Глава 37. Дыра в стене

Нэш


Я вошёл в участок пружинистым шагом, неся с собой дюжину шоколадных эклеров. Пайпер семенила рядом со мной, держа в зубах свою новую любимую игрушку — один из носков Лины.

У меня имелись свои сувениры. Неглубокие царапины покрывали мою спину подобно полоскам тигра. А ещё имелся крохотный фиолетовый засос, по большей части скрывавшийся воротником моей рубашки.

— Доброе утро… шеф? — приветствие Бёртла звучало скорее как вопрос.

— Доброе, — отозвался я и поставил коробку из пекарни на столешницу рядом с кофеваркой.

Пайпер начала свой привычный обход с обнюхиванием офиса.

— Вы что-то сделали со своим… лицом? — спросила Таши, выглядя обеспокоенной.

Я провёл ладонью по теперь уже гладкому подбородку.

— Побрился. А что?

— Выглядит иначе.

— Хорошо иначе или «Господь милостивый, пожалуйста, отрасти волосы обратно, чтобы прикрыть уродство» иначе?

Она посмотрела на меня так, будто я прискакал на единороге, перед которым маршировал оркестр лепреконов.

— Ты заставляешь меня сомневаться в моём умении следить за собой, Баннерджи.

— Хорошо иначе, — быстро ответила она.

Грейв не тратил времени впустую и открыл коробку эклеров.

— Как всё прошло с нашими ночевавшими гостями? — спросил я у него.

— Они ныли и жаловались, пока не пришла жена Дилтона, внёсшая залог, — доложил Грейв. — Ты выдвинешь обвинения?

— Если Дилтон не утихомирится, выдвину.

Грейв кивнул.

— Мы уже поймали его с поличным на трёх делах, а ведь мы просмотрели всего восемь недель работы. Письменные показания у тебя на столе. Если он не уйдёт по-тихому, то он ещё больший идиот, чем мы думали.

Я радовался, что у нас есть необходимые доказательства для выстраивания дела, но в то же время злился, что я дал ему возможность злоупотребить властью. Никак нельзя сказать, какой урон он уже нанёс, пользуясь жетоном. Но на этом всё закончится.

Грейв присмотрелся ко мне повнимательнее.

— Почему твоё лицо выглядит так, будто ты перепихнулся? И это засос у тебя на шее?

— Заткнись и жуй свой эклер.

* * *

Я целый час занимался бумажной работой, включая отчёт о вчерашнем инциденте и показания трёх жертв Дилтона. Его присутствие в штате полиции на данный момент было лишь формальностью. Он больше никогда не будет носить жетон. Я об этом позабочусь.

Я налил себе новую порцию кофе, прошёлся по офису, затем нацарапал коротенькое письмо папе.

Вернувшись в свой кабинет, я обнаружил, что Пайпер вырубилась на собачьей лежанке под моим столом. Я потянулся к телефону, сфоткал её, затем открыл сообщения.

От Лины ничего не было, но я этого и ожидал.

Я воспользовался её удовлетворённым состоянием и опущенными стенами, чтобы получить желаемое. Согласие на отношения. По крайней мере, временное. Теперь, получив её, всю её, я не собирался отпускать. Мне нужно лишь держаться крепко и ждать, когда она придёт к тому же.

Я послал ей фото Пайпер и добавил сообщение.

Я: Всё ещё паникуешь? Или ты до сих пор в постели, слишком измотана оргазмами и не можешь пошевелиться?

Я задержал дыхание, затем выдохнул, когда под моим сообщением забегали три характерные точки.

Лина: Ты что со мной сделал? Я попыталась выйти на пробежку, а у меня ноги не работают.

Я улыбнулся, и моя тревожная натура мгновенно успокоилась.

Я: Хоппер только что сказал мне, что моё лицо выглядит так, будто я перепихнулся.

Лина: Джастис сказал, что я сияю, а Стеф спросил, не ходила ли я на те процедуры для лица с плацентой.

Я: Надеюсь, ты не планировала хранить это в секрете.

Лина: Такое вообще возможно в этом городе?

Я: Неа. Именно поэтому я сегодня вечером веду тебя поужинать.

Если бы я задал вопрос, это дало бы ей слишком много времени на раздумья. Чем больше она чувствовала и чем меньше думала, тем лучше.

Лина: «Поужинать» в смысле без наготы и оргазмов?

Я: Да. Если только ты не планируешь, чтобы нас арестовали на первом свидании.

Лина: *вздох* Как быстро гаснет искра. Что дальше? Вечер настолок?

Мой измотанный член напрягся под ширинкой. Двенадцать часов назад меня беспокоило, смогу ли я вообще довести акт до конца. Теперь мне приходилось беспокоиться о перегрузке.

Я: Я могу придумать несколько «настольных игр», в которые хотел бы сыграть с тобой.

Лина: Раз ты ведёшь меня поужинать вместо того, чтобы затрахать до бесчувствия, могу предположить, что ты имеешь в виду шарады или шашки.

Я: Будь готова в 7. Надень что-нибудь, отчего мне сложно будет не думать о том, что у тебя под одеждой.

Позаботившись об этом вопросе, я двинулся к следующему пункту в списке дел.

* * *

— Я так и знала!

Попался. Слоан стояла на пороге библиотечной комнаты отдыха, скрестив руки на груди и сверкая триумфальной улыбкой на её хорошеньком личике. Сегодня на ней были другие очки. У этих была ярко-синяя черепаховая оправа.

Пайпер спряталась за моей спиной, не зная, что делать со злорадствующей женщиной, перегородившей выход.

— Знала что? — спросил я, помешивая шалфейно-зелёную краску. Вмятину в стене не заделать всего лишь слоем краски, но пока я не заделаю её, краска хотя бы сделает её менее заметной.

— Ты, шеф Морган, поцарапал мне стену настольным сексом!

Я бросил на нее раздражённый взгляд.

— Иисусе, Слоан. Не ори. Это же библиотека.

Она закрыла дверь, затем возобновила свою победоносную стойку.

— Я знала, что прошлой ночью между вами двоими что-то было. Мой секс-радар никогда не подводит!

— Лина не… упоминала ничего? — небрежно спросил я.

Слоан сжалилась надо мной.

— Ей и не нужно было. Она ушла отсюда какой-то странноватой походкой, выглядела такой ошеломлённой и слегка лихорадочной. Я даже без очков заметила.

Я переключил внимание на вмятину в стене, чтобы она не заметила мою мужскую гордость.

— Может, у неё живот болел.

— Ты думаешь, я не отличу женщину, раскатанную оргазмом, от женщины, старающейся удержать свой ужин в желудке? Я знаю, что я видела. А потом ты вылетел отсюда буквально тридцать секунд спустя, выглядя потным и голодным — и не в плане еды, заметь. Ты выглядел так, будто собирался сожрать что-то… или кого-то.

— Может, у меня тоже живот болел.

— Я говорю это с любовью. Но чушь собачья.

— Меня ждали официальные полицейские дела.

Слоан побарабанила пальцем по подбородку.

— Хмм. С каких это пор обнажение считается официальным полицейским делом?

Я макнул кисточку в краску, затем шлёпнул ей по стене. Может, если я проигнорирую её, она уйдёт.

— Ты выбиваешь её из колеи, — сказала Слоан позади меня.

Я перестал красить и обернулся к ней.

— Что?

— Лину. Ты выбиваешь её из колеи. Этого не так просто добиться.

— Ага, ну, это чувство взаимно.

Её улыбка была ослепительной и самодовольной.

— Я это вижу.

Надеясь, что разговор окончен, я переключил внимание на стену.

— Рада, что ты вернулся, Нэш, — мягко сказала Слоан.

Вздохнув, я опустил кисточку.

— Что это должно значить?

— Ты знаешь, что это значит. Я рада видеть, что ты возвращаешься в мир живых. Я беспокоилась. Думаю, все мы беспокоились.

— Ну что ж, наверное, некоторым из нас нужно больше времени, чтобы оправиться. Так что у тебя с Люсьеном? — спросил я, меняя тему и тыкая кисточкой в самую глубокую часть вмятины.

— Ты имеешь в виду Нолана? Который, между прочим, сейчас сидит в моём кабинете и ест все мои конфеты.

— Нет, я имею в виду Люсьена. Ты и Нолан, может, и развлекаетесь, но он не Люсьен.

Она слишком притихла. Я поднял взгляд и увидел, что она старательно превращает своё лицо в маску.

— Я не знаю, о чём ты говоришь, — сказала она.

— Ты не должна врать копу, — напомнил я ей.

— Это официальный допрос? Мне позвонить адвокату?

— Ты знаешь мой секрет, — сказал я, кивком показывая на стену.

Напряжение ушло из её плеч, и она закатила глаза.

— Это случилось давным-давно. Всё в прошлом, — упорствовала она.

Пайпер тихонечко вышла из-за меня, чтобы робко понюхать кроссовки Слоан. Библиотекарь присела и предложила собаке ладошку.

Я вернулся к стене.

— Знаешь, что я помню из прошлого?

— Что?

— Я помню, как вы с Люси обменивались долгими, многозначительными взглядами в коридорах между уроками. Я помню, что он сорвал шлем с Джоны Блата и сшиб его на задницу во время футбольной тренировки, потому что Джона сказал про твоё тело кое-что, что я как взрослый мужчина с бескрайним уважением к женщинам не буду повторять.

— Это про мои сиськи, да? — пошутила Слоан. — Приходится платить такую цену, когда они рано появляются.

Я наградил её долгим, ровным взглядом, пока она не вздрогнула.

— Люсьен правда это сделал? — спросила она наконец.

Я один раз кивнул.

— Сделал. А ещё я помнил, как однажды ехал домой уже после комендантского часа, ибо особенно долго целовался с Милли Вашингтон, и увидел как кое-кто, чертовски похожий на Люсьена, карабкался по дереву возле окна твоей спальни.

Слоан училась в десятом классе, а живший по соседству Люсьен — в двенадцатом. Они были такими же противоположностями, как и сейчас. Угрюмый плохой парень и симпатичная, энергичная заучка. И насколько я знаю, в священных коридорах Старшей Школы Нокемаута они не удостаивали друг друга ничем, кроме «привет».

Но вот за пределами школьных стен — другая история. История, которую они оба не рассказывали.

Слоан сосредоточилась на том, чтобы подманить Пайпер поближе к своей руке.

— Ты никогда ничего не говорил.

— Вы оба, похоже, не хотели обсуждать это, так что я оставил это в покое. Подумал, что это ваше дело, — выразительно произнес я.

Она откашлялась. От этого собачка отскочила обратно, поближе ко мне.

— Ага, ну что ж, как я и сказала, это было давно, — ответила она, поднимаясь.

— Неприятно, когда люди суют нос в твои дела, да?

Она наградила меня холодным библиотекарским взглядом и скрестила руки.

— Если я сую куда-нибудь мой нос, это означает, что кто-то не делает то, что должен.

— Да? Ну с моей точки зрения эта враждебность между тобой и Люси не является здравой. Так что, может, мне пора вмешаться. Помочь вам двоим прийти к разрешению конфликта.

Она шумно выдохнула через ноздри, как бык перед красной тряпкой. Пирсинг в её носу сверкнул. Это противостояние продлилось аж тридцать секунд.

— Уф, ладно. Я не буду лезть в твои дела, ты не лезешь в мои, — сказала она.

— Как насчёт такого? — парировал я. — Я уважаю твою приватность, ты уважаешь мою.

— Как по мне, то же самое.

— Это может прозвучать как то же самое, Слоани-Болони. Но мы друзья. Дружим много лет. Насколько я могу сказать, наши жизни и дальше будут переплетаться. Так что, может, вместо того чтобы влезать и быть пронырливыми, нам лучше сосредоточиться на том, чтобы быть рядом, когда другому это надо.

— Мне никто не нужен, — упрямо заявила она.

— Ладно. Но мне может понадобиться друг, если я не смогу убедить Лину дать шанс тому, что есть между нами, — она открыла рот, но я поднял ладонь. — Наверное, я не захочу поговорить об этом, если потерплю провал, но мне совершенно точно понадобится друг, который поможет мне не исчезнуть снова.

Лицо Слоан смягчилось.

— Я буду рядом.

— И я буду рядом с тобой, если и когда я тебе понадоблюсь.

— Спасибо, что подлатал мою стену, Нэш.

— Спасибо, что ты это ты, Слоани.

Я как раз закрывал банку краски, когда диспетчер вызвал меня по рации.

— Вы в городе, шеф?

— Да.

— Из Конюшен Бейкон снова сбежала лошадь. Есть пара отчётов о том, что большой чёрный жеребец скачет на юг по шоссе 317.

— Еду, — ответил я со вздохом.

* * *

— Поверить не могу, что ты очаровала его морковкой, — сказал я, когда Таши Баннерджи передала поводья здоровенного Хитклиффа в руки Дорис Бейкон, которая прижимала к своей заднице лёд.

Мы стояли по пояс в сорняках, на восточном пастбище закрывшейся фермы «Красный Пёс» — пятьдесят акров земли, отведённой под лошадей, но теперь уже два года простаивающей, потому что затея владельца с сетевым маркетингом косметики не выгорела.

Жеребец Хитклифф сегодня решил, что ему не нравится бегать по арене, лягнул Дорис по заднице и ускакал на юг.

Этот сукин сын весом 700 с лишним кг лягнул пассажирскую дверцу моего внедорожника и попытался укусить меня за плечо, пока Таши не отвлекла его морковкой и не схватила поводья.

— Вы разбирайтесь со змеями, шеф, а я позабочусь о лошадях.

— Я, кажется, припоминаю, что в свой выпускной год ты проехала на одном из родственников Хитклиффа через автокафе, — поддразнил я.

Она улыбнулась.

— Ну и это пригодилось.

Я держался на расстоянии, пока Таши и Дорис уговаривали здоровенного коня зайти по склону в трейлер.

Какое-то ощущение защекотало меня между лопатками, и я развернулся. Два оленя дёрнулись и скрылись в лесу. Больше ничего не было. Лишь сорняки, деревья и проломленные заборы, но я всё равно не мог отделаться от ощущения, что кто-то или что-то наблюдает за нами.

Дорис захлопнула дверцу трейлера. Зазвенел стук копыт по металлу.

— Прекрати выпендрёжничать, дуралей ты здоровенный.

— Может, пора продать Хитклиффа на ферму с заборами повыше, — предложил я.

Она покачала головой и, хромая, двинулась к водительскому месту.

— Буду иметь в виду. Спасибо за помощь, шеф, офицер Баннерджи.

Мы помахали ей, пока она выруливала грузовик и трейлер на дорожку и ехала к шоссе.

Жеребец издал пронзительное ржание.

— Кажется, он только что вас проклял, — поддразнила Таши, когда мы направились к моему помятому автомобилю.

— Пусть только попробует.

Мой телефон завибрировал в кармане, и я вытащил его.

Лина: Ты не поверишь, о чём сообщает сеть сплетен. Согласно ненадёжному источнику, ты весь день пытался загнать лошадь своим внедорожником.

Я: Это была не просто лошадь. Это был Хитклифф Ужасный.

Я прикрепил фото упомянутого коня и снимок помятой дверцы.

Лина: Лучше бы ты не вонял лошадьми, когда будешь забирать меня на ужин.

Я: Постараюсь выкроить время на душ. Ты уже выбрала платье, которым будешь меня мучить?

Загрузка...