Сводные. Том 1

Глава 14

Алиса

Порог переступает мужчина. Он одет в джинсы, а по его обнажённой груди стекает кровь от туши мёртвого животного, висящего у него на шее. Сердце замирает в груди, а во рту внезапно пересыхает. Мужчина подходит к длинному деревянному столу и швыряет на него мёртвого оленя с огромными рогами. Он поворачивается, чтобы снова закрыть дверь, и я замираю от ужаса. Кровь стекает по его спине, оставляя тёмные следы на позвоночнике. Перевожу взгляд на животное и замечаю, как его голова безвольно свешивается со стола. Отвожу глаза, чувствуя, как желчь подступает к горлу.

Это тот самый олень, который был здесь, когда я заходила несколько дней назад? Мужчина оборачивается, наши глаза встречаются, и он направляется к умывальнику возле сушилки. Он снова отводит взгляд, включает воду и начинает смывать кровь с себя. Я пытаюсь смочить рот, но слюны нет. Господи, что здесь происходит?

Сжимаю ладони за спиной, пытаясь понять, что делать. И тут меня осеняет: это Тимур, старший сын. Он натягивает шланг и наклоняется над раковиной, позволяя струе воды смыть грязь с волос и спины. Когда он выпрямляется, я замечаю тонкую татуировку, идущую от нижней части черепа к плечу. Его руки скользят вниз по телу, заставляя мышцы напрягаться, а вода заливает джинсы. Лампа над головой раскачивается от ветра, свет падает на него, а затем снова погружает в тень.

Тимур снова поворачивает голову и смотрит прямо на меня. Его тёмные глаза скользят по моему телу, останавливаясь на мне. Челюсть сжимается, и мой живот переворачивается. Комната кажется такой маленькой, что мне становится трудно дышать.

— Эм, ты… — начинаю я, вставая. — Ты… Тимур, да?

Он снова встречается со мной взглядом, и я замечаю, что его глаза не так уж темны. Они зелёные, как весенняя листва. Но его взгляд кажется безумным. Чёрные брови сужаются, создавая тень, и он отворачивается, как будто меня здесь нет. Закончив умываться, он выключает воду, берёт тряпку и вытирает лицо, шею и волосы.

Привет? В чём проблема? Почему он мне не отвечает?

Он поворачивается ко мне, бросает тряпку в раковину и встречается со мной глазами. Его взгляд задерживается на мне, и я едва сдерживаю смешок. В этот момент он выглядит таким невинным, как любопытный щенок.

Но затем его напряжённый взгляд снова опускается на мой живот, грудь тяжело вздымается, и я сжимаю бедра. Инстинктивно кладу руку на место, куда он смотрит, и чувствую это.

Голая кожа моего живота.

Дыхание перехватывает, опускаю глаза и вижу, что на мне порванная футболка, разорванная ткань обнажает живот. Я съёживаюсь. Всё это время…

Но когда я провожу рукой, мои пальцы касаются обнажённой части моей груди, и я перестаю дышать вообще. Стягиваю футболку как можно ниже и поднимаюсь, готовая пойти наверх.

Как только я делаю шаг, он тоже двигается и идёт прямо ко мне. Он приближается, капли воды стекают по его коже, и я бросаюсь к лестнице, но он протягивает руку, хватает меня и прижимает к стене.

Что…

Я задыхаюсь, страх охватывает меня.

Он прижимается ко мне всем телом, одной рукой держит меня за талию, другой упирается в стену над моей головой и прижимается лбом к моему, глядя в глаза.

Объятия ощущаются интимно, кажется, что он меня поцелует, но этого не происходит. Открываю рот, чтобы что-то сказать, но его дыхание касается моих губ — горячее и пьянящее, и комната начинает кружиться.

Ему холодно, но мне внутри становится теплее, как будто я вот-вот вспотею. Подняв руку, он берёт ленту, которую я ношу, пропускает её сквозь пальцы, а затем подносит прядь моих волос к носу и вдыхает её.

Затем он наклоняется в сторону, ведёт носом по моему уху, по линии волос и по лбу, вдыхая меня.

Нюхает меня.

Странно, но я не могу пошевелиться. Я дрожу, удовольствие от этого жеста заставляет моё тело реагировать. Моя кожа напрягается, плоть моих сосков скользит и трётся о футболку, и я на мгновение закрываю глаза, наслаждаясь электрическим током, пробегающим под моей кожей.

Мне следует оттолкнуть его, но почему-то я не могу поднять руки.

— Я… — задыхаюсь. — Я не думаю, что тебе следует…

Но он протягивает одну руку между нами, его лоб лежит на моём, глаза горят, и он начинает расстёгивать ремень и джинсы.

Ого, что?

Мой рот открывается.

— Подожди, остановись, — говорю я, кладя руки ему на грудь. — Ты не можешь… Что ты…

Но он прижимается ко мне ещё сильнее, дыша тяжелее, слегка оскалив зубы, и я чувствую, как его твёрдый гребень трётся между моими ногами. Я тяжело выдыхаю, мои веки трепещут.

Ощущаю его руки на своей спине, они скользят по ткани моих шорт, обхватывая мои бёдра. Он поднимает меня, разворачивает, и мой живот скручивает. Успеваю лишь схватить его за плечи, когда он опускает меня на капот машины. Его руки подтягивают меня вперед, так что я чувствую его всем телом.

— Тимур, — говорю я, пытаясь отодвинуться. — Тим…

Он сжимает мои волосы в кулак и прижимается ко мне всем телом, опуская голову к моему рту. Его поцелуи жадные и дикие, он целует меня, заглушая все мои слова. Его язык проникает внутрь, и я издаю стон от пульсирующей боли внизу живота.

Стоп! Это уже слишком.

Он движется всё быстрее, тяжело дыша, кусает и жуёт мои губы, а потом так сильно посасывает мой язык, что у меня горят бёдра. Что он делает?

Я сглатываю.

— Стоп! — кричу я, пульс звенит в ушах. — Стоп. Просто остановись!

Но он прижимает меня сверху и его горячий рот находит мой живот. Качаю головой, слёзы катятся по щекам, потому что мне одновременно приятно и неприятно. Я не хочу, чтобы он опускался ниже. Не хочу обхватывать его ногами. Всё это не кажется мне ни приятным, ни теплым, и ничто не заставляет меня чувствовать нежной внутри, словно я могла бы поцеловать его в ответ.

Закрываю глаза, когда его губы касаются моего живота, и чувствую, как воздух касается моей груди, зная, что он снова смотрит в дырку на футболке. Чувствую, что он останавливается, впиваюсь ногтями в капот машины, потому что знаю, что он видит.

Жду, желая покачать головой, чтобы остановить его, но не в силах даже пошевелиться, а потом… он захватывает мой сосок зубами, и его тёплый рот посылает жар по всему моему телу. Я издаю громкий стон, слыша, как мои ногти скребут по капоту машины.

— Пожалуйста, прекрати, — шепчу я, но знаю, что он слышит. Он рычит и тянет меня обратно, снова опускаясь к моему животу и начиная стягивать с меня шорты.

Стискиваю зубы.

— Стой, — бормочу я.

Но он не останавливается. Его поцелуи становятся всё ниже, скользя по моим бедрам, когда он пожирает меня, и тепло разливается между моими ногами, почти обжигая от нарастающего желания.

— Стоп! — говорю я.

Он стягивает мои шорты и трусики дальше на мою задницу и спускается вниз, посасывая кожу на животе, всего в сантиметрах от моего клитора. Я поднимаюсь, и рыча ударяю его по лицу.

— Стой, я сказала! Прекрати!

Он замирает, сердито глядя мне в глаза. Пот блестит у него на шее, дыхание становится прерывистым, когда он впивается пальцами в мои бёдра и сжимает руки в кулаки.

— Когда кто-то говорит тебе остановиться, ты должен остановиться! Неужели ты не понимаешь? Ты что, дурак? — кричу я.

Он рычит, хватая меня за плечи и хмуро смотрит на меня. Из его горла вырываются нечленораздельные звуки, но я лишь хмурюсь в ответ.

Его грудь вздымается, и я чувствую жар его дыхания, всё ещё вижу желание в его глазах, и я тоже это чувствую, хотя мне ненавистно признаваться. На мгновение — может быть, дольше — мне захотелось это сделать. На мгновение я снова стала мягкой. Трудно было остановиться.

Но это его вина. Я сказала ему остановиться раз шесть, и, конечно, не привлекала к себе внимания. Мне не обязательно любить первого человека, которого я трахаю, но и бояться его я тоже не хочу. Он как машина. Он пристально смотрит на меня, не отпуская, и я смотрю в ответ.

— Эй, эй, эй, эй, — кричит кто-то, вбегая в гараж. — Прекрати! Мужик, отойди от неё.

Егор подходит, отрывает пальцы Тимура от моих рук и отталкивает его.

— Чувак, она не горожанка, — говорит он Тимуру, держа его за плечи и глядя ему в глаза. Но взгляд Тимура всё ещё на мне.

Я быстро сползаю с капота машины и поправляю шорты, видя, как его взгляд снова падает на моё тело. Не горожанка? Как будто с ними можно так обращаться?

— Чувак, посмотри на меня, — орёт на него Егор.

Медленно Тимур отводит взгляд и наконец встречает взгляд брата.

— Это папина… дочь брата, — объясняет Егор, и я слышу юмор в его голосе.

— Помнишь? Сводный брат, которого он ненавидит? Это его ребёнок, — Егор жестом указывает на меня.

— Она семья. Она погостит у нас какое-то время. Ты не можешь её трахнуть, — добавляет он, смеясь себе под нос.

— Это не смешно! — кричу я. А потом я смотрю на Тимура, который теперь наконец-то приходит в себя. — Что, чёрт возьми, с тобой? Хм?

— Просто расслабься, — говорит Егор. — Он всегда умирает от голода, когда возвращается после долгого пребывания в лесу.

— Тогда пусть ест!

— Это он и делал, — отвечает Егор, взглянув на меня.

Еда.

Ел меня.

Ох, вы чертовски умные, не так ли? Придурки.

Пытаюсь осмыслить происходящее. Тимур наблюдает за мной, слегка склонив голову набок, а затем поднимает большой палец и вытирает уголок рта, как будто после еды. В лесу. Вот что они имели в виду. Тимур исчезает в лесу. Возможно, ему стоит снова исчезнуть.

— Почему ты продолжаешь за него отвечать? — спрашиваю я Егора.

— Потому что он не говорит, — отвечает Егор, поворачивая голову так, чтобы я могла увидеть движение его губ. — Он не говорит с четырёх лет.

Смотрю на Тимура, не зная, как обработать эту информацию. Меня охватывает жалость, но, кажется, он это видит, потому что пристально смотрит на меня. Он застёгивает джинсы и выдёргивает ремень, конец которого щёлкает в воздухе от его гнева.

— Он ещё и глухой? — спрашиваю я, щёлкая пальцами.

— Он прекрасно тебя слышит, — вздыхает Егор. — Он просто не привык… к женщинам…

— Которые ему отказывают? — уточняю я.

— Женщинам нравится, — парирует Егор. — В городе полно таких девушек, как ты.

Тимур бросает на меня ещё один взгляд, а затем разворачивается и направляется вверх по лестнице обратно в дом. Егор смотрит на меня, осматривая мою одежду. Я быстро оттягиваю футболку, но слишком злюсь, чтобы смущаться.

Немой? Он немой? Но он может говорить. Егор сказал, что он не говорит с четырёх лет, но это не значит, что он потерял способность говорить, когда ему было четыре. Почему он не разговаривает? И что он делает в лесу один?

Я всё ещё вижу его глаза, смотрящие на меня сверху вниз, когда он прижал меня к стене и прижался лбом к моему. То, как он посмотрел на меня… Его губы на моих… Мои щеки теплеют.

— Он больше этого не сделает, — говорит мне Егор, поворачиваясь с весёлой улыбкой. — Он не знал, кто ты такая, Алиса. Извини.

Он задерживается ещё на мгновение, а затем поворачивается, чтобы уйти, следуя за братом.

Стою в гараже, задумчиво глядя на мелкие борозды на капоте машины. Всего несколько минут назад я поцарапала краску. Мысли кружатся в голове, словно вихрь. Что было бы, если бы Егор не вошёл? Если бы я не заставила себя оттолкнуть его брата? И насколько в этом могла быть вина Тимура?