Тщательно отшлепанная

Глава шестнадцатая

Месяц спустя…

— Папа, нет. Не смей! — я открыла глаза и увидела, что сквозь шторы пробивается утреннее солнце. Протянула руку и обнаружила, что простыня рядом со мной холодная. Я застонала в подушку, когда услышала голос Гарри в гостиной. Я подумала, что мне это приснилось, но когда он почти прокричал. — Папа. Папа? Ради всего святого! — я поняла, что это происходило на самом деле.

Встав с кровати, я на цыпочках прокралась в гостиную, схватив с двери халат. Именно так. Мой халат. За месяц мы с Гарри превратились из близких людей в неразлучных. И это было блаженство. Не «Спросите мисс Блисс», а настоящее, реальное блаженство фей и единорогов.

Вчера вечером я отдала Салли свою статью. Она собиралась прочитать ее в выходные. Мне было плохо от одной мысли, что она отвергнет ее. Я также боялась, что придется, наконец, рассказать обо всем Гарри. Поэтому решила подождать, пока Салли одобрит статью, и рассказать обо всем. Странно было объяснять это любимому человеку, но я надеялась, что он достаточно непредвзят, чтобы понять меня. Черт возьми, он знал Пьера Дюбуа; вероятно, он прекрасно знал, что там происходило. В свою защиту скажу, что я покончила с этим, когда мы сошлись. И с тех пор я не пожалела ни об одном дне. Может быть, в нашей постели и не было секс-игрушек, но Гарри они и не были нужны.

Когда я переступила порог гостиной, передо мной открылся фантастический вид на обнаженную спину Гарри и его упругую задницу в шелковых пижамных штанах. Его руки были засунуты в карманы, он излучал беспокойство. Я подошла к нему и, обхватив его сзади, почувствовала, каким напряженным он был. Я прижалась к его позвоночнику, поцеловала, и в конце концов он издал протяжный вздох и положил свою руку на мою. Он поднес ее к губам, и я прижалась щекой к его лопатке.

— Все в порядке?

Гарри несколько раз открыл и закрыл рот, прежде чем наконец сказал.

— Мой отец прилетел в Нью-Йорк.

— Хорошо? — Кинг Синклер вернулся в Великобританию после катастрофы, которая произошла на благотворительном балу. Я знала, что Гарри не ожидал увидеть его до бала в середине лета, который состоится в их поместье через пару недель. — Почему он вернулся?

Гарри опустил голову, и я, словно гидролокатор почувствовала, как напряжение пульсировало в нем.

— Он хочет встретиться со мной сегодня.

Обойдя Гарри, я протиснулась между ним и окном. И надула нижнюю губу.

— Но я думала, что мы проведем день вместе. — Я посмотрела на него сквозь опущенные ресницы. — И запланировала для нас несколько очень приятных вещей. — Я закрыла рот руками. — Ой! Кажется, я сказала «приятные»?

Я опустилась на колени и вытащила член Гарри из штанов. И разразилась смехом, когда он прямо на моих глазах начал подниматься, как флаг на флагштоке.

Когда он полностью выпрямился и колыхался перед моим лицом, я отдала ему честь.

— Вольно, солдат, — сказала я. Очевидно, он не сдулся, и я покачала головой, проворчав. — Вы бросаете мне вызов, рядовой? Мне придется преподать вам урок.

— Фейт, перестань, пожалуйста, разговаривать с моим членом, как с солдатом-срочником.

— Ничего не поделаешь, Гарри. Он попадает под трибунал, и никак иначе.

— И скажите на милость, каким будет его наказание? — я услышала юмор в его голосе, и мне понравилось, что я смогла вывести его из задумчивости.

Я подмигнула Гарри.

— Интенсивная порка языком, вот какое. — Как по команде, я взяла Гарри в рот, застонав от шипения, вырывавшегося из его губ, и от того, как крепко его руки вцепились в мои волосы. Я была неумолима.

— Фейт, — простонал он, толкаясь бедрами вперед. Мои глаза слезились, когда я пыталась принять его полностью. Но я была хорошим командиром и справилась с задачей с небольшой помощью своих рук. — Фейт, я кончаю, — сказал Гарри, и я почувствовала его вкус на своем языке.

Отстранившись, я показала на его обмякший член.

— Пусть это послужит тебе уроком, рядовой. А теперь займись делом.

Я вскрикнула, когда Гарри потянулся вниз, поднял меня с пола и понес к ближайшей стене. За несколько секунд с меня сняли халат, и меньше, чем через минуту я была заполнена рядовым, который только что меня ослушался. Похоже, он не любил следовать правилам.

Гарри вбивался в меня с такой силой, что затылок несколько раз ударялся о стену. Но я не жаловалась. А кончила как петарда, и Гарри быстро последовал за мной, вытеснив из головы все проблемы, которые были у него с отцом. Мне нравилось, когда он становился таким грубым и властным.

Я пыталась прийти в себя, когда Гарри, тяжело дыша, положил голову мне на шею. Я надавила ребром ладони на каждое из его плеч и сказала.

— Нарекаю тебя сэром Взрывающим мозги за потрясающий и дикий секс у стены.

— Ты когда-нибудь заткнешься? — сухо сказал Гарри, но я услышала в его голосе поддразнивание, подняла голову и улыбнулась.

— Нет! — я погладила его по щекам. Мне нравилось, что грубая щетина терлась о мои ладони. Мне больше нравилось ощущать ее между бедер, но если я не заберусь на его плечи прямо сейчас, то придется обойтись и этим.

— И, скажите на милость, какие у тебя есть полномочия посвящать меня в рыцари?

Я сделала вид, что оскорблена.

— Я, Генри Синклер Третий, виконт и почти герцог, — королева города Кисок, и ты должен поклясться мне в верности, или рискуешь, что твой член будет отрезан. Я ясно выражаюсь? Я не потерплю измены.

— Понял, Ваше Величество, — сказал он самым приятным голосом, на который только был способен, и слегка склонил голову.

— Ваше Величество. Я могу привыкнуть к тому, что ты меня так называешь. — Я поцеловала мягкие губы Гарри. — А теперь, верный подданный, сделай мне кофе и расскажи, что происходит с королем земли моего врага?

— Боже, пожалуйста, не называй его так, у него и так уже комплекс мессии. — Гарри опустил меня, и я, как новорожденный жеребенок, пошла на кухню. И услышала, как Гарри хихикает позади меня.

— Смейся сколько хочешь, Гарри. Но однажды я засуну в тебя страпон размером с твоего двадцатисантиметрового рядового Гарри, и посмотрю, насколько хорошо ты сможешь ходить на следующий день.

— Страпон? Откуда ты это берешь? — спросил он, не очень-то желая узнать ответ. Я опустилась на табурет, и Гарри начал готовить нам кофе в своей модной кофеварке, в которой использовались зерна из «Шангри-Ла» или какого-то другого дорогого места. Правда, вкус у них был просто райский, так что я не возражала.

— Он чувствует, что теряет контроль надо мной, и поэтому возвращается, чтобы укрепить свою власть. Вот что происходит.

— Он так сказал? — спросила я, когда он поставил передо мной эспрессо. Я насыпала в стакан свои обычные четыре чайные ложки сахара, пока он не стал напоминать сироп, а не шелковистые сливки.

— Нет. Но он делает именно это. — Он поймал мой взгляд, и я поняла, что он хочет мне что-то сказать. Мне показалось, что он хотел это сделать в течение последних нескольких недель. У Гарри были моменты грусти, которые, как я знала, были вызваны отсутствием семьи и давлением со стороны отца. Но я чувствовала, что было и что-то еще. Что-то, что удерживало его от того, чтобы полностью отдаться мне. Мне хотелось, чтобы он поговорил со мной. Но я тоже хранила свой секрет.

Мне нравился этот месяц, и чем дольше я не рассказывала ему о большой статье и «НОКС», тем труднее мне становилось. В кои-то веки я была счастлива и не хотела лопнуть пузырь, который мы сами себе создали. Но Гарри выглядел измученным, и мне хотелось, чтобы он доверился мне. Чтобы он поверил, что ничто из того, что он скажет, не оттолкнет меня.

— Гарри, что-то не так? — неуверенно спросила я.

Он повернул вращающееся сиденье барного стула, на котором я сидела таким образом, что я оказалась между его ног. Он так долго смотрел на меня, что я подумала, что он наконец-то признается в том, что его беспокоит.

Он опустил голову и прошептал.

— Я не отдам тебя. Я… — он закрыл глаза. Когда он снова их открыл, то сказал. — Я не хочу злить отца. Не хочу разочаровывать тебя. Просто не хочу тебя потерять. — На щеках Гарри вспыхнул румянец, и, подняв голову, он прошептал. — Я влюбился в тебя, Фейт. Ты знаешь это? Я так чертовски сильно влюблен в тебя.

Внутри меня вспыхнули солнечные лучи.

— Я тоже в тебя влюблена, — сказала я, когда бабочка решила упорхнуть в мое сердце и добавить трепета к его и без того глупому быстрому биению.

— Правда?

— Правда.

Гарри вздохнул с облегчением, как будто мой ответ дал ему столь необходимый щит, когда он уже думал, что вся надежда потеряна в его внутренней войне. С кем и с чем он боролся, я не знала.

— Сегодня я поговорю со своим отцом, — сказал он, и я почувствовала, как уверенность Гарри наполнила воздух вокруг нас.

— Давай, ковбой, — сказала я, игриво ударив его по руке и впервые за долгое время нервничая.

Гарри рассмеялся, и мне стало легче дышать, когда я увидела морщинки вокруг его глаз. Те самые, которые появлялись только тогда, когда он отбрасывал свои заботы и ледяную личину и впускал меня внутрь, пока не до конца, но мы были уже достаточно близки. Это были мои морщинки. Я наложила на них авторские права и объявила их своей собственностью.

— Давай я сегодня с ним встречусь, а вечером увидимся. Хорошо?

Я снова отдала честь.

— Да, сэр!

— Фейт, я прошу тебя. Никогда не иди в армию. Я с содроганием думаю, что будет с судьбой нации, если они начнут решать проблемы так, как ты только что сделала. — Гарри поцеловал меня и направился в свою комнату, чтобы принять душ и переодеться.

— Было бы меньше войн и больше любви! — крикнула я ему в спину.

Гарри высунул голову из дверного проема.

— А еще неимоверное количество венерических заболеваний и случаев травматизма челюсти.

Я взяла яблоко из стоящей передо мной тарелки с фруктами и бросила его в дверь, услышав, как Гарри хихикнул, когда яблоко пролетело мимо него. Я пила свой кофе и думала, чего же хотел его отец. Что-то подсказывало мне, что бы это ни было, ничего хорошего это не сулило.

Но Гарри влюбился в меня. В меня. А я, несомненно, влюбилась в него. Я сделала ему минет, а он буквально прижал меня к стене. У нас все было хорошо. Все будет хорошо.

Я была уверена в этом.

— В этом я чувствую себя настоящей леди, — сказала я Сейджу, показав ему шляпку, которая царственно расположилась на моей голове. — У меня никогда не было повода надеть ее. А теперь есть! И все благодаря тому, что твой коллега заболел сальмонеллой, а твой босс пошел на семейное примирение. Я подняла руку к палящему летнему солнцу над нами. — Благословите богов!

Как только я вошла в свою квартиру тем утром, Сейдж бросился ко мне, велев одеваться и собирать войска (Амелию и Нову). Он забронировал места в ложе на ипподроме Белмонт-парка, и мы собирались на скачки. Я ни разу в жизни не была на скачках, но со стороны это казалось забавным. А поскольку мои планы по поводу секса с Гарри на весь день были сорваны Кингом, я была готова к этому.

— Не знаю почему, но в этих белых перчатках я чувствую уверенность мисс Вселенной. — Амелия протянула руки и начала размахивать ими, как королева. — Я подумываю о том, чтобы включить их в свою повседневную жизнь. Уверена, что другие археологи не будут возражать против того, чтобы я копалась в грязи в таком изысканном кружеве.

— Никогда, дорогая, — сказал Сейдж, соединив наши руки. Нова взяла меня за руку с другой стороны. — А теперь радуйся, у нас есть личная ложа с нашими именами.

Я открыла рот для неизбежной шутки, но Сейдж закрыл мне его.

— Сегодня мы ведем себя как леди, Фейт. Ложа требует приличий.

Я закатила на него глаза, и мы прошли через ворота на главную трибуну. Толпы людей стояли в ожидании начала скачек. Вдалеке открылись скаковые стойла, и люди оживились, размахивая ставками в руках и крича лошадям «давай» или «быстрее», пока породистые скакуны галопом неслись к финишу.

— Сюда. — Сейдж провел нас в фойе трибуны, и я застонала от кондиционера, который ласкал мое лицо. Нью-йоркское лето — это одна влажная, неумолимая сука.

Хостесс провела нас в ложу, принадлежащую юридической фирме Сейджа. Нам вручили бокалы с шампанским и показали на наши места. Ложи были выстроены бок о бок, перегородки были достаточно низкими, чтобы видеть соседей, но достаточно высокими для уединения.

— Давайте делать ставки, сучки! — сказала Нова, когда дверь в ложу рядом с нами открылась. Я была занята чтением имен лошадей. — Ха! — сказала Нова. — Я нашла твою лошадь, Фейт. — Она указала на страницу со следующим заездом.

— Да, да, это то, что нужно! — сказала я, и мы звякнули бокалами.

Я никогда в жизни не слышала такого потрясающего имени для лошади, как Кинки Хлыст.

— Пойдем делать ставки. — Нова взяла меня за руку. Улыбка вдруг сползла с ее лица, и цвет ее щек потускнел. — Нова? — позвала я.

Позади меня Амелия издала шипение.

— О, черт.

Ощущая, что мой желудок уже сжался от ужаса, хотя я еще даже не пошевелилась, я повернула голову и тут же почувствовала, как мое сердце разбилось вдребезги. Кинг Синклер занимал свое место в ложе рядом с нами. Николас тоже был там, вместе с двумя другими незнакомыми мне мужчинами. Но больше всего моих друзей встревожил вид Гарри, который занял свое место, а рядом с ним — высокая стройная блондинка.

— Леди Луиза Самсон, — прошептал Сейдж, его тон звучал как голос злодея в кино. Гарри выглядел чопорно, как тот напряженный человек, с которым я познакомилась много лет назад. Будущий высокомерный герцог, который не терпел людей, которые были ниже его по статусу. Но когда Луиза прошептала что-то ему на ухо и положила руку на грудь, прямо поверх его нагрудного платка, я потеряла дар речи. Я, черт возьми, потеряла дар речи, когда эти бледно-розовые накрашенные когти коснулись его серебристого платка.

— Подержите мою сумочку, — сказала я Нове, передав ей свой клатч. Я начала снимать серьги с ушей. — Я убью этого ублюдка, — сказала я, скинув туфли на каблуках и готовясь перепрыгнуть через перегородку, чтобы показать английской розе, что бывает у нас в Адской кухне.

Сейдж руками обхватил меня за талию, когда я сделала шаг назад, чтобы совершить прыжок. Я оттолкнулась ногами, красный туман гнева застилал мне глаза.

— Отпусти меня, Сейдж. Отпусти меня! — наша суматоха, должно быть, насторожила королевскую ложу рядом с нами, так как Луиза перестала шептать что-то на ухо Гарри и нахмурилась, увидев мой гневный взгляд, направленный прямо на нее. Ее надменные губы сжались, и я уже готова была обрушить на ее благородную задницу всю мощь Халка. Она повернула голову в нашу сторону. Челюсть Гарри сжалась, и с измученным видом он посмотрел, что привлекло ее внимание. Я замерла, как только он увидел меня. Его губы разошлись, и он вскочил на ноги.

— Гарри? — спросила Луиза своим идеальным английским голосом. Она выглянула из-за его ног. — Ты ее знаешь?

— Да, он трах… — Сейдж закрыл мне рот рукой, заглушив мои слова. Я попыталась укусить его за ладонь, чтобы он отпустил меня. Нова бросилась к двери, открыла ее, и Сейдж стал проталкивать меня в нее.

— Мне очень жаль, — сказала Амелия, когда Сейдж и Нова вытащили меня в коридор и повели к бару. — Надеюсь, вы насладитесь скачками.

Предательница! Мне хотелось накричать на свою лучшую подругу.

— Амелия, подожди, — услышала я голос Гарри, а затем уже ничего, так как Сейдж утащил меня. Мы вошли в бар, вызвав лишь несколько удивленных взглядов.

Сейдж усадил меня на барный стул, и они с Новой создали вокруг меня живой щит.

— Фейт, я понимаю. То, что мы видели, выглядит чертовски сомнительно. Но я работаю здесь. Не устраивай сцену. Прошу тебя.

Я тяжело дышала, но, когда услышала просьбу Сейджа, мой гнев угас, красный туман развеялся, и все, что осталось после этого, лишь острая боль в груди.

Увидев, что я потеряла свой запал, Нова постучала по стойке бара.

— Двойную водку. И не останавливайся. — Бармен протянул мне двойную порцию, и я проглотила ее как раз в тот момент, когда к стойке подошла Амелия, за которой быстро шел Николас. Сейдж вскочил с места, облокотившись на барную стойку.

— Николас, — сказал он, и в его голосе зазвучали нотки флирта.

— Сейдж, — ответил Николас, и голос его звучал не менее сладко. Затем Николас посмотрел на меня. — Фейт, это не то, что ты думаешь.

— Разве? — сказала я, взяла еще одну двойную порцию водки и опрокинула ее в себя. Когда она наполнила мой желудок, а затем тепло разлилось по моим венам, я подумала, когда еще так злилась.

— Объясни мне, — сказала я и поднялась на ноги. Я покачнулась на каблуках, но Николас успел подхватить меня. — Ха! — сказала я, фыркнув от смеха. — Прямо как твой кузен. Рыцарское воспитание на высоте. Вас этому учат в школе, как спасать дам в беде? — я откинула волосы с лица и встала прямо. — Так как же все было, если это не так, как кажется? Потому что, по-моему, это выглядит так, как будто Гарри получает свой кекс и ест его тоже.

— Нет, клянусь, это не так. — Николас протянул руку. — Пожалуйста, пойдем со мной.

— И куда мы идем?

— К Гарри.

— В ложу? — сказала я, наконец-то почувствовав, что все это было ошибкой. Он хотел увидеть меня в присутствии своего отца и его английского кекса.

Но Николас поморщился.

— Не в ложу, Фейт. Он ждет тебя там, внизу, и просто хочет объяснить тебе некоторые вещи.

— Выслушай его, — сказала Амелия. Она подошла ко мне ближе. — Он выглядел таким расстроенным, Фейт, когда ты вышла из ложи…

— Утащили, — перебила я. — Когда меня утащили из ложи.

— Выслушай его, — сказала Амелия, как строгая воспитательница в детском саду, заставив меня заткнуться.

— Да, мэм, — сказала я и пошла за Николасом по коридору, свернув направо и остановившись перед дверью. Он постучал по ней, и даже в таком состоянии я увидела надпись «Гардероб уборщицы». Дверь открылась, и я увидела внутри Гарри, который вышагивал по маленькому белому кафельному полу.

Схватив меня за руку, Гарри втащил меня внутрь и прижал к своей груди.

— Это не то, что ты думаешь, — сказал он, и я на мгновение позволила себе вдохнуть его запах и почувствовать, как быстро его сердце билось в груди. Еще утром он трахал меня у стены гостиной. А теперь мы были в каморке, без сомнения, прячась от его отца.

Я оттолкнула от себя всю эту ухоженную и полированную привлекательность, которая только плавила мой мозг, если я подходила слишком близко.

— Хороший выбор для встречи с твоим маленьким грязным секретом. — Взмахнув рукой, я указала на окружающие нас чистящие средства. Я покосилась на швабру, которая с этого ракурса была пугающе похожа на моего бывшего. — И что? — сказала я, мой голос был ледяным. — Ты был с ней все это время?

Щеки Гарри покраснели, а в его голубых глазах вспыхнул гнев.

— Не будь смешной, Фейт. Конечно, не был.

— Хотя это было бы удобно. Она в Великобритании, я в Нью-Йорке. Девушка в каждом порту, как говорят. Таков уж ваш вид, не так ли? Женатые, с миллионом любовниц на стороне?

Гарри выглядел так, будто я дала ему пощечину. Стрела сожаления пронзила мое сердце. Но я была слишком зла, слишком пьяна и слишком упряма, чтобы взять свои слова обратно.

— Мой вид? — сказал он. Я увидела обиду на его лице и поняла, что перегнула палку. — Я и не знал, что принадлежу какому-то виду, Фейт.

— Голубая кровь. — Я махнула рукой. — Аристократия. Не лги мне в лицо и не говори, что это не то, что я думаю. — Я указала на дверь. — Что ты привел сюда сегодня свою благородную подружку, потому что этого хочет от тебя твой папаша. — Я сделала шаг к нему. — Он не хочет, чтобы ты был со мной, Гарри. Разве ты еще не понял этого?

— Конечно, понял! — закричал он и схватился за затылок. Я догадывалась, что Кинг не хочет, чтобы мы были вместе. Но услышать это из уст Гарри было все равно, что получить битой по животу. — Он никогда не одобрит нас, Фейт. Но я пытаюсь. Пытаюсь придумать, как заставить его понять, что я чувствую к тебе.

Гарри уронил руки и уставился на меня, и мне захотелось прижаться к нему и целовать до тех пор, пока мы не забудем обо всем этом.

— Я думал, что смогу достучаться до него. Но потом он устроил этот цирк за моей спиной, и теперь я чертовски зол. — Я отпрянула назад, удивленная тем, что Гарри ругается. Это бывало так же редко, как голубая луна. — Я понятия не имел, что они придут. Николас только что прилетел по делам и получил приглашение одновременно со мной. Я ничего не знал. Пошел на завтрак, чтобы встретиться с отцом, а там была Луиза. Он сказал ей, что я просил ее прийти.

— Тогда почему бы не выйти и не сказать ему, куда идти?

— Потому что он — все, что у меня есть! — воскликнул Гарри, и у него сразу же перехватило дыхание. Мое сердце сжалось, как только он произнес эти слова.

— Гарри…

— У меня нет такой заботливой семьи, как у тебя, Фейт. У меня больше нет мамы, которая могла бы встать на мою сторону и сказать, что я не ошибаюсь, когда хочу тебя. У меня нет братьев и сестер. У меня есть Николас, но он всегда занят, как и я… — Гарри прислонился к стене. — У меня есть отец, и это все. Мои бабушка и дедушка умерли, а родители Николаса живут во Франции. Все, что у меня есть, — это он. Я должен достучаться до него. Но я не могу этого сделать, когда здесь Луиза, финансовый директор и генеральный директор HCS Media. И ты можешь сколько угодно высмеивать меня за то, что я слишком по-английски говорю об этом, но я не стану выставлять наше грязное белье на всеобщее обозрение.

У меня задрожала нижняя губа от того, каким побежденным он выглядел, когда его плечи опустились.

— Я знаю, что ты, наверное, ненавидишь ее, но Луиза неплохой человек, Фейт. Она — пешка. Ее использует мой отец, а ее родители ничем не лучше его. Она в такой же ловушке, как и я. Так что, пожалуйста, не набрасывайся на нее.

— Я и не собиралась, — соврала я. И лгала сквозь зубы.

Губы Гарри дрогнули.

— Тогда почему Нова держала твою сумочку, и почему ты сняла серьги?

— Я не знаю, о чем ты говоришь. — Я прищурила на него глаза. — Ты пил?

— Да. Много. А ты? — спросил он, и эти чертовски неотразимые детские голубые глаза снова зажглись счастьем. Если он говорил правду, то уж точно справлялся с алкоголем лучше, чем я.

— Вовсе нет. Я абсолютно трезва. — Бог, желая наказать меня и моего маленького внутреннего лжеца, выбрал этот момент, чтобы вызвать у меня икоту. Я быстро прикрыла рот. Гарри рассмеялся, и я настороженно придвинулась к нему, не зная, хотел ли он, чтобы я была рядом. Когда я остановилась в нескольких сантиметрах от него, Гарри распахнул объятия, и я упала в них. Я обхватила его за талию. — Мне не понравилось, что она прикасалась к тебе, — прошептала я.

— Мне тоже, — признался он и поцеловал меня в макушку. Я закрыла глаза, его гипнотическое дыхание успокаивало мои расшатанные нервы. — Каждый раз, когда кто-то говорил мне что-то с явным намеком, я ждал неуместного подтекста, но его не было.

Гарри отстранил меня от своей груди и обнял мое лицо. Это была моя самая любимая вещь, которую он делал со мной, и я была уверена, что всегда буду счастлива, пока он будет обнимать меня таким образом. Это затруднит работу и другие повседневные дела, но я готова была попробовать.

— Фейт Паризи, никто не является тобой, и именно к этому все сводится. — Прежде чем я успела пошутить, Гарри сладко поцеловал меня в губы, превратив мои ноги в желе, и все шутки, которые я могла придумать, были забыты. Когда мы оторвались друг от друга, он сказал. — Между мной и Луизой ничего не было и не будет. Мой отец уезжает завтра вечером. Я поговорю с ним завтра. Ты должна мне доверять.

— Я буду… я хочу, — сказала я и увидела, как на лице Гарри промелькнуло что-то похожее на счастье, а затем на чувство вины. Но когда я снова посмотрела на него, он был таким же красивым Гарри, как и всегда, и я обвинила в этом алкоголь. — Я, наверное, поеду домой. Представляю, какое похмелье будет у меня утром.

В дверь снова постучали.

— Это Николас, — сказал Гарри. — Позволь мне сегодня сыграть клоуна в цирке моего отца. Но знай, что я сделаю все для нас. — Он поднес наши соединенные руки к губам и поцеловал их.

— Хорошо. — Поцеловав меня в последний раз, Гарри двинулся к двери. Он вышел за дверь, и я последовала за ним. В коридоре послышался голос Гарри.

Когда я завернула за угол, там была Луиза. Она смотрела на меня. Гарри высоко поднял голову.

— Луиза, это Фейт Паризи. Она работает в одном из наших нью-йоркских изданий.

— О, — сказала Луиза, похоже, с облегчением, как будто это объясняло, почему Гарри пришел за мной. Она протянула руку. — Приятно познакомиться, Фейт. Я в восторге от вашей прически.

Я увидела, как Гарри борется с улыбкой, зная, что я никогда не смогу дать пощечину человеку, который похвалил мою прическу. Шучу, конечно, я бы так и сделала. Но она казалась милой, и если Гарри говорил правду, то она так же невольно запуталась в этой паутине, созданной Кингом, как и он.

— Мне тоже очень приятно. — Я оглянулась, почувствовав себя неловко. — Пойду в уборную. Я немного перебрала с водкой.

— Хорошего дня, Фейт, — сказала Луиза, и Гарри ушел вместе с ней. Оглянувшись через плечо, он ободряюще улыбнулся мне.

Решив, что мне действительно нужно в туалет, я направилась по коридору, но остановилась, когда за углом появился Кинг Синклер. Я едва избежала столкновения с ним, что, учитывая мое нетрезвое состояние, было просто чудом.

— О, здравствуйте, мисс Паризи, — сказал он, явно испытывая такой же дискомфорт от нашей встречи, как и я.

— Мистер Синклер.

Кинг посмотрел через мое плечо. Когда я последовала его примеру, то увидела, как Гарри и Луиза исчезают в ложе.

— Они хорошо смотрятся вместе, не так ли? — сказал он, вернув мое внимание к себе. Я ничего не ответила. Поскольку знала, что он в курсе о нас с Гарри. Я прекрасно понимала, что ничего положительного сейчас сказать нельзя.

— Гарри всегда знал, как сложится его жизнь, мисс Паризи. Когда ты рождаешься в дворянском роду и наследуешь титул, это связано с определенными ожиданиями. Вы должны вести себя определенным образом, получить определенное образование и удачно жениться.

Он проверил пуговицы на своем костюме.

— Луиза из хорошей семьи и знает Гарри всю его жизнь. Мы всегда знали, что это будет хорошая пара, ее родители и я. Для брака.

Я почувствовала, как мое сердце начало крошиться, слой за слоем. Мне хотелось открыть рот и разорвать этого мудака в клочья своим ядовитым языком, но что-то удерживало меня на месте; что-то заставляло меня молчать, похищая мое мужество.

— Гарри уже двадцать восемь. Скоро он возглавит всю компанию HCS Media, а потом женится.

Обойдя меня, Кинг остановился рядом со мной.

— Вы, кажется, хорошая девушка, Фейт. И я искренне не испытываю к вам никакой неприязни, но то, что у тебя с Гарри, ни к чему не приведет. Вы из двух совершенно разных миров, которые неизбежно столкнутся, и это не приведет ни к чему хорошему. Я хочу, чтобы он был счастлив, и знаю, что для него лучше. Это не ты.

Он ждал, что я что-то скажу, но я молчала, и, к моему ужасу, глаза наполнились слезами.

— Доброго дня, мисс Паризи. Я действительно желаю вам добра. — С этими словами Кинг Синклер вернулся в свою шикарную ложу к своему сыну и его суженой.

Я знаю, что для него лучше. Это не ты.

Развернувшись, я бросилась в уборную и вытерла глаза. Я копалась в себе, пытаясь найти свой гнев, свою искру, но она погасла. Я вспомнила наши с Гарри отношения. Вспомнила его шикарный английский акцент по сравнению с моим грубым нью-йоркским говором. Как он вписался в нашу компанию на благотворительном балу, как рука в перчатку, а я врезалась в фонтан с шампанским с грацией быка. Я сравнивала его просторный пентхаус с моей переделанной квартирой в Бруклине. Его родовой дом — с домом моих родителей в Адской кухне. Мне не хотелось смотреть правде в глаза, но Кинг был прав. Мы были представителями двух совершенно разных миров. Луиза была рождена для такой жизни.

Вытерев слезы, я вышла из уборной, где меня ждали подруги. Амелия увидела мое красное лицо и обняла меня.

— Я предлагаю перенести эту вечеринку домой, как ты думаешь? — я кивнула, чувствуя себя в безопасности рядом с лучшими друзьями. Я почувствовала, что Нова держала меня за руку, а рука Сейджа лежала на моей спине. Они не отпустили меня, и в квартире мы ели нездоровую пищу и, растянувшись на диване, смотрели «Драг Рэйс» (автомобиль не гонки). Мне стоило больших усилий убедить Амелию, что ей не нужно оставаться у меня на ночь.

— Он любит тебя, ты знаешь? — сказала она в дверях. Мое сердце заколотилось. — Понимаю, что я не специалист по любви и, честно говоря, ужасно разбираюсь в парнях, но он любит тебя. Я вижу это по тому, как он на тебя смотрит.

— И как? — прошептала я с комком в горле.

— С обожанием, — сказала Амелия и вздохнула. — Он просто обожает все, что связано с тобой. Чего еще ты можешь желать? — Амелия закрыла дверь, а я легла на кровать.

Я слушала, как за окном начал лить дождь, тяжелые летние капли подпрыгивали на пожарной лестнице прямо за моим окном. Я закрыла глаза, но через некоторое время открыла их, услышав, как кто-то пытался пролезть в мое окно. В тот момент, когда окно распахнулось, меня пронзила вспышка страха. Но когда в окно залез щеголеватый мужчина в костюме, страх сменился таким счастьем, что я подумала, что мое сердце может взорваться.

Гарри закрыл окно и встал с краю моей кровати, его волосы были мокрыми и с них капало на пол. Не говоря ни слова, он разделся донага и забрался в кровать. Обнял меня и прижал к себе. Я не была уверена, что он когда-нибудь отпустит меня.

В его объятиях было безопасно, тепло его тела убаюкивало меня, и я закрыла глаза, прижавшись щекой к его груди. Как только дремота начала затягивать меня, Гарри прошептал.

— Фейт? Я должен тебе кое-что сказать. Кое-что о том, кто я такой. — Мне показалось, что в его тоне прозвучала дрожь, а может, и страх, но сонливость была слишком приятной, чтобы сопротивляться ей после долгого дня, который был у нас.

— В другой раз, — сонно сказала я, крепче обхватив его за талию. Рука Гарри гладила меня по волосам, разрушив мои последние попытки не заснуть.

— Хорошо, — сказал он, и я погрузилась в сон, уже во сне услышав, как Гарри добавил. — Я только надеюсь, что ты поймешь. — Он вздохнул. — И надеюсь, что ты меня не возненавидишь.

Когда я проснулась на следующий день, на моей подушке лежала записка.

«Ушел встретиться с отцом. Не хотел тебя будить.

Увидимся завтра,

Твой, и только твой,

Гарри».

Схватив записку, слабо пахнущую его одеколоном, я прижала ее к груди и снова провалилась в сон с довольной улыбкой на губах.