Три сердца в унисон (СИ)

Глава 12

Летели годы, словно ветер,

Летели, оставляя след.

И вот, они уже не дети,

Им стало восемнадцать лет.

Осенний ветер уныло завывал за низкими окнами старинного замка. Казалось, что все дементоры волшебного мира собрались во дворе и устроили посиделки, обсуждая свои тяжёлые судьбы, и стоит только выйти наружу, как тут же они заберут тебя в свои холодные объятья.

Но здесь, в небольшой гостиной зелёного цвета, освещаемой лишь бликами от жёлто-красных язычков огня, было безопасно и уютно.

После небольшой посиделки с Малфоем, Забини и Паркинсон Т/И осталась ночевать в комнате Панси.

Мягкое кресло с кожаной обивкой, пушистый плед и еле уловимый размерный треск дров в камине придавали этому обычному вечеру атмосферу таинственности и волшебства. Хотелось, как маленькому ребенку, верить в чудо, которое вот-вот произойдёт по одному взмаху палочки доброго волшебника. А на стене тикали часы, отмеряя время к полуночи. И, если бы рассказать кому-нибудь, что сейчас в “логове” змей тихо, как и в каждый вечер, что здесь не замышляется какой-то очередной коварный план, не унижают других и не захватывают мир, то этот человек не поверил бы, до сих пор стериотипно думая об учениках факультета Салазара.

— Ещё не спишь? — в дверях, ведущих в спальни девушек, появилась хрупкая фигурка в пижаме, сонно потирая глаза.

— Да, никак не могу что-то. А ты что встала? — Малфой сидел на диване.

— Не знаю. Наверное, уже выспалась. Хотя… — Т/И зевнула, прикрывая ладошкой лицо, — походу нет.

— Иди сюда, замёрзнешь, — блондин едва заметно улыбнулся и, откинув край одеяла, рукой похлопал по свободному месту рядом.

Не дожидаясь повторного приглашения, когтевранка залезла с ногами на диван, прижимаясь ближе к парню. Малфой бережно укрыл её пуховой тканью, приобняв за плечи.

— Спасибо, Драко. Здесь намного теплее… О чём ты думаешь?

— Да так, о родителях, экзаменах. Осень уже подходит к концу, а мы так и не начали готовится.

— Не волнуйся, впереди ещё есть время.

— Мне мама, кстати, прислала посылку. Просила тебе передать, — юноша вытащил из кармана пижамных штанов шоколад в жёлтой обёртке.

— Твоя мама просто чудо, Драко. Поблагодари её за меня, — фольга зашуршала, открывая вид на ровные молочные плиточки с кусочками тыквы и марципана. — Будешь?

— Спасибо, — волшебник закинул в рот сладость.

Всю ночь они просидели, болтая обо всём на свете.

Год после Битвы за Хогвартс, когда семикурсники вновь оказались в стенах родной школы стал тяжёлым для всех.

Луна, которая с удивлением обнаруживает, что её вещи больше никто не прячет и улыбается, говоря, что это очень приятно, хотя и раньше не было плохо.

Макгонагалл, которая однажды приглашает Т/И на чашечку чая, а спустя полгода раз в неделю собирает в своем кабинете всю Армию Дамблдора и прилагает все усилия для того, чтобы в эти часы они ощущали себя с ней на равных.

Гермиона, которая всю ночь проводит у камина без сна, так и не прочитав ни строчки из книги в руках.

Драко, который больше не чувствует себя уютно в компании однокурсников и проводит всё больше времени в одиночестве или с Т/И, гуляя по коридорам и окрестностям замка.

Джинни, которая беспощадно кромсает свои роскошные рыжие локоны, потому что каждый раз, когда она видела их в зеркале — вспоминала, как волосы мешались и лезли в рот, пока ее пытали круциатусом.

Гермиона, которая регулярно навещает Хагрида, терпит слюни Клыка и даже общается с Гроххом, который с каждым разом всё сильнее походит на истинного джентльмена.

Макгонагалл, которая долгое время молча сносит все самые язвительные и колкие реплики портрета Снейпа, пока в конце концов её терпению не приходит конец и он целый день проводит, уставившись в стену, после чего становится чуть смирнее.

Невилл, который проводит в теплицах больше времени, чем обычно, потому что люди вне её пределов странные — они отчего-то смотрят на него, как на героя, и жутко смущают.

Гермиона и Джинни, Луна и Т/И, которые по полночи проводят за разговорами или за уютным молчанием, и ни одна не признается, что идти спать страшно — кошмары уже измучили.

Луна, в друзья к которой вдруг начинает набиваться уйма народу, и большинство из них жутко обижается, называя её заносчивой и тщеславной, когда Луна отвечает, что ненастоящие друзья ей не нужны.

Гермиона, которая пишет своим родителем через день, подробно описывая всё, что с ней происходит. Она знает, что после возвращения памяти им тяжело далось осознание собственной беспомощности и опасности, которой весь год была подвергнута их дочь.

Невилл, которому пару раз студенты из разных курсов притаскивают Распределяющую шляпу, умоляя ещё раз достать из нее меч Гриффиндора, после чего Невиллу приходится возвращать шляпу обратно в кабинет директора и густо краснеть, извиняясь перед Макгонагалл, у которой подозрительно сверкают глаза.

Луна, которая с огромным удовольствием обнаруживает, что половина школы читает «Придиру», а однажды встречает пару первокурсников, шастающих по школе после отбоя и пытающихся отыскать морщерогого кизляка.

Гермиона, которая начинает слишком часто наведываться к мадам Помфри за зельем сна без сновидений, и в конце концов её отчитывают за это, как какую-то первокурсницу: «Мисс Грейджер, вы можете нанести своему здоровью непоправимый урон! Уж вас-то я всегда считала разумной девушкой!» — и в результате она узнает, что далеко не одна такая.

Макгонагалл, которая львиную часть свободного время проводит перед омутом памяти, просматривая свои воспоминания об учениках и пытаясь понять, как им можно помочь, но в конце концов смиряется с бессмысленностью этой затеи — невозможно углядеть за каждым и каждого исцелить.

Драко, которому больше не приходят посылки с множеством вкусностей и полезных — дорогущих — мелочей, но каждое письмо от матери он бережно укладывает в чемодан.

Джинни, которой в Большом зале кусок в горло не лезет, и долгое время она ходит туда за компанию с остальными, но обедает на кухне в обществе домовиков. Там она сталкивается со многими учениками, которые, видимо, тоже помнят, как Амикус заставил «излишне прожорливого», на его взгляд второкурсника, съесть всё, что было в пределах досягаемости, и как того потом долго тошнило у всех на глазах.

Гермиона, у которой едва не развивается клаустрафобия — иногда в замкнутом пространстве замка ей кажется, что на нее со всех сторон надвигаются стены палатки, грозя задушить в панике и безысходности, но со временем это проходит.

Дин, который долгое время дёргается из-за любого слишком громкого звука и хватается за палочку — рефлекс, выработанный постоянным страхом того, что за очередным поворотом скрывается Пожиратель смерти или егерь и через секунду ему конец.

Симус, который не сразу понимает, что следует за Дином по пятам, куда бы тот ни пошел, а когда понимает — постоянно себя одёргивает, вспоминая, что за магглорождёнными больше не охотятся и его лучший друг теперь никуда не исчезнет.

Малфой и Т/И писали совместный проект по зельеварению в Выручай-Комнате. Время от времени они делали передышку и просто болтали.

Т/И и сама не поняла, как их мирные объятия смогли перерасти в ссору. Просто Драко опять начал доказывать что-то своё, а она не выдержала, перешла на крик. И его фраза выбила девушку из колеи:

— Да ты кроме меня никому не нужна!

До Драко вдруг дошёл смысл сказанного. Кажется, он очень сильно сглупил. Но он не нарочно же…

Как же объяснить это Т/И?

А она уже смотрела хмуро, пытаясь скрыть ужасно давящую обиду. В глазах заблестели слезы, но она тут же протёрла их ладонью.

— Я нужна Джорджу, — сказала Т/И. — И он нужен мне.

— Тогда вали к нему, дура, — холодно произнёс Малфой, а после послышался звук пощёчины.

Что сейчас управляло парнем, сказать трудно. Он не хотел, чтобы Т/И уходила, но в то же время сам подтолкнул её на это.

И она ведь гордая. Даже вещей своих не забрала, просто развернулась и ушла, оставив после себя пустоту.

— Ты сумасшедшая! — воскликнул Джордж, когда Т/И рассказала ему о своей ссоре с Малфоем. Она не собиралась этого делать, но Уизли сразу понял, что с подругой что-то не так, и начал расспрашивать её. А она не сдержалась и выплеснула скопившуюся обиду. — Тебе лгут, бросают, кричат, унижают, подставляют, делают больно, но ты всё равно за своё. Ты продолжаешь любить, ждать, терпеть и плакать, когда могла бы отпустить это и найти своё счастье. Без этого урода. Он никогда не изменится, никогда не станет таким, каким ты представляешь его в своих глупых мечтах. И пускай тебе от моих слов не легче, но я это сказал. Думаю, ты примешь это.

— Я не хочу его терять.

— Он сделал свой выбор. Пора сделать его и тебе.

Проснувшись следующим утром, Т/И решила, что мириться первой точно не пойдёт, поэтому всю неделю всячески избегала Малфоя и старалась даже не смотреть в его сторону, что, кстати, получалось довольно неплохо.

Вторую неделю затянувшейся ссоры между ними она провела в обществе Джорджа, Гарри, Гермионы и Рона, пытаясь заглушить странную пустоту в груди.

Каждый раз показушно смеясь над очередной шуткой Уизли, она внимательно следила за реакцией Драко, надеясь, что тот испытает хотя бы какие-нибудь эмоции или обратит внимание на неё и её веселье.

Но она и сама не осознавала, что просто стремилась вызвать самую обычную ревность.

Она запуталась, окончательно и бесповоротно. Ей не хватало Малфоя, разговоров с ним, объятий или случайных прикосновений, но обратиться к нему мешала банальная гордость.

И только сейчас, спустя едва ли не месяц с момента их ссоры, её внезапно осенило.

Она влюбилась. Нет, она была влюблена в него уже давно, и теперь это чувствовалось намного резче и чётче, чем прежде…

Она прошла мимо и сделала вид, что не заметила его.

Она болтает со своими друзьями так, словно его рядом нет.

Она ведёт себя, будто они никогда и не были знакомы.

Причина страданий Малфоя, его мысли, его истерзанная душа — Т/И Т/Ф.

Блейз был прав, Драко оказался дураком. Он не поверил и не послушал, за что поплатился сполна. Он думал, что она всё ему простит, как прощала всегда, но этот раз стал последним.

Последней каплей в её океане терпения.

Оставив в тот вечер на его лице яркий след своей ладони, Т/И развернулась и ушла прочь по коридору, оставляя за собой абсолютно всё: любовь, привязанность, счастье.

Малфой ходил по лезвию ножа и оступился, предал самое дорогое, но её удар оказался куда сильнее. И ранил глубже. Полное игнорирование его существования убивало, заставляя напрочь забыть обо всем, желая только вновь ощутить кожей взгляд её глаз.

Слизеринец навсегда запомнит слова, произнесённые Блейзом, когда тот узнал об их ссоре: «Ты скоро почyвствyeшь, что ты разрyшил. Скоро лишишься сна. Я говорил тебе, зря ты меня не слушaл. Это была она».

Малфой лишь сказал ему, что звучит это очень поэтично, но его друг был прав: это была она.

Это всегда была она.

Драко сидел и смотрел в одну точку.

Он никогда прежде не ощущал такой нужды в человеке. Как же сильно парень скучал.

А ведь сам всё разрушил.

Перед глазами всплыл его первый день в Хогвартсе. Тогда он впервые увидел Т/И. Этот озорной смех и такую добрую улыбку парень не забудет никогда. В ней было что-то максимально притягательное, что-то непохожее на остальных. Её волосы струились по плечами, будто волны у самых непостижимых и бурных водопадов. С ней хотелось общаться, дружить. Парень не верил, что люди могут делать что-то хорошее, ведь его родители твердили мальчику, что все люди злые.

Но Т/Ф была не такой.

С первого дня, с первой минуты она обозначила, что ей хочется общаться с этим мальчиком. И плевать на косые взгляды и какие-то слухи. Она видела в нём что-то необычное, притягательное.

Их посиделки на астрономической башне на 5 и 6 курсах всегда были особенными. Каждый вечер Т/И вела туда Малфоя, чтобы они могли обсудить прошедший день. Очень часто им не удавалось пересечься во время занятий, именно поэтому каждый буквально боролся с эмоциями и рассказывал всё, что произошло с ним в течение каких-то 24 часов.

Как же часто они просто перебивали друг друга, вспомнив какую-то «важную» мелочь, какую-то деталь, без которой не выйдет полной картины. А как потом рассматривали звёзды, говоря о том, какими же далёкими и недосягаемыми были созвездия. Но в тоже время безумно красивыми.

Т/И была его собственным созвездием. Таким близким и далёким одновременно.

Драко взвыл от воспоминаний.

Он помнил тот момент, когда Т/И впервые взяла его за руку.

Это было на 5 курсе. Он поссорился тогда с Блейзом. В тот вечер он вывалил на неё всё, совершенно не сдерживая эмоции. Она взяла его ладонь и аккуратно сжала, передавая этим свою поддержку.

Уже тогда Драко понял, насколько же сильно он влюблён.

Они больше не встречались в библиотеке.

Они больше не ходили в Запретный лес.

Они не бродили по берегу Чёрного озера.

Не виделись даже на дежурстве вечером.

Лишь в Большом зале и на совместных уроках.

Драко страдал. Он ненавидел себя.