Танцуя с Кларой

Глава 15

Третий посетитель прибыл четыре дня спустя. Лично к Гарриет посетители приходили нечасто. Но сегодня уведомление степенного дворецкого предназначалось именно для нее.

— Лорд Арчибальд Винни к мисс Поуп, мадам, — объявил он Кларе из дверей ее личной гостиной.

— Ко мне? — С нехарактерной для нее порывистостью Гарриет вскочила на ноги. — Лорд Арчибальд? Не может быть! Это какая-то ошибка. Он, должно быть, пришел к тебе, Клара.

— Ты согласна его принять? — Губы Клары сжались в тонкую линию. — Если нет, я отошлю его, Гарриет. Он не имеет никакого права появляться без приглашения и даже без предварительной просьбы о позволении нанести визит.

Гарриет посмотрела сначала на Клару, а затем перевела взгляд на невозмутимого дворецкого.

— Я приму его, — наконец решилась она. — Мистер Бэйнс, проводите, пожалуйста, лорда Арчибальда в гостиную.

Поспешив в свою комнату, Гарриет ломала голову над причиной его визита. Бросив торопливый взгляд на свое отражение в зеркале, она поняла, что не успеет поменять платье на более симпатичное, хотя их у нее и не было. Не было времени и на элегантную прическу. Гарриет безжалостно пощипала себя за щеки, чтобы улучшить цвет лица, но затем выпрямилась и нахмурилась.

Что же это она делает? Что она делает? Что за истерика по поводу прибытия лорда Арчибальда Винни? Неужели учащенный стук ее сердца был вызван мужчиной, предложившим ей стать его любовницей? Гарриет расправила плечи, сделала глубокий вдох и вышла из комнаты.

Лорд Арчибальд Винни нарочито небрежно стоял, опираясь на каминную полку по одну сторону от камина, в котором потрескивали дрова. Он пристально посмотрел на девушку, в его взгляде угадывалась легкая насмешка.

— А вот и вы, мисс Поуп. Как любезно с вашей стороны оказать мне честь, согласившись меня принять. Я почти ожидал, что меня выведут из дома за ухо.

Для того, чтобы с нею встретиться, он пришел в уважаемый дом, проделав для этого немалый путь из Лондона. Зачем? Только в буйном воображении можно было предположить, что мужские намерения в этом вопросе могли измениться. Разве не так? Однако в душе Гарриет вновь возродилась мучительная надежда. Вот и весь ее здравый смысл!

— Чем могу служить, милорд? — Она почувствовала гордость оттого, что ее тихий голос звучал спокойно.

— Вы можете подойти и поцеловать меня, Гарриет. Я скучал без вас.

Она осталась на месте, у самой двери, и лишь сцепила перед собой руки.

— Вы подумали над моим предложением, маленькая чаровница? — поинтересовался он.

Она только об этом и думала.

— Я уже дала вам ответ, милорд.

— И он не изменился и не изменится, — предположил он, выпрямляясь и делая шаг в ее сторону. — Я не буду предлагать большее содержание. Ведь оно не поколеблет ваше решение ни на дюйм, так? А если я предложу вам глубочайшее уважение, Гарриет? Самое преданное и нераздельное внимание до тех пор, пока мы оба этого хотим. Это что-то изменит? Нам будет хорошо вместе, дорогая.

Очень хорошо. В этом она ни капли не сомневалась.

— Я не могу думать ни о ком, кроме вас. Вижу вас во сне. Просыпаюсь с мыслями о вас.

Она знала, что это такое.

— Гарриет, — его тихий голос ласкал ее слух. — По крайней мере, признайтесь, что мое предложение искушает вас.

Она посмотрела на него.

— Было бы странно, если бы не искушало. Я бы солгала, не признав этого. Но то, что вы предлагаете, милорд, — грех.

— И все же оно вас искушает, — улыбнулся он.

— Грех не в искушении, а в том, чтобы ему уступить. Я не уступлю, милорд.

Повисло молчание, которое ни один из них не прерывал. Наконец он сказал:

— Да, я вижу, что вы не сдадитесь. Я просчитался, верно? Похоже, Гарриет, вы имеете честь быть моей единственной неудачей. Но, с другой стороны, я никогда прежде не выбирал любовницу в среде добродетельных женщин.

У Гарриет кольнуло сердце. Она опустила глаза на свои руки и никак не могла решить, покинуть ли ей комнату первой или дождаться его ухода. Опыта поведения в подобной ситуации у Гарриет не было.

Затем он подошел к ней, остановился и одной рукой приподнял ее подбородок.

— Когда-нибудь вы будете рассказывать внукам о негодяе, который пытался вас соблазнить, и сравнивать его недостойное поведение с доблестным благородством их дедушки. Но, возможно, вы признаетесь им — или огню в камине, когда вы будете смотреть на него наедине сама с собой, — что вы подарили этому негодяю крохотный уголок своего сердца.

— Я не … — негодующе начала было Гарриет.

Его губы не позволили ей закончить предложение. Во второй раз ее не так сильно потряс тот факт, что его рот — теплый, влажный, ищущий — был открыт. Его язык стремительно и глубоко ворвался в ее открытый рот. Серебристые глаза смеялись. Но этот смех казался смешанным с грустью. А может быть, она видела то, что хотела видеть.

— Разрешаю вам сказать, что он тоже подарил их бабушке кусочек своего сердца. А теперь вы прекратите тревожить мой сон, мисс Гарриет Поуп?

Только если он прекратит посещать ее сны.

— На этом прощайте, — сказал он. — Осмелюсь предположить, что мы снова встретимся, если Фредди когда-нибудь решит снова привезти миссис Салливан в город. Возможно, время сгладит ваше понимание греха. Но я не буду надеяться на чудо.

— Время не внесет никаких изменений, милорд.

Он слегка прикоснулся к ее губам подушечкой большого пальца, а затем убрал руку от ее подбородка. — Прощайте, моя маленькая скромница.

— Прощайте, милорд.

Дверь за ним закрылась так тихо, что Гарриет некоторое время даже не была уверена, что он ушел. Она не двигалась. Если медленно досчитать до двадцати — нет, лучше до ста и очень медленно, — он уйдет. Уйдет из дома, пойдет по подъездной дорожке, и его уже нельзя будет позвать обратно. Если она продержится до этого момента, считая очень медленно, то, возможно, ей удастся справиться с почти непреодолимым искушением побежать за ним, окликая его по имени.

Но ведь она никогда не называла его по имени. Как бы она его позвала? И как бы она звала его, если бы стала его любовницей?

— Один, два, три, — медленно считала Гарриет, беззвучно шевеля губами. Она ощущала его всем телом, его жар окутывал ее словно плащ. — Четыре, пять, шесть. — Ее колени едва не подогнулись, когда его язык оказался у нее во рту. Было ли это самым простым примером того, что мужчина обычно делал с любовницей? — Семь, восемь. — Она любила его. — Девять, десять. — Нет! Нет, нет, нет! Гарриет спрятала лицо в ладонях, в отчаянии качая головой.

Это конец. Она больше никогда его не увидит. Не должна видеть. Она должна позаботиться о том, чтобы больше с ним не встречаться. Грех никогда раньше не казался настолько заманчивым. И становился все более непреодолимым с каждой их встречей. Ее внутренние силы были почти на исходе. Ей нужно позаботиться о том, чтобы никогда больше не видеть этого мужчину. А значит, Гарриет не поедет больше с Кларой в Лондон.

Она видела его в последний раз. В самый последний.

Недели, последовавшие после отъезда Клары в Эбури-Корт, сложились для Фредерика не самым удачным образом. Его первым побуждением было отправиться следом и извиниться. Ему отчаянно хотелось попробовать объяснить ей… Что объяснить? Попытаться убедить ее, что он собирается начать жизнь с чистого листа? Какое избитое выражение! А сможет ли он это сделать? Связать свою судьбу только с Кларой? Он начал испытывать к ней нежные чувства, все больше ее ценить. Но было ли в его чувствах к Кларе нечто большее? И хотел ли он этого? Было что-то пугающее в мысли о том, чтобы связать жизнь с одной-единственной женщиной.

Фредди решил некоторое время подождать. Разобраться со своей жизнью, попытаться измениться к лучшему, а затем связать нити брака воедино. Больше никаких пьянок. Это было самым легким. Выпивка для него никогда не была особой проблемой. Он предавался этой слабости только тогда, когда все остальное шло наперекосяк. Он бросит пить. Следующий шаг — женщины. Кроме мгновенного чувственного удовлетворения от соития, после свадьбы он не получал особого удовольствия от распутства. После этого он всегда чувствовал себя запачканным и неприятно безразличным ко всему. А еще виноватым. Он решил на некоторое время прекратить встречаться с женщинами, а затем принять разумное решение: возродить свой брак, если Клара примет его назад, или найти любовницу. Больше никаких беспорядочных связей!

А вот отказаться от азартных игр было намного труднее. Игра в карты была таким приятным светским времяпрепровождением, а с друзьями он частенько баловался денежными ставками и участием в пари, записываемых в специальных книгах. Однако, похоже, временами он становился просто одержимым. Сев за стол, он никак не мог заставить себя выйти из игры. Не мог вовремя остановиться, чтобы избежать большого проигрыша или сохранить крупный выигрыш. Как только его захватывала лихорадка игры, он переставал осторожничать и думать рационально. Единственным возможным выходом оставался решительный отказ от игры вообще.

Он отказался от всех трех своих пороков на остаток дня, ночь и следующий день после отъезда жены. И, когда он остался дома один, его начало грызть чувство одиночества, вины и отвращения к самому себе за то, что он сделал со своей жизнью. Всего за один год. Даже меньше. До начала этой весны он жил в городе веселым, беззаботным холостяком, как многие мужчины его круга. Так продолжалось многие годы. Он любил такую жизнь и не намеревался ее менять, пока в неопределенно далеком будущем не придет время остепениться, найти жену и создать семью. Жизнь казалась простой и очень приятной.

И вдруг, без какого-либо предупреждения, его с головой засосало в страшное болото. Все его отчаянные попытки выбраться из трясины приводили только к дальнейшему погружению. Отец в прошлом несколько раз вытаскивал его из неприятных ситуаций. Эта была гораздо хуже. Затем умер дядя и произошла отвратительная история с Джули. Потом была ужасная ложь Кларе. Внезапно его недостатки, которые до недавнего времени казались безобидными шалостями юности молодого человека, который все никак не мог остепениться, затронули других людей. Причинили вред. Джули. Кларе.

Джули ускользнула от него и теперь была счастлива с Дэном. С Кларой же они были накрепко связаны. Он вдруг вспомнил, как сказал ей во время той злосчастной прогулки в парке, что она, должно быть, хотела бы проснуться в Бате и обнаружить, что прошедшие несколько месяцев оказались дурным сном. Клара просто согласилась с этим.

Клара. Фредди закрыл глаза. Сначала ей портил жизнь отец своей эгоистичной, чересчур оберегающей любовью. Теперь — муж, у которого даже не было оправдания в виде любви.

Клара.

Фредди больше не мог переносить одиночество. Слишком много мыслей теснилось в голове, когда он был один. Ему было нужно общество других людей. Самым очевидным местом для поиска компании был, конечно, один из клубов. Но если он пойдет туда, то всегда есть опасность быть вовлеченным в карточную игру. Он решил положиться на свою выдержку и поднялся. Дома он больше оставаться не мог.

Фредди не возвращался домой два дня, а затем появился только для того, чтобы принять ванну, поспать и переодеться. В последовавшие за этим дни и недели он частенько забывал делать даже это, погрузившись в череду пьянок, карточных игр, посещений всех более-менее респектабельных борделей и даже одного-двух борделей другого плана. Его спутниками все чаще становились малознакомые люди, а не друзья. Его образ жизни стал слишком диким, беспокойным и распущенным даже для ближайших друзей, вроде лорда Арчибальда Винни.

Однако для его собственного спокойствия все это было недостаточно безумным. Мысли продолжали вторгаться и прокрадываться в его сознание каждый раз, когда Фредди ослаблял защиту, а иногда даже сквозь нее. Иногда он вспоминал, что ему не удалось последовать собственному простому решению привести в порядок свою жизнь. Но потом он упрямо убеждал себя, что смог бы это сделать, если бы по-настоящему захотел. Иногда Фредди вспоминал, что женат. Его супруга жила в деревне, совсем недалеко. Он хотел написать ей письмо, настоятельно посоветовать заботиться о своем здоровье и дышать свежим воздухом при всяком удобном случае, который подарит зимняя погода. Но кто он такой, чтобы давать ей советы по поводу здоровья и свежего воздуха? Кто он такой, чтобы посылать жене какие-либо наставления? Она почти наверняка повиновалась бы. Но кто он такой, чтобы требовать послушания?

Сон стал для Фредди самым ненавистным занятием. Во сне ему являлась Клара. Он просыпался и протягивал к ней руки, а находил или головную боль и пустоту рядом с собой, или, хуже того, голую незнакомку. Он стал наказывать шлюхам, которых нанимал, ни в коем случае, под страхом его гнева, не давать ему спать.

Он потерял счет дням и неделям. Фредди понятия не имел, сколько прошло времени между отъездом Клары и прибытием в его дом графа и графини Биконсвуд. Они появились сразу после полудня, чисто случайно застав Фредди дома, где он отмокал в горячей пенной ванне.

— Скажи им, что меня нет дома, — приказал он дворецкому, на стук которого его камердинер открыл дверь. — И что в ближайшее время пусть меня не ждут. — Фредди провел рукой по подбородку, заросшему трех- или четырехдневной щетиной, — точно он припомнить не мог, — и закрыл глаза, которые резало от усталости.

— Слушаюсь, сэр, — ответил дворецкий, а камердинер потянулся, чтобы закрыть дверь.

— Подожди, — передумал Фредерик. Боже, он же обещал навестить тетю еще несколько недель назад. Несомненно, большая часть семейства скоро соберется, если уже не собралась, на чертову свадьбу… На какой же день она назначена? Боже, какая неразбериха! Он все вокруг превратил в хаос. — Проводи их в гостиную, если они согласятся подождать около получаса, пока я не приведу себя в порядок.

— Слушаюсь, сэр, — поклонился дворецкий.

В хорошеньком же виде он предстанет перед гостями, десять минут спустя размышлял Фредерик, встав голым перед зеркалом и потянувшись к одежде. Волосы следовало постричь еще две-три недели назад; лицо такое же бледное, как было раньше у его жены; под налитыми кровью глазами залегли темные тени. Даже последовавшее за этим осмотром бритье не смогло сильно улучшить картину. Он выглядел так, словно собирался рухнуть и проспать без перерыва не меньше недели. На самом деле он выглядел совершенно измотанным.

Прекращая довольно неутешительное изучение собственного отражения и отворачиваясь от зеркала, Фредди подумал, что внешний вид не всегда обманчив.

Светская беседа о погоде была немного неуместна, но именно об этом заговорил Фредерик после того, как поприветствовал гостей с сердечностью, которая заставила его внутренне содрогнуться и ощутить порыв выйти из комнаты и войти в нее заново. Супруги ответили ему тем же. Граф Биконсвуд согласился, что погода действительно была слишком прохладная, а графиня добавила, что бодрящий воздух также отлично располагал к прогулке.

— Фредди, — наконец сказала графиня, едва сдерживаясь, первой из присутствующих признав, что их визит был не совсем, вернее, совсем не был обычной данью вежливости. — Фредди, я больше не могу это терпеть. Я так и сказала Дэниелу, он со мной согласился и предложил привезти меня сюда. Так не пойдет. Это просто невыносимо.

Перед тем, как завести разговор о погоде, Фредерик усадил гостей, а затем сел сам. Теперь он поднялся и отошел к окну, повернувшись к гостям спиной.

— Полагаю, мы квиты, Джули. Не думал, что может быть что-то ужаснее того, как я поступил с тобой. Но я ошибся. Я понимаю твое желание отомстить. И даже могу признать, что заслужил более серьезное наказание, чем то, которое тогда получил. Один удар Дэна едва ли можно назвать справедливым наказанием. Но, по крайней мере, твоя месть могла бы быть направлена только на меня. А не на невинного человека, который в своей жизни страдал больше, чем можно вынести. Однажды ты сказала, что никогда не простишь меня. Теперь я отвечаю той же монетой. Я не могу простить тебя за то, что ты причинила боль Кларе. Так что мы квиты, и я прошу вас удалиться.

— Фредди! — Сейчас она напоминала прежнюю Джули, полную негодования и готовую драться. — О чем, ради всего святого, ты толкуешь? Дэниел, о чем он? Хотя я догадываюсь. Клара кое-что прояснила, когда мы несколько дней назад навестили ее в Эбури-Корт. Ты считаешь, что я ей все рассказала? Ведь так, Фредди? Ты действительно думаешь, что я способна на такое. Ты, должно быть, повредился в уме! Если бы я хотела отомстить, то разбила бы тебе нос. Я всегда так поступала, и ты должен знать это лучше других.

Джули никогда не была злопамятной. Об этом он как-то не подумал.

— Клара призналась, что ты ей все рассказала о том, что случилось в Примроуз-Парке.

— Да, она так думала, — сердито ответила графиня. — Мы с Камиллой поняли, что в театре Клара ощутила некоторую связь между нами, Фредди. Но она понравилась нам, и мы хотели подружиться с ней, а не навредить. Мы пришли сюда, чтобы сказать ей, что после смерти дедушки ты сделал мне предложение из вежливости, потому что считал бесприданницей. Что, когда я вышла замуж за Дэниела, ты расстроился, уехал в Бат и из-за чувства неловкости не хотел со мной встречаться. Это все, что мы сказали ей, Фредди.

Фредерик прижался лбом к прохладному стеклу и закрыл глаза.

— Полуправда иногда может быть опаснее лжи, — вступил в разговор граф. — Если бы Камилла и Джулия обсудили это сначала со мной, Фредди… Но все мы крепки задним умом. Они хотели сделать как лучше. И не собирались вносить разлад между тобой и твоей женой.

Клара. Он набросился на нее в парке в припадке самоедства и повернул все против жены.

— Я поняла, что что-то пошло не так, когда Клара уехала в деревню почти сразу после нашего визита, хотя она обещала навестить мать Дэниела. Несколько дней назад мы съездили к ней, Фредди.

Тысячи вопросов возникли у него в голове. Как она? Счастлива ли? Или несчастна? Фредди так и стоял с закрытыми глазами.

— Она поняла, что не все знает, — продолжила графиня. — Мы ничего не добавили к истории, только снова уверили ее, что ты не любил меня. Я знаю, что Клара всегда этого боялась.

Боже! Боже милосердный! Почему бы им просто не уйти?

— Она неплохо выглядит, Фредди, — тихо добавил граф.

Хоть что-то хорошее. Ему не удалось ее сломить. Но даже теперь его охватил приступ ужасающего эгоизма, словно Фредди почувствовал бы какое-то удовлетворение, услышав, что Клара похудела, побледнела и впала в отчаяние.

— Фредди, — графиня коснулась его руки. — Прости, что я стала причиной недоразумения.

Фредерик засмеялся, но не изменил позу и не открыл глаз.

— Ты извиняешься передо мной, Джули?

— Да, и предлагаю свое прощенье. Думаю, оно тебе необходимо, Фредди. Я прощаю тебя за все. Конечно, прощаю. Ты все равно был не настолько испорчен, чтобы осуществить свои планы. Если помнишь, когда Дэниел, Камилла и Малкольм добрались до нас, ты вез меня домой. Ты не нанес настоящего вреда, а, пожалуй, даже ускорил процесс нашего с Дэниелом воссоединения. Как только я остыла, то сразу тебя простила и сказала бы тебе об этом, если бы ты, идиот, так позорно не сбежал. Никогда не предполагала, что ты спасуешь перед необходимостью держать ответ, Фредди. Несколько недель назад я сказала, что никогда не прощу тебя за женитьбу на Кларе. Но это действительно не мое дело, как не устает убеждать меня Дэниел.

Фредерик сглотнул. И еще раз. Боже, как он жаждал, чтобы они ушли. Иначе он опозорится прямо перед ними.

— Тогда в Примроуз-Парке случилась очередная глупая выходка. Только Богу известно, сколько их было за эти годы, Фредди. Давай все забудем и снова станем друзьями. Ох, глупый идиот, как мы можем ими не быть, если дружили всю жизнь?

— Думаю, нам лучше уйти, Джулия, — предложил граф. — Но мы скоро снова зайдем, Фредди. А тебе пора поехать с визитом к маме. Она не может понять, что происходит. И тетя Роберта с дядей Генри и Стелой приехали, чтобы немного поддержать Малкома перед грядущей свадьбой. Пойдем, любимая.

Однако Фредерик внезапно резко повернулся и схватил Джули прежде, чем она могла сделать первый шаг в сторону двери. Он крепко обнял и спрятал лицо в ее волосах.

— Глупый идиот! — пробормотала графиня прямо в его галстук после недолгого молчания. — Какой же ты глупый, Фредди. Убить тебя мало.

— Еще немного нежностей, — ответил он нетвердым голосом, — и Дэн сделает это за тебя, Джули.

— Не надо обнимать меня так крепко. Я на четвертом месяце беременности, Фредди. Разве мы с Дэниелом не умнички? Он покраснел? А ты? — Джули подняла смеющееся лицо и поглядела ему в глаза. — Поздравь же нас.

Фредерик поцеловал ее в лоб.

— Поздравляю, Джули! Я всегда знал, что ты очень умная девочка. Поздравляю, Дэн.

Фредди посмотрел на кузена и обнаружил, что тот стоит совсем рядом и, мрачно глядя на него, протягивает ему правую руку. Фредерик крепко пожал ее, продолжая одной рукой обнимать графиню за плечи.

— Ты ужасно выглядишь, Фредди, — не удержалась Джули. — Когда ты спал в последний раз? Полагаю, ты опять…

— Помолчи, дорогая, — прервал ее граф. — Фредди, мы уже уходим. Ты навестишь маму и остальных родственников? В конце концов, как глава семьи, я не желаю никаких размолвок. Привезешь Клару на свадьбу?

— Как получится.

— Привези ее, — попросила графиня. Она засмеялась и, поцеловав Фредди в щеку, взяла мужа под руку. — Слышал, что сказал Дэниел? Это приказ! Я вся дрожу каждый раз, когда он мне что-нибудь приказывает.

Мужчины обменялись ухмылками.

— Чтобы ты знала, Джули, — сказал Фредерик, когда гости были на полпути к двери, — я люблю ее.

— Идиот! — улыбнулась она через плечо. — Мог и не говорить. С тех пор, как мы пришли к тебе, ты доказывал это всем, кроме слов.

Помоги ему Бог, подумал Фредди, борясь с отчаянием, обступавшим его со всех сторон и уничтожавшим душевное облегчение, которое принесло ему прощение друзей. Помоги ему Бог, это было правдой!