в руке жужжит, на экране высвечивается имя Рафа. Я отвечаю, но не подношу трубку к уху.

— Раф…

— Уэст, убирайся оттуда прямо сейчас. Это гребаная подстава.

— Я знаю, но я сижу в комнате ожидания и только что подслушал, как ребята, которые здесь работают, говорили о том, что им платят за выполнение работы, — бормочу я, наблюдая, как второй парень выходит из ангара. — Мне нужно уйти как можно небрежнее. Прямо сейчас. Где ты?

— Вставай и иди. Мы только что приземлились. Я пытаюсь заставить их открыть эту чертову дверь. Я уже в пути. Но русские прилетели, пробыв всего двадцать минут, а затем снова улетели. Что-то подсказывает мне, что там заложено какое-то устройство.

— Уже иду, — отвечаю я, поднимаюсь на ноги и, схватив свои спортивные сумки, направляюсь к двери. Убирая телефон в карман, я сосредотачиваюсь на том, что слышу в наушнике.

— Он движется, ребята, он движется, — бормочет последний парень в ангаре, направляясь к взлетно-посадочной полосе.

— Черт. Сделай это. Сделай это сейчас, — паникует один из остальных.

— Нет, подожди. Я недостаточно далеко. Взрыв убьет и меня!

Черт.

Ускоряя шаг, я начинаю бежать, ныряя под крыло самолета, загораживающего мне выход. И вот тогда я слышу это. Щелчок усиливается у меня в ушах, прежде чем я слышу, как один из парней кричит другому, чтобы тот бежал, и я вижу, как Раф мчится ко мне, когда я подхожу к выходу из ангара.

Прежде чем я успеваю сделать еще один шаг, раздается взрыв, моя голова кричит, а шум в ушах усиливается. Грохот взрыва сбивает меня с ног, мои спортивные сумки исчезают, когда я врезаюсь в одну из закрытых ставен.

Боль разрывает мое тело, когда я падаю на пол, мое зрение затуманивается, пока я пытаюсь сориентироваться. Моя голова откидывается на ставню позади меня, когда мой взгляд падает на комнату ожидания, в которой я только что был. Каждый дюйм окружающего пространства охвачен пламенем, дым заполняет мои легкие.

— Уэст! Уэст!

Я слышу Рафа, но не могу ответить, так как чувствую, что мое тело отключается. Но боль кажется ничтожной по сравнению с тем, как обливается кровью мое сердце. Я умру здесь, и у меня так и не получилось наладить отношения с Джесс. Мое Солнышко.

Может быть, это был знак того, что ей будет лучше без меня.