Тайны камня и воды

Глава 9 Даллак: Шаг в пламя

Утро было слишком добрым, чтобы день так же и продолжился. Сгинувший завтрак из запеченных золотых грибов явно не на алтарь Лль-Ильму пошел. У Даллака на душе затяжелело еще когда хлебными фруктами перекусывали, но он это списал на вчерашние болотные приключения и непонятные слова Райны. Показалось, что поцелуй был по симпатии, а не во имя спасения. А потом Райна сказала: «Больше не надо». Даллак отказы понимал, никогда не настаивал. И вчерашний поцелуй выбросил бы из головы: не пришелся по нраву, бывает, а у болота Райна просто сильно испугалась и не придумала, как его по-другому от огней и свирели отвлечь. Но… повисла какая-то недосказанность. Как будто перед Райной возник барьер, который она не решается переступить, чтобы проявить симпатию. Вера? Или нежелание привязываться к тому, кто не сможет стать законным супругом и защитником?

Загадки и догадки занимали Даллака до находки куста кристаллов. Чистая радость все прочие мысли вышибла. Он расцарапал пальцы, отламывая веточки — и себе, и Райне. Окропил первую добычу кровью. Как положено. Только Лль-Ильму мало показалось.

Даллаку не раз говорили, что саламандры проворнее многих хищников. Теперь ему довелось в этом убедиться. Первый ящер, разбрасывавший снопы искр при каждом шаге, был черным, словно умелый скульптор высек его из куска угля. Искры падали на траву, жадно пожирали сырую зелень и землю, разрастались, превращаясь в клубки огненных змеек. Вторая саламандра была серой, как будто ее хорошенько припорошили пеплом. Такие же искры под лапами, копье — явно смазанное ядом. Ни набедренной повязки, ни украшений вроде браслета или ожерелья на ящерах не было. Огненные змейки быстро описали круг, заперли Райну и Даллака в горящем кольце. Лис, почувствовавший нарастающий страх Даллака, прыгнул без приказа — попытался ухватить зубами копье. Он превратился в облачко пара на середине прыжка. Обломок кристалла, сжатый в кулаке, мог бы возродить защитника, но Даллак решил обойтись без ненужной траты.

Саламандры плясали — то ли уже торжествовали победу, то ли разговаривали на языке тела, без звуков. Огненное кольцо подчинялось их движениям. Райна отправила голема в атаку. Ящеры проворно ускользнули из-под базальтовых ног, потянули добычу за собой на огненном аркане. И Даллак, и Райна подчинились чужой воле. Опаленные, прокопченные, они шагали по запорошенной пеплом траве, шаг за шагом приближаясь к неведомой, но наверняка неприятной цели.

— Алтарь!

Даллак первым заметил выжженную дотла площадку с каменной чашей, в которой горел неугасимый огонь.

— Сейчас… — у Райны застучали зубы. — Обними меня. Не отпускай. Я сейчас попробую их растоптать.

Даллак обхватил Райну за плечи, прижал к себе, позволяя и заставляя опереться спиной. Райну била дрожь, шею и руки покрыли мурашки. Голем пошел в атаку, даже дотронулся каменной ручищей до одной из саламандр и лопнул, рассыпаясь на кусочки. Райна всхлипнула, развернулась, утыкаясь Даллаку в плечо, и расплакалась.

Огненное кольцо начало сужаться. Языки пламени облизали башмаки Даллака, попробовали на вкус штаны. Он подхватил Райну на руки и сделал вынужденный шаг вперед — прочь от горящей травы. Навстречу раскаленному камню. Саламандры танцевали вокруг чаши, утратив прежнее безмолвие. Они слитно шипели, как будто читали какое-то заклинание, перебрасывали друг другу копье, ловко перехватывая древко.

Пустошь вмешалась в последний момент, словно собиралась с силами, чтобы дотронуться до болезненного ожога. Земля задрожала, растрескалась. И Чаша, и саламандры исчезли в быстро расширяющемся провале. Даллак подался назад, прочь от осыпающихся под ногами камней и комьев земли, и тут же шагнул вперед — огонь опалил спину, с треском укоротил волосы. Да еще Райна испуганно дернулась… так и полетели вниз, в обнимку.

Даллак ни помолиться, ни попрощаться с жизнью не успел. Короткий полет закончился болезненным столкновением с твердью. На этот раз на него упала не только Райна, еще и добавка камнями догнала. По лбу врезало так, что в глазах потемнело. Наверное, ненадолго, потому что Райна, трясшая его за плечи, не успела как следует разрыдаться — только всхлипывала.

— Ты… ты жив?

— Акон смилостивился… Лль-Ильм меня забери! Где это мы?

Сначала Даллак увидел огромные ступени. Потом — проем-арку, с половинкой ветхой двери, болтающейся на одной петле. После этого охватил взглядом все строение — главную башню, уходящую в тучи, стены, скалящиеся острыми зубцами, полуразрушенные галереи и открытые лестницы, пугающие грудами камней, готовых обрушиться на незваных гостей — и закрыл глаза, надеясь, что у него галлюцинации после удара по голове.

— Они тоже здесь, — тихо сказала Райна.

— Кто?

— Саламандры. И чаша.

— Где?

Даллак уселся, морщась от боли в виске, и продолжил знакомство с окрестностями. Саламандрам, которых тоже выбросило во внутренний двор замка, повезло гораздо меньше. Черный ящер валялся со сломанной шеей, серому размозжило голову чашей.

— Не смотри на них, — посоветовал Даллак. — Не расстраивайся.

Он дошел до каменного моста через сухой, наполненный пеплом ров, и выглянул в проем, который когда-то закрывался воротами. Вокруг — куда ни кинь взгляд — тянулась дочерна выжженная равнина, на горизонте смыкавшаяся с темным небом. Тучи, грозовые, набухшие, висели так низко, что казалось, до них можно дотронуться рукой. Вот только в горячем ветре не чувствовалось ни капли влаги — пыль, сухая пыль, да зола.

Райна подошла, встала рядом. Обняла себя за плечи, пробормотала:

— Прости.

— За что? — удивился Даллак.

— Я не смогла ничего сделать. У меня бесполезные големы.

— Глупости какие! Если бы не твой голем, нас бы уже в чаше заживо сожгли.

— Как будто сейчас лучше.

— Конечно, лучше. Сейчас есть надежда.

— Думаю, что это их мир. Мы провалились вслед за ними.

— Но мы не горим на чужом алтаре, — напомнил Даллак.

Он прошел по мосту, тронул черный пепел, устилавший равнину. Под верхним, остывшим слоем таился жар. Даллак заметил мелькнувший хвост огненной змейки и поспешно отступил во двор. Замок таил угрозу, но здешние пожары были над ним не властны — это подсказывала интуиция, с которой не хотелось спорить.

— Что могло так гореть?

Он спросил, не рассчитывая на ответ — лишь бы нарушить гнетущую тишину. Райна неожиданно встрепенулась. Удивленно спросила:

— Ты слышишь?

— Что?

Даллак обернулся к замку. Все та же интуиция подсказывала, что в нем нет обитателей. А если соврала?

— Ой, ты же не слышишь! Они тебе отвечают. Тут очень странные камни. Даже я плохо понимаю их речи, они бормочут на тысяче языков сразу.

— Что бормочут?

— Говорят — кто-то из огнепросцев собрал весь глубинный жар, чтобы разжечь алтари. Об этом шепчут подземелья, которым пожаловалась обессиленная магма. Да, я не ошиблась, это мир саламандр и он погибает.

— Не процветает, — согласился Даллак. — То есть, они сами себе это устроили?

— Да… Подожди, я еще немножко послушаю. Может быть, пойму, во что мы вляпались.

Даллак покорно заткнулся. Райна приникла к ступени, пачкая щеку черным налетом. Даллак отыскал местечко почище, уселся и уставился на тучи. С тех пор, как они сюда попали, с высоты несколько раз доносились раскаты грома. Ни молний, ни капли дождя. Как будто набухшее небо удерживала чья-то злая воля. Можно ли с ней побороться? Управление бурями давалось Даллаку хуже, чем вызов. Наставников это не беспокоило — подневольному сборщику можно и без бури обойтись. Сейчас он и жалел, что не зубрил заклинания второго уровня, и немножко этому радовался — трогать здешнее небо, да еще и без гильдейского медальона, было страшно. Неизвестно, какой получишь ответ. Скольких неумех на Пустоши сожгли молнии? Не одного, не двух. А уж там тучи отзывчивые к заклинаниям.

— Ничего не разобрала, — вздохнула Райна, отрываясь от камня. — Я хорошо понимаю речь базальта, чуть хуже — мрамора и гранита. Обычно шорох щебенки помогает разгадать недомолвки, заполняет провалы. А сейчас все смешивается, ни одного внятного слова. В одном я уверена — этот замок строили не саламандры.

Даллак еще раз посмотрел на входной проем высотой в четыре его роста и кивнул. Замок пугал и притягивал одновременно. Приглашал войти — поискать убежище от огня и пепла, отдохнуть под защитой стен. Даллак задумчиво перебирал возможные варианты — их было немного, пальцев на одной руке с лихвой хватало. Можно рискнуть и пуститься в путешествие по выжженной равнине, в надежде, что судьба выведет их к горящей алтарной чаше, и они каким-то образом вернутся на Пустошь. Можно обследовать замок. А можно продолжать сидеть и рассматривать вымощенный брусчаткой двор, трупы саламандр и нависающие над равниной тучи.

Он открыл рот, чтобы обсудить ситуацию с Райной, и быстро повернулся, заметив движение возле трупов саламандр. Пепел, забивавший стыки брусчатки, зашевелился. Из невидимых щелей на камень начали выбираться крупные черные муравьи, медленно, но верно облеплявшие неподвижные тела.

Райна тоже заметила появление насекомых. Вскочила на ноги, поднялась по ступеням, поближе к арке-проему.

— Если это приглашение войти, то слишком настойчивое, — проговорил Даллак, отступая от снующих по брусчатке муравьев. — Но выходить на равнину хочется еще меньше.

— Камень что-то шепчет, — Райна помялась, оглянулась на вход, но все-таки спросила — с опаской, будто боялась, что их подслушивают: — Ты знаешь о Замке-на-Оси-Миров?

— Да, — пятясь от муравьев, ответил Даллак. — Легенды гласят, что в нем есть зал Лль-Ильма.

— Говорят, что вход в Замок открывается по воле Пустоши. Не знаю, как у вас, а у нас многие верят, что она разумна.

— У нас это считается ересью, — сообщил Даллак. — Продолжай.

Муравьи уже обглодали тела и полировали кости. Брусчатка шевелилась, ступени пока оставались чистыми.

— В Книге Скал написано, что в Замке скрыт Лабиринт Гебла. Лабиринт бога, дарующий власть над любым камнем. Его проходили трое смертных: Варрейз, основатель первого поселения на Роке, владетель Арок Камрай и скульптор Миккелон, получивший от Лабиринта дар оживлять мраморные статуи.

— У нас рассказывают, что Замок открывается, чтобы найти нового Хранителя для Зала Лль-Ильма. Говорят, что первым Хранителем был холостяк Бавер, напарник Акона. Зал берет на службу только тех, кто не привязан узами к родному миру. И щедро вознаграждает за верность.

Муравьи поднялись на первую ступеньку.

— Пойдем внутрь? — предложила Райна. — Только вызови лиса. С ним будет спокойнее.

— У нас мало кристаллов.

— У меня два сырых.

— И у меня два. Надо бы поберечь. Сомневаюсь, что в замке растут кусты.

— На всю жизнь все равно не хватит, — отмахнулась Райна. — Будет три на двоих. Вызывай. Я сейчас понимаю, что на Пустоши, во время пожара, надо было приказать голему взять нас на руки и вынести на чистую землю. Но тогда я растерялась. А здесь использовать его как средство передвижения бессмысленно — это не спасет от муравьев, а в замке он упадет на первой же ступеньке.

Даллак поддался на уговоры Райна и вызвал лиса. Тлела надежда, что защитник лучше него учует магию. А вдруг где-то в замке таятся врата — Радуга или Арка Скал, которые выведут их на Пустошь?

Лису ужасно не понравились муравьи. Он хрипло тявкнул и скрылся в темном проеме.

— Пойдем за ним?

— А что нам еще остается? Если здесь штаны просиживать, счастья не прибавится.

Они пошли вверх, по заворачивающейся спиралью лестнице. Единственное, что порадовало — откуда-то потянуло прохладой и влагой. Даллак самую малость приободрился: «А вдруг каким-то чудом встретится вода?»

Лис бежал уверенно, будто знал нужную дорогу. Даллак старался не отставать, потирая ушибы. Болело все: ребра, спина, плечо, правое колено, пока еще сопротивляющееся хромоте. На Пустоши он обещал Райне — «я тебя донесу». А сейчас самого бы кто донес.

— Ты сильно ушибся? — Райна заметила его движения, может, и невольное кряхтение услышала. — Давай остановимся, посидим. Отдохнешь.

— Нет. Не то место, чтобы рассиживаться.

Лестница вывела их в галерею. Лис, цокая когтями по камню, нашел неприметную дверь, вывел их на винтовую лестницу. Ступени сменил узкий коридор, прорубленный в скале, из коридора нашелся выход в обшитый деревом зал. Лис залаял, подбежал к очередной двери, окованной сталью, и начал царапаться. Даллак, услышавший далекое журчание воды, обрел силы, ухватился за массивное кольцо, потянул створку, которая поддалась с недовольным скрипом.

— Смилостивился Лль-Ильм! — выдохнул он. — Спасибо Водопаду и Акону-Заступнику! Райна, иди сюда!

Им открылся огромный зал, выстланный ковром ярко-изумрудной травы. С дальней стены скалилась мраморная львиная голова — питьевой фонтан, похожий на тот, возле которого они с Райной познакомились. По залу были расставлены кадки с деревцами. Обильно увешанные плодами апельсины, краснобокие гранаты, мелкие райские яблочки, темно-желтые груши.

Даллак попробовал воду — чистая, свежая, без привкуса стоялой мути или ила. Позвал:

— Иди, попей.

У него щеки сводило от желания припасть к фонтану. Совесть напоминала, что Райна слабее, а предложение прокатиться на драконе втянуло ее в череду ненужных бед — за это, конечно, очередностью у фонтана не расплатишься, но другого искупления у Даллака нет. Райна приникла к воде, сделала пару жадных глотков и тут же уступила ему место. Так и напились — сталкиваясь лбами, даря друг другу право добавки.

Даллак смочил пылающий лоб, сорвал грушу, оценил сочность, выбрал для Райны пару самых спелых плодов с вершины, перешел к апельсинам. Фрукты быстро утолили голод, отогнали усталость. Деревья перешептывались, предлагая: «Возьми. Сорви. И это возьми». Даллак растянулся на травяном ковре, сплевывая гранатовые косточки, погладил лиса — в благодарность за воду и пищу. Навалилась дремота. Не хотелось никуда идти — даже думать о коридорах и лестницах за пределами зала было противно. Журчание фонтана уговаривало: «Отдохни. Поспи. Пусть камень ищет камень. Ты — хозяин воды. Какое тебе дело до здешних лабиринтов? Оставайся. Залу нужен хранитель. Ось миров бесконечна, она таит несметные богатства. Ты будешь владеть льдами и морями, сможешь выходить на поля, усеянные кустами отборных кристаллов. Познаешь тайны и призовешь не одного защитника — тебя будет сопровождать ослепительно-белая стая. Стая следопытов, способных отыскать любое сокровище».

Слова манили, кружили голову. Белый лис, очарованный речами воды, повизгивал, уговаривая: «Соглашайся!»

— Открой глаза! Что с тобой? Ты бледный как смерть. Гебл милостивый, помоги! Это хватай-трава и она пытается тебя сожрать!

Даллак вырвался из водоворота заманчивых картинок — кристаллы, стая, могущественные артефакты, скучающие в ослепительно-белом зале — увидел лицо Райны, расширившиеся испуганные глаза, и медленно потянулся к губам.

— Да, — согласилась Райна, одаряя его невинным поцелуем. — Только давай за дверью? Давай-ка, поднимайся. Пойдем. Не можешь — поползем потихонечку. Нельзя здесь спать. Злая магия, твой лис почти растаял.

Повернуть голову было трудно. Даллак скосил глаза и убедился — да, почти растаял. Из фонтанчика выплескивалась вода, на траве блестела большая лужа, и в ней растекался его лис. Попытка встать и пойти к двери провалилась — колени подогнулись, и Даллак упал на изумрудный ковер, прижимаясь щекой к травинкам. Зеленые усики зашевелились, лицо и руки онемели от жалящих уколов.

Кто-то ухватил его за ноги, куда-то поволок, обрывая травянистые усы, впивающиеся в тело. Знакомый голос попросил:

— Помоги мне! Шевелись! Ты очень тяжелый, я тебя к выходу не дотащу.

Даллак оперся на локти, подвинул тело к двери.

— Отсюда надо уходить, — таща его по траве, бормотала Райна. — Этот зал вцепился в тебя, как в последнюю надежду.

— Мне обещают сокровища, — объяснил Даллак, еле шевеля руками и ногами. — Стаю защитников, кристаллы и сокровища. Я хотел туда уйти… а потом подумал: зачем нужны эти артефакты, если их некому показать? Я хочу приносить их тебе. Будешь смотреть?

— Да, — пообещала Райна. — Только ползи. Мы справимся. Мы выберемся отсюда и начнем встречаться в Пределе. Обед в таверне, лис, ожидающий меня возле дирижабля. Все это будет.

— А целоваться? — заинтересовался Даллак. — И хорошо бы еще…

— И это тоже. Все, что ты захочешь. Давай, перевались через порог, а я попробую закрыть эту дверь.

Дерево и сталь приглушили чарующий голос воды. Даллак прижал Райну к себе, взъерошил волосы носом и прошептал: «Я один апельсин за пазухой унес. Съедим?». Райна расхохоталась — до слез. После уговоров согласилась почистить оранжевый плод, аккуратно поделила дольки. Они еще долго сидели в коридоре — обнимались, обменивались целомудренными прикосновениями губ, слизывали апельсиновую сладость. Когда дурман водяной сказки окончательно развеялся, Даллак признал:

— Ты сильнее меня. Я второй раз попадаюсь в ловушку. Ты ее не замечаешь и меня вытаскиваешь.

— Это потому что мы еще не влипали в капканы скал. Если попадемся, тебе придется возвращать должок.

— Лучше бы без капканов. Но я готов на любую плату.

— Ты шутил? — неожиданно спросила Райна. — Когда говорил, что хочешь приносить мне артефакты?

— Нет. И насчет остального тоже не шутил. Было бы хорошо.

— Я согласна, — Райна побарабанила пальцами по полу и добавила. — Дед, конечно, откажется меня выпускать, но это сейчас не самая главная проблема. Пойдем дальше? Вызовешь лиса?

— Нет, — отказался Даллак. — Я сейчас ни себе, ни ему не доверяю. Попробуем без него. Ты можешь расспросить скалы?

Райна кивнула и через некоторое время сказала:

— Меня зовут. Не знаю, зачем и куда, но зовут очень настойчиво. Обещают показать прямую и легкую дорогу. Что выберем? Идти по приказу камня или искать другой путь, какой-то другой выход?

— Мне кажется, что другие пути приведут нас туда же, только шишек на пути прибавится. Пойдем, раз зовут.

Их привели к очередной двери. Каменной плите без намека на трещину, ручку или изъян. Райна прикоснулась к ней кончиками пальцев. Проявившиеся створки разъехались в стороны, открывая неширокий проход.

Даллак заглянул внутрь. Камень, камень, камень… Гладкий мрамор на полу и на стенах, ленты орнамента, перекрещивающегося и оплетающего зал до ряби в глазах. Узкие окна-бойницы, пропускающий яркий солнечный свет, бюсты на высоких пьедесталах и грубо обтесанный черный куб возле дальней стены. На кубе что-то золотилось, но переплетение гранита и мрамора уводило взгляд в сторону, не позволяя рассмотреть детали.

Райна постояла на пороге, достала кристалл и вызвала голема. Бюсты — их было три — ожили и начали переговариваться.

— Смотри-ка, базальт!

— Девица! А кто это с ней?

— О, да это очередной потомок Акона. Сейчас начнут зверушки по залу бегать, мокрые следы оставлять. Может, сразу его прихлопнем, пока не напакостил?

Райна ухватилась за локоть голема, дошла до ворчливой троицы, проговорила:

— Не причиняйте ему зла, пожалуйста. Я прошу, но и напоминаю, что без него никуда не дойду.

— Молодежь нынче ни на что не годящаяся, — недовольно проскрипел бюст из темного мрамора. — Ни голема вызвать, ни арку сотворить… таскаются по Пустоши в обнимку с водой, милуются под дубами. Если бы я тратил столько времени на шашни, у нас бы ни Арок, ни Лабиринтов не было. Путь истинного скальника — аскеза. Власть над камнем крепчает по мере умерщвления плоти!

— Ой, заткнись, Камрай! — потребовал бюст из белого мрамора.

В беседу вступил гранитный бюст, промолвивший:

— Не пугай их, Камрай. И ты помолчи, Миккелон. Подойди ближе, дочь базальта. Я не хочу выгонять твоего друга, но не имею права повышать голос. В замке слишком много лишних ушей. Не всех радует равновесие, есть залы, которые жиреют на бедах чужих миров.

Даллак попытался заступить за порог — послушать, что гранитный бюст скажет Райне. Его оттолкнули — мягко, но непреклонно, не позволяя коснуться мрамора подошвой. Пришлось топтаться возле входа, смотреть, как Райна шепчется с каменными головами, как идет к черной глыбе — неуверенно, зигзагами, цепляясь за локоть голема. Когда базальтовая ручища сгребла блестящий металл, Даллак понял, что они полным ходом движутся навстречу неприятностям. Райна сняла с запястья браслет — оберег из пустынного серебра с янтарной руной — положила на камень, поклонилась бюстам и пошла к Даллаку. Напрямую, без крюков по мраморному орнаменту, не держась за голема: тот следовал за ней по пятам, неся в ладонях золотую — или позолоченную? — драгоценность.

Райна и голем вышли в коридор. Дверь плавно закрылась. Драгоценность засияла, притягивая взгляд. Даллак внимательно рассмотрел гибкий обруч, усеянный ярко-алыми ограненными камушками, плетенку сложных золотых деталей и зияющую пустоту на месте центрального каста.

— Это ожерелье огня, — сказала Райна. — Мы должны отнести его к главной алтарной чаше. Сумасшедший огнепросец украл Сердце Магмы. Нужно восстановить равновесие.

Даллак потрогал ожерелье — не горячее, а, кажется, должно руки жечь, и вопросительно посмотрел на Райну, ожидая подробных объяснений.

— Перескажу, что слышала. Сначала о саламандрах. Их Двери на Пустошь закрылись тысячу лет назад. Не сказать, чтобы им были нужны кристаллы… какая-то странная, безумная жажда открыть проход. Как я поняла, магия огня чаще прочих стихий приводит к сумасшествию — постоянное использование заклинаний выжигает душу и разум. Саламандры не оставляли попыток разжечь огонь в чашах алтарей. Сотни и сотни лет они терпели неудачи. А десять лет назад четверка самых сильных огнепросцев прибегла к запретной магии. Они вызвали подземный огонь на поверхность и привязали к почве, не позволяя вернуться. Закружившись в танце, они не совладали с заклинанием, превратились в живые факелы. Трое сгорели дотла. Первый, сумевший вырвать Сердце Магмы из ожерелья, превратился в сосредоточие силы и приказал пламени оживить Чаши. Подземелья выстыли. Саламандры — кто хотел, и кто не хотел — покинули заледеневшие дома и выбрались наружу. Бушующий на поверхности огонь уничтожил растительность, выпарил реки, и этим лишил их пищи — они питались рыбой. Да, чаши алтарей полыхнули. Двери открылись. Не знаю, убивали ли они нас в приступах помешательства, или из зависти — ведь мы удержались от того, чтобы испоганить свои миры и Пустошь. Не знаю. Я не все поняла. Пустошь не раз просила их привести кого-нибудь на помощь — она страдает от болезненных ожогов. Огнепросцы соглашались, потом злились и убивали тех, кто пересек Врата. Нас спасли, чтобы мы восстановили равновесие.

— Вот этой штукой? — Даллак еще раз прикоснулся к золотым завиткам и камушкам.

— Да. Первый уже устал — бушевавшее на поверхности пламя угасло. К сожалению, оно не может вернуться в подземелья — Сердце Магмы привязало его к земле. Пустошь помогла здешним богам и открыла Замок-на-Оси-Миров, чтобы мы забрали ожерелье в зале Гебла.

— А зачем ты оставила там браслет? Хочешь вернуться?

— Почему вернуться?

— Ну… у нас говорят, что в Замок можно войти за своей вещью. Септим, один из следопытов-священников, уронил в реку Глаз Лль-Ильма, дарующий право карать отступников. Он дал обет не ступать на землю Акваллы, пока не вернет знак божьей милости, и, после десятилетних странствий по Пустоши, нашел вход в Замок — это была витая лестница, опоясавшая Старый Дуб. Он пришел в Акваллу на пару дней, чтобы вернуть Глаз Лль-Ильма в храм, а потом снова отправился в Замок, чтобы сменить Бавера на посту хранителя.

— Никогда о таком не слышала, — покачала головой Райна. — Нет. Я не хочу сюда возвращаться. И нашему залу не нужен хранитель. Я не могла забрать ожерелье просто так, не оставив ничего взамен. Нельзя брать чужое. Даже ради спасения мира. Даже для восстановления равновесия. Поэтому я поменялась.

За разговором они вышли на открытую площадку. Тучи подступали прямо к перилам, застилали лестницу-спуск, не позволяя понять, на какой высоте они находятся.

— А тебе что взамен? — спросил Даллак. — Дали это ожерелье, велели нести… пообещали хоть что-то?

— Я не ждала, но получила, — ответила Райна. — Все камни замка готовы выполнить мой приказ. Я пока боюсь… надо бы попробовать.

Спокойный разговор прервало появление крылатой твари — здоровенной летучей мыши с острыми белыми зубами. Она вынырнула из туч, спикировала на голема, ухватила ожерелье. Удар каменной ладони прибил ее на лету, не позволяя унести добычу. Месиво из крыльев, зубов и золота покатилось вниз по лестнице — слишком крутой и узкой, чтобы голем мог спуститься. Райна вскрикнула, побледнела как полотно. Мучительное желание помочь, отдать часть своих сил, заставило Даллака нашарить последний кристалл. Слова наговора изменили сырую ветвь, а потом все свершилось само собой, без его участия и воли, как и рассказывал отец. Имя сорвалось с губ — имя, подсказанное недовольным ворчанием туч, отозвавшееся мягким теплом в сердце.

— Град!

Где-то рядом сверкнула ослепительная молния. Лис помчался вниз по лестнице, вернулся, держа ожерелье в зубах. Встал, упираясь лапами в бедро Райны, протянул — «бери, мол, не теряй».

— Он другой, — присаживаясь и обнимая лиса, пробормотала Райна. — Спасибо! Он стал сильнее. В твоей магии появилась злость.

— Тоже надо, — пожал плечами Даллак. — Нельзя быть ко всем добреньким.

— Град, — повторила Райна. — Жаль, что мне нечего подарить тебе на наречение. Был только браслет, но и тот остался в зале.

— Не подарков ради, — отмахнулся Даллак. — Спускаемся?

Лестница вывела их во двор за два оборота — ходили-бродили, а откуда начали, туда и вернулись. Голем оступился на ступеньке и упал вниз, добавив осколки базальта к скелетам саламандр и разбитой Чаше. Радовало то, что муравьи убрались туда, откуда пришли. И без них головных болей хватало: отнеси ожерелье «туда, не знаю, куда», один-единственный сырой кристалл, который хорошо бы приберечь для голема Райны, путь по выжженной равнине с защитником, не способным противостоять саламандрам.

— Град! Ищи главную Чашу! — приказал Даллак, не особо надеясь на результат. — Ищи! Нам надо отнести ожерелье, Райна обещала.

Лис выслушал и побежал прочь от замка, поднимая маленькие фонтанчики золы. Белые лапы почернели, испачкался кончик хвоста. Лис обернулся. Остановился, вопросительно тявкнул. Словно спросил: «Почему стоишь? Я веду».

— Пойдем? — предложил Даллак.

— Пойдем, — согласилась Райна. — Ждать нечего. Поверим твоему лису. Голема вызывать?

— Обожди пока. Нас еще не загнали в угол.

Они пошли неизвестно куда, оставляя цепочку следов. Пепел был теплым — не пек, а согревал ноги. Небо не менялось — не светлело, не темнело сильнее. Через некоторое время почва стала каменистой, идти стало не легче, но чуточку приятнее — меньше пыли, меньше гари… или Даллак уже притерпелся?

— Там что-то есть, — сообщила Райна, указывая на горизонт.

Даллак долго всматривался в сумерки, пожал плечами:

— Ничего не вижу.

— Я чувствую. Там камень. Он пылает и плавится. И зовет на помощь.

Хотелось спросить: «Как помогать-то будем? Донесем ожерелье, а дальше что? Легко сказать: „Надо восстановить равновесие“. Как отобрать Сердце Магмы у рехнувшегося огнепросца?» Вопросы были неприятными, и требовать у Райны ответов не хотелось. Она и так еле на ногах держится, зачем еще настроение портить?

Цель их путешествия обретала очертания. Чем дольше Даллак на нее смотрел, тем сильнее ему казалось, что это страшный сон. Главная Чаша — Даллак не сомневался, что это она — была широкой и низкой. Из центра торчал высокий каменный столб. Ревущее пламя жадно пожирало прикованный к столбу скелет — вероятно, того самого Первого. Сумасшедшего огнепросца. Обгоревшие костяные руки сжимали раскаленный добела сундучок, такие же раскаленные цепи удерживали скелет в вертикальном положении.

— Почему он не?.. — слова не подбирались. «Сгорел дотла?» «Рассыпался пеплом?»

— Его держит Сердце Магмы, — прошептала Райна. — Надо подойти ближе и кинуть ему под ноги ожерелье.

Порыв ветра опалил их нестерпимым жаром. В обгорелом черепе вспыхнули два уголька — ожили провалы глазниц. Руки слабо шевельнулись, то ли протягивая, то ли показывая раскаленную шкатулку.

Даллак подумал, что надо забрать ожерелье у Райны, хорошенько размахнуться, забросить в Чашу, а там будь, что будет. Выполнить намерение он не успел. Выжженная равнина ожила. Ветер разворошил пепел, вздул угли, рассыпая рдеющие капли пламени — рубиновым ожерельем на бархате траурного платья. Вслед за каждым огоньком на поле начали появляться воины-саламандры. Безмолвные, прокопченные, сжимающие копья.

«Промедлили, — понял он. — Не получилось».

Райна вскрикнула, достала последний кристалл. Голем поднялся из земли, обдав их тучей пепла, присел, согнул руки.

— Забирайся! — приказала Райна.

Даллак не заставил себя упрашивать и послушно влез на каменную длань.