Сводные. Том 1

Глава 9

Макс

Я не должен был ввязываться в это. Это ошибка.

Я не могу дать Алисе ничего хорошего. Я едва могу контролировать своих детей. Егор в любой момент может собрать вещи и уйти, а Тимур…

Господи, Тимур… Никогда не мог представить себе его будущее, потому что такие люди долго не живут. Он наживает слишком много врагов.

Сбрасываю одеяло и плохо сплю, несмотря на пустое место в кровати без Юли. Мне нужно начать запирать двери на ночь. Я имею в виду, какой человек не захочет просыпаться в два часа и видеть на себе обнажённую двадцатитрёхлетнюю девушку? Но у неё это вошло в привычку.

Да и секс не приносит радости.

Тру лицо руками. Не знаю. Может быть, это и к лучшему, и мне просто скучно. Мне не о чем с ней поговорить. Также, как и с теми тремя до неё.

У меня определённо нет сейчас никаких обязанностей, связанных с другой ответственностью под крышей моего дома.

Да и не было никогда. Я ужасный отец и слишком стар для таких сюрпризов, как девочка-подросток, живущая в моём доме. Игнат мог бы идти на хрен, где бы он ни был в аду. Сев, скидываю ноги с кровати и встаю, хватая джинсы со стула.

Этот сукин сын. Я не разговаривал со своим сводным братом или кем-либо из этой семьи более двадцати лет, но я достоин упоминания в его завещании? Неужели не было никого, кто знал бы её и был бы рад взять её под опеку?

Но нет, я позвонил ей той ночью, услышав что-то в её голосе, что зацепило меня, и заговорил, не успев подумать.

У ребёнка проблемы.

Конечно, это не делает её отличной от моих детей, но Игнат и Анастасия испортили её. Она настолько отличается от того, что я ожидал. Тихая, строгая, испуганная. Я понятия не имею, как с ней справляться. Я недостаточно умён для этого. Такие люди, как она, которые не показывают эмоций, находят другие способы их проявить.

Так что с ней? Наркотики? Алкоголь? Резка?

Секс?

Замираю на месте, и в моей голове всплывает яркий образ: Алиса, лежащая на заднем сиденье какого-то автомобиля. Её лицо покрыто капельками пота, волосы прилипли к щеке, а глаза закрыты. Она тяжело дышит.

Я выдохнул, снял футболку со стула и сунул её в задний карман. Лучше бы ей этого не делать. Я не поставляю этому городу новых кисок. Я повернул шею из стороны в сторону, слыша, как она пару раз хрустит.

У Игната и Анастасии никогда не должно было быть ребёнка. Я никогда не понимал, что её родители видели друг в друге, но, думаю, что дерьмо действительно притягивается. Лучшее, что могло случиться с Алисой, — это потерять их, и мне жаль, что этого не произошло раньше.

Я подошёл к двери своей спальни, открыл её и направился через коридор в её комнату. Постучал:

— Алиса.

Сейчас только пятый час, и я потёр воспалённые мышцы шеи. Не хочу её будить, но вчера у меня не было возможности извиниться, потому что она просидела в своей комнате весь чёртов день. Но я не позволю ей прятаться здесь только из-за того, что я был засранцем.

Когда ответа не последовало, я постучал ещё раз:

— Алиса?

В доме стояла тишина, если не считать слабой музыки, под которую спит Егор, доносящейся из-под двери его спальни. Нерешительно я открыл дверь, медленно, на случай, если она испугается, и заглянул внутрь.

— Алиса, это Макс, — сказал я тихим голосом. Её запах ударил в меня, и заставил остановился. Это запах… кожи, мокрой от дождя. Дежавю накрыло меня внезапно, и я вдохнул глубже. Кожа с лёгким намёком на аромат. Как то мягкое, скрытое место за ухом женщины, пахнущее не только ею, но и немного её духами, шампунем и потом. И вдруг я почувствовал этот вкус. Раньше это было моё любимое место, чтобы целовать её. Боже, я забыл.

Прочистил горло, выпрямив позвоночник:

— Алиса, — позвал я, но голос прозвучал как крик.

Не знаю, почему я сейчас расстроен. Сделал шаг в комнату, но когда увидел заправленную кровать, её там точно не было. Моё сердце замерло, и я широко открыл дверь, осматривая её спальню. Она бы не ушла… Свет выключен, но тусклый утренний свет лился сквозь балконные двери, и я видел, что комната такая же опрятная, как и тогда, когда она приехала, хотя кое-какие вещи были передвинуты. Её личные вещи лежали на столе и комоде, а возле прикроватной тумбочки я заметил пару шлёпанцев.

Хорошо, значит она не ушла. В любом случае, я был в недоумении, как она решилась к нам приехать, несмотря на то, что мы живем далеко друг от друга, но я бы не променял её ни на кого.

Выйдя из комнаты, закрыл за собой дверь и дважды сильно стукнул в дверь Егора, проходя мимо и спускаясь вниз по лестнице. Ему тоже нужно подтянуть задницу, и то, что мне до сих пор приходится быть будильником для двадцатилетнего ребенка, просто смешно.

Однако, как только я вошёл в гостиную, почувствовал запах кофе и понял, что я не один. Алиса сидела за столом и работала над чем-то, я всматривался, пытаясь понять, что она делает, пока шёл к кофейнику.

Её волосы были собраны в небрежный пучок на макушке, и казалось, что она склеивает несколько кусочков чего-то вместе. Я налил себе чашку кофе, тяжело вздыхая.

— Спасибо, что починила холодильник, — сказал я, не глядя на нее. Вчера я чувствовал себя дураком, когда Егор сказал мне, что всё в холодильнике не на своих местах, потому что ей пришлось его опустошить, чтобы починить. Какой же я всё-таки болван!

После того как удивление прошло, я был потрясен. В большинстве случаев люди просто заменяют сломанные вещи или нанимают кого-то для ремонта, не желая утруждать себя изучением чего-то нового. Даже несмотря на то, что в интернете полно обучающих материалов, они предпочитают просто не заморачиваться. Когда она всё ещё не ответила, обернулся, отпил из кружки и медленно подошёл к ней. Она собирала тарелку, которая, казалось, была разбита, аккуратно приклеивая каждую деталь. Это была одна из наших дешёвых зелёных тарелок, которые легко разбить. Уголок моего рта приподнялся в лёгкой улыбке. Ей действительно не стоило волноваться. Я снова взглянул на её лицо — она была сосредоточена, губы сжаты, дыхание ровное и контролируемое, как будто меня здесь не было.

— Алиса? — позвал я снова. Но она всё ещё не отвечала. Господи, это как разговаривать с младенцами. Все подростки такие?

Поставив последний кусочек на место, она держала его несколько секунд, затем взяла бумажное полотенце, чтобы разгладить пузырьки клея.

— Я могу чем-нибудь помочь сегодня? — внезапно спросила она, наконец посмотрев на меня.

Хм? Она взглянула на меня, выбившиеся пряди волос упали ей на лицо и в глаза, и я снова был застигнут врасплох. Я готовился к возможному конфликту после вчерашнего, но… она готова двигаться дальше. Стоит ли мне продолжать разговор или нет? Я провел рукой по голове. Что бы ни было. Если она собирается мне помочь, я не буду жаловаться.

— Да, — сказал я, вздыхая с облегчением.

Она поднялась со стула, встала прямо передо мной, но её взгляд сразу же остановился на моей груди, и она быстро отвела глаза. Я сжал губы и вытащил футболку из заднего кармана, чтобы надеть её. Игнат, который родился в костюме, и Алиса, получавшая образование только в школах для детей одного пола. Думаю, ей это было непривычно.

— В чём нужна моя помощь? — спросила она, готовая оказаться где угодно, только не на кухне.

Я скрыл улыбку.

— Мне нужно… хм, доить Милку, — сказал я ей, поворачиваясь, чтобы взять чашку кофе.

Её взгляд колебался.

— Корову, — объяснил я. — Её нужно доить, лошадей нужно кормить, а стойла чистить. Егор покажет тебе, как это делается.

— А потом?

А потом.

Хватаю кружку и прислоняюсь к барной стойке, чувствуя, как утренняя прохлада просачивается сквозь одежду. «

— Нам нужно успеть на работу в сервисе, так что если ты хочешь позавтракать… это было бы огромной помощью, — говорю я, стараясь не выдать своего волнения. Вчера я должен был попросить её по-мягче, но теперь уже поздно.

Она просто кивает, её взгляд скользит по полу. Я прохожу мимо неё, но останавливаюсь, чтобы взглянуть сверху вниз.

— Бекон такой же, как ты готовила вчера, — говорю я, надеясь, что это поможет ей почувствовать себя более уверенно.

Она поднимает глаза и наши взгляды встречаются.

— Понятно, — тихо отвечает она.

Смотрю на неё, желая, чтобы она улыбнулась. Я не жду этого, учитывая, что с ней произошло, но у меня возникает странное чувство, что она улыбается редко.

Хотя она красива. Её безупречная кожа, высокие скулы и румяные впадины на щеках могли бы заставить любого мужчину остановиться и задуматься. Брови немного темнее её волос, обрамляющие длинные ресницы и бурно-серые глаза, более пронзительные, чем у её матери. Тёмное кольцо вокруг радужной оболочки придаёт её взгляду загадочность.

Она больше похожа на свою мать, но есть в ней что-то от отца. Тонкая шея, изгиб талии, плечи, из-за которых она кажется статной. Анастасия выглядела холодно, но Алиса… Это заставляет представить, как она могла бы сгибаться и двигаться в чьих-то руках.

Моё тело нагревается, и я на мгновение ловлю её взгляд. Анастасия и Игнат. Уголки моего рта слегка приподнимаются в улыбке, но я стараюсь не выдавать своих чувств. Мне не обязательно, чтобы она оставалась. Если она уйдёт, мне будет всё равно. Однако, если я захочу, то могу запретить ей уходить. Хотя бы для того, чтобы излить своё разочарование в её отце. Чтобы заставить её искупить его долг передо мной. Чтобы хоть немного усложнить ей жизнь. Чтобы она…

Её розовые губы приоткрываются, и у меня перехватывает дыхание. Если бы я был менее благороден…

Оставив кружку, подхожу к шкафу, снимаю с вешалки кепку и надеваю её на голову. Мне нужно уйти отсюда. Я не понимаю, куда меня ведут мысли, но это неправильно. Она моя ответственность, а не возможность отомстить. К тому же, она тихая, скучная и немного жалкая. Я не могу мучить того, кто не сопротивляется.

Вскоре я слышу шаги Егора на лестнице. Он направляется к кофейнику, футболка перекинута через плечо, а обувь и носки отсутствуют.

— У нас сегодня много дел, — предупреждаю его, зная, что ему потребуется не менее двадцати минут, чтобы выйти за дверь после пробуждения.

У меня двое сыновей, и ни один из них не является моей полной опорой. Тимуру здесь просто проще находиться. Егор всегда был рядом, но его присутствие никогда не приносило мне облегчения

— Покажи Алисе, как обслуживать стойла и кормить лошадей, — говорю я Егору, надеясь, что он справится. Он кивает, не глядя на меня, и зевает, растягивая лицо. Выхожу из кухни, оставляя их вдвоём. В голове крутятся мысли о том, что я делаю не так. Почему я не могу просто оставить всё как есть? Но я знаю ответ. Потому что я не могу позволить себе слабость.

Надеваю ботинки и возвращаюсь на кухню, чтобы налить кофе в дорожную кружку, которую возьму с собой на улицу. В этот момент слышу голос Егора:

— У тебя есть майка?

Смотрю на него и Алису и вижу, как она кивает. На ней джинсы и простенькая блузка, не очень нарядная, но белая.

— Тогда снимай рубашку, — говорит он, отпивая из своей кружки. Она удивлённо приподнимает брови, глядя на него.

— Я дарю тебе новую, — объясняет он, перебрасывая фланель через плечо на спинку стула. — И сними туфли.

Он проходит через кухню, открывает дверь сервиса и заглядывает внутрь. Затем он достаёт пару своих старых грязных резиновых сапог, которым, вероятно, около тринадцати лет, и бросает их ей на пол. Это хорошая идея. Она не захочет, чтобы её дорогая одежда испортилась.

Бросаю на неё взгляд, ожидая, что она будет выглядеть неуверенно, но она лишь мгновение колеблется, прежде чем медленно начать расстёгивать блузку. Снова прочищаю горло и отвожу взгляд. Ей следует делать это в уединении ванной комнаты. Краем глаза замечаю, как она снимает рубашку и кладёт её на спинку стула. Под ней что-то ещё белое, и я вижу, как Егор приближается к ней, но я отвожу глаза и хватаю яблоко, чтобы взять с собой на улицу. Невидимый крюк продолжает тянуть меня за подбородок, заставляя посмотреть на неё, но я просто моргаю несколько раз и выбегаю из комнаты, с силой откусывая яблоко.

Это чушь.