Сводные. Том 1

Глава 24

Алиса

Прислоняюсь головой к спине Макса, поднимая взгляд к небу. Небольшие белые облака, словно крошечные пушинки, усеивают голубизну, а свежий воздух, наполненный ароматом воды и древесины, наполняет мои лёгкие. Не могу припомнить, чтобы когда-либо ощущала такое умиротворение. Хотя я не выспалась после того, как он отправил меня спать вчера вечером, но не жалею об этом. Теперь всё кажется таким светлым и радостным.

— Перестань брать бразды правления в свои руки, — резко говорит Макс.

Улыбаюсь, крепко обнимаю его и сжимаю кожаные ремни.

— Но мне нравится управлять.

— Лошадью так не управляют, — отвечает он через плечо. — Я думал, ты умеешь ездить верхом.

— Я тоже так думала, но ты не позволяешь мне кататься на ней одной, — поддразниваю я, положив подбородок ему на плечо.

Наши винтовки покачиваются за моей спиной, пока мы объезжаем сарай и возвращаемся по подъездной дорожке к дому. Сегодня утром, после того как мы закончили работу по дому, Егор отвёз всех девочек обратно в город, а Макс отвёз меня в лес, чтобы потренироваться в стрельбе. Со вчерашнего вечера я не видела и не слышала Тимура.

Но когда мы проезжаем мимо большой кучи гравия, который Макс выгрузил сегодня утром, чтобы сделать подъездную дорожку, оглядываюсь и вижу Тимура, стоящего на лестнице и устанавливающего оконное стекло в потолке теплицы. Он не оглядывается назад.

— Ты голодна? — спрашивает Макс.

Он останавливается, спускается, и я беру его за руку, позволяя помочь мне слезть.

— Ага.

Я действительно голодна с самого завтрака, и, признаться, съела тогда довольно много. Но могла бы съесть ещё как минимум три…

— Чизбургеры! — внезапно слышен крик Егора.

Повернув голову, вижу, как он выходит из сарая, подняв кулаки вверх.

Улыбаюсь и снова смотрю на Макса.

Он качает головой, вытаскивает ключи из кармана и бросает их мне в руку.

— Вперёд, — говорит он.

Направляюсь к грузовику, но останавливаюсь и, повернувшись, быстро целую Макса в щёку.

Он замирает, глядя на меня.

Стягиваю с Егора рубашку, повязываю её вокруг талии и, отступив назад, улыбаюсь.

— Ты сказал, что я должна делать то, что делает меня счастливой. Сказал мне ловить кайф.

— Я почти уверен, что никогда такого не говорил.

Наблюдаю за лёгкой улыбкой на его губах, когда он поворачивается, берёт грабли и начинает разбрасывать гравий.

Открываю дверь грузовика и собираюсь забраться внутрь, но внезапно появляется Егор и заставляет меня слезть. Спускаюсь, он забирает у меня ключи. Однако, когда пытаюсь сесть на пассажирское сиденье, дверь открывается, и там оказывается Тимур.

Наши взгляды встречаются, и он, дёрнув подбородком, приказывает мне освободить место. Мои нервы на пределе, но я устраиваюсь посередине. Оба мальчика садятся на свои места, Егор заводит грузовик, а рука Тимура ложится на сиденье позади меня.

Бросаю взгляд на Макса через заднее стекло, пытаясь вернуть себе ту лёгкость, которую ощущала всего несколько минут назад.

— Не задерживайтесь! — кричит он, стягивая с себя рубашку, засовывая её в задний карман и снова хватаясь за грабли, чтобы разгрести гравий. — Мне нужна помощь со всем этим!

Слышу, как Егор усмехается, заводя грузовик, и, не говоря ни слова, мы отправляемся в путь, вероятно, решив ехать как можно дольше. Мы петляем через лес, спускаясь с горы по узким дорогам, солнечный свет пробивается сквозь деревья, а Егор тянется к моим коленям, чтобы дотянуться до коробки передач.

Продолжаю думать о последних словах Макса прошлой ночью.

Особенно этой зимой.

Сейчас они живут так, потому что знают, что придётся обойтись без этого, но…

Если бы Макс не отстранился вчера вечером, мы бы не остановились.

Думаю, он прав. Мы оба одиноки, и мы действовали. Семья мне нужна гораздо больше, чем секс, и то, что мы делали вчера вечером, только усложнило бы ситуацию. Он был прав, остановив это.

Верно?

Всё ещё чувствую вкус его шёпота на своих губах. «Ты прекрасна, и оторвать моё тело от твоего было самой большой болью, которую я когда-либо испытывал».

Потираю ладони на коленях, а в животе порхают маленькие бабочки.

Я не знаю. Проснувшись сегодня, почувствовала себя прекрасно, зная, что не сделала того, о чём могла бы пожалеть, но… Если это произойдёт снова, я всё ещё не думаю, что смогу это остановить.

— Итак, у тебя с моим отцом всё в порядке? — внезапно раздаётся вопрос.

Моргаю, осознавая, что звук доносится слева, и поднимаю взгляд на Егора.

— Хм?

Почему бы нам с его отцом не быть в порядке? Он что-то знает?

Он бросает на меня взгляд, стараясь не отвлекаться от дороги.

— Маленькая перепалка… — намекает он. — В машине прошлой ночью?

Ненадолго задумываюсь, но потом вспоминаю. Тот аргумент, когда он угрожал меня отшлепать.

— Он заноза в заднице, — продолжает Егор. — Серьёзно. Не позволяй ему добраться до тебя. Я постоянно удивляюсь, как он умудрился заставить нас отступить когда-то.

Он смеётся, переключая передачу, пока грузовик мчится по дороге, и ветер бьёт в кабину.

Улыбаюсь, и опускаю голову, стараясь скрыть это. Вчера вечером у него не было с этим никаких проблем.

Прикусываю нижнюю губу, чтобы спрятать улыбку. Протянув руку, включаю музыку, чтобы послушать городскую радиостанцию. Егор прибавляет громкость, Тимур опускает окно, я начинаю расслабляться, наслаждаясь музыкой.

Зелёные листья деревьев, смешанные с хвоей, уже приобрели жёлтый оттенок, который вскоре сменится оранжевым и красным, прежде чем жестокие зимние ветры вырвут их на свободу. На самых высоких вершинах уже выпал снег, но здесь в воздухе витает аромат сена и еды, приготовленной на кострах, что напоминает мне о гниющих яблоках под деревьями в доме родителей. Это похоже на предвкушение, которое вы испытываете, когда чего-то ожидаете. Откидываю голову назад и закрываю глаза, пока Егор поёт, а ветер ласкает мои обнажённые руки.

Но затем грузовик внезапно останавливается, я наклоняюсь вперед, и что-то врезается мне в грудь. Вздрагиваю от боли, мои глаза распахиваются, когда прямо перед нами выскакивает машина.

— Эй, давай! — кричит Егор, когда грузовик, двигатель которого работает на холостых оборотах, остаётся стоять посреди дороги.

Автомобиль плавно выезжает с подъездной дорожки и стремительно несётся вперёд, как будто он сейчас чуть не встретился с грузовиком.

Делаю глубокий вдох, боль в груди внезапно возвращается.

Опустив глаза, замечаю, что рука Тимура выставлена передо мной, не позволяя мне влететь в лобовое стекло. К сожалению, в машине не оказалось ремня безопасности для меня.

Перевожу взгляд на Тимура, который хмуро смотрит на удаляющуюся машину. Не удостоив меня взглядом, он опускает руку и возвращается к своему телефону.

Хм…

Егор снова погружается в свои мысли, но каждые несколько секунд я украдкой поглядываю на Тимура. Значит, он знает о моём существовании.

Мы направляемся через город, сворачиваем на улицу слева и выезжаем на проезд.

Из динамика раздаётся женский голос, я быстро просматриваю меню.

— Чизбургер, — говорю Егору, когда он высовывается из окна.

— Хорошо, семь чизбургеров, — кричит он.

Семь?

Егор поворачивается ко мне:

— Добавить бекон?

Киваю в знак согласия.

— Все с беконом, — говорит он кассиру. — Три… нет, четыре… больших картофеля фри.

— Мне не нужна картошка фри, — отвечаю я.

— Я съем твою, — говорит он мне. — И четыре молочных коктейля — два ванильных, один клубничный и…

Он смотрит на меня через плечо.

— Тоже клубничный, — отвечаю я.

— Два клубничных и добавь колу.

Она сообщает ему итоговую сумму, а я откидываюсь на сиденье, пока мы останавливаемся за другой машиной и ждём своей очереди.

Глядя на Тимура, вижу, что он всё ещё прокручивает страницу в сети, и смотрю вниз, чтобы увидеть, что привлекает так много его внимания.

Улыбаюсь.

— Я была там, — говорю ему, указывая на изображения на его экране. — Весь этот отель представляет собой домик на дереве. Мне нравятся огни на деревьях — они красивые. Создают ощущение волшебства.

Он молча смотрит на меня.

Он, наверное, злится, что я сую свой нос куда не просят. На этой неделе я каждое утро готовлю завтрак, который раньше готовил он, но по какой-то причине почти не попадаю в его поле зрения, если только он не хочет… есть.

— Ты когда-нибудь был за пределами Камчатки?

Но он, конечно, не отвечает.

Мы продвигаемся вперёд, слышен весёлый голос.

— Привет, Тимур, — говорит кто-то.

Из окна на нас смотрит симпатичная девушка с лохматой стрижкой до плеч и чёлкой. Её форменная рубашка в сине-белую полоску украшена бейджиком с надписью «Мария».

Тимур делает вид, что не знает её, так как Егор расплачивается за покупки. Она снова открывает окошко, чтобы дать сдачу.

— Ты знаешь, моё предложение всё ещё в силе, — произносит она, глядя на Тимура и протягивая Егору пакеты с едой. — Ты уверен, что не хочешь спрятать меня на вершине горы вместе с остальными вещами, которые нужны тебе на зиму? Я могла бы согреть тебя.

Можно было сказать, что она просто дразнит нас, но Егор смеётся, берёт молочные коктейли и передаёт их мне, чтобы я держала их на коленях.

— Да, только если он будет прятать тебя в кладовку на те двадцать три часа в сутках, когда он тебя не использует.

— Егор! — возмущаюсь, широко раскрыв глаза.

Но цыпочка опережает меня. Она бросает стакан с кока-колой, стоящий у окна, и его содержимое проливается на Егора, прежде чем окошко снова закрывается. Брызги попадают на меня, впитываясь в сиденье, я ёжусь от холода. Егор рычит.

— Серьёзно! — ноет он, стряхивая газировку с рук. — Какого хрена?

Я смеюсь, едва замечая, как Тимур поднимает меня и вытаскивает из этого беспорядка.

— Ты это заслужил, — говорю Егору, всё ещё смеясь.

Он стонет, вытаскивая из сумки салфетки, чтобы вытереться.

— Я просто пошутил.

— Ну, она мне нравится, — поддразниваю я.

Позади нас раздаётся гудок, Егор хмурится, тронувшись с места, вероятно, злясь, что не получил колу прямо сейчас.

Тимур вытирает мою руку салфеткой, я перестаю смеяться, осознав, что сижу у него на коленях. Смотрю на красное сиденье и вижу тёмную лужу колы, на которой сидела.

Он бросает влажную салфетку и берёт другую, прижимая её к моему бедру, чтобы впитать влагу с моих джинсов. У меня перехватывает дыхание, кладу свою руку на его, чтобы остановить.

— Я…

Он смотрит на меня. Вспоминаю, что в последний раз он был так близко, когда держал меня на капоте машины.

— Я… я в порядке, — уверяю его, промокая джинсы.

Он убирает руку, позволяя мне это сделать самостоятельно, и обхватывает мою талию, как ремень безопасности. Затем он возвращается к своёму телефону, держа его обеими руками вокруг меня.

— Я могу сесть обратно.

Пытаюсь отодвинуться от него. Но он останавливает меня, не отрывая глаз от телефона, и поглаживает сиденье, напоминая, что оно мокрое. Продолжая прокручивать страницу, он крепко держит руки на месте, и мой пульс учащается.

Пока мы едем домой, я чувствую только его. Егора нет в машине, музыки нет, и, несмотря на ветер, внутри грузовика становится жарко. В какой-то момент смотрю на него, он поднимает глаза и снова смотрит на меня. И тогда я понимаю, что ошибалась. Я у него на прицеле.