То, что мы прячем от света

Глава 8. Стручковая фасоль и ложь

Нэш

Ужин был таким же хаотичным, как и любое собрание семьи Морган. Но то, что я раньше считал приятным, теперь откровенно выматывало.

Разговоры активно бурлили за огромным столом, перебивая кантри-музыку, играющую на фоне. Темы менялись слишком быстро, чтобы я поспевал и тем более вклинивался, даже если бы у меня была на то энергия — а её не было. Весь день я провёл в участке, и за мной хвостиком ходил федеральный маршал, которому, похоже, пи**ец как нравилось меня выбешивать.

Я абсолютно вымотался. Но я пришёл сюда по конкретной причине, и это — получить ответы от Лины «Страхование Это Так Скучно» Солавиты. Она солгала мне и моей семье, и я собирался выяснить, почему.

Я привёл с собой Пайпер для компании. Собачка выглядела такой же уставшей, как и я сам. Она свернулась комочком возле Китти на собачьей лежанке в углу и вырубилась. Остальная часть собачьей своры была слишком буйной, чтобы присоединиться к вечеринке, и поэтому их выгнали во двор.

Еда передавалась за столом, бокалы наполнялись до краёв иногда даже без просьб. Я придерживался своей единственной бутылки пива и заставил себя съесть ровно столько, чтобы не привлекать ничьего внимания. Мы, Морганы, откровенно плохо умели говорить о своих чувствах, а это означало, что мой брат и бабушка не станут до меня докапываться. Но Наоми и её родители были из числа тех, кто умеет замечать проблемы и заболтает тебя до полусмерти, изо всех сил стараясь эту самую проблему решить.

Выписавшись из больницы, я пришёл в чистую квартиру, со свежевыстиранным бельём и полным холодильником готовой еды. Уитты ясно дали понять, что они приняли под своё крылышко не только Нокса и Уэйлей, но и меня тоже.

После целой жизни в комфортно дисфункциональной семье Морганов это весьма тревожило.

Половина собравшихся за столом взорвалась хохотом из-за чего-то, что я упустил. Внезапность этого взрыва застала меня врасплох. Видимо, Пайпер тоже. Она взволнованно тявкнула. Китти невозмутимо положила свою большую голову на тельце Пайпер, и через считанные секунды они обе снова задремали.

Столько оживления этот старый дом не видел со времен моего детства, и я не мог с этим справиться. Я приготовился действовать так, как приучил себя — стиснуть кулаки и перетерпеть. Но присутствие Лины слева от меня порождало во мне узел спутанных чувств, которые сплелись посреди пустоты, что теперь постоянно жила в моей груди. Это жжение влечения, которого я не понимал, до сих пор обитало там вместе с лёгким чувством вины за то, что я использовал её, чтобы отпустить несколько подколок в адрес засранца Нолана. Но прежде всего я был взбешён.

Она намеренно ввела всех в заблуждение относительно её работы. И по моим меркам это равнялось лжи. Я не терпел ложь и лжецов.

Наш разговор этим утром вызвал у меня вопросы.

Я немного копнул в перерывах между бумажной работой и помощи Службе по Контролю за Животными — им пришлось ловить лошадь, сбежавшую с конюшен Бейкон и обосравшую одну из улиц города.

Но ужин — это не то место, чтобы затевать допрос. Так что я выгадывал время и старался ограничить количество раз, когда я смотрел в её сторону.

На ней были тесные джинсы и серый кардиган, выглядящий мягким как облако. Это вызывало у меня желание протянуть руку и дотронуться до неё, потереться лицом о ткань. И…

«Так, спокойно, жуткий тип. Возьми себя в руки. Ты просто в депрессии и бешенстве. Ты не сталкер, любящий нюхать свитера».

Я стряхнул с себя туман и предпринял слабую попытку поучаствовать в разговоре.

— Лу, как партия в гольф? — спросил он.

Аманда, сидевшая справа, пнула меня под столом. Наоми поперхнулась своим кофе.

Лу, сидевший в нижней части стола, ткнул вилкой в мою сторону.

— Сейчас расскажу. В девятую лунку никак нельзя попасть с трёх ударов.

— И теперь нам всем придётся страдать, — прошептала Аманда, когда её муж принялся пересказывать свои сложности и злоключения на поле.

Я предпринял попытки отвлечь своё внимание от Лины, пока Лу излагал десять основных причин, почему пар для девятой лунки рассчитан неверно.

Пайпер храпела своим странно громким носом-свистком, который дважды будил меня прошлой ночью. Кончик её хвоста время от времени постукивал, будто её сны были счастливыми. По крайней мере, это лучше, чем просыпаться от другого звука, который жил лишь в моей голове.

Глаза Наоми заискрили, когда Нокс положил ладонь на её шею сзади и прошептал что-то ей на ухо. Уэйлей подождала, убедившись, что её опекуны заняты, потом положила два стебля стручковой фасоли на салфетку. Она заметила мой взгляд и изобразила невинное лицо.

По ту сторону стекла уже опустилась ночь, отчего деревья и ручей скрылись из виду. Освещение внутри было приглушённым, а свечи делали атмосферу ещё уютнее.

— Передай курицу, Нэш, — попросила Лиза Джей, сидевшая во главе стола. Я поднял блюдо и передал его влево. Пальцы Лины соприкоснулись с моими, и мы едва не уронили блюдо.

Наши взгляды встретились. В этих прохладных карих глазах жила искра буйного нрава, скорее всего, сохранившаяся от нашей стычки утром. Но в целом у меня было больше причин злиться, чем у неё.

Лина нанесла макияж и по-другому уложила волосы. Это вызывало у меня ассоциации с дерзкой пикси. Её серёжки были в виде крохотных колокольчиков, игриво раскачивавшихся в мочках её ушей. Они позвякивали всякий раз, когда она смеялась. Но сейчас она не смеялась.

— Я хочу получить курицу в этом году, — выразительно протянула Лиза Джей.

Я сумел передать блюдо и не рассыпать курицу по полу. Мои пальцы сделались тёплыми от её касания, и я сжал руку в кулак на коленях, чтобы сохранить этот жар.

— Твоё лицо выглядит дерьмово, — объявил мне Нокс.

— Нокс! — возмутилась Наоми.

— Что? Если собрался отрастить бороду, то или отращивай проклятую бороду, или имей совесть записаться в салон и сядь в моё бл*дское кресло. В любом случае, определись. Не расхаживай по городу с фермой недощетины на лице. Это дурная реклама для «Виски Клиппера», — пожаловался мой брат.

Уэйлей закрыла лицо ладонями и пробормотала что-то про банку и овощи.

Я потёр ладонью подбородок. Я опять забыл побриться.

— Поешь ещё стручковой фасоли, Нэш, — настаивала Аманда справа от меня, водрузив мне порцию добавки поверх той, что я ещё не трогал.

Уэйлей встретилась со мной взглядом с другой стороны стола.

— Эта семья помешана на зелёных штуках.

Мои губы изогнулись. Ребёнок до сих пор привыкал к понятию «семьи» после целой короткой жизни под дурным влиянием.

— Уэйлей, ты разве ни о чём не хочешь попросить Нокса и Нэша? — подтолкнула Наоми.

Уэйлей на секунду посмотрела в свою тарелку, затем пожала плечами с предподростковым раздражением.

— Это просто ерунда. Вам необязательно это делать, — она демонстративно наколола стручковую фасоль на вилку и скорчила гримасу, откусив самый малюсенький кусочек.

— Возможно, ты удивишься. Мы любим маяться ерундой, — сказал я ей.

— Ну, по ТикТоку ходит челлендж «Папина Дочка», где отцы позволяют их дочерям наносить им макияж. И красить ногти. А некоторые ещё и причёски делают, — начала она.

Мы с Ноксом застыли, в ужасе переглянувшись.

Мы бы это сделали.

Возненавидели бы каждую секунду этого. Но сделали бы, если бы Уэйлей захотела.

Нокс сглотнул.

— Окей. И? — его голос звучал так, будто его душили.

Наоми вздохнула.

— Уэйлей Уитт!

Улыбка девочки была откровенно дьявольской.

— Что? Я просто подготавливаю их чем-нибудь похуже, чтобы они согласились на то, чего я на самом деле от них хочу.

Когда угроза губной помады и накладных ресниц исчезла, я расслабился.

Нокс откинулся на спинку стула, закатив глаза к потолку.

— Что, бл*дь, я буду с ней делать, когда ей стукнет шестнадцать?

— Да блин! — простонала Уэйлей.

— Банка! — напомнил Стеф.

— Если бы ты не матерился в каждом предложении, может, мы бы ели чипсы и пепперони, а не несчастную стручковую фасоль, — проворчала Уэйлей.

Серёжки Лины зазвенели, пока она пыталась сдержать свой смех.

— Чего ты хочешь от нас на самом деле? — спросил я.

— Ладно. Моя школа проводит дурацкий День Карьеры, и я подумала, что пожалуй, может быть, было бы не так ужасно, если бы ты и Нокс пришли и рассказали моему классу про свою работу и всё такое. Вы можете отказаться, — быстро добавила она.

— Ты хочешь, чтобы я и твой дядя Нэш выступили перед твоим классом? — спросил у неё Нокс.

Я потёр лоб и попытался прогнать все «о нет, чёрт возьми», эхом отдававшиеся в моей голове. Работа с общественностью входила в мои непосредственные обязанности, но после… того самого я избегал всех публичных мероприятий.

— Да. Но только если вы проделаете хорошую работу, потому что мама Эллисон Фрако — окружной судья, и она сделает что-то вроде суда понарошку. Так что не приходите поговорить, типа, о бумажной работе и банковских квитанциях.

Я усмехнулся. Бумажки и банковские квитанции составляли 90 % работы моего брата.

Уэйлей взглянула на меня.

— Я подумала, может, ты сделаешь что-то крутое. Например, стрельнешь из электрошокера в одного из раздражающих мальчишек.

Рядом со мной Лина подавилась смехом и пивом. Я без слов подал ей салфетку.

Наоми бросила на меня умоляющий взгляд.

Как будто я не знал, каких усилий для Уэйлей стоило попросить о том, чего она хочет.

— Пожалуй, я не буду стрелять из какого-либо оружия в классе, но наверное, что-нибудь придумаю, — сказал я. Холодный пот выступил на моей спине. Но счастливо-ошарашенное выражение на лице Уэйлей того стоило.

— Правда?

— Да. Правда. Но предупрежу заранее, моя работа намного круче, чем у Нокса.

Нокс издал хрюкающий смешок.

— О, вызов принят.

— А что ты сделаешь? Разыграешь сценку про выигрыш в лотерее? — пошутил я.

Он кинул в меня кусочек картошки с красной шкуркой.

Я запустил в него стручковой фасолью.

— Мальчики, — предостерегла Аманда.

Уэйлей одарила меня одной из тех едва заметных улыбок, что я ценил. Заставить улыбнуться счастливого ребёнка это одно, но вот выудить улыбку из девочки, у которой было так много причин не улыбаться — это всё равно что выиграть олимпийское золото.

— Но серьёзно. Кто хочет забрать Пайпер к себе домой? — снова спросил я.

— Ой брось, Нэш. Ты же знаешь, что это будет несправедливо по отношению к этой сладкой малышке. Очевидно, что она уже привязалась к тебе, — заметила Аманда.

После кофе с пирогом вечеринка перетекла в песни Пэтси Клайн, одной из любимиц моей матери.

Нокс принялся мыть посуду, а Наоми пошла наверх, чтобы надзирать за тем, как Уэйлей будет делать домашнюю работу. Лу и Аманда вызвались проводить Лизу Джей до дома. Пайпер жалобно скулила у входной двери, когда Китти скрылась в ночи.

Я тоже хотел скрыться, но хорошие манеры не позволяли мне уйти, пока я не помог хоть немножко. Я направился обратно в столовую и увидел Лину, собиравшую пустые десертные тарелки.

— Давай их мне, — сказал я. — А ты собери столовые приборы.

Она поставила тарелки на стол, вместо того чтобы передать мне их в руки.

— Итак, этим утром вы с маршалом Грэхэмом так мило любезничали.

Сказать это было ошибкой.

Вилки и ножи, которые она собрала, разлетелись в разные стороны, когда она бросила их на пустое блюдо.

— Серьёзно? — она сверкнула глазами и скрестила руки на груди. — В чём твоя проблема с Ноланом?

Моя проблема заключалась в том, что он для неё был Ноланом, а не маршалом Грэхэмом.

— Моя проблема в том, что твой приятель Нолан прилип ко мне как банный лист. Он последовал за мной сюда. Чёрт, да он наверняка прямо сейчас припарковался на подъездной дорожке.

Она побарабанила тёмно-красными ногтями по рукавам своего свитера. Нечто твёрдое и резкое поверх мягкости.

— Он не мой приятель. И ты мог хотя бы пригласить его внутрь.

Хера с два я бы это сделал.

На кухне раздался грохот, за которым последовало полминуты непрекращающегося мата.

— Почему бл*дская мокрая посуда такая скользкая, в пи*ду её дери? И где мы храни метлу, бл*дь? — прорычал Нокс.

— Три купюры в банку, — проорала Наоми со второго этажа.

— Сядь, — сказал я.

Лина прищурилась.

— Прошу прощения?

Я выдвинул стул и показал на него.

— Сидеть, я сказал.

Уэйлон галопом прискакал в комнату, плюхнулся на задницу у моих ног и осмотрелся по сторонам в поисках вкусняшек. Пайпер с обнадёженным видом присоединилась к нему на ковре.

— Твоих рук дело, — сказала Лина.

Бурча себе под нос, я выудил из кармана два собачьих лакомства и дал по одному каждой собаке. Затем выдвинул другой стол и сел.

— С-я-д-ь, пожалуйста, — сказал я, показывая на свободный стул.

Она вовсе не спешила подчиняться, но всё же села.

— Это не допросная комната, красавчик. А я не подозреваемая. Любые прошлые или нынешние отношения между мной и Ноланом — не твоё дело.

— Вот тут ты ошибаешься, Ангелина. Видишь ли, я не верю в совпадения, особенно когда их очень много. Ты никогда прежде не навещала моего брата в этом городе. Но тут внезапно приезжаешь и решаешь удивить его визитом без даты обратного отъезда. Маловероятно, но ладно. Ещё ты заявляешься после того, как меня подстрелили, но прямо перед тем, как Наоми и Уэйлей оказываются похищены. Опять-таки, это может быть просто совпадением.

— Но ты так не думаешь, — сказала она, скрещивая руки на груди.

— А потом у тебя чисто случайно оказывается общее прошлое с маршалом, которому поручили быть занозой в моей заднице.

Лина переплела пальцы, лежащие на столе, и подалась вперёд.

— У меня и Нолана пять-шесть лет назад была потная обнажённая интрижка в отеле Мемфиса, которая продлилась сорок восемь часов.

— Это было сразу после того, как ты вернула украденные драгоценности на сумму 150 тысяч долларов для своих боссов в Притцгере, так? И те ребята, от которых ты забрала драгоценности, чисто случайно фигурировали в расследовании ФБР, да?

Она долгое время изучала меня взглядом.

— Откуда ты получил эту информацию?

— Облава подняла немало шумихи. Это упоминалось в заголовках.

— Моё имя нигде не фигурировало, — холодно возразила она.

— Аа. Но оно было упомянуто в отчёте местной полиции об инциденте.

Ладно, сегодня я копнул отнюдь не немножко.

Она шумно выдохнула сквозь стиснутые зубы.

— Чего ты хочешь?

— Зачем ты здесь? И не корми меня брехнёй про то, что ты якобы скучаешь по своему давнему приятелю Ноксу, — предостерёг я, когда она открыла рот. — Я хочу услышать правду.

Я нуждался в правде.

— Я произнесу это медленно и отчётливо, чтобы ты точно расслышал с первого раза. Я — не твоё дело. Мои дела, включая то, с кем я «любезничаю» сейчас или в прошлом, чем я зарабатываю на жизнь, и зачем я приехала в город — тоже не твоё чёртово дело.

Я наклонился ближе, и наши колени соприкоснулись под столом.

— При всем уважении, Ангелина, это во мне остались дырки от пуль. И если ты здесь по причине, как-то связанной с этим, то это очень даже моё дело, бл*дь.

Её телефон зазвонил, и номер на экране был записан как «Папа».

Она с размаху ткнула «Игнорировать» и оттолкнула телефон. Её движения казались напряжёнными.

— Говори. Немедленно, — потребовал я.

Она оскалилась, её глаза сделались тёмными и опасными. На секунду я подумал, что она сорвётся на мне, и упивался мыслью о том, как её злость полыхнёт и схлестнётся с моей, пробуждая её и раздувая до адского пекла.

Но адскому пеклу помешал пронзительный писк.

Лина хлопнула ладонью по часам на запястье, но я успел увидеть цифру на экране рядом с красным сердечком.

— Это оповещение о частоте сердечного ритма? — спросил я.

Она вскочила со своего стула так резко, что аж собаки дёрнулись. Я поднялся на ноги.

— Это, как и всё остальное, что касается меня — не ваше чёртово дело, шеф, — огрызнулась она, затем направилась к двери.

Она почти дошла туда, но мы оба недооценили степень моей злости. Я поймал её за запястье, дёрнув обратно.

Лина развернулась. Я сделал шаг. И вот так я оказался прямо перед ней, прижимая её спиной к стене.

Мы оба тяжело дышали, наши груди соприкасались при каждом вдохе. Она была высокой, длинноногой женщиной, но я всё равно был выше её на несколько дюймов, и ей приходилось запрокидывать голову, чтобы посмотреть мне в лицо. Я видел биение пульса у основания её горла.

«Да». Это был шёпот в моей крови. Чем ближе к ней я оказывался, тем громче он становился.

Контролируя себя, я провёл ладонью по её руке до запястья и поднял его. Она наблюдала за мной, не отстраняясь. Я нарушил зрительный контакт, чтобы взглянуть на её часы.

— Это весьма учащённое сердцебиение для человека, который просто сидит и разговаривает, — заметил я.

Лина попыталась высвободиться, но я её не пустил.

— Я не просто сидела и разговаривала. Я сидела и пыталась не расквасить нос копу.

Я всё ещё держал её руку в своей. Другая её ладонь сжимала мою рубашку в кулаке. Но она меня не отталкивала. Она удерживала меня на месте.

— Давай оба успокоимся, — мягко сказал я.

— Успокоимся? Хочешь, чтобы я успокоилась? Божечки. Как же я сама до такого не додумалась?

Она уже миновала стадию вулкана, и теперь я смотрел на чистую расплавленную лаву. И мне хотелось лишь прыгнуть в этот великолепный жар.

— Скажи мне, с чем мы тут имеем дело, — настаивал я. — Тебе нужен врач?

— О Господи, Нэш. Если ты не отпустишь меня немедленно, то никакие присяжные на этой планете не сочтут меня виновной в том уроне, который моё колено нанесёт твоим яичкам.

Эта угроза в сочетании с тем, как Лина ёрзала так близко к моему телу, привела меня из состояния «слегка привстал» до возбуждения уровня «полный подъём, свистать всех наверх, да здравствует палатка в штанах».

Бл*дь.

А потом мы снова оказались в движении.

Я полностью вжал её в стену, одна моя ладонь легла на её талию сразу под грудью, вторая упиралась в стену возле её головы. Тем временем её руки стискивали мою рубашку в кулаках так, что аж побелели костяшки пальцев.

Я мог проследить за её дыханием, пока она жадно втягивала вдох, её грудь расширялась, а потом выдох согревал моё лицо и шею. Я вдыхал её и слегка сдвинулся.

Мне нужно было отступить. Это дерьмовая идея — связываться с женщиной, которая мне лгала, и моя голова явно спуталась с моим членом.

— Хочешь, чтобы я отступил? — спросил я, проведя носом по линии её подбородка.

— Да, — прошипела Лина. Но её руки крепче прижали меня к ней.

— Хочешь, чтобы я перестал прикасаться к тебе, Ангел? — я молился всем религиозным божествам, которых только мог вспомнить, а затем для гарантии добавил ещё несколько знаменитостей и музыкантов. Милостивая Долли Партон, пожалуйста, не дай ей сказать «да».

Её ресницы дрогнули. Удивление и что-то ещё вспыхнуло в этих прекрасных карих глазах.

— Нет, — это прозвучало шёпотом. Хрипловатой мольбой, от которой моя кровь начинала тлеть.

Наши взгляды встретились и не отрывались друг от друга, а я подвинул ладонь чуть выше, пока мои пальцы не задели её грудь снизу. Мой член болезненно пульсировал за ширинкой. Маленькие язычки пламени согревали мои мышцы.

Лина издала тихое сексуальное хныканье, и клянусь Долли, я чуть не кончил на этом самом месте. Я запечатлел этот звук в своей памяти, зная, что буду вспоминать его снова и снова. Зная, что даже если мой член больше никогда не будет работать, я всё равно буду брать его в кулак, вспоминая этот звук, слетевший с её приоткрытых губ.

Она двинула бёдрами подо мной, и это едва не сломало меня. Может, и сломало бы. Может, я бы утянул её на пол, а затем пустил в ход зубы, язык и пальцы, пока она не оказалась бы голой и умоляющей.

Но «может» оказалось недосягаемым.

— Вы какого е*аного хера творите? — прорычал Нокс. Он держал в одной руке метлу, во второй — пиво, и выглядел так, будто хотел сломать и то, и другое о мою башку.

— У нас приватный разговор, — огрызнулся я.

— Чёрта с два, — прорычал мой брат.

— Вообще-то, я уже собралась уходить, — сказала Лина, и её щёки порозовели от мучительного румянца. — Если хотите устроить ещё один приватный допрос, шеф, я непременно приглашу своего адвоката.

— Богом клянусь, Нэш, если ты не отойдёшь нахер, я разобью эту бутылку о твою башку, а потом заставлю убирать всё этой же бл*дской метлой.

Счастливая помолвка явно влияла на способности моего брата-идиота придумывать креативные угрозы.

И всё же с моей стороны было не самым мудрым решением стоять к нему спиной. Я убрал руку с талии Лины и попытался сделать шаг назад. Но она всё ещё цеплялась за мою рубашку.

— Детка, это тебе надо отпустить меня, — прошептал я.

Она посмотрела на свои руки, сжимавшие мою рубашку, и медленно разжала хватку.

— За руль сесть сможешь? — спросил я у неё.

— Бл*дь, она выпила одну бутылку пива. Собираешься проверить её на трезвость прямо в моей столовой? — потребовал Нокс.

— Я говорил не про пиво, — выдавил я сквозь стиснутые зубы.

— Я в норме. Спасибо за ужин, Нокс. Увидимся, — Лина проскользнула мимо меня и направилась к выходу.

— Какого. Хера. Это. Было? — каждое слово Нокс подчёркивал тычком рукоятки метлы мне под рёбра.

— Ой.

— Нет, — сказал он.

— Что нет?

Рукояткой метлы Нокс указал на дверь, через которую вышла Лина, затем обратно на меня.

— Вот это. Не бывать этому.

Я проигнорировал его комментарий.

— Много ли ты знаешь про Лину?

— Что ты имеешь в виду, чёрт возьми? Я знаю её целую вечность.

— Ты знаешь, чем она зарабатывает на жизнь?

— Она работает в сфере страхования.

— Неверно. Она страховой следователь в «Притцгер Страховании».

— Не вижу разницы.

— Она по сути охотница за головами, только вместо голов — частная собственность.

— И что?

— И то, что она приезжает в город сразу после того, как я поймал пару пуль. Она врёт о том, чем зарабатывает на жизнь, и знакома с маршалом, который ко мне приклеился. Тебе не кажется, что это очень интересные совпадения?

— Почему все в моей бл*дской жизни хотят болтать до посинения? — пробормотал Нокс.

— Почему она носит часы, которые следят за её сердечным ритмом?

— Откуда мне знать, бл*дь? Разве их не носят все те идиоты, что бегают ради забавы? Меня больше беспокоит то, что мой брат прижал одну из моих лучших друзей к стене.

— Какие-то претензии по этому поводу?

— Да. Весьма большие.

— Пояснить не хочешь? — поинтересовался я.

— Нет, бл*дь. Между вами с Линой ничего не будет. Конец истории. Никаких пояснений.

— И такая стратегия когда-нибудь срабатывала с твоими девочками?

Нокс устало выдвинул один из стульев и сел.

— Пока что нет, но я надеюсь, что однажды они позволят мне победить. Припаркуй свою задницу, — он показал на стул, который освободила Лина.

Как только я сел, Пайпер тут же заскребла лапками по моим лодыжкам, и я взял её на руки. Она прильнула к моей груди и вздохнула. Как будто со мной она чувствовала себя в безопасности. Чёртова собака.

— Ты хочешь поговорить. Ладно. Заткнись нахер и слушай. Поверь мне, когда я говорю, что Лина — из тех друзей, которых ты хочешь иметь на своей стороне. Не только потому, что она ад на колёсиках, если её выбесить, но и потому, что она одна из хороших. Если она не болтает о своей работе и дурацких смарт-часах, значит, у неё есть причина не делиться. Может, причина в том, что ты не заслужил её доверие. А может, причина в том, что это дерьмо — не твоё дело.

Но что-то во мне знало, что это моё дело.

— Я знаю…

Нокс меня перебил.

— Заглохни. Она в числе лучших людей из всех, что я знаю. И ты тоже. Помирись с ней, а потом оставь её в покое. Я не позволю вам двоим играть в игры друг с другом. И прекрати зажимать её у чёртовой стены. Эта женщина ненавидит прикосновения. Поверить не могу, что она перед уходом не оторвала тебе яйца.

Лина ненавидит прикосновения? Вот это новости.

— Завтра вечером мы соберёмся. Ты, я и Люси, — продолжал мой брат.

Я покачал головой.

— У меня дел по горло…

— Завтра вечером мы соберёмся, — повторил он. — «Хонки Тонк», 21:00. Это твой выходной, и если попытаешься отменить, мы с Люси придём к тебе и вытащим за шкирку. Нам надо обсудить кое-какое дерьмо.