Тайны камня и воды

Глава 6 Хатол: Кристаллы для выкупа

Хатол расспрашивал, клещами вытаскивал правду, которую и так знал от Ултана. Хотелось сравнить чужие слова и то, что скажет Кряж. В ответах не было злости на жизнь, жалоб на несправедливую судьбу. Кряж пожимал плечами: «Так вышло», надеялся, что сможет вернуться в гильдию.

Потом перекинулись на жизнь Хатола — куда пропал с Пустоши, почему в Пределе не появлялся. А что расскажешь?

— Вызвали домой. Отец уверял, что Лабиринт предсказал ему скорую смерть. Умолял, угрожал — все вперемешку. Наследники по другой линии мне никогда не нравились и действительно могли довести клан до беды. Я думал, что задержусь на полгода. Подтяну дела, припугну строптивых.

— И?.. — спросил Кряж после затянувшегося молчания.

— Сам не знаю, как это вышло. Когда понял, что прошло три года, я женат и у меня маленькая дочь, стало страшно. Как будто опоили. Рвался на Пустошь, уходил, но все-таки возвращался. Из-за Райны. Потом клыками вырвал назначение послом в Акваллу. А потом… все рухнуло.

— Со стороны не скажешь, — спокойно заметил Кряж. — Перед тобой лебезят и псы Лль-Ильма, и Совет. Дочь здорова. За плечами — четверть Рока. Не каждый может такими успехами похвастаться.

Помолчали. Выпили. После бокала вина Хатола осенило. Выздоровление Райны подарило ему свободу. Свободу, за которую еще придется побороться, но шанс выигрыша весьма велик. Тимол запрещал ему вылазки на Пустошь и исподволь принуждал к новому браку, рассчитывая, что клан получит здорового наследника. Вот вам, пожалуйста! Беспокоиться не о чем: Райна любит деда, тот к ней благоволит и сможет подобрать жениха, который будет ей по нраву, и, одновременно, захочет учиться у Тимола, чтобы унаследовать клановый трон. У них будет достаточно хлопот с обучением, обручением и посвящением. А у него будут развязаны руки. Совесть и условности не удержат его от прежде запретного поступка. Побега.

«Сбежать. Стряхнуть гнет подземелий, забыть о долге перед кланом и дочерью. В Пустоши можно прятаться не одно лето или зиму. И из Предела силой домой не увезут — обломают зубы об големов, Главное — снять с дракона следящую плетенку. Надеюсь, Франг сможет».

От перспектив закружилась голова. Неисследованные пирамиды в Песчаной Долине, Лабиринт в Северных Горах. С драконом не надо беспокоиться о припасах и запасах чистой воды, тащить за собой караван, охраняемый неповоротливыми големами. Достаточно верного напарника.

Захочет ли Кряж уйти с ним? Не сбежать — нужно будет попробовать решить его проблемы и как-то устроить будущее сына. Если скажет: «Да» — можно и нужно составить план. Нет? Тогда Хатол просто уйдет навестить Парта, а потом — куда глаза глядят.

Он задал несколько вопросов и понял — Кряж уйдет. Препятствий — основных, не мелких — обнаружилось два. Чтобы стать «свободным охотником», нужно было внести в Гильдию внушительный залог. Если прибавить к этому долг Кряжа и залог для Даллака, получалось о-го-го сколько. Можно было взять в клановой сокровищнице. Можно было попробовать добыть. Но как заставить Кряжа взять эти кристаллы и отнести в Гильдию? Хатол предчувствовал, что услышит отказ.

— Что-то ты притих, — отметил Кряж, отставляя бокал. — Идея в голову пришла?

— Сможешь переплести драконий ошейник?

— Трудно сказать не глядя.

— Давай сходим, посмотришь.

Вылазка на Пустошь прошла успешно. Кряж не утерпел, взял кристалл, вызвал лиса. Ошейник осматривал очень долго, расплел и перевязал несколько ремешков под недовольное шипение дракона. Вынес вердикт: «Можно попробовать. Даже знаю, у кого нужные ремешки недорого купить». Это порадовало — побег на драконе лучше, чем на своих двоих. Спасибо Геблу, устроившему эту встречу. Значит, пришло время перемен, иначе бы они не столкнулись.

Утром Кряж развеял Заката и ушел добывать нужные ремешки. Только хлопнула входная дверь — и тут же Райна спустилась к завтраку. На минуту разминулись. Хатол подумал, что на случай встречи надо бы изобрести внятное объяснение. Или сказать правду — Райна взрослая, должна понять, что он больше не обязан сидеть в подземельях. А потом он обжег язык травяным чаем, и, чтобы не выругаться, мысленно помолился Геблу о хорошем дне. Гебл отозвался мгновенно — прислал в дом Ултана, сообщившего, что глава Совета Следопытов при смерти. Хатол напомнил себе, что чужому горю радоваться нельзя, отказался от предложенных Ултаном развлечений и отправил записку Кряжу.

Выводя младшее поколение на Пустошь, он преследовал две цели. Даллак вызывал у Райны симпатию. Значит, Пустошь напугает меньше обычного — дочь посмотрит, как рыжий следопыт с белым лисом носятся по траве, и сама лишний шаг сделает. И на Даллака поближе взглянуть не помешает. Хатол дал себе слово заплатить залог и за него тоже — пусть парень ищет приключений, не беспокоясь о дани. Хотя бы в первый год…

Расчет оправдался. Райна беспокоилась за Даллака, как курица за цыпленка. Чуть ногти не сгрызла, пока тот дракона выгуливал. Хатол мимолетно подумал — «надо бы за ней присматривать, чтобы в подоле не принесла» — а потом решил, что мать и бабушка прочли Райне достаточно нотаций. Сама должна соображать, что можно, а что нельзя, не маленькая. Главное — без особых уговоров решилась и отправилась на луг жаб ловить. Значит и ритуальный выход на Пустошь пройдет без истерики.

На следующий день Хатол решил воспользоваться временной свободой и начал продумывать план вылазки на Пустошь.

«Направить дракона на восток. Посмотреть, что происходит на берегах притоков Абанна. Проверить, а вдруг выросли рощи на речных островах? Есть риск столкновения с гильдейскими следопытами, острова и топи обычно прочесывают они… но на драконе сбежать будет несложно».

Отправив Кряжу записку с просьбой прислать в дом Даллака — «пусть, мол, развлечет Райну, пока я поеду в ратушу и на Совет» — Хатол наскоро позавтракал, заговорил две дюжины кристаллов, разложил по кармашкам поясов — запасной отправился в сумку — и, на всякий случай, прихватил еще десяток сырых. После этого он перепроверил зелья и заменил два пузырька обезболивающей настойки. Оставалось забрать из кухни мешочки, в которых доставляют хлеб и кренделя, и… Брать фамильный кинжал не хотелось, но Хатол в сотый или тысячный раз напомнил себе слова покойного наставника: «Никогда не полагайся только на магию! Кристаллы и силы могут закончиться. А голыми руками много не навоюешь».

Правило засело в голове, но так не смогло заставить Хатола полюбить оружие. Его не восхищали тяжелые арбалеты, насквозь прошивающие пустошных стервятников, не завораживал блеск клинков — ни мечей, ни кинжалов. Он не ласкал взглядом изгибы луков, не вздыхал при виде новомодного огнестрельного оружия. Зато виртуозно владел магией, умел рассчитывать свои силы и никогда не оставался в Пустоши без единого кристалла. Можно было бы отправиться и так, но Змей — кинжал, подаренный отцом на совершеннолетие — не простое оружие. В случае гибели Хатола он, меняя владельцев, должен был вернуться в клан, и известить старейшину о кончине одного из наследников.

Это свойство заставляло нервничать — прикосновение к ножнам напоминало о неминуемости смерти.

— Ладно…

Ремни обвили предплечье, Змей привычно улегся на руке. Вес прошитой пластинами кожаной куртки согнул плечи. Хатол вдохнул, выдохнул, распрямил спину и застегнул потертый пояс с дюжиной заговоренных кристаллов и зельями.

Перед уходом он выдал Райне два сырых кристалла — пусть хоть оба Даллаку отдаст. Сказал, что оставит сад без охраны, заберет голема.

— Если что… мало ли… без раздумий отправляйте белого лиса к Ултану. Он поймет, что тебе требуется помощь.

«Примчится, как миленький. Соглашение-то я еще не подписал».

Он миновал вечные сумерки Межмирья и вышел под лучи яркого солнца. Свежий, пряный ветер ударил в лицо. Хатол потянулся к скалам, проверил отклик, и пошел сквозь изрядно вытоптанный сосновый бор, выкрикивая:

— Эй! Ты где?

Дракон нашелся на опушке, в окружении перьев и недоеденных крыльев стервятника. Довольный — а чего бы ему быть недовольным, живет вольготно, почти свободен.

— Позавтракал? Работай, давай! Долго я еще за тебя сумку носить буду?

Ящер фыркнул и подставил оседланный бок, намекая: «Привязывай, сам не могу», и принял вес поклажи и седока, не поморщившись. Повинуясь толчку ноги и окрику, взмыл в воздух и, плавно взмахивая крыльями, полетел на восток. У Хатола, вцепившегося в луку седла, захватило дух, и он мигом забыл обо всех минусах. Живой полет завораживал: медленное, неспешное перемещение на дирижабле нельзя было ровнять со стремительным, приправленным ветром, движением дракона.

До Абанна летели не очень долго. Хатол не хотел спешиваться и прочесывать луга и подлесок на территории следопытов. Не менявшая своего русла река была относительной границей, делившей Пустошь по диагонали. В полете в Акваллу Хатол отметил, что она довольно сильно обмелела. А это сулило дополнительный урожай кристаллов.

Следопытов возле Абанна не было. Хатол приказал дракону снижаться и начал один за другим прочесывать островки-отмели. К полудню он вымок до нитки, дважды поскользнулся и упал в илистую грязь, и затоптал големом десяток аллигаторов, решивших, что к ним явился поздний завтрак. Удача улыбнулась Хатолу в обед, не на острове, а на берегу. Он увидел прекрасную рощицу фиолетовых кристаллов, прячущуюся под колючими ивами. Поросль оказалась довольно молодой, но, ползая на четвереньках, можно было набрать достаточное количество окаменевших ветвей. Хатол вызвал голема — негоже оставлять неприкрытой спину — и, разложив на земле мешки, приступил к сбору. Он быстро наполнил две котомки, впихнул три горсти кристаллов в сумку с запасными зельями, и, кляня себя за беспечность — забыл взять рукавицы, теперь ладони изрезаны — встряхнул очередной мешочек. Безнаказанно обогатиться не удалось. Саламандры возникли как из-под земли. Заплясали в языках пламени, поганя воздух дымом пожарища, окружая Хатола, ивы и рощицу.

Заклинание и обратившийся в прах кристалл заставили твердь прийти в движение. Траву, подлесок, укрыл базальтовый ковер, на поверхности которого гасло чужое пламя. Голем направился к кучке беснующихся ящеров, растопыривая руки, грозившие смертельными объятьями. Ускользнуть добыча не могла — еще один кристалл вызвал подмогу. Скалы выпустили каменные клыки, сомкнувшиеся вокруг саламандр. Раздался истошный визг. Взметнулось пламя, и Хатол, неразрывно связанный с порождениями камня, едва не задохнулся от боли. Базальтовое сердце раскалилось и лопнуло, но осколки тела не успели коснуться земли. Очередной кристалл вдохнул в них жизнь, и к саламандрам упрямо пошел новый голем.

Цели достиг третий исполин. Пару ящеров к тому времени прикончили каменные челюсти. Еще двоих голем убил ударами кулака. Пламя почти угасло, Хатол смог подняться с колен и обрел полный контроль над скалами. Последнюю саламандру голем слегка придушил и замер, ожидая следующего приказа.

Азарт вступил в схватку с осторожностью. За поимку живой саламандры и Рок, и Аквалла назначили вознаграждение — тысячу отборных кристаллов и десять слитков золота. Домой, где четверть награды выплачивал клан Базальта, Хатол саламандру бы не дотащил — слишком далеко, три четверти Пустоши пересечь нужно, это не от устья Абанна добираться. А вот доставить ее к Арке-Радуге идущих-по-следу… можно попытаться.

«А если саламандры попробуют отбить дружка? Сил едва на драку хватило. Слишком уж горячо…»

Пламя и запах гари вытащили из памяти странный сон, который Хатол увидел после исцеления Райны. Каменный столб и скелет, объятый огнем, застрявший в поясе кристалл. Воспоминание мелькнуло и исчезло — победа отодвинула его прочь. Хатол выиграл свой первый бой с саламандрами — стычки, где он был, скорее, наблюдателем, чем участником, не считались. Это вскружило голову и он начал просчитывать вероятность доставки саламандры к Арке-Радуге. Он мог призвать двух големов одновременно, но тогда терял возможность работать со скалами и рвать врагов каменными клыками. Один голем пронесет саламандру далеко и долго. Но не побежит за драконом. Что делать? Отпустить дракона и идти к лазу-Арке пешком, в сопровождении второго голема-охранника? Сколько времени займет дорога? Вроде бы, не очень далеко отлетели… но «близко» в полете и пешком — большая разница.

За размышлениями Хатол набрал еще мешочек кристаллов — даже пригоршню мягких впихнул, рассчитывая, что дозреют — и навьючил добычу на дракона. Как с саламандрой выйдет — неизвестно, а выкуп за Кряжа уже готов. Гебл к добыче подвел, не иначе — таких темных кристаллов Хатол уже лет десять не видел. Можно будет поторговаться, за Даллака золотом доплатить. Следопыты согласятся.

Придушенная ящерица не подавала признаков жизни. Хатол даже обеспокоился и сосредоточился: нет, не померла тварь, каменные ладони жжет подернутый пеплом, но все еще раскаленный уголек.

Он дошел до Абанна. Два пустых пузырька из-под зелий полетели на песок отмели, ледяная вода охладила лицо, смыла невидимые ожоги, оставленные схваткой. Хатол вернулся на твердую землю, вызвал второго голема, лег и прислушался к скалам. Камень хранил безмолвие. В глубине глубин, под толщей базальта, лениво клокотала магма. Но признаков того, что она собирается вырваться на поверхность, заливая землю лавовыми потоками, не было. В недрах царило странное, непривычное для Пустоши умиротворение.

Хатол решился. Отправил дракона с мешочками кристаллов в полет, а сам пошел в нужном направлении в сопровождении големов. Первое время пришлось идти по густой, припорошенной пеплом траве, но вскоре между холмов нашлась ровная, неизвестно кем утоптанная дорожка. Хатол сделал несколько шагов и прислушался к себе: что скажет чутье на опасность? Ловушка, не ловушка? Обычно Пустошь — Хатол разделял мнение, что она почти разумна — чинила препятствия путникам. Изменчивая, пропитанная магией земля вмиг покрывалась глубокими оврагами или будила дремлющую под холмами магму, открывая вулкан. Легкая дорога в Пустоши — это подозрительно. Но врожденное чутье, помогавшее выпутываться из любых передряг, молчало. И Хатол побежал по тропе среди холмов.

Дракон не удалялся, кружил над головой, словно никак не мог поверить, что хозяин предпочел пешую прогулку полету. Это успокаивало. В случае опасности можно будет бросить саламандру, подозвать дракона и улететь.

Пара часов бега — через луг и мирный лиственный лес — укрепили Хатола в уверенности, что Пустошь решила избавить его от препятствий. Ни тебе джунглей, ни внезапных болот, когда сделав шаг, увязаешь в трясине, ни раскаленных участков пустыни с обжигающим лицо песком. Ни зубастых стервятников, ни исходящих пеной и хохотом шакалов, ни прячущихся в траве «дьявольских силков».

— Возможно, Пустоши надоели ожоги, но сама она не в силах закрыть огненные двери, — сообщил голему Хатол, рассматривая крепкий деревянный мост через речку.

Когда они пересекли реку, дракон снизился, зашипел — без тревоги, без угрозы — и Хатол почувствовал усиленную магией мысль: «Дверь рядом! Садись, быстро довезу!»

— Нет, — Хатол и сам чувствовал, что Арка близко. — Я должен донести эту тварь. Лети вперед. Посмотри, не устроили ли нам засаду.

Дракон хлопнул крыльями, взмыл к облакам. Хатол приказал голему присесть, устроился на услужливо подставленном сгибе локтя, и вцепился в выступ на каменном плече. По его личному мнению, тряска на скале отнимала не меньше, а даже больше сил, чем пробежка, но ехать на големе было быстрее.

Близость Арки и гладкость пути заставили утерять бдительность. Хатол вроде бы и смотрел вперед, прислушивался к шороху травы и листвы — голем нес его мимо серебристых тополей — а мысли витали далеко от Пустоши. Вылазка подарила ему победу над саламандрами и легкий сбор кристаллов. И возможность прославиться — если голем дотащит до Акваллы огненную тварь. Стоит ли тогда убегать? Может быть, удастся сторговаться с отцом?

Из раздумий его выдернула боль — кончики пальцев запекло, словно под кипятком. Саламандра очнулась, когда на горизонте показалась знакомая сосновая роща, рядом с которой сегодня завтракал дракон. Голем, повинуясь приказу, крепче сжал каменные ладони, и ящер снова лишился чувств. Но, перед тем как угаснуть, окатил Хатола волной злой радости. Предвкушением жаркой мести, ожиданием крика и запаха горелой плоти.

— Быстрей!

Големы подчинились. Рысь стала более тряской. Хатол закрыл глаза, потянулся к скалам.

«Опасность! Враг!»

Дракона, прежде кружившего в небе, не было и близко. Как провалился, когда нужен! Порыв ветра принес запах гари. Хатол всмотрелся в рощу — опушка разгоралась все сильнее — обернулся и увидел клубы дыма.

«Окружают!»

Он погнал големов вперед, но опоздал. Огненное кольцо замкнулось — саламандры мчались к ним со всех сторон, быстро сужая круг. Хатол приказал големам остановиться и спустился на землю.

«Не убежать. А значит, надо подготовиться к встрече. Продержаться, пока придет помощь. Дракон заметит пожар и сообразит, что меня надо вынести из ловушки».

Не хотелось даже думать, чем кончится вылазка, если дракон не сообразит… или проявит разумное своеволие, не желая приближаться к пламени.

Запасной пояс с кристаллами полетел на траву. Один голем рассыпался в прах — Хатол начал творить дремлющие каменные ловушки, надеясь, что они задержат хотя бы часть врагов. Пустошь тоже внесла свою лепту: скальник и голем с саламандрой остались стоять на тверди, в то время как остальное поле превратилось в вязкое болото.

— Спасибо! — искренне поблагодарил Хатол.

Заговорив десяток сырых кристаллов, он бросил их на пояс и уселся на землю. Голем, повинуясь приказу, сломал плененной саламандре шею. Бегущие ящерицы полыхнули пламенем и завизжали.

— Хоть чем-то я вам подгадил!

Оказалось, что продержаться против целого войска саламандр Хатол может достаточно долго. Он, задыхаясь от жара, встречал выползающих из трясины ящеров лязгом каменных клыков, убивал, калечил, сбрасывал в топь. Утирал слезящиеся глаза, с надеждой посматривал в небо. Кристаллы таяли, их пепел смешивался с пеплом пожарища, и уже было невозможно определить, сколько заклинаний отделяет Хатола от неминуемой смерти.

Трава под ногами затлела. Последний кристалл породил последнего голема. Настало время прощаться с жизнью. И тут, как в хорошей сказке, пришло спасение. Дракон прилетел. Не церемонясь, ухватил Хатола когтями за куртку, поднял в воздух… вот только показать саламандрам неприличный жест не удалось. Просвистели копья, и Хатол получил удар в живот, глупо озадачившись: «А почему они их раньше не кидали?»

Мгновенное онемение раны подсказало ответ: «Живым взять хотели». За последний год саламандры загнали в свои Пламенные Чаши трех скальников. Их судьба была неизвестна, поисковые группы доложили, что обгорелых костей в Чашах не найдено. Вероятно, через пламя прошли. Зачем тварям понадобилась живая добыча, никто не знал. Прежде или сжигали, или травили, забрасывая отравленными копьями. Как сейчас.

Хатол знал, что яд действует быстро. Он торопливо полез в пояс за противоядием, приготовленным дочерьми Мариты, которое помогало лучше настоек галечников. Стремительно приближающаяся земля встретила его крепким ударом. Пузырек вылетел из руки, покатился, расплескивая драгоценную жидкость. Дракон зашипел, ухватил древко копья зубами, дернул.

— Спасибо… — пробормотал не почувствовавший боли Хатол.

Достать второй пузырек из пояса он смог не сразу — пальцы не слушались. Вроде поднес к губам, вроде выпил… ничего не понятно. Язык не ворочался — как каменный. Горечь на губах — это от противоядия? Проглотил или не успел?

Дракон хлопнул крыльями, подпихнул к Арке.

«Правильно, — вяло согласился Хатол. — Уходить надо. Если саламандры почуют, что недалеко ушел, нагонят, добьют. Надо… только ползти сил нет».

Видимо, дракон это понял. Затолкал в лаз без церемоний, как добычу, которую решил подвялить перед употреблением. Встреча с галечником перехода напомнила, что от крови могут проснуться дремлющие каменные зерна. Подыхать в десятке шагов от дома было совсем уж глупо, и Хатол пополз к слабо светящемуся пятну. Полз долго, прикрывая глаза — полежать, отдохнуть — а когда в очередной раз открыл, не увидел света. Ночь? Так быстро? Уколол страх: а вдруг саламандры прошли сквозь Арку и уже хозяйничают в доме? О таком никто не слыхивал, ни к Аркам Скал, ни к Радугам ящеры не подходили, но все когда-то бывает в первый раз. А он даже голема не выставил.

В тишине раздался странный звук. Кто-то дышал — часто-часто — и пофыркивал. Хатол протянул руку вперед и наткнулся на мягкую шерсть.

— Закат?

По ладони мазнуло что-то влажное. Зверь тявкнул и исчез, шурша камнями. Вскоре тишину тоннеля нарушили голоса.

— … сказал: «Никогда сюда не заходи!»

Кажется, это Райна.

— Но там же кто-то в крови! Надо посмотреть. Это не враг… ну, я думаю, что это не враг — лисы за врагов так не волнуются. Хотя он не особенно-то понимает, кто друг, кто враг.

А это Даллак. Сильный парень. Есть надежда, что в дом занесет.

— Папа! Папа!

Крики резали уши. Хатола куда-то потащили. Вокруг по-прежнему было темно, не может быть, чтоб во всем доме было так темно.

— Что делать? Папа!

Вопль обрезало, словно уши забило камнями. В затуманенном мозгу родилась отвратительная догадка: «Похоже, я ослеп и оглох». Вспомнить, выпил ли он после противоядия исцеляющее зелье, Хатол не смог. И снова провалился в глубокий обморок.