Тени

Пролог

Территория с’Хисбэ, Королевский Дворец

Он шел, оставляя за собой следы красного цвета. Красного, как бирманский рубин. Красного, как очаг камина. Красного, как раскаленный гнев в глубине его души.

Это была его, Трэзлафа, кровь, но он не чувствовал боли.

Орудие убийства — нож для чистки овощей из стерлингового серебра длиной с его ладонь и шириной с палец — все еще лежало в его руке. С него капала кровь, но не эти следы Трэзлаф оставлял позади себя. Его ранили в сражении. Бедро. Нога. Может, и плечо, он не был уверен.

Коридор, высотой до небес, уходил на милю вперед, и Трэз не знал, что ждало его в конце. Он молился, чтобы это была дверь. Там должна быть какая-нибудь дверь… это путь из дворца, значит, должна быть… дверь. А когда он доберется до нее? У него не было идей, как взломать панель. Но он также не знал, как убить другое живое существо, но сделал это несколько минут назад.

Более того, он даже не представлял, что ждет его по ту сторону дворцовых земель и как ему перебраться через оградительные стены Территории. Без мыслей — куда податься, как быть. Он знал лишь одно — что больше не может находиться в этой клетке. Роскошной, с шелковыми простынями на пуховых перинах, ванной размером с бассейн, личным поваром. У него в распоряжении были книги выдающихся умов среди Теней и полная команда специалистов — целителей, купальщиков, тренеров. А его одежда? Сейчас порванные, его облачения были усеяны драгоценными камнями из сокровищницы, бриллианты, изумруды и сапфиры покрывали мантию до пят.

Но его тело считалось большей драгоценностью, чем эти камни.

Трэз был огромным жертвенным ягненком, призовым разводным скакуном, мужчиной, чья карта рождения указывала на то, что ему суждено стать отцом следующему поколению королев.

Его сексуальными услугами еще не воспользовались. Всему свое время, когда Принцесса достигнет своей астрологической зрелости.

Трэз оглянулся через плечо. Его никто не преследовал, но ситуация изменится, как только обнаружат скрюченное тело охранника, которого он одолел… весьма скоро. Наблюдение велось беспрестанно.

Если бы он только мог…

Прямо перед ним дверь, сливавшаяся со стеной, отъехала назад, и на его пути встала огромная фигура в черной мантии.

Лицо с'Экса, палача Королевы, было укрыто металлическим плетением капюшона. Но нет нужды видеть его лицо.

Его голос, низкий и злобный, источал неприкрытую угрозу:

— Ты убил одного из моих людей.

Трэз резко остановился, длинные одежды, тянувшиеся позади него, осели на пол. Он опустил взгляд на нож в своей руке, прекрасно понимая, что это хрупкое оружие нисколько не поможет ему против Тени, с которой он столкнулся лицом к лицу. Серебряное лезвие было предназначено для нарезания персиков и яблок, а не мяса.

А палач был из другого теста, нежели тот охранник.

— Ты пытаешься уйти. — с'Экс не сделал и шага вперед, но, казалось, приблизился. — С моей точки зрения, это не просто неприемлемо, а противоречит закону.

— Тогда убей меня в наказание, — ответил Трэз усталым голосом. — Разорви на части и похорони куски за пределами Территории как предателя, коим я являюсь.

— Так бы я и поступил. За то, что ты отнял жизнь моего стража. — с'Экс скрестил массивные руки на груди. — Но твое бьющееся сердце и дыхание в легких — священны. Поэтому мне эта дорога закрыта… как и тебе.

Трэз резко закрыл глаза. Его родители были в восторге, узнав, что один из двух единоутробных братьев родился в идеальное время, предопределенное звездами мгновение, которое изменит жизнь всей семьи… благословение на их головы, несшее богатство и положение в обществе; проклятие для него, укравшее у него жизнь, которую он был вынужден прожить.

— Даже не думай об этом, — предупредил палач.

Подняв веки, Трэз обнаружил, что приставил нож к своему горлу. Его рука дрожала очень сильно, но он достаточно крепко прижал лезвие к своей коже, чтобы вскрыть артерию.

Его кровь, теплая и скользкая, ласково коснулась сжатого кулака.

Собственный смех показался Трэзу безумным.

— Мне нечего терять, не считая пожизненного приговора за то, что посмел появиться на свет.

— О, а я думаю, что есть. Нет, не отводи взгляд… ты будешь наблюдать за происходящим.

Палач кивнул в сторону открытой двери, и что-то вытолкнули…

— Нет! — закричал Трэз, его голос эхом разнесся по коридору. — Нет!

Зрение Трэза помутилось, когда он попытался поймать взгляд брата. айЭм был без сознания, его голова накренилась в бок, избитое лицо опухло так сильно, что черты были искажены. Его тело было замотано в потертую кожу, от колен до плеч, скрепленную медными хомутами. От пятен, новых и высохших старых, потемнели коричневые ремни, ушел блеск металла.

— Дайте его сюда, — приказал с'Экс.

Палач, схватив его брата, без усилий оторвал обмякшее тело айЭма от пола, словно бы поднимал бокал вина.

— Прошу… — взмолился Трэз. — Он здесь ни при чем… отпусти его…

С тошнотворной ясностью он обратил внимание на болтающиеся ноги своего брата. Остался лишь один ботинок, второй был утерян во время похищения и пыток. И обе ступни смотрели внутрь, большие пальцы соприкасались, один был направлен под неестественным углом от сломанной лодыжки.

— А сейчас, Трэз… — начал с'Экс, — неужели ты думал, что твое решение не повлияет на него? Приказываю тебе опустить нож. Если ты этого не сделаешь, я возьму это — он потряс обмякшим телом айЭма — и разбужу. И знаешь, как я это сделаю? Я возьму это, — в его руке мелькнул зазубренный нож, — и воткну в его плечо. И буду прокручивать, пока оно не начнет визжать.

Трэз попытался смахнуть слезы.

— Отпусти его. Он здесь ни при чем.

— Опусти нож.

— Отпусти…

— Мне устроить демонстрацию?

— Нет! Отпусти его…

с'Экс с такой силой ударил айЭма в плечо, что кинжал вспорол кожу и вошел в плоть.

— Провернуть? — спросил с'Экс, перекрикивая вопли. — Да? Или ты опустишь нож для масла?

Лязг, с которым серебро приземлилось на пол, перекрывался рваным, хриплым дыханием айЭма.

— Так я и думал. — с'Экс выдернул нож, и айЭм застонал и закашлялся. Кровь каплями падала на пол. — Ты возвращаешься в свои покои.

— Сначала отпусти его.

— Ты не в том положении, чтобы требовать.

Стражи роем высыпали из потайной двери, все в черных мантиях и масках из кольчуги. Они не прикоснулись к нему. Им было запрещено. Они окружили его и двинулись вперед, подталкивая его своими телами. Насильно возвращая его в место, откуда он вырвался.

Трэз боролся с этой волной, поднимаясь на мыски, пытаясь увидеть брата.

— Не убивай его! — кричал он. — Я пойду! Я пойду… только не причиняй ему боли!

с'Экс не двигался, он держал на весу зазубренное, покрытое кровью лезвие, сверкавшее на свету. Словно думал, в какой из основных органов придется следующий удар.

— Все зависит от тебя, Трэз. Все зависит…

Что-то сломалось.

Позднее, когда белый свет, затмивший зрение Трэза, потух, и отступила волна, когда утих рев, и странная боль в руках заставила его подняться с предплечий, когда он встал на колени, то осознал, что первый страж, убитый им этой ночью, был далеко не последним.

Он осознал, что непонятным образом умудрился голыми руками убить всех, кто окружал его…

… а с'Экс по-прежнему стоял там с его братом.

Яснее, чем его убийства, четче ужаса из-за пленения айЭма, сильнее запаха крови с медным привкусом, ярко-красной, окрашивавшей не только его следы, он будет помнить тихий смех, пробивавшийся сквозь звенья кольчужного капюшона на лице палача.

Тихий смех.

Словно палач одобрял устроенную Трэзом резню.

Трэз не смеялся. Он начал рыдать, подняв окровавленные, израненные ладони к лицу.

— Астрологические карты не врут, — раздался голос с'Экса. — Ты — воплощение силы в этом мире, вполне подходящее для размножения.

Трэз рухнул на бок, приземляясь в лужу крови, камни на его одеждах впились к плоть.

— Умоляю… отпусти его…

— Вернись в свои покои. По собственной воле и не причинив боле никому вреда.

— И ты отпустишь его.

— Не один ты способен на убийства. И, в отличие от тебя, меня учили, как искусно причинять боль. Вернись в свои покои, и я не заставлю твоего брата пожалеть о том, что он появился на этот свет, как жалеешь об этом ты.

Трэз опустил взгляд на свои руки.

— Я не выбирал этого.

— Никто не выбирает свою жизнь. — Палач вздернул тело айЭма выше. — И порой люди не просят о смерти. Ты же, с другой стороны, обладаешь властью над смертью, когда дело касается этого мужчины. И как ты поступишь? Будешь бороться с судьбой, которую не в силах изменить и обречешь невинного к долгим, выворачивающим наизнанку страданиям? Или выполнишь священный долг, который многие до тебя считали великой честью и данью своему народу?

— Отпусти нас. Нас обоих.

— Это не мне решать. Все решила астрологическая карта. Твоя участь была определена схватками у твоей матери. Ты не можешь противиться сейчас, как не мог противиться им при родах.

Трэз, наконец, попытался встать, но пол был скользким. Кровь. Кровь, которую он пролил. И когда он оказался на ногах, ему пришлось пробираться сквозь жуткие кучи тел, перешагивать через жизни, которые он не имел никакого права забирать.

Он шел, оставляя за собой следы красного цвета. Красного как бирманский рубин. Красного как раскаленный очаг камина.

И сейчас следы появлялись параллельно тем, что он оставлял на пути к выходу, который он искал так отчаянно.

Ему бы стало легче, знай он, что через какие-то двадцать лет, три месяца и одну неделю он вырвется на волю и даже задержится на свободе.

И это бы шокировало его до глубины онемевшей души, так, что он бы добровольно вернулся во дворец.

Палач был прав той ночью.

Судьба была равнодушна и влиятельна, как ветер по отношению к знамени, направляя ткань человеческого существования в нужное русло, в свою угоду и не спрашивая, чего бы хотел сам флаг.

Или о чем молил он.