Священный любовник

Глава 33

— Это просто клуб, — сказал сын Омеги, он казался одновременно расстроенным и раздраженным.

Мистер Д заглушил Фокус и оглянулся.

— Ага. И там мы получим то, что тебе нужно.

Они довольно долго бесцельно катались по округе, потому что сына Омеги все время рвало. Однако, последний раз его стошнило около сорока минут назад, поэтому сейчас Мистер Д был уверен, что все нормализовалось. Сложно сказать, тошнило ли его из-за того, что он вынужден был сделать или же по причине принятия в Общество. Так или иначе, Мистер Д позаботился о парне, в какой-то момент даже держал его голову, потому что тот был слишком измотан, что бы делать это самостоятельно.

Скример был подходящим местом для охоты. Несмотря на то, что отпрыск хозяина не сможет потрахаться или поесть, одно они найдут там наверняка: пьяных человеческих мужчин, которые вполне сойдут за грушу.

Сын был истощен и взвинчен, и в его венах кипела сила, мощь, которую нужно было спустить с крючка. Клуб и придурки в нем станут оружием. Сын будет пулей.

И хорошая драка разложит все составляющие по своим местам.

— Давай же, пошли, — сказал Мистер Д, выходя из машины.

— Это — полная бессмыслица. — Слова могли прозвучать жестко, но тон все еще говорил о том, что парень опустошил свое зернохранилище.

— Нет. — Мистер Д обошел машину, открыл дверь со стороны сына Омеги и помог ему выбраться наружу. — Доверься мне.

Они пересекли улицу, и вышибала во главе очереди взглянул на Мистера Д, который сунул здоровяку полтинник, ставший их своеобразным пропускным билетом.

— Мы просто потусуемся здесь, — сказал Мистер Д, пробираясь через толпу к барной стойке.

По всему клубу гремел жесткий рэп, повсюду расхаживали белые цыпочки, одетые в лоскуты кожи, их сопровождали похотливые мужские взгляды.

Мистер Д понял, что поступил правильно, когда парень окинул взглядом группу студентов, которые громко ржали и попивали горячительное из стаканов под мартини.

— Ага, мы просто немного оттянемся, — довольно сказал Мистер Д.

К ним подошел бармен.

— Вам чего?

Мистер Д улыбнулся.

— Да ничего…

— Порцию «Патрона», — сказал сын Омеги.

Когда бармен отчалил, Мистер Д наклонился к нему.

— Ты больше не можешь есть. Ни пить, ни заниматься сексом.

Бледные глаза парня метнулись к нему.

— Что? Ты, черт возьми, прикалываешься надо мной?

— Нет, сэр, так всегда…

— Ага, хрен вам. — Когда перед ним поставили стопку текилы, парень сказал бармен. — Заведи на меня счет.

Лэш опустошил стакан, смотря при этом на Мистера Д.

Мистер Д покачал головой, выискивая глазами туалет. Да, блин, он, попробовав пищу, провел в обнимку с унитазом целый час, а они с парнем это уже проходили, не так ли?

— Где вторая? — крикнул Лэш бармену.

Мистер Д снова повернул голову. Сын Омеги стоял перед ним, как ни в чем не бывало, счастливо постукивая пальцами по поверхности барной стойки. Подоспела вторая порция. За ней третья.

Лэш заказал четвертую, посмотрев на лессера бледными глазами, в которых плескалась агрессия.

— Так, что там насчет не пить и не есть?

Мистер Д не мог определиться, смотрел ли он на бомбу, которая вот-вот взорвется… или на чудо. Ни один лессер не мог пить или есть после обращения. Их подпитывала черная кровь Омеги, и она была не совместима ни с чем другим. Чтобы выжить, им нужно всего пару часов отдыха в день.

— Похоже, ты исключение, — сказал Мистер Д с уважением в голосе.

— Еще какое, мать твою, — пробормотал сын Омеги, а потом заказал гамбургер.

Пока парень ел и пил, можно было заметить, как его лицо снова обретает краски, а уверенность вытесняет изнуренное выражение. Наблюдая за исчезновением гамбургера, картошки и текилы в глотке Лэша, Мистер Д заинтересовался, побледнеет ли сын Омеги так же, как и остальные лессеры? Очевидно, в его случае обычные правила не действуют.

— И что там за ересь насчет секса? — сказал парень, вытирая рот черной бумажной салфеткой.

— Мы — импотенты. Ну, знаешь, не можем…

— Я знаю, что это значит, Профессор.

Парень посмотрел на развязную блондинку на другом конце барной стойки. На такую женщину у Мистера Д не хватило бы кишок, даже если бы его член мог подняться. Из-за ее тела из «Плэйбоя» и лица королевы студенческого бала, он бы прошел мимо, записав ее в не свою «лигу». Не то, чтобы она вообще его заметила.

Но она обратила внимание на сына Омеги, и то, как она смотрела на него, заставило Мистера Д внимательней взглянуть на парня. С его стриженными светлыми волосами, лепными чертами лица и серыми глазами Лэш был весьма красивым ублюдком. И он обладал телом, которое привлекало женщин, большим и мускулистым. Его грудь, выглядела, словно перевернутый треугольник, приделанный к бедрам, готовым для любых действий.

Мистера Д осенило, что будь они в школе, он бы гордился, стоя рядом с таким парнем. И, вероятно, был бы на ножах с теми, кто зависал с сыном Омеги.

Но они были не в школе, и Лэш нуждался в нем. И он понимал это.

Девушка на другом конце стойки улыбнулась ему, подхватила вишенку из своего голубого коктейля и обвела ее розовым язычком.

Можно было представить, как она делает тоже самое с парой яиц, и Мистеру Д пришлось отвести взгляд. О, да, мэм, будь он по-прежнему человеком, он бы основательно покраснел. Он всегда смущался, когда дело касалось девчонок.

Парень спрыгнул с высокого стула.

— Ни еды. Ни секса. Ага, ну точно. Жди здесь, придурок.

Парень отвернулся и направился к женщине.

Когда Мистер Д остался у барной стойки наедине с пустым стаканом и тарелкой с пятнами кетчупами и жира на ней, он понял, что все придумал правильно. Он хотел, чтобы сын Омеги подумал о чем-то, кроме убийства своих вампирских родителей… он просто решил, что отвлекающим фактором станет драка.

Вместо этого, парень подкрепился и пропустил стаканчик. А закончит он хорошим трахом, который сотрет остатки печального опыта из памяти.

Мистер Д покачал головой, когда бармен спросил, хочет ли он чего-нибудь. Как жаль, что он не может больше пить. Он любил SoCo[65]. Не отказался бы и от гамбургера. Он же любил гамбургеры, на самом деле.

— Есть что-нибудь для меня, Пес Сэм?

Мистер Д оглянулся. Здоровяк с ослиной ухмылкой и раздутым до размеров грузовика эго перегнулся через бар, обращаясь к бармену. Под черной кожаной курткой с отвратительным орлом, вышитым на спине, он был одет в превышающие его размер джинсы, и огромные сапоги. Вокруг шеи висели цепи с бриллиантами, а на руке сверкали броские часы.

Мистер Д был равнодушен к украшениям, но от кольца парня он бы не отказался. В отличие от остальных бирюлек, оно было из желтого золота, а в центре сиял бледно-голубой камень.

Мистер Д хотел бы окончить среднюю школу.

Бармен подошел ближе.

— Да, кое-что есть. — Он кивнул на группу парней, которые до этого выбесили Сына Омеги. — Сказал им, кого искать.

— Прелестно. — Здоровяк достал что-то из кармана, и они пожали руки.

Бабло, подумал Мистер Д.

Парень ухмыльнулся, поправляя кожаную куртку, его кольцо сверкнуло ярко-голубым. Он подошел к группе парней сбоку, потом повернулся, будто показывал им спину.

Раздались крики и улюлюканье, потом парни полазили по карманам, пожали руки, и опять повторили операцию с карманами.

Слишком открыто. Народ оглядывался в их сторону, и было очевидно, что ребята не визитками обмениваются.

Он в этом бизнесе не задержится, подумал Мистер Д.

— Уверен, что ничего не хочешь? — спросил бармен Мистера Д.

Мистер Д взглянул в сторону уборной, в которую Лэш повел блондинку.

— Нет, спасибо. Просто жду друга.

Бармен ухмыльнулся.

— Держу пари, он там надолго. Адская цыпочка.

Наверху в своей спальне, Кормия упаковала вещи… которых в действительности было не много.

Уставившись на стопку мантий, молитвенников и сложенных ею вместе курильниц, Кормия выругалась, осознав, что забыла свою розу в офисе. Но, с другой стороны, она не смогла бы взять ее с собой в Святилище. С этой Стороны позволялось приносить только предметы, представляющие историческую важность.

В глобальных масштабах, естественно.

Она взглянула на свою последнюю — самую последнюю — конструкцию из гороха и зубочисток.

Она лицемерила, осуждая Фьюри за то, что он искал силу в одиночестве. А она что делала? Покидала ставший для нее испытанием мир в поисках изоляции еще большей, чем той, в которой она жила, будучи Избранной.

На глаза набежали слезы…

Раздался тихий стук в ее дверь.

— Минутку! — крикнула она, пытаясь успокоиться. Когда она, наконец, подошла к двери и открыла ее, глаза Кормии широко распахнулись, и она свела отвороты мантии вместе, пряча укус на шее. — Сестра моя.

В коридоре стояла Избранная Лейла, и она была прекрасна как никогда.

— Приветствую.

— И я тебя.

Они обменялись долгими и низкими поклонами, которые были настолько близки к объятиям, насколько это позволялось Избранным.

— Куда ты направляешься? — спросила Кормия, выпрямляясь. — Ты здесь ради питания Брата Рейджа и Брата Вишеса?

Странно, формальность слов сейчас казалась ей чуждой. Она привыкла к более неформальным разговорам. Достаточно освоилась с ними.

— Разумеется, я здесь, чтобы увидеть Брата Рейджа. — Последовала пауза. — А также справиться о тебе. Я могу войти?

— Конечно. Моя комната к твоим услугам.

Лейла вошла, и принесла вслед за собой неловкое молчание.

А, так новости дошли и до Святилища, подумала Кормия. Все Избранные знали, что с нее сняли обязанности Первой Супруги.

— Что это? — спросила Лейла, указывая на решетчатую конструкцию в углу комнаты.

— О, просто хобби.

— Хобби?

— Когда у меня появляется свободное время, Я… — Ну, это ли не признание вины? Ей следовало молиться, если не оставалось других дел. — В любом случае…

Лейла не выказала осуждения ни выражением лица, ни словами. И все же, одного ее присутствия было достаточно, чтобы Кормия чувствовала себя скверно.

— Так, сестра моя, — сказала Кормия с неожиданным нетерпением. — Полагаю, стало известно, что другая должна быть избрана в качестве Первой Супруги?

Лейла подошла к зубочисткам и гороху, и пробежала изящным пальчиком по одной секции.

— Ты помнишь, как ты обнаружила меня, спрятавшуюся у Озера Отражений? После превращения Джона Мэтью?

Кормия кивнула, вспоминая, как Избранная тихо плакала.

— Ты была очень расстроена.

— А ты была так добра ко мне. Я прогнала тебя, но все же была благодарна, и я… я пришла сюда, чтобы отплатить за твое добро. Бремя, которое мы несем, как Избранные, тяжело и не всегда понимается теми, кто не входит в наши ряды. Я хочу, чтобы ты знала, учитывая испытываемые тобой сейчас чувства, духовно я твоя сестра.

Кормия низко поклонилась.

— Я… тронута.

И не только. Прежде всего, поражена, что они вообще об этом говорили. Откровенность была непривычна.

Лейла снова посмотрела на конструкцию.

— Ты не желаешь возвращаться в Целое, не так ли?

Взвесив все варианты, Кормия решила доверить Избранной ту правду, в которой едва ли могла признаться себе.

— Ты хорошо меня понимаешь.

— Среди нас есть и другие, которые ищут иной путь. Которые хотели бы провести свою жизнь на этой Стороне. В этом нет ничего постыдного.

— Я в этом не уверена, — сухо сказала Кормия. — Стыд похож на наши мантии. Всегда с нами, всегда покрывает нас.

— Но, разрывая мантию, ты освобождаешься от тягот, выбор принадлежит тебе.

— Ты передаешь мне послание?

— Нет. Воистину, если ты вернешься в общину, твои сестры примут тебя с открытыми сердцами. Директрикс ясно дала понять, что нет ничего непристойного в замене Первой Супруги. Праймэйл очень ценит тебя. Так сказала она.

Кормия начала ходить по комнате.

— Это официальное заявление. Но, честно говоря… тебе ли не знать, что другие думают обо мне. В моем случае возможны два объяснения. Либо я недостаточно хороша для Праймэйла, либо я отвергла его. Оба варианта недопустимы и одинаково вопиющи.

Последовавшая тишина подсказала, что она пришла к верному заключению.

Кормия остановилась у окна и посмотрела на бассейн. Она не знала, хватит ли у нее духу покинуть сестер. Кроме того, куда ей пойти?

Подумав о Святилище, она призналась себе, что провела там радостные дни. В те времена у нее была цель в жизни, ее питало осознание того, что она являлась частью великого Целого. Если она станет изолированной летописецей, как намеревалась, то обретет возможность избежать контактов с остальными сразу же на время всех циклов.

Уединение казалось ей очень важным.

— Это правда, что ты ничего не чувствуешь к Праймэйлу? — спросила Лейла.

Нет.

— Да. — Кормия покачала головой. — В смысле, я волнуюсь за него, как и должна. В той же степени, что и ты. Я буду рада за ту, кто станет следующей Первой Супругой.

Очевидно, у Лейлы не было измерителя вранья, как у Бэллы, потому что ложь пронеслась по воздуху, а Избранная не усомнилась ни в едином слове… просто поклонилась в знак признания.

— Тогда, могу я спросить кое-что? — спросила Лейла, выпрямившись.

— Конечно, сестра.

— Он хорошо с тобой обращался?

— Праймэйл? Да. Он был очень внимателен.

Приблизившись к кровати, Лейла взяла одну из молитвенных книг.

— Я прочла в его биографии, что он — великий воин, который спас своего близнеца от ужасной судьбы.

— Он — великий воин. — Кормия посмотрела вниз на розовый сад. Она представила, как все Избранные прочли его тома в специальной секции библиотеки, посвященной Братству… и пожалела, что не сделала того же, прежде чем он привел ее в особняк Братства.

— Он говорит об этом? — подсказала Лейла.

— О чем?

— О том, как спас своего близнеца, Зейдиста, из незаконного рабства крови? Тогда Праймэйл лишился ноги.

Кормия резко повернула голову.

— На самом деле? Так все произошло?

— Он никогда не говорил с тобой об этом?

— Нет, не говорил. Он — очень скрытная личность. По крайней мере, со мной.

Новость стала шоком, и Кормия подумала о том, что сказала ему, что он любит фантазию о Бэлле. Было ли это применимо к ней и Праймэйлу? Она знала так мало о его прошлом, о том, что сделало из него того мужчину, каким он был сейчас.

Да, но она знала его душу, ведь так?

За нее любила его.

Раздался стук в дверь, и когда она ответила, показалась голова Фритца.

— Прошу простить, но господин готов принять вас, — сказал он Лейле.

Руки Лейлы поправили волосы, а потом пригладили мантию. Когда Фритц выпорхнул из комнаты, Кормия подумала, что Избранные так же тщательно готовятся к…

О… нет…

— Ты собираешься… увидеться с ним? С Праймэйлом?

Лейла поклонилась.

— Да, я здесь для встречи с ним.

— Не с Рейджем.

— Я обслужу его после.

Кормия напряглась, когда тело охватил холод. Ну, конечно. Что она могла ожидать.

— Тогда тебе лучше идти.

Глаза Лейлы сузились, потом широко распахнулись.

— Моя сестра?

— Иди. Не стоит заставлять Праймэйла ждать. — Она отвернулась к окну, готовая закричать.

— Кормия… — прошептала ее сестра. — Кормия, он нравится тебе. Воистину, он очень тебе нравится.

— Я никогда не говорила такого.

— И не нужно. Это видно по твоему лицу и голосу. Сестра моя, почему ты… вообще решила уйти с должности?

Кормия представила голову Праймэйла между бедрами Лейлы, как та в удовольствии выгибается у его рта.

— Желаю удачи тебе в твоем интервью. Надеюсь, он будет выбирать справедливо и выберет тебя.

— Почему ты ушла с должности?

— Меня сняли с нее, — выплюнула Кормия. — Это — не мое решение. А сейчас, прошу, не заставляй Праймэйла ждать. В конце концов, Боже упаси, мы не можем позволить этого.

Лейла побледнела.

— Боже?

Кормия помахала рукой.

— Это просто выражение, которое здесь используют, а не индикатор моей веры. Сейчас, пожалуйста, иди.

Лейле, казалось, нужно было время, чтобы отойти от такой духовной ошибки. Потом ее голос стал нежным:

— Можешь быть уверена, он не выберет меня. И знаешь, если тебе когда-нибудь понадобиться…

— Никогда. — Кормия отвернулась и сосредоточенно уставилась в окно.

Когда дверь наконец-то со щелчком захлопнулась, она выругалась. Потом пересекла комнату, и разнесла в дребезги свою конструкцию. Она разрушила все до последней секции, каждую коробочку, пока порядок не превратился в груду мусора на ковре.

Когда больше нечего было уничтожать, ее слезы окрестили беспорядок, вместе с кровью на ее голых ступнях.